Ледяные крылья

– Ты ловкая как полено, – обречённо вздохнул Астарион, подбрасывая в руках кинжал. – А что сразу я? Чародеи работают магией, а не кинжалами, как головорезы какие-нибудь… Я не то имела ввиду... – походя сказала Блюр, а уже потом до нее дошло, что она причислила к "головорезам" всю физическую составляющую их пати во главе с самим Астарионом. – Ещё бы ты на рожон не лезла, было бы вообще замечательно. Посмотри на нашего штатного волшебника – колдует не высовываясь, прячется, а не лезет в самую гущу событий в отличие от некоторых, – с намеком произнес Астарион, облокачиваясь на дерево. – Я Карлах помогала, если бы до неё тогда добрались, вряд ли мы бы все пережили тот бой. И вообще, что ты прицепился? – Блюр раскладывала на земле кучу оружия и ценного лута, добытого ими в том сражении, ей было сейчас вот вообще не до вампира, а он ещё и опять под кожу лез. Ну спрыгнула она сверху на кобольда, ну шибанула двух других громовой волной, откидывая от них с Карлах, что ж её за это прибить теперь? – Блюр, скажи мне честно, ты в своем уме? Ладно, я готов признать, что свое место "кукловода" в нашей разношерстной партии ты не просто так занимаешь, но Карлах даже меня пополам разорвать может в порыве ярости, а на тебя стоит чихнуть и ты уже в нокауте. Так что Карлах пускай вперёд лезет, а ты сиди в тени, что, это так сложно? – вампир встал перед ней, кажется, ей не удастся закончить, пока он ей все загораживает. – Да, я вполне в своем уме. Ты не понимаешь, если бы Карлах ударила хотя бы одного в порыве своей огненной ярости – пол храма бы взлетело на воздух, и мы вместе с ним, – Блюр встала и скрестила руки на груди. Да, она оказалась в окружении ещё двух кобольдов, но разве можно её винить за это? Да, она поскользнулась на ледяной кромке от собственной магии и упала. Да, чуть не получила кинжалом в сердце от пьяного кобольда. Но она подругу прикрывала. Хотя если бы не вампир, она бы не отделалась только испугом… – Да хоть весь целиком, дело же не в этом и не в оправданиях, которые ты можешь себе найти, – Астарион устало вздохнул, силясь объяснить очевидное. Вроде ж с её-то паранойей она должна сидеть на самом высоком уступе, и в большинстве случаев она так и делала, но оставалось и меньшинство. Когда кто-то из них был в опасности, Блюр, игнорируя любую рассудительность врывалась в гущу сражения и ему приходилось вытягивать чародейку из-под чужих кинжалов и топоров. Но хуже всего было когда сражение начиналось внезапно и Блюр оказывалась с самого начала втянута в ближний бой, в нем она была просто беспомощна и падала за пару ударов. – Тогда в чём? – Блюр с недоумением посмотрела на вампира, – Так вроде я затем и попросила тебя мне спину прикрывать? – Ты вообще разницы не чувствуешь? Одно дело прикрывать мага, который издали кастует, в другое – взбалмошную чародейку, которая чуть за ней секунду не углядишь – уже в центре сражения! – Было ощущение, что он разговаривает на другом языке. Лучше бы он молчал и дальше. Хотя какого дьявола?! Совсем это не лучше! Благо теперь у него есть возможность высказать свое мнение в лицо, а не молчать, как было два столетия до этого. – Астарион, что ты предлагаешь? – до сих пор Астариону казалось, что Блюр вот-вот взорвется гневом, но она неожиданно вернулась в свое спокойное состояние. Настораживает. Он немало народу повидал на своем веку, и это мягко сказано, но он едва ли встречал людей, которые могли бы заставить исчезнуть в мгновение ока зарождающийся гнев. Вопрос сбил Астариона с толку. Так далеко он не думал… Блюр же в свою очередь поняла, что начинает заводиться, но вовремя смогла запереть глубоко в душе, затолкать обратно в подсознание гнев и раздражение, ведь что ни говори, а проблема имела место, хотя Блюр отчаянно гнала от себя эту мысль. Но, пока логика хоть как-то влияла на неё, она загнала все чувства поглубже и задала этот животрепещущий вопрос. Если её нелюбовь, а главное неумение сражаться стали заметны до такой степени, то нужно было уже что-то делать… Но вот что? Астарион задумался. Вообще огородить от сражений её было невозможно. Судя по началу их диалога, просить её быть аккуратнее и не влезать тоже бесполезно. Блюр вернулась к перекладыванию вещей, мучимая тем же вопросом. Об этой проблеме она знала давно, но всё время оттесняла её на край сознания, думая, что пока сойдёт и так. На самом деле ей вообще не хотелось в это лезть и что-то делать, потому что это будет неприятно. И даже сейчас неприятные мысли уж слишком быстро покинули её голову, уступив место разбору оружия и припасов. Честно признаться, увлекшись процессом, она вообще забыла о том, что Астарион стоит у неё за спиной. Они уже через многое прошли, и она не боялась пускать вампира себе за спину. – Кажется, придется заняться твоим обучением, – как гром среди ясного неба раздалось сзади. Блюр вздрогнула, и повернулась, пытаясь вспомнить контекст. – А вот с этого момента поподробнее, чему это ты собрался меня учить? – прищурилась она, складывая отсортированное по сундукам и выигрывая время на то, чтобы вспомнить и подготовить ответ. – Драться, вот чему, моя дорогая спутница, – издевательски продолжил вампир. Сама эта мысль его особо не радовала, ведь он не питал иллюзий насчет её способностей – в их совместных сражениях он уже имел возможность убедиться, что без своей магии Блюр в драке ноль без палочки. Но Астарион утешил себя тем, что это обещает быть полезным в перспективе и к тому же крайне весёлым занятием. Он никогда никого не учил, но его навыков должно хватать, чтобы Блюр смогла протянуть в ближнем бою чуть дольше. Молчание затягивалось. Блюр прикидывала варианты, а вернее судорожно пыталась найти причину отказать. Да, она знала, что Астарион старается для общего блага, если она согласиться, возможно, станет лучше сражаться, но страх самого процесса и того, что опять будет больно мешал принять решение. К тому же она прекрасно понимала, что у Астариона наверняка есть свои причины помимо озвученных. И это пугало её, впрочем, как любая неизвестность. – Ты? Научишь меня драться? – недоверчиво покосилась Блюр на вампира, – Ты не находишь, что мы из слишком разного теста? У меня нет твоей "кошачьей грации"… – Блюр, ты ведь сама признала, что проблема существует, а я предлагаю помочь тебе её решить. Разве это не то, что делают товарищи по команде, – как можно более невинно предположил Астарион, не желающий выдавать истинные мотивы своего интереса. – Хорошо, в таком случае чего ты хочешь взамен? Во что мне обойдется твое "наставничество"? – раньше бы полуфея не задалась этим вопросом, но она уже хорошо знала Астариона и то, что в его случае бескорыстие почти всегда является синонимом скрытого умысла. – Ну, я же сам заинтересован в том, чтобы ты перестала путаться под ногами, так что, хм, дай-ка подумать. Лишний глоток твоей крови будет в самый раз, – Блюр закатила глаза. Он, конечно, не дьявол и не фея, но все равно это неприятно… Принимать сделки… Но надо… если она хочет дойти до Врат Балдура живой. Сейчас нужно было запихнуть раздражение, гордость и страх поглубже и покорно принять помощь. Все-таки, смотря правде в глаза, у Астариона были самые большие шансы научить её, из-за их схожей манеры ведения сражений. Ну не у гитьянки или Уилла же ей учится… – Ладно. Если ты действительно готов меня учить, а не чисто посмеяться пришел, то я не буду отказываться, – через силу выдавила Блюр, пытаясь заставить голос звучать обыденно. С обучением у неё всегда были связаны не самые приятные воспоминания, как и со сражениями, впрочем. Вот только сбегая от проблемы, вряд ли она сможет её решить. Астарион кивнул, даже не вставив ехидного замечания, что была крайне подозрительно, и пошел в сторону небольшой поляны рядом с лагерем. Блюр схватила посох и пошла следом, пытаясь как-то успокоиться и сосредоточиться. Она никогда не училась сражаться. Её отец был волшебником, поэтому всю свою жизнь Блюр предпочитала оружию верное заклинание. Хотя уже было понятно, что в текущих обстоятельствах оставлять ситуацию без изменений нельзя… Скоро им нужно отправиться в Темные Земли, а там, судя по рассказам Хальсина, для смерти достаточно одной ошибки. Астарион вышел на середину поляны и встал в ожидании Блюр, которая совсем перестала понимать, что ей нужно делать. Вампир осмотрел её с ног до головы, полуфея поёжилась. Даже когда собирался кусать её, Астарион не рассматривал её с такой тщательностью. – Ну? – не выдержала она. – Нападай. Без магии, – сказал он, разводя руками в пригласительном жесте. Его поза не отражала даже намека на напряжение, что задевало остатки её гордости, хотя Блюр прекрасно понимала его расслабленность. Он её ни во что не ставил, что обидно. Но то, что он, по сути, был прав было ещё обиднее… Блюр достала из-за спины посох, взяла в обе руки, прикидывая, что делать. Кажется, остаётся только идти в лоб. Посох неприятно оттянул руки, Блюр сократила между ними расстояние шагом и попыталась зарядить навершием посоха в самодовольную клыкастую улыбку Астариона. Он лишь слегка сдвинулся, отклоняясь от прямого удара, но на отклонении все не закончилось. Пока Блюр пыталась вновь поднять тяжёлый посох, Астарион уже схватил его за нижний конец и, скользнув ей за спину, потянул за него. Блюр успела это увидеть, но не среагировать, потеряла равновесие и упала бы, если бы не подставила основание посоха как точку опоры. Попыталась цапнуть проскользнувшего рядом вампира за шкирку его сумрачной брони, но не успела схватиться. Попыталась вновь ударить посохом, но одной рукой не смогла его даже поднять, а в следующую секунду он был выбит у неё из рук вампиром, который как-то вновь оказался у неё за спиной. – Ты сама не видишь? Эта палка тебя тормозит, к тому же ей ты врага даже оглушить не сможешь, – Астарион поднял посох, словно он вообще ничего не весил и вернул Блюр. – Это боевой посох вообще-то… – с ноткой зависти произнесла чародейка, принимая посох обратно. – Да какая разница, он слишком тяжёлый для тебя, – Астарион смотрел на Блюр, вернувшуюся в боевую стойку. В глазах её была нерешительность, пополам со страхом. – Держи, попробуй с ним, – Астарион протянул ей один из туповатых кинжалов, которые они нашли в храме, – Да брось ты эту палку, она тебя тормозит только. Поверь, со стороны виднее. Блюр, спустя секунду промедления положила посох на землю и взяла из рук вампира кинжал, который для нее был чем-то средним между кинжалом и коротким мечом. Астарион не без некоторого любопытства наблюдал, что она с ним будет делать – покрутила в руках, взвесила, а потом взяла почему-то в левую руку, да ещё и лезвием вниз. – Стой, ты же не левша, – усомнился Астарион, оглядывая девушку. – Не левша, а что? – Почему взяла в левую руку? Ещё и так странно? – Ты возможно не знал, но для многих заклинаний нужны жесты, – вздохнула Блюр, видимо Астарион так же сведущ в Плетении, как она в навыках ближнего боя, – А ведущая рука у меня правая и все жесты я делаю ей. Соответственно под кинжал остаётся только вторая. А что значит странно? – Ну, почему лезвием к локтю? – Астарион действительно припомнил, что в моменты сражений её правая рука зачастую была триггером многих заклинаний. – Так я вроде не овощи резать собралась… – рассеяно начала Блюр, по-разному прокручивая кинжал в руках, – в таком положении для удара нужно использовать движение вниз… Не те же мышцы, что нужны, чтобы ударить кинжалом лезвием вперёд. И раз я перешла с посоха на кинжал, то логично, что мышцы для удара вниз более развиты… Что? – по мере того, как Блюр поясняла, вампиру становилось все веселее. Ей богу, кажется, дай девушке волю, она всю битву на составляющие разложит. Астарион всё не переставал удивляться тому, над чем она задумывалась, что она вообще думала в такие моменты. Он ожидал бы ответа в роде "Так в руке лежит" или "Так сподручнее" но не настолько детального анализа собственного поведения. – Блюр, ты опять думаешь. В этом твоя проблема, – Астарион не выдержал и рассмеялся, он не ошибся, предположив, что обучение чародейки обещает быть весёлым. – А что, не надо? И вообще я впервые слышу, чтобы этот факт ставился кому-то в вину, – Блюр рассеяно хлопала глазами, вообще не понимая, что так рассмешило её "наставника". – Нет. Блюр, пойми, пока ты думаешь, у врага есть шанс воткнуть клинок тебе в глотку, пока ты думаешь, другие действуют на инстинктах и это позволяет быть проворнее, – Астарион не был уверен на этот счёт, так как почти не помнил своей смертной жизни, но вроде это действительно было так. – Ну и чего ты хочешь, чтобы я с ним делала? Опять нападать? – Блюр пропустила слова вампира мимо ушей, как то, с чем она не хотела сталкиваться. Ей нельзя не думать, ей нельзя, иначе она проиграет… – Хм, начнем с этого, – кивнул вампир. Следующие полчаса Астарион усердно гонял Блюр по поляне. Она даже ни разу не смогла коснуться его кинжалом и лишь скрежетала зубами. Для вампира не было никакого труда не попадаться под простые атаки и предугадывать, когда Блюр начинала хитрить, ведь тогда она начинала ощутимо замедлятся. Астарион наконец смог понаблюдать за её поведением в бою в спокойной обстановке. И то, что он увидел ему не понравилось. Признаться, он и раньше догадывался об этом, но сейчас, особенно когда он начал пытаться "атаковать" Блюр сам, проблема стала очевидна. И она была куда глубже чем банальное неумение обращаться с оружием или плохая реакция. Все это можно натренировать. Каждый раз, когда он нападал на неё, в её глазах на долю мгновения появлялся такой необъятный животный страх, что она замирала. Это длилось всего мгновение, но именно оно ставило крест на ней, как на бойце. В это мгновение она проиграла любой ближний бой, какой бы не начала. А Блюр этого не замечала, она привыкла к тому, что страх сопровождает её повсюду и смирилась с его скользкими лапами на своем сердце. Астарион постоянно уворачивался от её атак, но стало хуже, когда он начал пытаться бить в ответ. Почему-то она пропускала все удары. Девушка уже с трудом вставала на ноги после падений, все-таки у неё было маловато выносливости для ближнего боя… Хотя вроде она не должна была устать так быстро… Блюр вскочила, бросаясь вперёд, промахиваясь и, перекатившись, вставая, за этот миг вампир успел исчезнуть из её поля зрения. Куда он делся? Но вот уже холодная сталь прикоснулась к её горлу, а она замерла как кролик перед удавом. Она не могла шелохнуться, стоя спиной к Астариону, и он прекрасно это видел. Что ей делать в этой ситуации? Как выбраться? Астарион не спешит убирать кинжал, значит бой не закончен, тогда что ей делать? Что она может… сможет сделать? Сможет ли она хоть что-то? – Что же ты делаешь, Блюр… – раздалось язвительное замечание над самым её ухом. Лезвие провело по коже. Она не чувствовала никаких эмоций от вампира, но не могла пошевелиться, не могла издать ни звука, словно ожидая удара и понимая, что его не избежать. Астарион приблизился к ней вплотную, задавая вопрос. И вот опять. Кажется, он наконец нашел её слабое место, её уязвимость, достаточно большую, чтобы стать для неё фатальной. Девушка не отвечала, слова застряли в горле, словно тоже страшась лезвия у её шеи. Все происходящее слилось в мешанину красок, Блюр была полностью парализована собственным страхом, но в отличие от прошлых разов, где это были лишь мгновения, которые сама полуфея уже не замечала, сейчас это длилось куда дольше. В голове стрелами метались мысли и воспоминания о шипастой плети и темной комнате. Даже мысль о движении вновь загоняла Блюр ещё глубже в пучину страха, который остался единственным чувством в её распоряжении. Она даже не заметила, как Астарион подошёл совсем близко, продолжая держать кинжал у её горла. – И как ты собираешься сражаться дальше, если не способна совладать с собой? – Астарион подначивал её, издеваясь, – Блюр, если ты так и продолжишь ничего не делать, то я решу, что это приглашение… Блюр с ужасом поняла, что клыки вампира застыли в миллиметре от её шеи, но она даже не могла повернуться. Не могла ничего. Словно снова стала ребенком. Словно вновь стала беспомощной. – Ну же Блюр, сделай же хоть что-то… – прозвучал голос сзади, за мгновение до того, как Астарион вонзил клыки в её шею! Что-то в Блюр с хлопком оборвалось. Что-то медленно росло, со всех сторон обступая обуревавший всё её естество страх. И укус стал последней каплей, в её душе, в темноте, где она столько лет прятала гнев и бессильную ярость поднялась волна ничем не контролируемого бешенства! Он укусил её! Он издевался над ней! Он. Пытался. Её. Убить!!! Блюр задохнулась гневом, глаза застлала алая дымка. Чувства смели логику и спокойствие как карточный домик и, как лесной пожар, гнев стал пожирать парализовавший её страх. Не понимая, как, что и зачем делает, а просто отдаваясь на растерзание ярости Блюр резко опустила кинжал вниз, проскользнув в сантиметрах от собственной ноги и постаралась ударить вампира. Увернулся, но вынужден был отскочить и оторваться от её шеи. Боль лишь разогнала ярость. Блюр рывком села, почти прижавшись к земле и прыгнула вперёд, сверкнув подобно синей молнии и "Шоковый Разряд" прошел всего в сантиметре от лица вампира, который только начинал осознавать, какое чудовище разбудил. Но Блюр не думала, Блюр неслась вперёд, горящая яростью изнутри настолько, что казалось у неё начинает светится грудная клетка под ключицами. Не попав по вампиру электричеством, чародейка зарядила в вампира ледяным лучом, вернее, попыталась. Он уклонился, но надо признать, лишь чудом и благодаря вампирской ловкости. Но внизу его опять ждал кинжал, сверкнувший бликом солнца в руках его взбешенной спутницы. Астарион увернулся, позволяя телу полуфеи увлечь её по инерции дальше и, оказавшись за ней, пихнул её в спину, достаточно, чтобы она потеряла равновесие. Хотя в таком раже она могла и выкрутиться, но вместо этого камнем упала в траву, даже не взмахнув руками, чтобы вернуть себе равновесие, что было тоже крайне странно, но у Астариона было мало времени, он прижал разъярённую чародейку к земле весом своего тела и свёл руки за её спиной. Блюр под ним отчаянно барахтались, из-за отсутствия жеста она не могла громовой волной скинуть с себя вампира, а её собственных сил, даже в приступе ярости, на это не хватало. Очень быстро Блюр выбилась из сил и перестала вырываться, кинжал валялся рядом с ней на траве. Астарион молча ждал, пока девушку отпустит, наблюдая за её глазами. Блюр наконец преодолела застлавший глаза гнев и осознала, что лежит лицом в траве, руки схвачены за спиной и уже давно, судя по тому, что она успели затечь. А ещё сверху на ней сидит вампир. Воспоминания о нем всколыхнули остатки гнева, и она вновь дёрнулась, пытаясь выбраться, но быстро поняла тщетность попыток – она истратила все силы. Но гнев всё ещё бурлил в ней, требуя кары за предательство, за пренебрежение ей, за все… – Отпусти меня, ты, сволочь! – прошипела она, понимая, что сама вырваться не сможет. Злоба в ней требовала выхода. Она вновь дёрнулась, силясь хотя бы руки освободить… – Уже не страшно, верно? – спокойный и где-то даже сочувствующий голос вампира застал девушку врасплох. Сочувствующий? Сочувствующий?! Блюр была сбита с толку этим вопросом, всего на мгновение она задумалась над его смыслом, но этого хватило. Ярость улеглась, а страх… от него уже ничего не осталось, он был растерзан её яростью… Страх, что парализовал её каждый раз, едва ей грозила опасность, страх, непреодолимый, животный и неуправляемый старых отступил?! Блюр молчала. Она запуталась. Каждый раз, когда она чувствовала приближение врага, приближение боли от удара, её охватывал паралич. Ещё с того момента как её били за неправильно произнесённое заклинание шипастой плетью и не позволяли даже кричать или плакать от боли, делая ещё хуже, если она ослушается. С тех пор плетей уже давно нет, но вот панический страх перед болью у нее остался, врос под кожу и жил вместе с ней. Блюр не понимала, почему ещё жива. Астарион должен был с лёгкостью обездвижить её и выпить всю её кровь до капли… Она бы даже закричать не смогла, так почему же она жива? Почему он держит её и не пытается вновь вонзить клыки ей в шею? И самый животрепещущий вопрос – откуда он узнал, чёрт возьми?!? Блюр повернулась, насколько позволяло её положение, чтобы взглянуть ему в глаза, пытаясь в них найти ответы на свои вопросы. Её глаза всё ещё светились гневом, почти искря от дикой магии. Она оборачивалась чтобы прошипеть очередное проклятье в адрес вампира, который сидел ей в песенках, который не давал ей жить, который раздражал её и пытался укусить. Обернулась и так и застыла в пол оборота, она никогда не видела на лице вампира такое выражение… Жалости? Сочувствия, решимости и… понимания? – Что? Нет! Но… Как ты..? Как ты черт тебя дери узнал?! – Блюр вконец запуталась не только в этой ситуации, но и в том, что должна испытывать… Было просто обидно и… очень больно в груди… Астарион пока не стал слезать с неё, чтобы не провоцировать очередной всплеск её неконтролируемых эмоций. На его лице не осталось прежней манерности, того, что он так охотно всем им демонстрировал. Она его услышала, это уже было хорошо, поэтому он перехватил её руки и пояснил, говоря тих, словно боясь что их услышат: – Это видно… Я… Был таким же… Ты этого не замечаешь, но страх влияет на тебя сильнее, чем тебе кажется. Не знаю, чего ты так боишься, но твой страх силен настолько, что ты медлишь… Мгновение, но в ближнем бою это решает многое, если не всё. Да заместит страх ярость, Блюр. Ты была слишком запугана, чтобы сопротивляться, – Астарион знал это состояние, ведь жил так многие годы. Особенно те, первые… Страх, глубокий настолько, что не позволял действовать, не позволял сопротивляться. Он тоже чувствовал его когти на своем мертвом сердце, именно поэтому он распознал его. А учитывая весьма скрытный и замкнутый характер Блюр, этот страх рос как снежный ком. – Ты идиот! И ты решил, что лучшим выходом будет этим воспользоваться?! – бушевала Блюр, вкладывая всю ярость в слова ибо не могла вложить их в удары. Адреналин всё ещё колотил её, и сам факт того, что Астарион знал об этом и воспользовался этим убивал её. – Но ведь уже не страшно, – губы Астариона тронула тень обычной улыбки. Да, он рисковал. И рискует до сих пор. Тем, что чародейка возненавидит его и выгонит из команды, что разрушится та небольшая их уверенность друг в друге. Но он бы сделал это снова. И снова. Потому что нет ничего хуже петли страха и отчаяния. И поэтому вопреки собственным привычкам "не переходить дорогу сильным людям", он решил уйти в крайности, следуя за каким-то неясным желанием избавить Блюр от этого удушающего состояния. Сейчас он в какой-то мере сам удивлялся своей глупости. Но он слишком хорошо помнил каково ему было тогда… И не хотел, чтобы Блюр продолжала страдать от того же. Блюр отвернулась, уткнувшись носом в зелень и не знала, что думать. Грудь грызла обида, несправедливость, но не страх. Страх покинул её? Спустя столько лет, спустя столько препятствий она смогла немного подвинуть его в своей душе! И это так поразило её, что она не знала, что сказать. – Но почему…? – слова Блюр прозвучали уже больше рассеяно, чем злобно. – Ярость. Она сильнее. Но ты не выпускаешь эмоции, хотя они у тебя есть, уж я-то знаю. Ярость, гнев, раздражение, все это ты прячешь в себе и от того ты так холодна. Это помогает тебе не умереть, но мешает жить, – Астарион нагнулся, шепча ей на ухо, а потом отстранился, отпуская её. Он уже хорошо знал Блюр. Она не была безэмоциональной. Вернее, эмоции у неё были, но страх побуждал её прятать их. Иронично, страх был тем, что заставляло её подавлять эмоции, а эмоции были единственным, что могло побороть такой всепоглощающий страх. Замкнутый круг. И своей выходкой Астарион разорвал его. Однако это может стоить ему всего доверия, что он успел заслужить в отряде. Чародейка поднялась, сев на измятую поляну, не поворачиваясь, одной рукой закрывая лицо, а другой трогая шею. Даже кровь не пошла. И след был только от старого укуса, хотя она точно помнит, что он вонзил в неё клыки. Девушка не поворачивалась и молчала. Не могла ничего сделать, по щекам катились слезы, которые она пыталась утереть второй рукой. Почему так… Почему она испытывает облегчение, хотя должна ненавидеть его? Почему? Астарион просто ждал, никак не напоминая ей о своем присутствии. Его тревожило сочувствие, а в голове крутились эпизоды из его собственного прошлого, о вечности слабости и боли, которая сломала его, о страхе, который, как он опасался, не ушел из его сердца до сих пор. Может она будет лучше? Ему не хотелось проверять, что будет, когда страх окончательно завладеет ей и сломает так же, как много лет назад сломал его. Блюр сделала то, что всегда делала в подобных ситуациях – сбежала. Спряталась, чтобы выплеснуть бившие через край эмоции. Их было слишком много для неё одной. Гнев на вампира, за то, что воспользовался её состоянием, вернувшийся страх неизвестности, угрызения совести и неуверенность в себе. Она ведь даже не подумала… А ведь Астарион касался её спины… Вряд ли он смог бы почувствовать суставы спрятанных крыльев под столькими слоями одежды, но сам факт того, что она даже об этом не подумала казался ей преступным, ведь она терялась в догадках а это изматывало. Блюр была в смятении.