***
Они продолжали стоять в саду. Мираджейн закончила возиться с цветами, а Лаксус всего лишь... решил составить ей компанию? Любовался природой? Придумывал план? Ей трудно было понять того, кого она едва знала. Мираджейн некоторое время молчала, осмысляя слова Лаксуса. Она всё ещё ощущала беспокойство, и тень сомнения вновь легла на её сердце. Наконец, она решилась озвучить один из волнующих ее вопросов. — А твой знакомый охотник… — начала Мира, с трудом подбирая слова. — Он… решит убить меня, если поймёт, что проклятие не снять? Лаксус почувствовал, как напряглась атмосфера между ними. Он понимал, что её страхи были не беспочвенны, ведь любой охотник за нечистью знал, что иногда единственным выходом было уничтожение проклятого существа. В конечном итоге, они все умели хорошо убивать. Но Лаксус был уверен в одном: Гилдартс Клайв был не просто охотником и убийцей, а человеком, который понимал, что не все монстры выбирали свою судьбу. — Я понимаю твои опасения, — незамедлительно ответил Дреяр, — Но ты должна мне поверить. Охотник, о котором я говорю, хороший человек. Его зовут Гилдартс Клайв, и он далеко не тот, кто спешит расправиться с врагом. Он в общем-то не отказывает в помощи. Я ручаюсь за него. Мираджейн смотрела на Лаксуса, пытаясь распознать в его словах хотя крупицу сомнения, но его голос оставался твёрд, а взгляд — уверен. Она никогда ранее не думала, что ей придется иметь дело с охотником за нечистью. А теперь ей предстояло общаться сразу с двумя. Их края — до появления треклятого колдуна — всегда были тихими, а все то, что рассказывали про разных упырей или вампиров казалось страшными небылицами, которые придумали, чтобы пугать непослушных детей. — Но если… — Мираджейн тяжело вздохнула, в голосе звучала едва заметная дрожь. — Если он сочтёт меня слишком опасной? Если решит, что я не заслуживаю второго шанса? Лаксус устало хмыкнул. А она любила задавать много вопросов, от которых голова шла кругом. Впрочем, женщины всегда отличались общительным нравом и проявляли любопытство там, где не следовало. — Если Гилдартс решит, что тебе нельзя помочь, — продолжил Лаксус, — я всё равно не отступлю. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Мираджейн заметила, как серьезно он к этому относился. К чему было такое рвение? Лаксус же познакомился с ней только вчера, и до этого она пыталась его убить. Он был таким... Странным. Столь хмурая наружность, признаться, наверное, многих бы оттолкнула. Да и сама Мираджейн не привыкла к обществу мужчин такого склада. Обычно, ее окружали веселые и улыбчивые молодые парни, которым нравилось купаться в лучах ее внимания. Это, разумеется, было до смерти родителей. Тогда Мире и впрямь нравилось строить из себя неприступную кокетку. Лаксус явно не относился к этой категории, но вызывал в ней интерес. И она у него, возможно, тоже. А то, что охотник говорил ей, свидетельствовало о том, что человеком он был неплохим. Мираджейн кивнула, соглашаясь с ним. — Хорошо, — хрипло ответила Мира, всё ещё испытывая лёгкое волнение, — Надеюсь, все получится, и никто не пострадает, — она бросила на него выразительный взгляд, полный смирения. Лаксус кивнул, уважая её выбор. Он знал, что впереди их ждал непростой путь, но в то же время трудности не всегда были непреодолимы. По крайней мере, шанс выпадал всегда, а дальше все зависло от самих людей и их выбора. Возможно, в этот раз все пройдет правильно, и так он сможет искупить свою вину и обрести покой... — Надо постараться, — ответил он, соглашаясь с ней. — На этом, надеюсь, все твои вопросы окончены? Мираджейн неохотно улыбнулась, пусть и продолжала выглядеть печальной. — Спасибо, Лаксус, — тихо сказала она и отвернулась. Штраус стало немного неловко находиться с ним наедине. Наверное, Мираджейн уже успела отвыкнуть от общества и от того, что с ней мог кто-то разговаривать так, словно она была прежней. Они оставили сад и вернулись в особняк.***
Лаксус зашёл следом за ней. Мираджейн, обернувшись, взглянула на него, и её глаза сузились от беспокойства, когда она заметила кровь, проступившую в верхней части рубашки. Почему она не заметила этого раньше? Из-за кожаного доспеха и плаща? Мираджейн не могла вспомнить, что сильно задела его вчера. Наверное, эти раны Дреяр получил во время путешествия по лесу. Мира нахмурилась. Ей стало не по себе от мысли, что охотник так беспечно к этому отнёсся. В былые времена она часто ругала своего брата, когда тот отправлялся охотиться на дичь в чащу вместе с другими деревенскими парнями. После таких походов они возвращались с новыми шрамами и устраивали гулянки. Эльфман считал, что так вели себя настоящие мужчины. Мира качала головой, но не спорила с братом. — Ты ранен, — сказала Мираджейн, подходя ближе и указывая на пятно на рубашке. Лаксус, явно не привыкший к чужой заботе, попытался отмахнуться, но она не отступала. — Ты должен обработать все. Идём, я покажу, где можно это сделать. Она уверенно взяла его за руку и повела по коридору особняка на первом этаже. Лаксус почувствовал, как прикосновение пальцев к ладони всё ещё оставляло после себя странное ощущение, словно обжигающий огонь пробегал по коже. Но он позволил Мире вести его, осознавая, что она была права — раны могли стать серьёзной проблемой и замедлить их продвижение. Правда, он не чувствовал боли, но все равно лишним не будет хотя бы сделать перевязку. Мираджейн открыла дверь одной из комнат, которая, судя по всему, когда-то служила чем-то, вроде, небольшого помещения для прислуги. Мира указала на маленький столик с зеркалом и стоящий рядом стул. — Здесь есть всё необходимое, — сказала она, кивая на шкафчик в углу. — Возьми то, что нужно. А я пока принесу тебе воды, хорошо? Лаксус бросил на неё благодарный взгляд и направился к шкафчику. Он открыл дверцу и увидел на верхней полке бинты и склянки с мазью. Дреяр сначала снял свою кожаную кирасу, после чего принялся медленно снимать льняную рубашку. Ткань из-за крови немного прилипла к ране и пришлось аккуратно отстранять ее, чтобы не вызвать раздражение на коже. Пятно было приличным, даже странно, что он не только не вспомнил об этом, но и не почувствовал запах. Мираджейн решила, что, помимо воды, Лаксусу потребуется чистая одежда. Она отправилась в комнату, которую занимал ее брат Эльфман. Раньше здесь было так уютно, сейчас же, наоборот, пустынно и тоскливо. Мира старалась не думать об этом, она прошла к платяному шкафу и распахнула его в поисках подходящей рубашки. Она подумала, что, возможно, Лаксусу пойдет что-то из вещей ее брата. Конечно, Эльфман был немного выше. Но всё-таки это лучше, тем бродить по лесам в таком виде. Она вытащила темно-синюю рубашку и поспешила к охотнику. Возвращаясь к Дреяру, Мираджейн вдруг замедлила шаг, заметив, что дверь в комнату приоткрыта. Внутри был приглушённый свет, и сквозь узкую щель она увидела Лаксуса с обнажённым торсом. Его спина, широкая и мускулистая, казалась вырезанной из камня. По коже распространялись отметины шрамов. От этого неожиданного зрелища у неё моментально вспыхнул румянец на щеках. Мира чувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она отвернулась. Нельзя входить к нему в таком виде. Мираджейн закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь не думать о его теле и том, как свободно он двигался, несмотря на усталость. Сумев отвлечься, она постучала в дверь, чтобы предупредить о своём присутствии, и, не поднимая взгляда, вошла в комнату. Лаксус обернулся на звук, выражение лица по-прежнему оставалось хмурым. Интересно, он когда-нибудь улыбался или предпочитал скрывать свои эмоции от окружающих? Мира всё-таки взглянула на Лаксуса, а также отметила, что он вытащил бинты и мазь. Хорошо, значит, не так безнадёжен, как показалось, на первый взгляд. Она бы предложила помочь обработать его раны, но в их ситуации лучше не рисковать лишний раз. — Я принесла тебе воды и... Чистую рубашку, — сказала Мираджейн, стараясь говорить как можно равнодушнее, будто все происходящее было в порядке вещей. Она поставила перед ним небольшое ведро с водой и протянула одежду. Лаксус, не заметив её смущения, спокойно принял рубашку и ответил: — Спасибо, Мира. Тебе... Не стоило так беспокоиться. В его голосе не было ничего, кроме обычной благодарности, но Мираджейн всё равно почувствовала, как её щеки снова начали гореть. Она быстро отвернулась от него, желая скрыть свою реакцию. Штраус поспешно вышла из комнаты, чувствуя, как сердце колотится в груди. Что на нее нашло! Да, она давно не оставалась в компании мужчин, не желавших ее смерти и стоило признать, что охотник в общем-то был хорошо сложен, но это же не повод его так бесцеремонно рассматривать! К тому же Мира прекрасно понимала, что это интерес мог пробудить ее демоническую часть. Да, днём она была меньше активна, но все же. — Я подожду тебя внизу, — громко сказала Мираджейн, спускаясь вниз. Когда она оказалась на лестнице, её мысли всё ещё были полны образа Лаксуса с его широкими плечами и уверенной осанкой. Мира злилась на себя. Ей надо было думать о предстоящем путешествии, о встрече с другим охотником и их дальнейших действиях...***
Пока Лаксус занимался раной, он пытался продумать, как им с Мирой действовать. Они должны были отправиться в Магнолию, а это значило, что ей необходимо как можно дольше сохранять свой человеческий облик. Простой люд и без того отличался особой подозрительностью к незнакомым. Молодая девушка привлекательной наружности в сопровождении охотника за нечистью вызвала бы ещё больше интереса со стороны праздных зевак. Следовательно, им надо быть крайне осторожными. Наконец, закончив возиться с повязкой, Лаксус надел рубашку. Он вышел из комнаты и спустился к Мираджейн. Она сидела в кресле, наматывая прядь волос на палец. Лаксус, глядя на нее, вновь испытал чувство благодарности. Всё-таки она не обязана была давать ему чистую рубашку, которая, скорее всего, принадлежала ее брату. — Сколько ещё твой истинный облик продержится? — сразу спросил Дреяр, подходя к ней. — Люди должны видеть тебя как обычную красивую девушку, а не как… — он запнулся, не желая произносить вслух обидные слова. Мираджейн поняла, что он хотел сказать, и слегка улыбнулась, хотя её глаза остались серьёзными. — Ещё три-четыре дня, не больше, — ответила она, глядя на Лаксуса, который поправлял свой плащ. — После этого мне придётся долго отдыхать, либо найти... — она замолчала и спустя паузу договорила, — новый источник сил… Лаксус кивнул, погружённый в свои мысли. Он понимал, что за три дня они, определенно, не могли успеть решить все проблемы. Максимум, что получится, так это добраться до одной из ближайших деревень или небольшого города. А это означало, что всё-таки придется обратиться за помощью к одному не очень приятному лицу. Впрочем, это было меньшим из зол. Тем более, как там говорили? Колдун колдуну рознь? И, может, этот нежелательный визит пройдет крайне удачно: решат две проблемы за раз. — Хорошо, — пробормотал Лаксус, наконец-то приняв решение. — Придётся сделать небольшую остановку в Харгеоне. — Мираджейн вопросительно вскинула брови вверх, и Лаксус поспешил объяснить свои намерения, — Там живёт один колдун. Он может помочь продлить действие твоей иллюзии. У него много разных амулетов и прочего. К тому же он мог слышать про Хэйдса. Мираджейн от удивления не сразу нашла, что ответить на это заявление. Она совсем не ожидала услышать подобное предложение из уст охотника за нечистью. Неужели он мог сотрудничать с колдуном? И мог ли тот действительно знать Хейдса? Какую цену он запросит за помощь? Много вопросов возникли в ее голове. — Разве охотники за нечистью могут работать вместе с колдунами? — поинтересовалась Мира. — Знаю, что очень любопытная, но это звучит так странно. Лаксус усмехнулся, ну вот опять она решила засыпать его вопросами. Это уже становится чем-то, сродни привычки. Но стоило признать, что в этот раз он практически не раздражался. Даже ожидал, что она что-то подобное спросит. — Не знаю, что тебя так удивляет, колдуны бывают разные. Я не в восторге от этого знакомого чародея, но он толковый. — нехотя признался Дреяр, поправляя плащ,— Мне кажется, что без разговора с ним у нас возникнут проблемы. Сам я колдовством не владею, и ты не так давно говорила, что не хочешь никому навредить, в том числе себе. Мираджейн была согласна с охотником. В конце концов, Лаксус наверняка знал, о чем шла речь. Ей надо принять происходящее как должное и перестать так эмоционально реагировать на каждое его предложение. Мира решила, что перед отправлением в путь, ей тоже не помешало бы переодеться. Пока охотник занялся своим мечом, который наконец-то забрал из гостиной, и прочим оружием, она воспользовалась возможностью и проскользнула в свою комнату.***
Мираджейн давно уже не просматривала столь тщательно свой гардероб. Она ни разу не покидала родную деревню, а с момента проклятья редко когда прогуливалась по безлюдным улицам, не говоря уже о походах в церковь, служившей убежищем каменных статуй. Это было слишком тяжёлым зрелищем, а ещё она боялась ненароком привлечь к этому место внимание. Мира достала платье из прочной ткани. Оно не было лишено изящества и облегало её фигуру, подчёркивая плавные линии её тела, но при этом не стесняло движений. Одеяние имело простой крой, с высоким воротом и длинными рукавами, защищающими кожу от ветра и возможных царапин. Цвет платья был тёмно-синим, в тени и вовсе казавшимся черным. Это позволяло бы ей с лёгкостью сливаться с тенями леса и улиц города, скрываться от нежелательных взглядов. Поверх платья Мираджейн надела накидку. Она была длинной, доходившей почти до земли, с широким капюшоном, который она могла натянуть на голову, пряча лицо. Капюшон ниспадал плавными складками. Ткань накидки была совсем невесомой. Волосы было решено собрать в высокий хвост, повязанный атласной лентой. Мираджейн собрала несколько необходимых вещей в суму и вышла к Лаксусу. Дреяр со стороны выглядел собранным и хладнокровным. Он все ещё проверял своё оружие: взял в руки меч, внимательно осмотрел его лезвие, а затем наточил его с привычной осторожностью. Лаксус был настолько поглощён этим занятиям, что не сразу заметил появление Мираджейн. Она едва заметно улыбнулась ему, но Дреяр никак на это не отреагировал. Черты его лица не выглядели расслабленными. Он, наверное, всегда был такой... Угрюмый и погрязший в собственных мыслях. Закончив приготовления, Лаксус одобрительно кивнул и повернулся к Мираджейн. Он смотрел на нее как-то изучающе, после чего произнес: — Ты готова? Лучше выдвигаться сейчас, пока светит солнце. — Да, — Мира скрестила руки на груди, — Если ты говоришь, что нам лучше идти сейчас, то пойдем. Мираджейн шла по знакомым улицам и старалась не оглядывать дома, чтобы память не сыграла с ней злую шутку. Честно говоря, она надеялась, что Лаксус продолжит беседовать с ней, но тот молча шел рядом. Последним, что он сказал ей, были предостережения. Дреяр пояснил, что их путь лежал через лес, и им нужно было пройти через чащу, которая, несмотря на дневное время, не становилась менее опасной. Мира старалась не отставать от него, но Лаксус, видя, что она не привыкла к столь быстрой ходьбе, давал ей время отдохнуть. А во время спуска с холма и вовсе поддержал, протягивая руку. Миру этот жест немного удивил. В целом поведение Дреяра, его привычки не укладывались у нее в голове. Он создавал впечатление крайне необщительного человека, который привык разговаривать, обсуждая вопросы, связанные с его ремеслом. Но в то же время порою мог вести себя очень даже вежливо и как-то располагать к себе. А иногда, наоборот, вызывать жуткое раздражение. Они знакомы всего ничего, а Мира уже сумела почувствовать такой разнообразный спектр. С каждым шагом на горизонте все сильнее мелькала полоска леса. Древние, могучие деревья вздымались к небесам, их кроны, переплетаясь, образовывали плотный покров. Когда они вошли в лесные владения, Мира прищурилась. Как же здесь тускло! Непривычно было видеть столько оттенков зелёного в одном месте. Это по-своему обрадовало Мираджейн. Она касалась листьев руками и на мгновение обернулась, будто прощаясь с родными краями. Деревня сливалась в одно смутное пятно на горизонте и с каждым шагом исчезала из вида. Лаксус, наблюдая за девушкой, едва слышно усмехнулся. Она выглядела как хозяйка здешних мест, которую не страшили неизвестные тропы. Хотя, вполне возможно, что она по ним бродила раньше. Весь лес утопал в мягком полумраке, и опять всюду простиралась эта особая тишина, нарушаемая лишь случайными звуками: где-то трещала ветка под ногами неизвестного зверя, птица испуганно взлетела из-за ветки, а вдали слышался размеренный шум реки, чьи воды неслись из-за быстрого течения. Лаксус нахмурился. В прошлый раз он даже не обратил внимание на это. Под ногами расстилался ковёр из мха и опавших листьев, плотно лежавших друг на друге и впитавших в себя влагу. На некоторых участках тропы стало крайне скользко, и Мираджейн несколько раз едва не упала. В третий раз она врезалась в спину Лаксуса, обхватив его руками. Со стороны это бы напомнило неловкое объятие. Тот никак не прокомментировал неуклюжесть Миры, накрыл ее ладони своими и помог удержать равновесии. — Все в порядке, — сказал Дреяр, поворачиваясь к ней, — Ты не падаешь. — Да, — Мира кивнула, — Извини. Штраус поспешила отстраниться от него. Казалось, что в этом лесу время остановилось, ей здесь было так спокойно. В воздухе витал запах древесной смолы, который всегда ассоциировался с могучей нетронутой природой. Он смешивался с ароматом чертополоха и буревестника. Мираджейн и Лаксус шли молча. Охотник не отвлекался от дороги, постоянно изучая простирающуюся перед ними местность. Мираджейн бы хотелось как-то разговорить его, но она не знала, какая тема была бы ему интересна. А очередные вопросы, наверное, снова вызовут у него раздражение. Она и без того спрашивала слишком много и ей не хотелось лишний раз злить Дреяра. Один раз они останавливались на привал в месте, напоминающим небольшую поляну. Здесь свет, пробивающийся сквозь густые ветви деревьев, создавал причудливую игру теней, заставляя казаться, будто за ними наблюдали сотни глаз. То и дело появлялось желание обернуться и найти того, кто следовал по пятам, но это было всего лишь плодом разыгравшегося воображения. Мираджейн присела на поваленное дерево, пока Лаксус вытащил старую, сложенную несколько раз, карту. Она казалась такой древней, создавалось впечатление, что малейшее дуновение ветра могло повредить ей. И еще смутно знакомой. Только вот Штраус не могла припомнить, где видела ее раньше. Лаксус что-то отметил на ней и посмотрел на Мираджейн. Она сидела, обнимая себя руками за плечи. Он не чувствовал себя усталым и вполне мог пройти до самого вечера. Но как быть с ней? Ранее он никогда не путешествовал с женщинами. А Мираджейн, ко всему прочему, была ещё проклятым суккубом, которая, мягко говоря, нуждалась в иных условиях. — Ты голодна? — спросил он у нее, — Или, наверное, устала? — Нет, я могу идти дальше, — Мира улыбнулась, — не беспокойся, я предупрежу тебя, если почувствую себя неважно. А перекусить следует тебе, — она замешкалась, — Я могу составить тебе компанию. Мираджейн из-за проклятья стала равнодушно относиться к привычной для всех обычных людей еде, однако в прошлом она не чурались проводить время на кухне и любила готовить. Сейчас это занятие приносило ей мало удовольствия, девушка не различала вкус, все блюда казалось одинаковым и не могли до конца устранить чувство голода. Тем не менее это могло немного поддержать ее силы. Лаксус разломил ломоть хлеба и отрезал сыра, протягивая ей. Он мог бы поохотиться на дичь, но сейчас, когда они преодолели лишь начало пути, это было лишней тратой времени. Ещё не хватало привлечь внимание какой-нибудь крупной живности, вроде того гигантского волка. Мираджейн, впрочем, ничуть не возражала против такой скромной трапезы. Она выглядела немного поникшей и задумчивой. — Мы пройдём этот лес, — наконец, сказал Лаксус, нарушая тишину. — И дойдём до Харгеона, не переживай. Мираджейн лишь кивнула в ответ, надеясь, что дальнейшая дорога пройдет гладко. Впереди их ждали испытания, и она хотела верить в лучший исход, что у нее получится контролировать себя. Хотя бы до Харгеона, где они будут разговаривать с неизвестным ей колдуном.***
Лаксус шёл впереди, осторожно прокладывая путь через лесные заросли, но его мысли были заняты совсем другим. Охотник вспомнил, как прошлым вечером, когда он случайно наткнулся на семейный портрет в библиотеке, его внимание привлекли лица на картине. Родители, брат, сестра — близкие, которых Мираджейн продолжала любить. Ей наверняка было очень тяжело. Он не знал, зачем вообще задумывался об этом, но не мог не посочувствовать ей. Однако у ее брата и сестры все-таки оставался шанс... И это, признаться, дорогого стоило. Но ей все же, наверное, было непривычно оставить их там.... Без присмотра? — Ты скучаешь по брату и сестре, — Лаксус озвучил вслух размышления, что крутились в голове. Он не оборачивался, но чувствовал её присутствие за спиной. Мираджейн чуть замедлила шаг, её взгляд опустился на землю. В течение нескольких секунд она молчала, будто решая, стоит ли делиться своими переживаниями с ним. Затем она тихо кивнула, не поднимая головы. — Да, скучаю, — призналась она, её голос прозвучал мягко и немного грустно. — После смерти родителей я заменила им мать и отца. Эльфман и Лисанна были ещё детьми, и я взяла на себя ответственность за них. Лаксус почувствовал, как в её словах скрыта глубокая боль и тоска. Он знал, каково это — потерять близких, ведь его собственная жизнь сполна состояла из подобных утрат. Дреяр слегка обернулся, замечая, что Мираджейн сорвала одуванчик и сейчас крутила в своей руке. — Ты сделала всё, что могла, чтобы защитить их, — сказал Лаксус, не зная, какие ещё слова могли бы утешить её. Он в целом придерживался мнения, что в подобных ситуациях сколько бы правильных речей не произносили, те мало помогали, только расстраивали ещё больше, а уже после этого вызывали злость. Сначала на себя, а после на тех, кто одаривал жалостью. Мираджейн кивнула, ее глаза оставались печальными. — Я старалась быть для них хорошей сестрой. Мы всегда были вместе и пережили много трудностей, — она вздрогнула, будто от холода, — Но в итоге я не смогла уберечь их... Это я всех подвела. Эти слова одновременно тронули Лаксуса и в то же время вызывали раздражение. Но он злился не на Мираджейн, а на того злосчастного колдуна, который продолжал бродить по миру как ни в чем не бывало. Дреяр почувствовал странное сочетание сострадания и уважения к этой проклятой девушке. Её сила, стремление защитить семью и всё, что ей было дорого, несмотря на то, что она сама оказалась пленницей проклятия, невольно, но прочно заставляли появившейся лёгкой симпатии пустить корни. — Ты не накладывала ни на кого, включая себя, проклятье, — Лаксус подошёл к ней и едва ощутимо коснулся плеча, смахивая с него упавший лист, — Не стоит корить себя, Мира. Он усмехнулся. Эти его слова... Лаксус никогда не поддерживал других, и это невольно напоминало ему о старике. Мираджейн посмотрела на него как-то странно, а он в этот момент нашел ее очень утонченной. Эти белые локоны, обрамляющие ее лицо, полные губы. В сознании всплыло воспоминание о вчерашних пылких прикосновениях. Лаксус сглотнул ком. Мираджейн же тепло улыбнулась. — Ты прав, Лаксус, — едва слышно ответила Мира, — постараюсь не падать духом. Услышав эти слова, Лаксус кивнул. Они продолжили свой путь и стали время от времени переговариваться. Инициатором бесед, разумеется, становилась Мираджейн. Она в общем-то создавала впечатление милой девушки, которая умела дерзить тем, кто с ней не согласен в чем-либо. Возможно, он ошибался. Дреяр же практически не знал ее, но все равно заинтересовался. Лаксус несколько раз поймал себя на этой мысли. Когда звёзды растянулись по темной небесной полоске, пришлось разжечь костер и остановиться на ночлег. Ночь опустилась на лес, и его мрачные тени окружили их со всех сторон. Лунный свет пробивался сквозь густые кроны деревьев, освещая небольшую поляну, на которой они решили сделать привал. Мираджейн наблюдала за тем, как Лаксус следил за костром. Он собирался дежурить ночью. Мира долго думала над тем, что ей предпринять, чтобы ему было безопасно находиться с ней. Всё-таки в особняке было много пустующих комнат, в которых можно укрыться и запереться. Здесь же они оставались один на один с лесом. Ей не хотелось доставлять Лаксусу проблем. Внезапно ее взгляд зацепился за оружие, которые он не так давно вытаскивал. Рядом с ним лежала... веревка? Да, определенно, веревка. — Лаксус, — Мира позвала его, подходя ближе. — У меня к тебе одна просьба. — Что случилось? — спросил Дреяр, оглядев ее с ног до головы, — Тебя что-то беспокоит? — Да... Я хочу, чтобы ты связал мои руки, а лучше привязал к дереву, чтобы я не могла тебе навредить... — почти шепотом произнесла она. Лаксус нахмурился, внимательно посмотрев на неё. Он не был уверен, что расслышал правильно. — Ты серьёзно? — спросил Лаксус и бросил взгляд в сторону веревки. — Неужели.... Иначе никак? Мираджейн кивнула, взгляд её был твёрдым и полным решимости. — Это необходимо. Я не знаю, смогу ли контролировать себя. — призналась Мира, — Лучше тебе не рисковать. Он молча смотрел на неё несколько секунд, оценивая ситуацию. Ее голос звучал так уверенно. Видимо, Мираджейн долго об этом думала. Лаксус не привык сомневаться в тех, кто принял решение, особенно, когда речь шла о таких сложных вещах. Но в то же время ему стало не по себе от одной мысли, что придется связывать ее. Как она предложила, привязать к дереву? — Хорошо, — тихо сказал он, протягивая руку. — Но я не стану привязывать тебя к дереву, только руки. — Тогда и ноги тоже, — кивнула Мираджейн и опустилась на свою расстеляную накидку. Мираджейн без лишних слов протянула ему свои запястья, и Лаксус начал аккуратно связывать их верёвкой, следя за тем, чтобы узлы не были слишком тугими. Однако, несмотря на осторожность, он не мог не чувствовать напряжение, исходившее от её тела. Она, будто вся горела, и глаза начинали лихорадочно блестеть. — Не слишком больно? — уточнил охотник, подняв на неё глаза. Мираджейн едва заметно усмехнулась, словно его вопрос был чем-то, сродни абсурду. — Должно быть больно, — сразу же ответила она. — Только так я выдержу ночь. Её голос звучал твёрдо, но Лаксус понимал, что за этой уверенностью скрывалось нечто большее — борьба с самой собой. Она осознавала свою природу и была готова идти до конца, чтобы не поддаться тьме, живущей внутри. Он слегка задрал подол платья, обнажая нижнюю часть голеней и перевязывая их. Он сделал последний узел, крепко, но не слишком туго. Мираджейн проверила верёвку, слегка двинув руками и ногами. Она кивнула в знак того, что всё в порядке. — Не бойся, — сказал Лаксус, отодвигаясь, но продолжая наблюдать за ней. — Ночь пройдет быстро... — Спасибо, — Мира почти улыбнулась. — Но тебе желательно поспать. — Не думай обо мне, — хмыкнул охотник. — Я могу отоспаться потом. Она лишь молча кивнула, закрыв глаза и готовясь к тому, что в тени ночи начнется пробуждение ее демона, который был намного опаснее, чем окружающих со всех сторон лес.***
Мираджейн лежала неподвижно, но внутри неё кипела буря. Она чувствовала, как с каждой минутой её жажда возрастала. Её тело пульсировало, а в жилах словно текла раскалённая лава. Жар охватил её, будто она оказалась брошенной в огонь, сгорая изнутри. С каждым вдохом она чувствовала, как усиливалось возбуждение, как её демоническая сущность пробивалась наружу. Руки и ноги, связанные верёвками, были единственным, что одновременно сдерживало её и служило напоминаем, что нельзя подчиняться до конца. Разум должен оставаться с ней, а не играть против. Но даже это давало лишь временное облегчение. Лаксус сидел неподалёку, наблюдая за ней, и с каждой минутой его беспокойство усиливалось. Он видел, как её тело начинало меняться: тонкие линии на её коже приобрели нездоровый красноватый оттенок, когти слегка удлинились, а из-под полузакрытых век проглядывал алый блеск глаз. Он выругался, видя, как происходила трансформация — Мираджейн вновь превращалась в суккуба, и ей стоило стольких трудов это терпеть. Она боролась, изо всех сил стараясь подавить процесс, но её усилия приносили мало результата. Лаксус видел, как напряжённо её грудь поднималась и опускалась, как пальцы судорожно сжимались, пытаясь освободиться от веревки. Дыхание Миры становилось тяжелее, прерывистее, словно она из последних сил сдерживалась от того, чтобы не сорваться и не дать волю своему демону. Иногда она звала его, прося развязать ее. Лаксусу приходилось сразу же отворачиваться от нее и не слушать эти мольбы. Он уходил вместе с факелом, проверяя поляну. Но никто из диких зверей не смел тревожить их. Видимо, они боялись суккуба. Лаксус понимал, что, несмотря на все её усилия, Мира не могла полностью контролировать свою тёмную сущность. Веревки и впрямь сдерживали ее. Но, скорее всего, большую роль играло то, что она была сейчас крайне слаба и уязвима. Он крепче стиснул рукоять меча, не зная, что предпринять. Только время могло её успокоить, а в Харгеоне услуги колдуна необходимы. У него точно должно быть средство. Наконец, когда небо над лесом стало чуть светлее, переходя из густого мрака в предрассветные серые тона, Мираджейн начала успокаиваться. Трансформация постепенно отступала, её дыхание стало ровнее, тело расслабилось. Она словно замерла на месте, и вскоре её глаза закрылись полностью. Лаксус к тому времени вернулся обратно. Он медленно и бесшумно подошёл ближе, проверяя её состояние. Лишь, когда он оказался рядом, то понял, что Мира наконец-то уснула. Ему бы тоже следовало отдохнуть, однако он никак не мог улечься. Эта ночь стала невыносимо долгой.***
Мираджейн медленно пришла в себя, её тело было тяжёлым и усталым, как будто всю ночь она боролась с невидимым врагом. Боль в запястьях напомнила ей о верёвках, которыми её связали, но остальное оставалось туманно. Воспоминания о ночи казались размытыми — лишь вспышки жара и напряжения. Она с трудом приподнялась и встретила взгляд Лаксуса, который сидел неподалёку, прислонившись к дереву. — Как ты себя чувствуешь, Мира? — спокойно поинтересовался он, но беспокойство мелькало в его взгляде. Мира посмотрела на свои руки, которые, как и ноги, были свободны, но всё ещё ощущались следы от верёвки. — Было больно, — тихо ответила она, проведя пальцами по запястьям. Затем подняла голову и пристально посмотрела на на Лаксуса. — Я… не ранила тебя? Охотник покачал головой, смотря на неё с той же невозмутимостью, с которой всегда воспринимал опасность. — Всё в порядке, — коротко ответил Дреяр. Мираджейн прищурилась, осматривая его более внимательно. Выражение лица и весь его внешний вид был обычным, но усталость проглядывалась в его глазах. — Но ты не спал, — произнесла Мира, больше как утверждение, чем вопрос. Лаксус слегка пожал плечами, будто это не имело значения. — Сейчас не время для этого, — серьезно сказал, поднимаясь на ноги. — Я могу отоспаться днём, когда сделаем небольшую остановку на час или два. Мира понимала, что за его словами скрывалась привычка. Он много лет жил в таких условиях и не позволял себе долго расслабляться и отдыхать. Она действительно надеялась, что охотник сможет немного вздремнуть позже. Лаксус собрал вещи, и они отправились дальше. Мира, чувствуя себя немного лучше, следовала за ним. Дреяр упомянул, что им нужно пополнить запасы воды, поэтому они искали направление, которое могло вывести их к реке. Лаксус то и дело сверялся по карте. Наконец они вышли к берегу. Мираджейн на мгновение остановилась, наслаждаясь прохладой реки, гладь которой отражала свет раннего утра. Лаксус, не тратя времени, начал набирать воду в флягу, затем отложил её. Он пересмотрел свое снаряжение и вытащил что-то, напоминающее сеть. Встретившись с взглядом Миры, Дреяр пожал плечами: — Не самая подходящая вещь для рыбалки, но, может, нам повезет. Мира наблюдала за ним, удивляясь его умению сосредотачиваться на таких вещах даже после бессонной ночи и несмотря на явную усталость. Он возился с сетью, пока Мираджейн решила собрать хворост. Пока они дожидались возможного улова, Штраус расчесывала волосы, а Лаксус просто лежал с закрытыми глазами, пожевывая травинку. Потом он отправился проверять предполагаемый улов. Им повезло: в сети действительно попала рыба. Не самая крупная, но все же. — Я могу почистить, — предложила Мираджейн, и заметив его приподнятую бровь, рассмеялась. — Ты выглядишь удивлённым. — Не ожидал, что ты умеешь, — Лаксус хмыкнул. — Я много чего умею, — лукаво усмехнулась Мира. — у тебя же есть нож? — Серьезно? — Лаксус ухмыльнулся в ответ, доставая небольшой кинжал и протягивая к ней, — Сойдёт? Ты не... Обрежешься? Мираджейн кивнула, она не боялась холодного оружия. Да и опыт в приготовлении разных блюд у нее имелся. Здесь, правда, было не так удобно и комфортно, как дома. Но она была уверена в том, что справится с этой задачей всяко лучше, чем Дреяр. Тот развел огонь, пока она занималась рыбой и готовила ее к жарке. После чего блюдо отправилось на костер. Лаксус снова обратился к карте, удобно разложив ее и пытаясь просчитать удобный для них маршрут. Мираджейн хотела сказать ему, чтобы он ещё немного отдохнул, но заметив, каким сосредоточенным он был, решила, что это бесполезно. — Это непривычно для завтрака, — вдруг заметила она с лёгкой усмешкой. Лаксус снова пожал плечами, как будто это было неважно. — Какой есть, — отозвался он спокойно, и в его голосе прозвучала некая небрежная нотка, — Немного лучше, чем хлеб и сыр. Штраус улыбнулась Лаксусу, замечая, что черты его лица немного смягчились.***
Дорога продолжалась. Они достигли середины обители деревьев. Лаксус сказал, что в скором времени чаша закончиться. В глубине леса они наткнулись на старую, но всё ещё крепкую яблоню. Её искривлённый ствол был покрыт тёмной корой, местами потрескавшейся от времени, а ветви тянулись к небу, словно руки древнего существа, пытающегося украсть свет. Несмотря на свой возраст, дерево выглядело удивительно мощным — его густая листва отливала тёмно-зелёными оттенками, и среди этой зелени яркими пятнами выделялись крупные, наливные красные яблоки. Они висели на ветвях, блестя на солнце, словно само дерево хранило в себе сокровища. Мираджейн остановилась у подножия яблони, с интересом оглядывая плоды. Лаксус, не теряя времени, подошёл ближе и посмотрел вверх, оценивая высоту веток. Без лишних слов он начал взбираться на ствол, чтобы сорвать несколько яблок. Мираджейн, стоя внизу, не могла не отметить, что он был очень ловкий. Дреяр легко дотягивался до дальних веток, а его высокая фигура словно сливалась с деревом. Это действо бросалось в глаза. Когда Лаксус сорвал несколько яблок, он принялся спускаться вниз. Мираджейн скользнула по его широким плечам и сильным рукам, и она вдруг поймала себя на том, что вновь любуется его телосложением. Да и, признаться, было на что посмотреть: крепкие мышцы и этот разворот плеч. Мира быстро отвернулась, когда Лаксус посмотрел на нее. Уже в следующую минуту охотник протянул плоды Штраус, не обращая внимания на её задумчивый взгляд. — Вот, — сказал он Мире, — Думаю, нам пригодится. Мираджейн приняла яблоки, стараясь скрыть лёгкий румянец, что возник на её щеках. После чего они вернулись на тропу. Дреяр расчистил дорогу, помогая Штраус пробираться через остатки зарослей. Лес казался спящим. Совы ухали над головой. Чуть ли не на каждом шагу росли какие-то травы и растения. Мираджейн заметила вдали странные синие огни, которые, будто манили к себе. Лаксус дотронулся до ее плеча и попросил не отвлекаться лишний раз. — Ты сам захотел стать охотником? — неожиданно спросила Мираджейн. Она выглядела искренне заинтересованной. Лаксус помолчал, обдумывая её вопрос. Он не часто делился своими мыслями, особенно такими личными, но что-то в тоне ее голоса задело его за живое... Опять заставило тискам боли обхватить все внутри. — Это семейная традиция, — наконец ответил Лаксус. — Мой прадед был охотником, и дед тоже. Всё это передавалось из поколения в поколение. Мой отец не стал исключением и также связал свою жизнь с этим ремеслом... — Лаксус на секунду замолк, нахмурившись. Ему не хотелось говорить про Ивана. Этот человек не заслуживал даже упоминания. Возможно, Лаксус вел себя, как глупый мальчишка, но отца он так и не сумел простить и понять. А найти его поступкам оправдание — тем более. Если бы Иван был действительным сильным человеком, он никогда бы так не поступил со своей семьёй. Мираджейн чуть повернула голову, и её взгляд стал более внимательным. Она не могла не заметить, что Лаксусу тяжело было говорить об этом. — Что с ним случилось? — мягко произнесла Мира. — Прости, если лезу не в свое дело. Но тебе явно... Тяжело, — она сделала паузу, — Обычно, полезно с кем-то поговорить по душам. Даже, если этот кто-то мало знаком тебе. Лаксус вдруг усмехнулся и внутри, словно поселилось тепло. Честно говоря, он понятия не имел, что стало с его горе-родителем. Столь странная реакция заставила Миру остановиться. Лаксус пристально посмотрел на нее. — Отец бросил семью, когда я был ещё ребёнком. Ушёл в поисках славы, как он говорил. Он хотел стать самым великим охотником, оставив нас с матерью и дедом, — спокойно произнес Лаксус, — С тех пор я его не видел. Он выбрал охоту вместо семьи... И я его никогда не прощу за это. Ему было всё равно, что мать сильно болела. Мираджейн внимательно слушала, её сердце сжалось от сочувствия к нему. Она не представляла, как родитель мог бросить своего ребенка и даже не думать о других членах семьи. Это было так низко и эгоистично. — Тебя воспитывал дед, — догадалась она, и Лаксус кивнул. — Да. Он заменил мне отца. Научил всему, что я знаю. Он был сильным и мудрым человеком, которого уважали все, кто его знал. И он был отличным охотником... — Лаксус замолчал, вспоминая последние дни своего старика. Макаров, будто предвидел свой скорый конец. Деда часто мучили кошмары, и ещё он звал какую-то женщину во сне, прося не уходить от него. Пару раз Макаров даже бубнил что-то, сродни «я найду тебя». Лаксус не спрашивал об этом, если б старик хотел, сам бы поделился. Оставалось только предполагать, что тот обращался к бабушке. Лаксус ее не знал, она умерла ещё до его рождения. Мираджейн чувствовала, что за этими словами скрывалось что-то более тяжёлое. Она подошла ближе к Лаксусу, видя, как на его лице отразилось нечто столь болезненное, что ей очень захотелось его обнять. Однако она решила не рисковать и лишний раз не прикасаться к нему, чтобы не идти на поводу у жажды. Пусть она и была слаба сейчас, чтобы подчинить его волю. К тому же сам охотник вряд ли бы оценил ее порыв. Тем не менее Лаксуса явно что-то тяготило. — Лаксус, ты... В порядке? — его взгляд, казалось, будто застыл. Стал таким безжизненным и отстранённым. Миру это испугало, и ладони всё-таки опустились на его плечи, пытаясь встряхнуть его. — Лаксус?! — Он умер во время исполнения заказа... — признался Лаксус и его голос звучал так надтреснуто. — Мы шли по следу старого, мощного демона, который поселился на юге страны. — Лаксус прикрыл глаза, — Дед настоял, чтобы мы разделились, полагая, что так будет легче выследить его. Но он ошибся. Когда я нашёл его, было уже поздно... — Лаксус замолк на мгновение, пытаясь совладать с нахлынувшими воспоминаниями. — Если бы я не послушал его и остался рядом, он был жив. Я не смог его защитить... Не смог спасти. Мираджейн потянулась к его ладони, сжатой в кулак, и осторожно провела по ней своей рукой, стараясь успокоить его. Все ее существо пронзила острая боль за него. — Мне жаль, Лаксус, — произнесла она, и её голос был полон искреннего сочувствия. — Я знаю, каково это — потерять тех, кого любишь. — она вспомнила о своих родителях, — Но не вини себя. Ты сделал всё, что мог. Лаксус посмотрел на неё, видя в её глазах не просто сочувствие, но и понимание, которое приходило с личным опытом. Он знал, что она говорила это не просто так — она сама прошла через потерю. — Спасибо, — коротко сказал он, пытаясь скрыть бурю эмоций, которая поднялась внутри него. Даже эти простые слова дались ему нелегко.***
Мираджейн решила, что нужно как-то разрядить обстановку. Ей было немного неуютно из-за того, что Лаксус большую часть пути шёл молча, хмуро глядя перед собой. Каждый его шаг был решительным, но в то же время казался ей каким-то тяжёлым, как будто он нёс не только оружие и суму, но и груз других, неведомых никому забот. Мира посмотрела на него, решая, как начать разговор. Её интерес к нему всё больше рос. Он был не просто охотником — за его грубой внешностью и суровыми чертами скрывался сложный человек, которого она хотела узнать получше. Пусть она и не могла объяснить себе причин. Впрочем, наверное, это было естественным желанием. Совместное путешествие способствовало сближению разных людей. — Знаешь, я всегда думала, что охотники, вроде тебя, это выдумка, — с легкой улыбкой заметила Мираджейн, стараясь придать своему голосу шутливый тон. Лаксус на секунду отвлёкся от своих мыслей и посмотрел на неё. Его брови слегка приподнялись. — Немудрено. Зачастую самые страшные монстры — это порочные люди, — Лаксус усмехнулся. — С лёгкостью можно стать их жертвой. — Ты крайне оптимистичен, — заметила Мираджейн. — Какой есть, — Лаксус хмыкнул. — До эталонного рыцаря и уж тем более прекрасного принца далёк как небо от земли, — с явной иронией произнес он. — О, с ними явно скучнее, — Мира хмыкнула, накрутив прядь волос на палец и ее взгляд стал хитрым. — Никогда не питала интереса ни к тем, ни к другим Лаксус старался не смотреть на свою спутницу лишний раз, но изменения в выражении ее лица его заинтересовали. Мира была не просто милой, в ней, не считая проклятья, все равно сидели какие-то бесята. Особенно, когда она смотрела столь провокационно. — О чем думаешь? — неожиданно для самого себя спросил Дреяр. Видимо, привычка задавать вопросы плавно перекочевала к нему. — Да так, — Мираджейн повернулась к нему, — Хочу немного поднять тебе настроение. Лаксус покачал головой. Скажет тоже. Ее не должно волновать его настроение. Но Мира, видимо, было настроена серьезно. — В нашей деревне не верили в охотников на нечисть, тем не менее любили рассказы про них, — начала Мираджейн, — Ибо спасения от чудовищ выглядели как сюжеты в легендах. Но я всегда задавалась вопросом, о чём они думают в такие моменты? О славе, о том, как лучше сразить врага, или о тех, кто их ждёт дома? Мираджейн подумала, что Лаксус, как любой мужчина, не прочь поделиться своими подвигами. Возможно, ему бы понравилось почувствовать себя кем-то, сродни героя. Однако Дреяр отреагировал иначе. Он слегка усмехнулся, хотя в его усмешке было больше горечи, чем радости. — Когда ты в бою, думаешь только о том, как выжить и выполнить заказ, — признался Лаксус, его голос стал немного мягче. — А после боя... остаётся только тишина и мысли о тех, кого ты потерял, и о тех, кого можешь больше не увидеть. Мираджейн почувствовала, как в словах отразилось его личное горе. Ей стало грустно от того, что он так часто сталкивался с потерями и, возможно, закрылся от окружающих из-за этого. Но не могло же быть все настолько плохо? Она уже успела пожалеть о том, что завела разговор на эту тему. — А есть кто-то, кто тебя ждёт? — осторожно спросила Мираджейн, ее голос прозвучал непривычно тихо. Лаксус молчал несколько мгновений, прежде чем ответить. — Нет, — сказал он, избегая её взгляда. — Никого не осталось. Мираджейн почувствовала, как все внутри кольнуло, будто иголка впивалась под кожу. Она хотела сказать то, что могло бы утешить его, но слова застряли в горле. Вместо этого она решила сменить тему, чтобы не сделать хуже. Итак уже миссия под названием «поднять настроение» почти на грани провала. — Знаешь, — начала Штраус, пытаясь вновь вернуться к более лёгкому разговору, — когда мы были детьми, Эльфман всегда рассказывал мне и Лисанне смешные истории, когда нам становилось грустно. Иногда они были настолько нелепыми, что мы сразу же забывали о своих печалях и горестях. Лаксус посмотрел на неё с лёгким интересом: — Например? Мираджейн улыбнулась, припоминая одну из самых забавных выдумок младшего брата. Ей вдруг стало так приятно, что Лаксуса действительно увлекла эта тема. — Одна из его любимых историй была про курицу, которая сбежала от ведьмы, чтобы стать пекарем. Она нашла волшебный рецепт хлеба, который делал всех, кто его ел, добрее и счастливее, — Мираджейн не верила, что рассказывала об этом. Они оба давно не дети, но это нелепица вызывала улыбку на лице, — Но ведьма, в конце концов, нашла курицу и потребовала вернуть её рецепт. К счастью, курица оказалась хитрее: она обменяла рецепт на мешок волшебных бобов, которые посадила в огороде. Из них выросло огромное дерево, на котором курица построила себе дом и стала печь хлеб для всех зверей в лесу. Лаксус неожиданно усмехнулся, представляя эту картину. Это было так необычно, говорить о чем-то столь странном и вымышленном. Однако ему нравилось слушать голос Мираджейн и смотреть на нее. Она, будто вся светилась и согревала своим светом. Она была слишком красивая. Не то чтобы Лаксус не ценил привлекательных женщин. Но, как правило, в подобных ситуациях он привык больше внимания обращать на другое. Никаких бесед по душам, попыток с кем-то сблизиться и открыться. Лишь прижать теснее к матрасу и целовать так, чтобы в голове осталась пустота. Раньше Лаксус всегда только так и поступал. Как только эта проклятая девушка сумела расположить его к себе? Или все дело было в их путешествии? — И как заканчивалась эта история? — по-доброму усмехнулся Дреяр, — Что придумал твой брат? — Эльфман обычно говорил, что курица жила долго и счастливо, а ведьма... — Мира прикусила губу и внезапно рассмеялась, — Она просто поняла: лучшее, что она может сделать — это научиться печь хлеб вместе с курицей. И они стали друзьями. Лаксус усмехнулся шире, и его взгляд стал чуть менее мрачным. — Звучит как хорошая сказка, — подытожил охотник. — Последний раз слушал нечто, подобное этой истории, в детстве. Мираджейн заметила, что его настроение начало чуть-чуть улучшаться, и была рада этому. Когда Лаксус не хмурился, нравился ей намного больше. Возможно, они никогда не вернутся к той беззаботности, которую они оба знали раньше, но ей было важно, чтобы Лаксус хоть на мгновение забыл о своих тревогах. — Могу рассказать тебе ещё? — шутливо спросила она, намекая на то, что она может помочь ему справиться с его тьмой. — Я знаю много добрых сказок. Лаксус посмотрел на неё, и впервые за все время их знакомства на его губах застыла искренняя улыбка. — Решила побыть сказочницей? — сказал он, смеясь. — Но, может быть, ты и права... Иногда полезно верить в что-то хорошее, пусть и нелепое. Мираджейн засмеялась вместе с ним, и они продолжили путь, разговаривая о разных историях и несущественных событиях, которые связывали их прошлое и настоящее. Тьма, которая окружала их, на какое-то время отступила, оставив место для света и тепла их беседы.