Так кончается звук и так начинается свет

      Машина подскочила на ухабе, и я открыла глаза, чтобы увидеть сквозь боковое стекло проносящиеся мимо деревья. Однако проснулась я совершенно не от толчка. Я приподнялась на сидении и пристально уставилась в окно. — Никогда не видела, чтобы человек мог так быстро и глубоко заснуть, находясь в дороге, — заявила Маршалл, сидящая за рулем. — Уильям меня предупреждал, но я не поверила. Ты можешь поспать, еще где-то полчаса ехать.       Хелена имела вид до отвратительности бодрый и радостный. Она не то чтобы улыбалась вовсю ширь, она затаено радовалась уже начавшейся выездной работе. От этих чувств лицо ее, прежде серьезное и нахмуренное, будто бы разгладилось и осветилось изнутри. Как же мне с ней повезло, всё-таки. Она любит свою работу. — Нет, не нужно, — немного невпопад ответила я, всё еще чувствуя давящую, сонную слабость. — Кофе есть? — Посмотри сзади, — она кивнула на заднее сидение. Я оглянулась и, выцепив взглядом хромированный бок термоса, сделала пальцами легкое движение, будто подзывала, и перехватила подлетевший термос. Открутив крышку, я налила в нее кофе и выпила немного. Дорога стала поровнее, и я смогла выпить еще. А потом принюхалась к крышке. — Хорошо пахнет? — поинтересовалась Хелена, поглядывая на меня. — Мне кажется, пахнет горелым, — призналась я. — Но это не от кофе. Подожди, — я закрыла пустой крышкой термос и отставила его. Нагнулась к вентиляции джипа, а потом — приоткрыла окно и потянула носом воздух там. — Нет, это что-то другое.       Она уже не выглядела такой довольной, привычно нахмурилась и взглянула на меня. — Может, остановить машину? — Не стоит. Я попробую… использовать резонанс, — произнесла я и прикрыла глаза. Машина на ходу никак не мешала, и даже тряска не особо усыпляла меня. Мне по-прежнему чудился запах гари, запах паленого дерева и чего-то еще, тонкого и достаточно приятного. Несколько раз вздохнув глубоко и ровно, я сосредоточилась и мысленно и собственным резонансом потянулась к этому неведомому. Несколько секунд ничего не происходило, и я почувствовала себя глупо, напряженно всматриваясь закрытыми глазами в никуда. И потом только пришли ощущения, не мои эмоции и не моя память.       Это был тяжелый, удушающий резонанс, тяжелый и неприятный, как будто невидимая пелена, стоящая в воздухе, оседающая на коже и стремящаяся пробраться внутрь вместе с дыханием. Это было своеобразное предчувствие неизбежного, обещание, данное очень давно. Весь воздух, пространство здесь было наполнено остывшим жаром, готовым в любой момент, от любой неосторожности, разразиться пожирающим, беспощадным пламенем, который с одинаковой легкостью и жадностью будет пожирать и многочисленные дома, деревья и людскую плоть. Этот резонанс, эта разлитая в воздухе энергия, она была очень опасна. В отличии от резонанса Старшейшего Дома, этот преобразовывал, изменял всё, что находилось в нем, делал всё испорченным, мертвым, бесполезным. И, разумеется, очень опасным. Смертельно опасным, особенно для тех людей или предметов, которые захотят здесь остаться.       Полярис зазвенела внутри меня, помогая избавиться от этого мерзкого наваждения и прийти в себя. И я вспомнила, кто я и где нахожусь, что я в машине, надежно пристегнутая ремнем безопасности и рядом находилась начинающая заметно нервничать Маршалл. Я сгорбилась и с силой потерла лицо ладонями, избавляясь от навязчивого прикосновения чужого резонанса. — Что, всё настолько плохо? — спросила она. — Не так, как Ииссы, но всё-таки дерьмово, — вынесла вердикт я. — Слушай, давай останови машины, мне надо дать вводную рейнджерам.       Она только кивнула и взяла с приборной доски машины портативную рацию, и негромко в нее заговорила. Видимо, координировала движения машин и отдавала приказы, как и кому что сделать. Я бы так не смогла, ей-богу, так смело и профессионально заниматься этими всякими военными делами, меня не для этого готовили. И я только начинала разбираться, как это всё здесь работает, какие механизмы движут людьми и неведомыми, незримыми потоками. Да, я многое уже усвоила, но чем больше я понимала и принимала, тем больше раздвигались для меня границы неизведанного. Смотря на то, как она действует и как двигается, я не уловила того момента, когда через несколько минут джип развернулся и остановился у края небольшой поляны. Через несколько минут на нее въехало еще несколько фургонов Бюро и встало в пару рядов, один за одним, так, что всем был виден тот джип, в котором ехала я с Хеленой. В стороне чуть дальше по дороге встало еще четыре фургона национальной гвардии зеленого цвета, и они резко выделялись на общем фоне и рядом с черными фургонами Бюро. Мотивирующий спич нужно будет разделить на две части, подумала я, оглядывая всё это богатство. Открыв дверь джипа, я хотела уже спрыгнуть на землю, но передумала и наоборот, развернулась боком и, ухватившись руками за бортик крыши, подтянулась на руках и втянула тело наверх, забираясь на крышу полностью. Да, так гораздо лучше всех видно и меня также лучше. Хелена издала шипящий звук негодования, когда увидела мой маневр, но возражать вслух не стала. У нее стало презабавное и, милое даже выражение лица, по ней видно было, что испытывает ко мне изрядную долю терпения и смирения.       Когда я пришла с приказом о проведении полевой операции, у нее было точно такое же выражение лица. Но я уже немного знала её, поэтому не стала тратить время на препирательства и споры, я просто поставила её перед фактом и отдала приказ. Я не стала с ней обсуждать целесообразность или потребность в поспешном проведении операции, я выставила перед ней нужные требования. На этот раз она не стала со мной спорить, она только глянула на меня как-то странно и согласилась собрать команду для выездных работ. — Джесси, хочешь отправиться с нами? — спокойно спросила у меня Маршалл, когда я закончила вводить ее в курс дела.       Я дёрнула плечом. — Только не говори, что запретишь мне туда ехать. Что ты, что Кирклунд, вы оба с чего-то решили, что мной можно командовать. Запрещать куда-то идти или что-то делать. Это так не работает.       Хелена уставилась на меня в упор. — Я хотела сказать, что в этом костюме и в этих туфлях ты на операцию не пойдёшь. Только когда всё закончится, и то, только здесь работать. — Туфли могу переодеть, — заметила я, ещё не понимая, что она от меня хочет. — У меня как раз есть очень хорошие ботинки для битья плохих мальчиков. — Нет! — она чуть нагнула голову вперёд, как будто хотела забодать меня. — Я имею в виду, что этот твой офисный костюм не обладает должной мерой защиты. Ты же сама просила для себя подготовить форму, наподобие рейджерской? — Оу, — только и выдавила я, светлея лицом. — Так он готов? Так быстро? — В ней ты сможешь поехать с нами. Да, он готов и ждет тебя в том же кабинете, где у тебя обычно висит костюм для межведомственных отношений. — Хелена, ты чудо! — призналась я и полезла к ней обниматься. Она почти сразу же отступила и вцепилась в свою большую пушку. — Через полчаса мы выступаем в Транзитном Коридоре, — предупредила она меня. — Думаю, тебе следует поторопиться.       Я поняла ее намек и перестала пытаться придушить в своих объятиях, вместо этого вышла из ее кабинета и поспешила через весь Отдел в нужный кабинет. С тех времен, как я собиралась здесь к Кирку, всё осталось по-прежнему, только теперь здесь не было Саймона и телохранителей — первый оставался здесь, два оставшихся сейчас, наверно, готовились к выезду. Я прошла в кабинку и замерла перед вешалкой. В прошлый раз здесь был элегантный и дорогой, даже на вид, брючный костюм, сейчас же здесь находился комбинезон из плотной черной ткани, с уже пристроченными желтыми ремнями страховки. Он мне понравился с первого взгляда, кроме цвета ремней, и внутри еще обнаружились короткие шортики и маечка с длинными рукавами и под горло. Я повертела ее в руках, а потом догадалась — чтобы плотная ткань не натирала нежные места. Предполагалось, что надену этот комплект поверх нижнего белья. Я так и поступила. Комбинезон оказался немного мешковатым, но точно в пору и очень удобным. Конечно, он делался специально для меня. Только вот теперь запястья мои и ладони были скрыты за одеждой и перчатками, что для меня было достаточно непривычным — я всегда предпочитала оставлять их голыми, с закатанными или короткими рукавами и никаких украшений на руки. Дальше на вешалке висел бронежилет весьма узнаваемого вида, тоже черный и только с ярко написанным желтым моей фамилией на груди. На стандартной форме рейнджеров на этом месте была написана только аббревиатура Бюро, и слева на форме вышита была фамилия и звание. Ну да, логично, только один человек в Бюро был с такой фамилией, и все знают, какое у меня звание. Надев бронежилет и подтянув ремни, я натянула высокие военные сапоги поверх гольф и низа штанин. Пройдя одно из самых страшных моментов своей жизни в футболке, кожаной куртке и мягких полусапожках, я сейчас действительно прочувствовала всю опасность предстоящей поездки. Это мне будет не Старейший Дом, где я в безопасности полной и где даже стены меня защищают, и это не Брайтон Фолз, где оказавшись на свету, я оказывалась в полной безопасности. Это сраный неизвестный АМС, произошедшая откуда организация доставляла немалые проблемы Бюро в течении полувека. В таком свете все эти предосторожности уже не казались такими уж излишними. Даже и душный и неприятный шлем не был столь противным. Накинув напоследок плащ, я подошла к зеркалу и переделала прическу, причесав волосы в низкий хвост. Так теперь без труда можно надеть шлем, но сейчас я этого делать не стала, просто подхватила и вышла из кабинета. Добравшись до Транзитного Коридора, я нашла Маршалл и молча приложила ладонь к голове в шутливом жесте отдачи чести. Она цепко оглядела надетое снаряжение, проверила ладонью плотность надетого бронежилета, кивнула и уселась в одну из подготовленных к отправке машин. Я уселась на пассажирское место рядом с ней, и мы, дождавшись открытия ворот, выехали наружу по направлению к выезду из города. Вслед за нами выехали еще два десятка черных фургонов: я их всех видела в зеркале заднего вида, когда мы проходили поворот.       Я выдержала короткую паузу и еще раз оглядела всех смотрящих на меня людей сверху вниз. Все сотрудники Бюро смотрели на меня, и я четко, как будто в фокусе, видела каждое обращенное ко мне лицо. — Мы сейчас находимся на территории старого и очень опасного АМС. Основной вашей задачей сейчас будет вывести всех гражданских к центру поселка. Вежливо, но непреклонно, оружия не убирать. Вы все слышали про «Благословенную Организацию», именно здесь эти ребята базируются, — по толпе прошел гул перешептываний и восклицаний. Я чуть повысила голос. — Здесь нужно соблюдать все протоколы, составленные для работы в подобного рода зонах, и в дополнение здесь запрещается принимать любую пищу и пить воду из местных источников. Запрещается брать любые предметы с этой территории, в том числе грязь и растения. — Отливать-то хоть можно? — воскликнул из толпы Чейз. — Можно, — кивнула я. — Только при сильной нужде, — он думал, что меня можно смутить таким вопросом? Я тоже в туалет хожу, к его большому удивлению. — Отдельно предупреждаю, огонь разводить в любом виде категорически запрещено. — Агент Чосен, вы слышали? — подала голос стоящая рядом Маршалл. Та только молча кивнула. — Так же прошу добровольцев, до десяти сотрудников числом, отправиться со мной, вперед, к источнику АМС для его ликвидации, — я тяжело оглядела рейнджеров и оперативников. — Если таковых не найдется, отправлюсь туда одна.       Подведя этим черту, я спрыгнула с крыши джипа и направилась в сторону машин национальной гвардии. Конечно, они были экипированы и подготовлены намного хуже, чем мои люди, но тут Кирклунд был прав — мы брали качеством, а не количеством. — Директор Фейден, — кивнул мне мужчина лет сорока, в военной форме и с обезображенным шрамами лицом. — Кажется, мы с вами владеем разными версиями английского языка. — Тоже так думаю, — согласилась я, — поэтому я и подошла. Считайте, что на этой территории проводится воздействие, сравнимое с боевыми отравляющими газами, наподобие хлорциана или адамсита.       Надо отдать ему должное — он тут же стянул с головы фуражку и прикрыл нос и рот, — при этом в его глазах проступил страх осознания. — Я сказала наподобие, — повторила я. — Короткое время пребывания ничего вам не сделает, и к тому же, есть защита.       Оглянувшись, я остановила проходящего мимо оперативника в синей защитной куртке. — Запас РУП есть? — Да, мэм, конечно, — ответил он и коротко кому-то свистнул, а потом и замахал руками. Через минуту ко мне подтащили контейнер и поставили возле меня. Открыв ящик, я достала один предмет и показала командующему. — Защита. Своеобразный «противогаз», — коротко объяснила я, не вдаваясь в детали, совершенно лишние сейчас. — Держать при себе, поближе к телу, по окончании операции сдать обратно, они все подотчетные, — он кивнул. Я поглядела с минуту, как его солдатики разбирают и недоуменно крутят в руках РУП, и добавила: — И все предупреждения тоже для вас актуальны. Увижу, кто курит — сломаю челюсть.       В задних рядах кто-то подавился не раскуренной сигаретой. Убедившись, что слова мои восприняты и усвоены, я вернулась к джипу, с крыши которого вещала. Прочие сотрудники перегруппировывались и на машинах разъезжались в разные стороны, чтобы взять поселение в кольцо, а возле джипа остались восемь человек. Больше, чем достаточно.       Маршал глядела на меня с неуловимым предвкушением во взгляде, как и Руди, непривычно смотрящийся в форме рейнджера. Брейкер и невесть откуда сюда примазавшийся Соловец наоборот, в форме смотрелись органично. Стоящий чуть в стороне Чейз широко мне улыбнулся и толкнул локтем стоящую рядом Райли. Агенты Роуз и Янг просто ждали приказов, держа на изготовку винтовки. Я скользнула по ним взглядом и кивнула, не замедляя шага, и натянула на голову шлем. И свернула на дорогу, ведущую к поселению, вернее, тому, что здесь представляет эта дорога — двумя параллельным порожкам примятой растительности. Даже не оглядываясь, я могла услышать, как они последовали за мной, и даже это почувствовать.       Несмотря на лето и обилие растительности вокруг, местность выглядела… одноцветной, что ли, невзрачной и однотонной. Здесь не было буйства зелени, хотя шли мы по лесной дороге, вся трава и все деревья имели сероватый цвет, как будто покрытые выпавшим вместо снега пеплом. И даже небо висело низко и тяжелыми серыми облаками. И здесь стояла тишина, густая и давящая, что даже звук наших шагов не сильно нарушал эту тяжелую тишину. Ветер бесшумно раскачивал ветви, и редкие листики печально и медленно опадали вниз. Это могло быть из-за очень раннего утра, но что-то подсказывало мне, что здесь так было всегда. Да и все эти цвета — это всё было неестественно. Действие резонанса? Я настороженно посматривала на окружение, но не переставала двигаться вперед, к источнику резонанса. Шла я быстро, но рейнджеры от моего широкого шага не отставали и не опускали оружия, осматриваясь по сторонам, ожидая нападения. Плотные шлемы на всех головах обезличивали их, делали похожими друг на друга, но мне было видно каждого из них, я их знала. Вот Маршалл шагала на два шага впереди меня, Брейкер предпочитала идти сзади, Чейз с его выглядывающей из-под шлема косой все порывался ускорить шаг. Роуз все выцеливала деревья, их состояние, видимо, каким-то образом наносило ей личное оскорбление, и ей в противоположность Янг широко чеканил шаг, держа оружие опущенным. Райли выглядела расслабленной, но резонанс ее, слабый и легкий, все стремился скользнуть выше, за кроны деревьев. Соловец спокойно шел рядом со мной. Все они были готовы к любой опасности и к любой атаке, но здесь никого не было, и это накаляло атмосферу почище всяких нападений.       Дорога несколько раз вильнула, и над лесом показалась башня с колоколом наверху. Колокол молчал, и это давало шанс нам подобраться бесшумно. Источник лежал в том же направлении, что и колокол. И я не вытерпела, сорвалась с места и побежала вперед, торопясь добраться до нужного места. Здесь уже ботинки мои грохотали по земле, как положено ботинкам, не скрадывая шаги. Такие же звуки раздавались за мой спиной.       Чем быстрее мы приближались к поселению, тем гуще становился туман, который в лесу был едва виден. Он ухудшал видимость, скрадывал очертания впереди стоящих домов и вообще ощущался липким, неприятным и враждебным. Этот туман подстилался под наши ноги, пытался сокрыть нас в своих спокойных объятиях, но, едва коснувшись наших ног, отступал от нас. Видимо, мой резонанс Полярис, или даже его эхо, оказался сильнее, чем местное излучение. Уже в достаточно густом тумане мы подошли к первым запертым воротам, железным и огромным, в два моих роста. По обе стороны от них уходил в туман такой же высокий забор. Первой мыслью у меня было перелететь через забор, но я успела напомнить себе, что я работаю в команде, и вместо этого подошла к самим воротам и разрубила небольшой частью телекинеза в зазоре между неплотно пригнанными воротами, разрубая сам замок на две части. Ворота лязгнули, но раскрылись, и в проем первой шагнула Хелена, со свой вскинутой винтовкойи, и подалась в сторону. Вслед за ней шагнул Энтони и повернул в другую сторону. — Чисто, — раздался ее тихий голос, и почти тут же откликнулся мужчина.       Я шагнула за ворота, оказываясь на дороге, идущей среди одноэтажных домов. Когда-то, наверное, лет сто назад, эти дома были крепкими и уютными, с большими приусадебными участками, для мангалов, отдыха или небольшого огорода, но с тех пор эти дома заметно обветшали и покосились, дерево стен и крыш подгнили и местами провалились, а милые участки заросли выцветшим бурьяном и приобрели прогнившие мешки и поломанные доски. Заборы покосились и потеряли некоторые доски, а некогда ухоженные дороги сейчас были разбиты и занесены липкой грязью. Общее впечатление поселок производил заброшенное и давно нежилое, однако дальше по улице стоял вполне целый пикап, а в одном из домов шевельнулась занавеска, и сдвинулась тень. — Мы здесь не одни, — заметила негромко Сара, не опуская оружия. — Отставить разговоры, — коротко рыкнула Маршалл. — Вперед.       Мы снова двинулись вперед, и рейнджеры взяли меня в кольцо, намереваясь меня насильно сопроводить, что ли. Я двигалась вперед быстрым шагом, даже не беря в руки Табельное Оружие, покоящееся в кобуре на бедре, готовая, если что, использовать параулитарную силу. Ну, или по-простому, врезать в рожу. Нас никто не останавливал, но где-то вдалеке было видно движение, как будто кто-то двигался очень быстро и тихо, шуршали потревоженные ветви кустов и трав. Рейнджеры вскидывали в направлении звука винтовки, но не стреляли, только выцеливали предполагаемую опасность.       Таким образом мы дошли до конца улицы, которая упиралась в большую площадь, на дальнем конце которой стоял трехэтажный дом, единственный высокий дом на весь поселок, с колоколом на крыше. Перед ним располагалась что-то наподобие грубо сколоченной трибуны, возвышающейся над такими же скамейками перед ней, в пять рядов, обращенными к этой трибуне, охватывающие ее геометрическим полукольцом. Здесь неоднократно сидели люди, которые слушали одного человека? Культ личности? В какой-то степени легче с этим будет работать, определенно есть один человек, которому нужно постучать по голове, а не целая община единомышленников, готовых встать за павшего лидера. Возможно, он даже сам выбежит встречать гостей. Никогда не любила заниматься тяжелой физической работой.       А сама колокольня источала почти физически осязаемые волны миазмов. Везде здесь была измененная зона, но центр, фокус этого резонанса приходился именно на это строение. Это был его источник. И эта колокольня создавала впечатление очень древней постройки. Я не имею ничего против ретро, стиля восьмидесятых, плавно перетекающий в не скупающийся на пространство брутализм, мне он откровенно импонировал, но стиль, напоминающий средние века и поселения бедных крестьян, мне определенно не нравился.       Пока я озиралась, на площади начало становиться более людно. Из домов стали выходить люди, каждый при этом нес при себе орудие труда — вилы, широкий мясницкий нож, тесаки, молотки и прочее, — но вид при этом имели такой, что явно не трудиться они сюда явились. Рейнджеры тут же разошлись цепочкой, оттесняя меня к этому зданию, как наиболее безопасному, на их взгляд. — Федеральное Бюро Контроля! — крикнул Соловец. — Всем остановиться и бросить на землю то, что держите в руках!       Жители никак не отреагировали. Мой взгляд прыгал по ним, по их лицам и движениям, и у меня создавалось стойкое впечатление, что они все под кайфом находятся, что ли. И головы, с формой их голов и их лицами было определенно что-то не в порядке. Как будто бы головы их чуть более приплюснутые, а лица более вытянутые, чем надо. И нижние челюсти как будто более массивные и широкие. Возможно, здесь и каннибализмом не брезгуют. Но с таким резонансом, как здесь, неудивительно, что живущие тут так необычно выглядят, было бы куда хуже, если бы они сохранили человеческий облик. Один из них, откуда-то с задних рядов, полетел в мою сторону большой разделочный нож, но не успела я его отбить, как он повис рядом с моей головой совершенно самостоятельно. Янг, стоящий с самого края цепочки, сделал круговое движение двумя сложенными пальцами, и нож полетел обратно отправителю. — Фейден, быстро внутрь и делай то, зачем пришла, — отрывисто и зло кинула Маршалл. — Мы сдержим местных.       Я только кивнула и, сделав несколько шагов назад, спиной вперед, развернулась и быстро взлетела по ступенькам вверх, к массивным двухстворчатым дверям. — Брейкер, Соловец, за ней, — услышала я вдогонку ее слова. Только этого еще и не хватало. Вернее, для них не хватало лишиться поддержки сильного параулита и хорошего рейнджера. Впрочем, вернусь к этому позже, сейчас мне нужно делать свою работу.       Во входные двери я вежливо постучалась, вернее, стукнула один раз, телекинезом, так, что их снесло с петель и внесло внутрь. Я вошла туда же вслед за ними, и за мной сразу же вбежали два рейнджера, пригибаясь и выцеливая неизвестную опасность. Но внутри было пусто, и внутреннее убранство этого здания напоминало… церковь, что ли. Два ряда скамей, гораздо меньше, чем на улице, большая картина с изображением хмурого мужика, множество статуй, золотого убранства, богатых люстр, высокие потолки и несколько узких окон далеко наверху. Убранство здесь казалось гораздо богаче, чем во всём поселении. И здесь были свечи, множество свечей по всему помещению, горящих, чадящих, придавая всему происходящему легкий оттенок нереальности и тяжелый, пряный и спертый воздух. Я почти сразу же стала задыхаться, и поэтому сняла глухой рейнджерский шлем и огляделась еще раз. Голубоватый отблеск граней Полярис я увидела на полу и поняла, что тяжелый и спертый воздух здесь создавали не свечи.       Послышался торопливый тяжелый топот ног, и я обернулась на звук. Откуда-то из внутренних помещений выскочил хорошо всклокоченный мужик лет шестидесяти в длинном платье и в резиновых сапогах на босую ногу. Местный Великий Магистр, я так предполагаю, и в весьма жалком виде. Соловец и Брейкер засели за лавками по обе стороны от меня, готовые стрелять по моей команде. — Как ты смеешь, — вскричал он хорошо поставленным голосом, — проникать в святое место, без моего на то дозволения? Грязная блудница! — Неотесанный мужлан, — с некоторым удовольствием парировала я. — Федеральное Бюро Контроля. Сдавайтесь, или будете разоружены насильно. И прикажите вашим людям перестать атаковать, — я махнула рукой на выбитые двери. — Да что ты можешь сделать со мной? Девчонка! — нервно захохотал мужик. — Ты не знаешь той силы, что я оказался достоин взять в руки! Ты — ничто! Ты умрешь, и никто о тебе не вспомнит! — Я, по крайней мере, в носках и не в ночной рубашке, — я махнула рукой сверху вниз, явно намекая на то, как он одет. Это не просто нелепо было, на это просто нельзя было смотреть без стыда. Кажется, его проняло, у него даже рожа покраснела над белой сорочкой. — Я покажу тебе, что значит истинная сила! — начал было он, но я не стала дожидаться его проникновенной и несомненно долгой речи, поэтому я сделала немного по-другому. Неэтично, возможно, но меня мало заботили эти вещи. Я рванула вперед, с ускорением, в две секунды преодолевая пространство между нами, и пробежала мимо него, подсекая его за голые лодыжки и опрокидывая на пол. И так же одним широким жестом я оттолкнулась от стены позади него, отталкивая себя телекинезом и отпрыгивая длинным прыжком назад на прежнее место. — Я тебя внимательно слушаю, — произнесла я. — Ты имел ко мне какие-то возражения или претензии?       Великий Магистр с трудом поднялся с пола, хлюпая разбитым носом. Лоб его и губы так же носили следы встречи с полом. Судя по злобному выражению его лица, его давно так не унижали, может быть, и никогда. Может быть, он и был действительно хорошим руководителем, сильным духовным лидером, возможно даже, он был хорошим человеком, и я поступила не совсем хорошо, так на него кидаясь. Но хорошие люди могут договориться, а не начинают кидаться необоснованными оскорблениями. Или чем он там еще собирался меня удивить, я ждала, может, что еще интересного он мне скажет. Но он уже не собирался со мной разговаривать, взывать к моей совести или еще как-то меня уговаривать. Мне же лучше, никогда не любила пустой болтовни и бессмысленного стояния друг перед другом. В поры моего беззаботного детства драки могли начаться по самым разным поводам, так что я всегда была готова. Веселые времена интерната и череды приемных семей только укрепили меня в этом полезном навыке выживания.       Мужик скорчил страшную рожу, что с его размазанной по лицу кровью получилось довольно впечатляюще, и раскинул руки в стороны. От него повеяло тяжелым, сминающим резонансом, действительно серьезной силой, которую бы и не смог выдержать обычный человек, прогнулся, подчинился бы такой силе. Возможно, мне следовало бы испугаться, но его параулитическая мощь даже рядом не стояла с тем, что представляю собой я. Он продолжал пытаться продавливать меня своим резонансом, своей силой, он даже сумел подняться над полом на целый метр, продолжая излучать свою параулитарную силу. Так полагается, что это на меня должно произвести какое-то впечатление? Я почти ничего не почувствовала, кроме неясного гула в ушах и давления, будто я под водой, но ничего серьезнее и тем более опаснее — даже Телевизор я воспринимала как более серьезного противника, чем этого опарыша в ночной сорочке. И я глубоко вздохнула, медленно и плавно, чувствуя, как притяжение земное перестает меня сдерживать, и отрываюсь от земли. Взлетев гораздо выше него, я не стала тратить время и силы на споры, и тоже ударила, развернула свой резонанс, только не как обычно, в одной плоскости с разведенными руками, а перпендикулярно, острыми материальными гранями вперед. И, собственно, бросила эти острые кристаллические грани вперед, на пытающегося впечатлить меня мужика, и во все стороны, стараясь вытравить неприятный резонанс своим. Я не знаю, как это выглядело с его стороны, но его как будто откинуло назад встречным потоком воздуха, для которого он оказался слишком легким. Или, что более реально, мой резонанс оказался сильнее, чем его попытки мне противостоять. В тот момент, когда его откинуло назад и он со всей дури приложился спиной об стену позади себя, в моих глазах моих померкло. Я оказалась зависшей в абсолютной пустоте. Это было не белое безбрежье Астрального Плана, а что-то вроде серого морока, который оказался накинут на окружающую действительность. Я продолжала видеть всë внутреннее пространство помещения, спрятавшихся за укрытиями моих рейнджеров и поверженного противника, но всё это было застывшим, будто само время было скованно этой странной дымкой. Я тоже застыла в этом времени.       Самое время паниковать, но, прежде чем начать это делать, я внимательно огляделась, еще раз. Даже не потребовалось подсказки со стороны Полярис, я сама поняла, что под моими ногами, глубоко внизу развернулась черная пропасть. То есть это выглядело как пропасть, на самом деле это было черной массой, которая беспрестанно шевелилась, переливалась, а самое главное, источало мерзкий резонанс, тот самый, что вел меня к этой колокольне. И эта шевелящаяся тьма подо мной была живая, я попыталась дотянуться до нее резонансом, и в ответ тьма взвыла, зашелестела мне разными голосами. — Говорите по одному, — проговорила я, сомневаясь, что меня понимают. — Я попытаюсь вам помочь.       Вместо ответа мой разум затопили пронзительные, бессильные в своей злобе и беспомощности видения. Я видела огонь, что пожирал небольшие палатки, что-то вроде вигвамов, видела высоченный столб с вырезанными на нем знаками и изображениями животных, тоже горящий, видела бегущих людей со смуглыми лицами, которые никуда не смогли убежать от этого огня и сгорели заживо на своей земле и со своими домами. А люди в камзолах и панталонах только смотрели на всё это, наблюдая и выжидая. Так это прибывшие сюда англичане во времена освоения колоний поступили так нехорошо? — Что вам нужно? — Месть! — взвыл на удивление единогласно хор голосов. — Смерть за смерть! Огонь за огонь!       Так этому резонансу не сто лет, как я могла на вскидку предположить, а намного больше, две, три сотни лет. И всё это время эти… духи, этот коллективный, согласованный резонанс множества людей, которые уже давно мертвы, всё это время источали злобу и желания смерти тем, кто поселился на их земле. Неудивительно, что здесь всё такое… мертвое и искаженное. — Те люди давно мертвы, — разумно заметила я. — Кровь за кровь! — взвыла чернота. Весьма справедливо, подумала я. Будь я на их месте, я бы тоже желала мести и смерти. Не очень правильно, но они давно мертвы, и это будет на их совести. Я вполне могу им помочь, и в этом будет и моя выгода. Я представила свои руки с коробком спичек, высекающие огонь. Темнота подо мной взвыла, торжествующе и облегченно, и в тот же момент меня отпустило. Я уже успела забыть, что нахожусь на порядочной высоте, и взвизгнула совершенно по-девчоночьи, начав падать вниз. Мне нужно было сделать только один правильных вдох, чтобы замедлить свое падение, но я не успела этого сделать. Прежде этого меня поймали, крепкие мужские руки уберегли меня от встречи с весьма твердыми досками пола. — Вы на практике легче, чем кажетесь, Директор, — заявил Соловец, и в глазах плясали непонятные искры. Я не стала с ним спорить, только требовательно дернула вздернутой ногой, и он тут же поставил меня на землю. Прямо сейчас у меня дело было важнее, чем разбор его выходки. Направившись к сбитому мной Великому Магистру, я схватила его за шиворот и потащила к выходу. — Ты кто такая, — всхрапнул он разбитыми губами. — Я никогда до этого не видел такой силы. — Я уже представилась, — процедила я сквозь зубы. — И это не твое собачье дело. — Ты… попросту невероятная, — продолжал булькать он. — Ты — то существо, к которому я взывал в своих молитвах? — Понятия не имею, — буркнула я, его ногами пересчитав все ступени.       Добравшись до земли, я с размаху швырнула его вперед, заставив вмазаться лицом в липкую и сочную грязь. Там ему будет достаточно мягко. В этот же момент серую муть воздуха площади разорвало выглянувшее из-за туч летнее яркое солнце. Облака расходились, и солнце освещало всë больше поселка. Оставив Великого Магистра валяться в грязи перед всем собравшимся к этому времени народом, я нашла взглядом поочередно Кирклунда и Маршалл. Они тут же подошли ко мне. — Соберите все Измененные Предметы, что найдете, документы, фотографии, все улики, что заинтересуют следствие, и переправьте в Старейший Дом, — распорядилась я. — Через двое суток я вернусь сюда и сожгу это поселение дотла. До этого указанные меры предосторожности должны соблюдаться, для безопасности сотрудников.       Уильям молча сделал удивленное выражение лица. — При всем уважении, мэм, я не думаю, что этого времени хватит, чтобы выявить причину возникновения аномальной зоны, — заметила Хелена. — Причина уже ясна. Поселок стоит на старом индейском кладбище. Не самая лучшая идея для покупки недвижимости. — проговорила я, думая уже о другом. — Что с Благословенной Организацией? — Дом позади, — Кирклунд тыкнул пальцем в один из домов позади «церкви». — Даже табличка есть, с названием и часами работы. Всё для нашего удобства сделано, — хмыкнул он. — Сопротивление?       Он указал на тех трех любителей ходить в трусах одних, лежащих чуть дальше. — Выбежали нам навстречу с вилами. Никогда не получал столько морального удовольствия, разоружая кого-либо. Больше смогу сказать, изучив документацию этого безобразия. — Хорошо, работайте, — кивнула я. — А что делать с людьми? — снова вклинилась Хелена. — С обычными жителями деревни? — Передайте их Ренделу, — я качнула головой. — После тех из них, что будет подтверждение вины в изготовлении и распространении Измененных Предметов, подарим антитеррористам, остальных же отпустим. — Просто так возьмем и отпустим? — жестко уточнила Маршалл. — Если твои ребята не найдут против них улик преступлений законов, действующих на территории Америки, то отпустим, — уточнила я. Она только кивнула. — Работайте.       Кирклунд развернулся и отправился к указанному дому, а Маршалл начала собирать вокруг себя рейнджеров. Я отступила назад, не мешая ей, и огляделась. Бунт был подавлен, острые предметы горкой лежали в стороне, у домов, а все жители были согнаны на скамейки на площади и теперь сидели тихо. Мне было почти жаль их. Сами того не желая, они попали под сильный враждебный резонанс, с самых малых лет, и жили здесь всю свою жизнь. Такого и врагу не пожелаешь. Я собиралась избавить их от этого влияния, но не представляла даже, как они справятся в большом мире, вне пределов их маленькой, замкнутой общины. Возможно, они даже и выжить в чужом мире не смогут, но оставить всё, как есть сейчас, я и не могла. Потому что пообещала и потому что это моя работа — зачищать и уничтожать такие места, как это. Заниматься уборкой, так сказать, затирать грязные пятна. Так что в любом случае, это место будет уничтожено.       Робко выглянувшее солнце уже сияло вовсю, как и положено утреннему летнему солнцу, и липкая грязь на дорогах уже начинала подсыхать. Легкий прохладный ветерок продувал поселок, лишая его затхлой сырости улиц и навязчивого тумана. Сейчас было гораздо лучше, чем, предположим, час назад, и резонанс уже не так сильно ощущался. Конечно, я продолжала его чувствовать, но теперь он не давил и не оседал на коже. Неужели даже погода связана с изменением интенсивности или частоты резонанса? Надо будет направить Дарлингу копию отчета моего о произошедшем, сама я не хочу строить неверные предположения. Распогодилось, ну и ладно.       Погрузка людей в машины проходила в штатном режиме. Никто не оказывал серьезного сопротивления, видимо, жителей поселка впечатлило барахтанье их главы в луже грязи, а может быть, под моим пристальным наблюдением не решались. Я ходила мимо машин и машинально почти подмечала детали, которые могли пригодиться. Среди жителей никого не было младше двадцати, вся их одежда была старой и множество раз, до ветхости, латаной. От них исходил стойкий запах немытых тел и животного навоза. Где-то неподалеку у них есть ферма, на которой они разводят мясо на продажу? Или выращивают зерно или крупы? В любом случае, это тоже должно остаться здесь. — Директор Фейден, — позвал меня со спины незнакомый голос. Я развернулась и увидела перед собой парня лет шестнадцати на вид, в форме солдата национальной гвардии. — С вами хотят говорить по спутниковому телефону. — Веди, — разрешила я. Мальчишка с ощутимым облегчением вздохнул и повел меня в сторону одного из крытых зеленых фургонов. В кабине водителя на приборной панели лежала огромная трубка связи. Мальчишка кивнул на нее и отошел, недалеко, в принципе. Я взяла трубку в руки, уселась на пассажирское место, оставляя дверь открытой и в упор уставилась на солдата, пока он не отошел дальше. — Слушаю, — коротко бросила я в трубку. — Джесси, это ты? — сквозь помехи послышался голос Картера. — Ни черта не слышно. — Подожди, — я отодвинула трубку от лица и ногтем постучала по динамику, будто вытрясая помехи, как скопившуюся пыль. — Так лучше стало? — Да, теперь лучше, — ответил он. — Я искал тебя в Бюро, но мне сказали, ты в поле. Какого черта ты забыла в поле? Как вообще ситуация? — Были попытки оказать сопротивление, — заявила я, — но в целом операция прошла успешно. Нашли всё, что нужно, в том числе «Благословенную Организацию». Кирклнуд увлеченно роется в бумагах, так что скоро будут все улики. — Быстро работаешь, Фейден, — в его голосе послышалось удивление. — Не ожидал, что ты найдешь нужное так оперативно. — Работаю с хорошими людьми, — сухо парировала я. — Ты что конкретно хотел? У меня много работы.       Зак полминуты помолчал, как будто подбирая слова. — Ты что сделала с Джереми? — послышалось наконец. — Толковый и внятный парень был, а сейчас ничего толком объяснить не может, только орёт что-то нечленораздельное про тебя, твоё Бюро и почему-то ещё про живых мертвецов. — Наверное, по тому, что он стал свидетелем событий, которые выходят за рамки его пониманий, — предположила я. — Например, почему я словила грудью шесть пуль и через полчаса разгуливаю как ни в чем не бывало.       Картер то ли крякнул, то ли вздохнул глубоко. — В тебя стреляли? — Да, эти же клоуны, которыми мы сейчас занимаемся. Они с чего-то решили, что женщина во главе Бюро — это хорошая возможность Бюро поиметь. Кажется, они уже поменяли свое мнение, — я проводила взглядом конвоируемого и измазанного грязью любителя ходить голым. — Не беспокойся, мы разберёмся с этим. А насчёт Джереми — я могу помочь примериться с окружающей действительностью, с тем, что может произойти и что не может. Сломаю руку в двух местах, а пока кости срастаются, пусть думает. — А ты жестокая женщина, Фейден, — заявил Картер. — Но, я так полагаю, тебя работа обязывает. И очень надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. — Очень даже хорошо понимаю, — огрызнулась я. — Чао, милый.       Я отключила рацию и положила трубку на кресло рядом с собой и откинула назад голову, тяжело выдохнув. — Мэм, Директор, — послышался голос. Ну кому я еще понадобилась. Рядом со мной обнаружился рейнджер Соловец, со своей небритой рожей. — Кирклунд желает вас срочно видеть. Пойдемте, я вас провожу.       Я хотела его отшить, мол, сама его найду, но промолчала и только спрыгнула с сидения машины и пошла за ним следом. Уильям мог переместиться, перейти в другое место. Однако Энтони повел меня в сторону колокольни, в обход ее, к большому дому позади нее. Пока мы шли, я буквально кожей чувствовала обжигающий и навязчивый интерес к своей персоне с его стороны, и он следовал за мной, ведомый именно своим интересом. Он определенно что-то хотел от меня или что-то сделать со мной. В любом случае, такой его интерес не казался мне безопасным, и было бы неплохо провести его через Сектор Расследований, чтобы выяснить то, что ему нужно и не ждать в дальнейшем проблем с его стороны. Как только вернемся, так сразу дам такое распоряжение.       Энтони тем временем привел меня в нужное место и любезно попридержал передо мной дверь. Я очутилась в просторном помещении, явно нежилом и больше похожем на офис, с этими большими шкафами для бумаг и несколькими столами с разной офисной техникой, довольно устаревшей. Кирклунд и невесть откуда взявшийся дознаватель Глиссон за небольшое время уже успели поработать с бумагами, попутно перекладывая их в большие черные контейнеры, которые обычно использовались для перемещения Предметов. — Джесси, хорошо, что ты пришла так быстро, — деловито обрадовался мне Уильям. — Мне нужно тебе кое-что показать.       В этот же момент он перевел взгляд сбоку и позади меня. Я оглянулась и увидела, что Соловец зашел за мной в дом. — Рейнджер Соловец, можно личную просьбу? — попросила я его. — Ты не мог бы принести мне термос с кофе? Я оставила его в машине.       Он растерялся, наверно, от неожиданности просьбы, только кивнул и вышел. — Что там у тебя? — спросила я, снова развернувшись к своему Главе Сектора Расследований. — Этот дом — «Благословенная Организация», с самого начала создавалась для облегчения интеграции местных жителей в обычное сообщество. Но позже оно стало переправлять Предметы, которые стали вести себя нестандартно. В большинстве своем — по указу их Великого Магистра, которого ты макнула мордой в грязь. — Ты всё это узнал за час, пока я тебя не видела? — уточнила я, подходя ближе и заглядывая в указанные бумаги. — У них всё здесь хранится в тщательном порядке, отчеты, чеки, списки, а я люблю работать с бумагами. Так что подтверждается, что «Благословенная Организация» намеренно рассылает опасные для людей вещи, с ясным намерением наносить вред гражданским. Так что с этой частью разобрались. — Что-то еще? — Да, насчет твоего покушения. Я нашел списки, жителей деревни и списки людей, которые родом отсюда, но живут в разных городах Америки. Их так же нужно арестовать. И вот что любопытно: в этих списках есть имя твоего стрелка, а семейства Тейлоров здесь не числится. Вполне возможно, если бы мы помедлили всего на день, или даже на несколько часов, эти имена здесь бы появились. Ты понимаешь, к чему я клоню? — «Благословенная Организация» и Тейлоры только исполнители, которым заплатили или заставили пойти против Бюро. Совершенно посторонние люди без очевидной или доказанной связью, чтобы на него нельзя было выйти. — Всё правильно, — кивнул он. — И что ты пожелаешь с этим делать? — Ничего, — я качнула головой. — Давай сделаем вид, что мы проглотили то, что нам подсовывают. Забирай этих идиотов, по тебе видно, что ты хочешь их выпотрошить. Анабель Тейлор выдвинем обвинение по поводу соучастия в покушении, поставим вопрос лишения родительских прав. — Может быть еще одно покушение, — напомнил он. — Это грозит не только тебе, но и тем, кто окажется рядом с тобой. — Покушений больше не будет, — отрезала я. — В ином случае это будет значить, что нам нужно продолжать искать связи. Если за всем этим стоит умный и хитрый человек, то он догадается об этом и будет выжидать. — Если ты считаешь такой образ действий правильным, то так и сделаем, — кивнул Уильям.       Глиссон в течении нашего разговора не вмешивался, только внимательно слушал нас, одновременно перекладывая бумаги из шкафа в контейнер. Он состоял в комиссии по расследованию меня, наверняка попросту и не стесняясь, он оценивает меня прямо здесь. Ему бы пошла длинная стрижка доктора Вон и ее короткая юбка. Для его же блага ему лучше бы ничего мне не говорить сейчас. Дверь снова открылась и вновь показался Энтони, с термосом кофе. Он цепко оглядел помещение и шагнул ко мне. — Директор Фейден, я нашел, возьмите, — произнес он и передал мне термос, и Я с превеликим удовольствием отпила оставшийся напиток прямо из горла. Мне насрать было на то, как выглядит со стороны. Сейчас только я распробовала его вкус и нашла совершенно замечательным и освежающим. Гораздо лучше, чем последние новости. Рейнджер с неким интересом проследил за мной. Дождавшись, пока я допью, он продолжил, совершенно неожиданно для меня. — Директор, — он выдохнул, — Джесси, давай сходим с тобой на свидание.       Я совершенно невежливо уставилась на него в упор, пытаясь понять, что именно он мне сказал, на каком языке и как следует на это реагировать. Кирклунд и дознаватель Глиссон замерли, перестали шелестеть бумагами и прислушались. Конечно, им было интересно. Всем было интересно узнать про мою личную жизнь. — Ты в своем уме, — начала было я, но тут же осеклась, не забыв о том, что на нас с ним смотрят. Тогда я подхватила его под локоть и потянула прочь из комнаты, к задней двери, что вела во внутренний двор. Мы вышли на улицу и оказались на заросшей травой заднем крыльце, где помимо буйно поросшей серой, будто выцветшей растительности, только валялись какие-то старые гнилые доски и ящики. Пока мы выходили, я сфокусировалась на себе и сдвинула малую часть, так же легко, как и стены Дома. — Ты спятил? — спросила я на крыльце уже на русском языке. — Вполне может быть, — ответил он мне с улыбкой.       Я присмотрелась к нему внимательнее. С первого взгляда он мог показаться невзрачным, простоватым и совершенно обыкновенным, но стоило присмотреться, как я увидела и широкие скулы, и красивые надбровные дуги, и широкий лоб интеллигентного человека. Красивые мужские лица я всегда ценила как часть эстетического восприятия человека в целом. — Слушай, это не очень хорошая идея, Энтони, — по-честному предупредила я. — В первую очередь тем, что я твой босс. — Многие начальники спят со своими подчиненными, это распространенное понятие, — тут же возразил он. — Ты совершенно не знаешь, что я за человек такой. Может, я музыку слушаю неприемлемую для тебя или что еще.       Он тонко, хитро улыбнулся тонкими губами. — Поэтому и зову тебя на свидание, чтобы поговорить, о разном, друг о друге. К тому же, я совершил должностное преступление, знаешь ли, — признался он легко и с улыбкой. — Выменял несколько личных одолжений и отработал несколько лишних смен, чтобы получить ксерокопию твоего личного дела. Отредактировано для моего уровня допуска, конечно, но всё равно очень информативно. — Просто… это совершенно немыслимо, — я коснулась двумя пальцами лба. — Слушай, я держу свои похождения вне стен Бюро, именно из-за этого. Ты представляешь, сколько проблем начнется, если мы дадим этому ход? Психологические оценки, бесконечные интервью, огромный риск для нас обоих… — Ты не о том думаешь, Джесси, — оборвал он меня. — В первую очередь тебе нужно принять во внимание другое. — Что именно? — насторожилась я, предчувствуя что-то нехорошее. — Нужно сделать то, что делают обычные люди в обычном мире, — заметил он разумно. — Я говорю тебе, что считаю тебя симпатичной и зову тебя приятно провести время вместе и хочу услышать твое мнение насчет меня. — Не думаю, что это хорошая идея, вообще, вся эта ситуация, — проговорила я. — Если не считать нарушения субординации и внутренних правил Бюро, между нами еще есть разница в параулитарном потенциале. Ты рейнджер, безусловно, очень хороший, но я параулит огромной силы, связанная сразу с несколькими Предметами Силы. Иметь романтическую связь между нами это, в любом случае, плохая идея. Я ж попросту… — на ум пришло слово «сожрать», но я не стала его произносить, — раздавлю тебя. — Я понял тебя, — откликнулся Энтони. — Только из-за этого ты отказываешься со мной встречаться? — Подай запрос в Отдел Парапсихогии в установленном порядке, — попросила я, искренне надеясь на их вето. Тогда мне не придется с ним объясняться, почему не хочу его видеть рядом с собой. — Ты, конечно, выбрал самое неподходящее время для того, чтобы выяснять отношения. — У тебя много работы, я понимаю, — кивнул он. — Хорошо, я всё сделаю по правилам.       Я дернула подбородком, выбитая из равновесия его неожиданным предложением, и вернулась в дом, одновременно возвращая себе свой родной английский. Оба мужчины сделали вид, что им больше интересны бумаги. — Давайте помогу с Измененными Предметами, — сразу заявила я. — Здесь есть для них хранилище или что-то подобное? — Да, нашли его, — заговорил Дэйв. — Пойдемте, я покажу вам.       Мы вместе вышли из дома, и он отвел меня в другую часть деревни, где в полуразвалившемся сарае лежало сваленным просто так достаточно большое количество Измененных Предметов. Без должной изоляции и без соблюдения протоколов безопасности, это место могло быть приравнено к складу взрывчатки. Уже только на подходе я развернула резонанс Полярис, на всякий случай, чтобы не рвануло. Глиссон оставил меня возле этого сарая, возвращаясь к своей работе, а тем временем возле сарая обнаружился наш черный фургон, из которого Руди и Чарли выгружали экранированные контейнеры разных размеров. Последняя выглядела не очень бодро, видимо из-за того, что ей запретили пользоваться параулитарными способностями. Я им коротко кивнула и занялась Предметами. Здесь их было достаточно много, самых разных, но, несомненно, опасных, но никто не смел буйствовать или сбегать, придавленные моим резонансом.       Перебирая Предметы, я чутко прислушивалась к себе и отзывавшейся на изменения Полярис, и раскладывала их, как диковинный пасьянс или головоломку. Каждый Предмет я упаковывала в отдельный пакет или обертывала плёнкой с пупырышками и маркером проставляла градацию опасности Предмета, принятую в Бюро. И ещё раз возблагодарила Уильяма за вовремя подсунутые мне защитные перчатки, некоторые из Предметов были действительно опасны. Здесь же и нашёлся целый сундук с монетами-кулонами, что изъяли у стрелка. Стрит-флеш, как говорится. Это была грязная работа, сам этот резонанс был по ощущением не лучше липкой грязи, но мне нравилось так возиться. Если не рейнджером сюда мне работать нужно было пойти, то хотя бы ради работы с Измененными Предметами, раз так хорошо у меня это получается.       Занятые руки давали простор для собственных размышлений. С некоторым недоумением я поняла, что взволнованна его таким неожиданным интересом к себе. Я ему нравлюсь? Эта мысль была для меня новой и очень неожиданной. В самом деле? Не как Директор или не как работник, а как женщина и как личность? Так вот почему он последовал за мной вперёд, в посёлок и вот почему так смотрел на меня. В самом деле, никогда не считала себя особо красивой, как знаменитости или модели, и никогда не стремилась выглядеть лучше, чем я есть. Всю мою жизнь я была немного другим занята и много времени на себя не считала нужным уделять. Другое дело, что парни — да и девушки, если честно — сами на меня нередко вешались, и я это относила к моему чувству юмора и харизме. Порой, я даже сама соблазняла понравившегося мне человека. Я не стеснялась этого, легко заводила новые знакомства и так же легко от них отказывалась. Но сейчас, кажется, немного по-другому будет. Как будто откликаясь на мои мысли, Полярис взволнованно переливалась и пульсировала, и как будто ощущая мое волнение, Чарли и Руди согласованно держались подальше от меня. Конечно, если я потеряю контроль, здесь рванет знатно.       Закончив фасовать Изменённые Предметы, я закрыла каждый ящик и, подумав немного, на каждый замок контейнера наклеила бумажку с печатью Бюро и моей росписью поверх. Тем самым я оберегла эти ящики от вскрытия без моего ведома. Я выглянула на улицу. — Я собираюсь в Бюро, — заявила я. Нельсон выглянул на мой голос. — Контейнеры заберу с собой, чтобы не тащить их через полстраны. — Если вас это не затруднит, то делайте, что хотите, — кивнул он.       Правильный подход, с его стороны. Маршалл у него бы только поучиться. Закрыв дверь с внутренней стороны и не отпуская ручки, я обратилась своими мыслями и намерениями к Старейшему Дому и открыла дверь в холл Сектора Исследований, в ровный гул голосов и резонанса моего Дома. Оглянувшись, я удостоверилась, что груда запечатанных контейнеров так и осталась лежать позади меня, теперь уже внутри этой лаборатории и вышла из нее. В кармане еще оставалась стопка бумажек с печатью, и я с неким злостным удовлетворением прилепила ее на стык двери и стены. Дойдя до ресепшена возле лифта, я остановилась возле него, привлекая внимание работницы. Хотя могла этого и не делать — в форме рейнджера, в брюках, заляпанных грязью едва ли не до самых колен, я приковывала к себе всеобщие взгляды. — Вы что-то хотели, мэм, — обратилась ко мне девушка с ресепшена. — Третья лаборатория сейчас закрыта и опечатана, — заявила я. — Там опасные Измененные Предметы. Пусть их никто не трогает, во избежание. Когда вернется Кирклунд, мы их заберем. — Будет сделано, мэм, — она несколько вжала голову в плечи.       Донеся до нее эту безусловно важную информацию, я развернулась и зашагала в лифт. Добравшись через пару минут в Центральный Сектор, я дошла к своему кабинету. — Меня не беспокоить, по крайней мере, три часа, — кинула я Барбаре, не сбавляя шага.       Она только кивнула, провожая меня взглядом. Едва оказавшись за дверьми своего кабинета, я испытала невероятное облегчение и начала разоблачаться. Сброшенная одежда и обувь прочертили ясный путь в мою личную комнату и оттуда в ванную. Улегшись нагой на дно ванны, я ленивым взмахом руки раскрутила краны, и в чашу ванны хлынула горячая вода. Вроде бы ничего особого и не делала, полы не драила и тяжести не таскала, но тело ощущало себя как будто именно это и проделывала. Скорее всего, это последствия использования параестественных способностей. Во время забега от Ииссов постоянно ныло поврежденное плечо, несильно, но ощутимо. Когда ванна заполнилась, я закрутила краны и расслабилась, просто позволяя воде окутать меня. Это был очень долгий день, и по-хорошему, мне нужно было выкроить время и отдохнуть, или хотя бы поспать. Но нет же, мне неугомонной нужно лезть в пекло без отдыха, на голом энтузиазме. Хотя это было скорее воздействие Старейшего Дома, мягкое и навязчивое, вроде дружеской просьбы, которую нельзя не выполнить. Меня должно было волновать, что мной управляют, делают «марионетку», как метко однажды выразился Дилан, но на самом деле не волнует. Это голоса разума, рациональной части моего сознания, которая подсказывала мне пути решения проблем, когда я сама не знала, что нужно делать. А вот в данный момент меня это не волнует, ничего меня не волнует.       Кажется, я даже умудрилась заснуть в ванне, потому что из сладкой неги забытья меня вывел телефонный звонок. Это был не Бакелитовый Телефон, Совет до подобной гадости не опустится, а обычный телефон внутренней связи в Бюро, который надрывался в комнате. Я подняла руку и пальцами подманила к себе телефон, который послушно поднялся с места и подплыл по воздуху ко мне. — Слушаю, — бросила я, опуская телефон на пол. — Мэм, доктор Вон из Отдела Парапсихологии просила напомнить вам, что вы должны заполнить и предоставить требуемую форму. Что за форма — она не уточнила, — проговорила Барбара. — Я же просила не беспокоить меня, — недовольно заявила я, вылезая из ванны. — Мэм, вы вернулись семь часов назад. — Вот ты блядь, — сдавленно ругнулась я, придерживая трубку плечом и непонятно к кому обращаясь, то ли к временным флуктуациям, то ли к тому, как меня невовремя разморило. — Если она еще раз позвонит, передай, я ей лично эту форму занесу. — Хорошо, мэм, — она отключилась, а я спешно стала приводить себя в порядок. Отжав волосы и заколов их наверх, я быстро оделась в один из многочисленных строгих костюмов и уселась перед зеркалом. Оно показало мне женщину с очень усталым — или еще не проснувшимся — лицом. Пальцами разгладив кожу лба и век, я несколько раз ущипнула себя за скулы, а потом и широкими движениями разгладила лицо. Подкрасить глаза или нет? Вон едва ли оценит. Решив оставить всё, как есть, я зачесала волосы в высокий хвост и перебралась в кабинет.       Нужную форму я мучила добрых полчаса. Два несчастных листка бумаги, наверное, мечтали о легкой смерти, пока я терзала их ручкой. Добив их, я положила в непрозрачную папку и направилась в Отдел Парапсихологии. Грязная форма с пола исчезла, и я даже знать не хочу, куда. На месте я зашла в личный кабинет доктора Карлы Вон и под ее пристальным взглядом положила листки на стол. И развернулась, чтобы выйти прочь отсюда, пока меня не обрекли на очередной сеанс психоанализа. — Директор, — нагнал меня голос Вон у самых дверей. Я обернулась, а она указала мне на только что принесенные мной документы. Я подошла поближе и увидела, что многострадальная форма на отношения «третьей категории», как их тут называли, девственно пуста. — Это значит, что на самом деле вы не желали этого. Не хотите поговорить об этом? — Нет, в самом деле, — буркнула я, — Но, видимо, придется.       Она с милой улыбочкой, которой могли щеголять в свое время вивисекторы и пыточных дел мастера, указала мне на низкий диван на другом конце кабинета. Обычный диван, который в большом множестве можно было встретить в Бюро — в стиле лофт, с железными ножками и обитые черной минималистической кожей. В разнообразии на этом диване лежало несколько мягких подушек с геометрическим узором. Я не стала ложиться на него, только села на край и уперлась локтями в колени. Карла, в отражении меня, уселась в мягкое кресло в изножии кушетки и откинулась назад. — Что вас беспокоит, Джесси? — мягко спросила она. — Вы выглядите взволнованной.       Я только фыркнула на такое заявление. — Я думала уже, что здесь меня уже ничем особым не удивить, но сегодня мне преподнесли сюрприз, — заявила я. — Обычно получается по-другому, — заметила она. У нее в руках ничего не было, но я успела заметить в шкафу на полке не очень сильно замаскированную камеру. — Да, обычно я являюсь инициатором отношений, в том числе и кратковременных, — кивнула я. — Меня это устраивает, и мне это удобно. — Могу понять. А не хотели ли бы вы попробовать что-нибудь новое? — голос ее был мягок, но в глубине его таилась незримая жесткость. — Нет, не особо. Пробовать что-то новое, позволять обстоятельствам управлять мной — это потеря контроля, — убежденно заявила я. — Я однажды потеряла контроль, мне не понравилось, больше не хочется. — Вы имеете в виду тот случай, когда по наитию подняли Табельное Оружие и приняли Должность Директора? — Нет. Когда спустилась однажды к завтраку, а родителей не оказалось в доме, — сумрачно ответила я. — Я имею в виду, мне не нужны отношения, на постоянной основе. Раньше не были нужны, и сейчас тем более. — Уточните, пожалуйста, — попросила Карла. — Я являюсь здесь Директором — как ты знаешь, — она кивнула, внимательно слушая. — Мне нужно заботиться о большом количестве вещей, и еще одна проблема в виде отношений мне совершенно незачем. — Вы можете посмотреть на это с другой стороны, — предложила она. — Не как на источник проблем, а как на помощь, участие и на душевную близость. — При такой разнице в параулитарном потенциале мне нужно будет дополнительно следить за тем, чтобы не навредить партнеру. Я не хочу рисковать хорошим рейнджером, хорошим человеком только потому, что у меня было плохое настроение и он не смог выдержать моего резонанса. — Хорошо. А если исключить или уменьшить разницу? Что вы думаете о том, чтобы рядом был человек, который был вашей помощью и опорой? Чтобы меньше писать отчетов? Кто-то вроде адьютанта? — Барбара мне отлично помогает, спасибо. — Несколько раз вы застревали в собственном кабинете на несколько часов и не отзывались на телефонные звонки, а двери оставались запертыми. Вы появлялись в разных частях Старейшего Дома без логического перехода между Отделами. — Это часть моего долга как Директора, и вне вашей юрисдикции и должностных обязанностей это выспрашивать, — я помолчала немного. — Я ожидала, что вы наложите вето на такого рода отношения со мной, а ты как бы сейчас меня уговариваешь в них вступить. Это что такое?       Доктор Вон как будто замаялась. — Может быть вы и не знаете, но каждый сотрудник, контактировавший с вами, обязан написать отчет о контакте, а также собственную характеристику и впечатление. Эти отчёты анализируются и составляется психологический профиль в динамике, ваши действия, реакции, слова, язык тела — всё это учитывают, анализируют и представляют выводы. — И как впечатление? — мне не понравилось, что меня мало того, что обсуждают за моей спиной, так еще и анализируют. — Иногда вы действуете чересчур жестко и грубо. Вам не хватает человечности и мягкости, и это в будущем может стать опосредованной причиной гибели сотрудников. Этим вы покажете всем остальным, что вы такой же человек, как и все остальные, и вам это будет только в плюс. Вы знали, что Захария спал со своей секретаршей? — Да, об этом я знаю. — Было рекомендовано, чтобы вы вступили в постоянные отношения, и рейнджер Соловец отлично для этого подходит. — Это ваша инициатива была, чтобы он проявил ко мне интерес? — Нет, но это очень своевременно.       Я пару минут подозрительно смотрела на нее, но Карла спокойно выдержала мной взгляд. Она даже и не думала меня обманывать или мухлевать, она действительно считала этот сценарий развития событий наилучшим. — А чего хочет сам Соловец? Отношений физических или платонических? В первую очередь? — Для вас есть разница? — Если, грубо говоря, он хочет заняться со мной сексом, он может быть уволен, тогда никаких проблем у меня не будет. Мы проведем вместе ночь и больше никогда не встретимся. Если же он хочет морально быть ко мне ближе, то пусть сам ищет способ проводить со мной больше времени, — Карла посмотрела на меня с интересом. — Да, давайте так и поступим. Вы же знаете, Карла, я сторонник рациональности и полезности. Если Энтони хочет быть ближе ко мне, то пусть добивается этого сам. Переспать с боссом может каждый, но не думаю, что каждый может быть рядом и оказывать поддержку в делах повседневных и в чрезвычайных ситуациях. Оказывать мне поддержку и участие. Помогать мне в реальных делах, не только регулярно оказываться в моей постели. Рейнджер Соловец в данный момент этого для меня сделать не сможет. А как вы можете предложить уменьшить разницу в параулитарном потенциале? — Я могу предложить ему следующий вариант событий: проведение тестов на параулитарную совместимость и возможность связывания с Измененным Предметом, или даже лучше Предметом Силы. После вы можете поработать вместе, чтобы лучше узнать друг друга и уже вместе принимать решение о более глубоких, душевных связях, — спокойно, как будто бы меню на ужин обсуждала. — Такая схема достаточно рисковая и непростая, но должна сработать. Что вы думаете? — Думаю, меня это устроит. Работайте.       Я поднялась с места и последовала на выход. Уже перед самым выходом меня нагнал голос Карлы. — Джесси, множество людей в Старейшем Доме заботятся о вас и о вашей безопасности. Отдел Безопасности каждый раз встаёт на уши, когда вы уходите из Дома в самоволку. Любой рейнджер сочтёт честью получить за вас пулю. Когда в вас стреляли и вы исчезли, те рейнджеры и оперативники, что тогда были рядом, были сильно встревожены и злы на стрелка, и только прямой приказ Кирклунда сохранил ему жизнь. Мы дорожим вами так же, как и вы дорожите любым из своих сотрудников. И постоянный любовник может облегчить вам жизнь. Поверьте, Джесси, чтобы вы выполняли свою работу, мы, каждый из сотрудников Бюро, сделаем всё возможное, чтобы вам было как можно более комфортно. — В том числе, и приставите ко мне соглядая? — уточнила я. Парапсихолог в ответ только промолчала. — Не стоит вам знать, на что я иду, чтобы сотрудники могли спокойно бумажки перебирать да романы заводить, — заявила я напоследок и вышла из ее кабинета, даже не хлопнув дверью. Поразительное для меня самой самообладание.