Проклятие зеркал : По пути предков

Темно-серое полотно из туч затянуло небо, не оставляя ни намека на просвет. Порывы ветра становились все сильнее. Все намекало на то, что сейчас польет, как из ведра. Погода пребывала в натянутом настроении: как и жители Инека, как и Шарлин. Все они, словно хрустальные фигуры или карточные домики – едва дотронешься, и все разлетится. Люди хотели, чтобы болезнь отошла и все стало, как раньше. Но каждый из них понимал, что на голову столицы с дня на день свалится новое испытание. Тяжелее и опаснее предыдущих, ведь сил у магов, что идут со всех уголков страны, достаточно, чтобы оказать сопротивление Жнецам. Высокие конусовидные здания серого цвета, фасад которых покрывали сложные узоры. На некоторых разворачивалась целая история. Вот, что из себя представляла столица.

Например, на фасадах более старых постройках изображали противостояние духов из верхних миров и демонов из нижних, на современных – война магов Востока и Севера. Шарлин был еще ребенком, когда сражение развернулось на их земле. Тогда он лишился и родителей, и дома. Но теперь его дом – весь Инек, а семья – жители. В советнике увидели потенциал, который он в себе не видел по сей день. К магии относились скептически из-за различных проблем, что она тянула за собой. А ведь чародеи на этой земле были всего лишь гостями. Когда-то давно люди нашли укромный материк и начали на нем строить новую жизнь, но, когда маги постучались в двери, им открыли и впустили в дома. Жители верили в спокойное сосуществование, проявив гостеприимство и поверив, что чародеи смогут стать в будущем их защитой. Шарлин отлично знал историю материка. Он не искал в ней, кто прав, а кто виноват, считая все происходящее – неудачным стечением обстоятельств. Да, были плохие – когда-то давно и где-то далеко. Но современное общество Империума казалось более сплоченным, чем несколько поколений назад. Так ли это или Шилин (прозвище от младшего брата) дальше парламента и столицы не видел? Айрус не раз обвинял брата в слепоте к происходящему. Советник же хотел обхватить голову руками и закричать во все горло, но сдерживался, упираясь локтями в перила балкона и смотря вперед. Он понимал, что даже его план спасет не всех – жертв будет достаточно: и от магов, и от болезни. Брата также не сможет переубедить – Айрус своенравный и зачастую делает все наперекор, к тому же, в его сердце многие годы живет злоба и обида. Мужчина оттолкнулся от перил, ударил по ним ладонью, а после пальцами впился в металлический каркас до неприятного скрежета. Длинные волосы скрывали лицо. Было непонятно: советник задыхается, стискивает зубы или бесшумно плачет. Ведь в плечах содрогался. В такие моменты Шарлин чувствовал себя никчемным. Стать сосудом для заклятия обратного исцеления – максимум, который мужчина может сделать со своими силами, если поймет как. Он был слаб магически с раннего детства, поэтому еще ему не жаль было отдавать свои силы. С болью на душе, мужчина принимал то, что все в этой жизнь ему дается сложнее, чем остальным. Сколько бы не прикладывал усилий ни в прошлом, ни в настоящем, этого было мало, дабы быть достойным советником столицы. Последние годы Шилин жил с мыслью, что своей слабостью и невозможностью выложиться на полную, он подводит своего наставника, который и помог когда-то обзавестись должностью в парламенте. Даже несмотря на бескрайнюю поддержку своих коллег, любовь и признание со стороны жителей. – Советник, – за спиной послышался тихий голос секретаря, он явно не хотел тревожить Шарлина, но дело было срочным. Мужчина даже не повернулся, не желая демонстрировать подчиненному свое лицо, на котором сейчас можно было увидеть следы разочарований и тяжелых дум. Но расправил плечи и добавил строгости своему голосу: – Говори. Я тебя слушаю. – Айрус и его люди, покинув Лавьирн, разгромили наш отряд в лесу. Послать Жнецов для сдерживания? Секретарь ждал ответ минуты две, опустив взгляд вниз и разглядывая узоры на полу. – Не надо. Мы встретим его здесь. Шилин хотел видеть своего брата не пленником, а решительным магом. Хотел поговорить с ним на равных. До их встречи осталось немного, стоит подготовиться. Советник вытянул ладони вперед, выпуская на серый город тысячу голубых целебных лепестков. Жители обрадовались такому подношению, ведь лепестки Шарлина могли затянуть раны; излечить некоторые язвы и снять боль. Те люди, что оставались на улице, собрали их в охапку и подняли глаза на здание парламента, улыбками своими благодаря советника. Спустя двеннадцать лет после мятежа Айруса в провинциях и похода на Инек Империум - строгое государство, барьер которого только что рухнул, открывая различной дряни путь для охвата новых территорий. Готовы ли они ее были принять? Нет. Судя по тому, как умирали один за другим в муках. Ингвальд же так умирать не хотел, поэтому решился принять свой «вирус», доставая из походного рюкзака зеркало в черной рамке. Успел стащить из дома старика в последний момент. Дом сгорел до тла в пожаре, но вещицы языки пламени никак не коснулись. Рыжий парень стоял посреди хаоса и дрожащими пальцами сжимал раму, искренне боясь встретиться со своим отражением. Лицом к лицу – вот-вот он встретится с самым главным страхом. За секунду «до», кислород будто во всем мире закончился, а невидимая сущность сдавливала грудную клетку, пока сердце предпринимало попытки выпрыгнуть, разбивая ребра силой своего желания. Медленно повернув голову, широко распахнув и без того большие глаза – отражение встретилось с Ингом, а Инг с отражением. Они оба замерли на месте, не обращая внимания на то, что буквально за спиной, разрушается привычный им мир. Молодой, не так давно открывший в себе способности, маг посылает немые просьбы о помощи своей копии по ту сторону. Безумный дед говорил, что надо пристально смотреть и воображать, как образуется барьер, который обязательно появится и защитит. Но так ли это? Что, если у Инга и есть способность, но заключается она в совершенно ином, а придурок-старик при смерти решил поиздеваться над парнем, зная о его боязни зеркал? От этих мыслей, образовывался ком в горле, который подобно пробке сдерживал внутреннюю истерику, что вот-вот волной готовилась вырваться наружу. Он увидел в отражение, как на крышу здания забрался человек, пытаясь убежать от своей судьбы. Но «вирус» оказывается быстрее; он окутывает мужчину с головой, разрывает его плоть на куски, выпуская стаю птиц в небо Инека. Нет, даже не птиц – тварей.

Маг понимает, что времени осталось мало, но его артефакт никак не хотел начинать работать. – Бред! Бред! Это все бред! – выплевывает каждое новое слово все громче, пока слезы из глаз льются ручьем по щекам и оставляют мокрые кляксы на отражающей поверхности. Ингвальд продолжает представлять барьер, не придумав ничего лучше, чем зажмурить глаза и коснуться сухими губами своего отражения. Мгновение длится вечность, пока холод зеркала обжигает кожу. Возможно, простоял бы так еще, если бы не пронзительный крик одной из птиц. Последняя капля, следом пространство заполняет крик уже парня, а зеркало летит вниз, разбиваясь вдребезги. «Нет! Только не смотри на них. Ни за что!», – повторяет парень раз за разом, сотрясаясь всем телом от нахлынувших в тот момент эмоций, пока птицы-твари, раздирали рукава его кофты, а затем и саму кожу, оставляя на ней красные следы. Тем не менее, их «трапеза» была недолгой. Ингвальд открыл лицо и обернулся назад, когда услышал писк – осколки зеркала всасывали в себя нападавших: стремительно и беспощадно. Однако, потрясенному магу уже не было до этого дела. Лишенный всяких чувств, он на адреналине побежал вперед на выход из Инека, пока осколки вонзались в босые ноги. Кричали, молили своего хозяина их не бросать, ведь все же свою роль выполнили. И пусть было в просьбе множество отражений нечто насильственное, рыжий не обратил никакого внимания, а лишь набирал скорость, убегая дальше. Ему надо успеть добраться до корабля, пока вместо птиц не появились опороченные. Инг слышал шепот этих тварей повсюду. Его магия их манила. Была лакомым кусочком. И как бы он не пытался прятаться, один из опороченных перекрыл дорогу, которая вела к порту. От вернувшегося к жизни существа несло гнилью и землей; оно не умело говорить, только рычать. И лишь маги могли услышать этот неразборчивый шепот. Жаль, что не только его. Магам передавались вся боль, бесконечная печаль и чувство безнадёжности – все, что несли в себе опороченные до своей смерти. И уже неосознанно продолжали нести после. Существо подняло свою черную руку, выпуская поток энергии, которая должна была сбить Ингвальда с ног. И у нее это получилось; сперва его подняло в воздух, закрутило в нем, а затем резко уронило на каменную дорогу. Маг в моменте увидел блеск лезвия. Чей-то клинок прекратил страдания опороченного, разрубая гнилую плоть того пополам. Ингвальд упал на живот, разбил губу и, кажется, получил сотрясение. Обычным клинком существо такого ранга не остановить. Поэтому парень все же нашел в себе силы поднять голову, дабы узреть своего спасителя. Перед ним был высокий человек в черных легких одеяниях, нижняя часть лица также была спрятана за тканью, а в руке он держал клинок, рукоять которого обвивала серебряная змея. – Хвала Жнецам! Вы спасли меня, – охрипшим голосом молвил Инг и даже начал энергично двигаться навстречу, как в его кадык уперлось острие оружия. Фигура стояла неподвижно, лишь ее одеяния развевались на ветру. И тут до рыжего дошло, что с тех пор, как его магический потенциал открылся всему и вся, он перестал быть жителем, который нуждается в защите, а превратился в опасность... Во врага, который подлежит только ликвидации. «Вот и все», – подумал Ингвальд, понимая, что судьбе все же удалось загнать его в угол. Из глаз юного мага хлынули слезы; они смешались с кровью и грязью на лице. За несколько месяцев до пробуждения Ингвальда и падения барьера Если заклинание обратного исцеления занесли извне, возвращая мертвых к жизни и уродуя их. То «вирус» появился из-за мстительных магов Империума, и мстили они людям, которых обещали защищать еще с древних времен. Но обидевшись в какой-то момент на свой материк, на свой парламент (маги обвиняли советников в смерти последнего Короля и в уничтожении династии), чародеи всех мастей собрались в преступную организацию и попробовали скопировать древнее проклятие на свой лад. И все же, им не хватало той силы, что была у их предшественников, поэтому их заклинание не носило столь большого масштаба разрушений. Тем не менее, приятного было мало: они подселяли магическое зерно внутрь обычных людей. Если их тела были не готовы к такому вторжению (что было зачастую) их разрывало на части или превращало в различных монстров. Те, кому повезло меньше, поскольку зерно приживалось, становились слабыми магами. Их не принимала ни одна сторона, а люди и вовсе уничтожали, считая обращенных людей – угрозой замедленного действия. Первые случаи «вируса» были зафиксированы еще в эпоху Великой Пятерки, о чем свидетельствовали записи Янсона. Однако, Империум содрогнулся от новой напасти, а парламент принял окончательное решение, что магам здесь не место, двенадцать лет назад. В тот исторический день, когда на пороге Инека появились Айрус со своими повстанцами. Некоторые источники сообщали, что тот лорд и вовсе был создателем «вируса». После попытки Айруса устроить переворот, Империум ушел в категоричное отрицание магии. Будь то книги или сами люди – все подвергалось незамедлительному уничтожению. Лишь бы даже словом не обмолвились о сверхъестественном. За слова также были положены свои наказания. Когда кто-то упоминал сверхъестественное, то применялись самые жестокие меры, вплоть до смертной казни. С каждым годом магию здесь ненавидели все сильнее. А она ненавидела людей в ответ, оборачиваясь больше не помощником, как в далекие, а опасным вирусом для местных. Сверхъестественное боролось - защищалось, как могло. Поэтому стало чем-то страшным здесь. Несмотря на принятые меры, от магии было не так просто избавиться. Она подобно смертельной болезни вселялась в организмы и разрушала их изнутри. Когда все окончательно вышло из-под контроля, на всем материке ввели карантин. Ингвальд не знает – какого жить вне карантина, точнее, не помнит, ведь ему было пять, когда повстанцы уничтожили их провинцию. Какие-то изменения, он почувствовал два года назад, когда ужесточили меры. Из дома с тех пор, стало выбираться сложнее. Если раньше без оснований можно было выйти на улицу и прошататься до комендантского часа (а начинался он на всем материке с наступлением темноты), то теперь и два часа за радость. Впрочем, власти постарались, чтобы без надобности, жители не покидали свои дома. Лекарства и продукты разносили курьеры, разъезжая на своих ослах, стражи порядка ждали на каждом углу своих потенциальных жертв, держа в руках продолговатые сканеры, которые светились синим светом на концах. Этот свет означал, что сканеры сейчас в состоянии покоя или направлены на мертвый объект. Если горел зеленый – человек здоров; загорался красным – надо немедленно в изолятор. Если в изоляторе человек превращался в тварь (что было зачастую), его утилизировали. Красным лампочка загоралась в том случае, когда в организм попадал вирус. Но каким образом он туда попадал, если люди имели дело не с гриппом или простудой, а с чем-то сверхъестественным? Через проклятия. Зараженные от рождения не были магами или ведьмами, а всего лишь их жертвами. Наслать проклятия могли неосознанно: в порыве злости или большой обиды. Что до людей, которые с этим зерном были рождены? Также неосознанно они подавляли свои способности; точнее, сверхъестественное само находило укромные уголки, чтобы сканер горел зеленым. Но не всегда. Самый редкий и самый опасный свет, которым могла загореться лампочка – фиолетовый. Когда подобное происходило, страж порядка понимал, кто перед ним стоит. Тогда на уши поднимались все посты в округе, информация доходила вплоть до правительства, а человека, который «загорелся фиолетовым», отправляют на казнь за один суд. Еще их называют – нулевой пациент. Считается, что с этих магов начинает распространяться проклятье, он же вирус, а сила настолько могущественна, что выходит за диапазон сканера. Такое невозможно спрятать, да и мага не так просто убить, поэтому суд назначают незамедлительно. Недавно Ингвальд читал в газете о том, как в соседнем районе словили ведьму – ее индикатор загорелся фиолетовым. После чего, женщину отправили в карцер, но спустя пару часов стражи порядка вызвали подкрепление из элитного отряда, ведь целый корпус тюремного городка был заполнен тварями. Находясь отдаленно от всех остальных, нулевая пациентка, понимая свою дальнейшую судьбу и не принимая данный расклад. Она выпустила свой заряд магии, который стремительно распространился по всему корпусу, будто сорняк, заражая всех на своем пути. Мутация произошла быстрее, чем обычно, в раза два. Когда капитан элитного отряда зашел в здание; стояла невыносимая вонь, повсюду валялись человеческие органы, а по стенам алыми полосами, стекала кровь. Тех, кого еще можно было идентифицировать, как людей, лежали в неестественных позах, пока огромные твари склонились над ними и пожирали плоть, кусами отрывая и чавкая довольно. Хищник и жертва – банальная пищевая цепочка здесь не исключение. Зараженные поделились на два лагеря и занимались самопожиранием. И в самом углу, испуганная ведьма висела в наручниках. «Я не хотела! Я не знала!», - твердила женщина, молясь всем возможным богам, пока тяжелая обувь «Жнецов Смерти» опускалась на плитку. Натянутые как струны нервы, в один момент, не выдержали – пленница собрала последние силы в кулак и обратилась в птицу, пытаясь вырваться из заточения, но стрелы оказались быстрее и их много. Птица упала на пол и пару раз забилась в предсмертных конвульсиях, когда бойцы уже зачищали корпус. Даже стражей порядка заставили покинуть здание. Никому нельзя было видеть, что за оружие и какие религиозные ритуалы используют те, кого прозвали элитным отрядом.