Своё место

Илейра Никогда не доводилось сталкиваться с травлей. Ни лично, ни со стороны. Тем более, не могла я помыслить, что сама стану объектом для различных издевательств. Однако, это со мной случилось. Я чувствовала себя зверем, которого загоняет стая разъярённых собак. О причинах гадать не приходилось. Мерзкий граф отдал команду «фас!» и всё желающие выслужиться перед ним и его приятелями, бросились выполнять поручение. Я помнила про угрозу графа, но всё равно как-то… не воспринимала его слова всерьёз? Не думала, что у него получиться сильно испортить мою жизнь? Сама не знаю. Но с утра я была спокойна и даже не думала про мерзкого парня, были заботы поважнее. Пол под ногами резко стал невероятно скользким, оказался неприятным сюрпризом. Всеми силами я пыталась сохранить равновесие. Не вышло. Приземление получилось довольно болезненным. Заныли коленки и локоть правой руки. Подняться тоже оказалось той ещё задачей. Руки и ноги разъезжались в разные стороны, вынуждая падать снова и снова. Ползти вперёд, в надежде, что где-то должен быть нормальный пол, не затронутый магией, ведь на внешний вид там не было абсолютно ничего. И всё это под несмолкающий хохот десятков человек. Когда мне наконец удалось подняться на ноги, о завтраке и речи не шло. Осмотрелась невидящим взглядом и бросилась прочь. На глазах закипали слёзы, но я всеми силами старалась не дать им воли. Нельзя показывать врагам, как сильно им удалось меня задеть. Да-да, именно врагам. Сейчас иначе всех тех, кто насмехался надо мной, воспринимать не получалось. И всё ради того, чтобы угодить зажравшемуся уроду аристократических кровей! Наверняка есть студенты, которые не стремятся выслужиться перед графом. Но что это меняет? Они так же смеялись над моим унижением. Никто не попытался мне помочь, не подал руки. Мне всегда казалось, большинство людей и нелюдей хорошие. Порядочные. Сегодня моя вера в чужую доброту пошла крупными трещинами. Правильно дедушка говорил — я слишком наивная. Нужно понять и принять — мир жесток. Надейся на лучшее, но готовься к худшему — эту фразу я часто слышала в последние дни жизни дедушки. Более-менее успокоившись отправилась на пары. В аудитории уже собралась вся наша небольшая группа. Хватило одного взгляда на издевательски кривляющихся одногрупников, чтобы понять — все уже знают о происшествии в столовой. Плевать. Пусть смеются. Я сюда пришла получать знания, их симпатии мне ни к чему. К тому же, мне они тоже не нравятся. Всё взаимно. — Как ты? — спросила Джали, когда я опустилась на стул рядом. — Бывало и лучше, — отозвалась честно. — Но уже порядок. И это тоже было правдой. За время, которое мне понадобилось для успокоения, я приняла решение не реагировать. Приложить все силы, но не показывать, что выходки подобные недавней меня задевают. Получится ли? Не знаю. В одном убеждена — гадкий граф своего не добьётся. Я никогда, ни при каких обстоятельствах не лягу в его постель. — Я сегодня пропустила завтрак, — Джали словно оправдывалась. — Обо всём узнала уже тут. Мне жаль, что меня не было рядом и я не смогла тебе помочь. — Да всё в порядке, — выдала на автомате. У самой внутри ворочалось недоверие. Её действительно не было и ей жаль, или она оказалась в толпе насмешников и просто стремится это скрыть? А если и не было, то окажись она там, действительно попыталась бы помочь или смеялась вместе со всеми? Ответов у меня не было. Значит пока стоит сделать вид, будто всё как надо. Время покажет, на чьей Джали стороне. — Нищенка, я понимаю ты жила в какой-то глуши, где люди о личной гигиене не сильно заботились, но это уже слишком, — донёсся гнусавый голосок единственной аристократки в группе. Как её там? Зира? Зина? А! Зиана! В ответ на эту гадкую реплику, раздались мерзкие смешки. — Леди, куда нам понять нищебродскую душу, — решил поддержать её один из парней-аристократиков, — это наша провинциалка, видимо, считает духами. К нему тут же присоединились дружки, которые говорили всё новые гадости. И пока они упражнялись в «остроумии» я пыталась понять, откуда взялся невыносимый, тошнотворный запах. Невольно принюхалась к себе, но ничего особенного. И пока я недоумевала, Джали нашла источник вони. — Вот кмаровы дети! — выругалась она. Джали держала мою сумку, откуда и исходило немыслимое зловоние. Смех стал ещё громче, и всё новые мерзкие фразочки летели по аудитории. Да что же это! День только начался, а уже столько всего, со знаком минус! Будет ли этому конец? Снова захотелось разреветься от обиды. Было ясно, как день, это происки очередного желающего угодить графу. Сжала сильнее зубы, остро жалея, что вдохнуть нормально невозможно из-за вони. — Не трогай! — перехватила мою руку Джали, когда я хотела забрать своё «ароматное» имущество. — Заклинание «дохлянка». Придумано десятилетия три назад одним из студентов, как злая шутка над соперником. Прикоснёшься к источнику и минимум неделю будешь так пахнуть. Откуда она знает? Хотя… Тут только я ничего не смыслю в магии. Для меня любой предмет хоть сколько-то затрагивающий эту тему, нечто новое и интересное, тогда как остальные имеют хоть какие-то знания. Даже простолюдины, ведь они годами готовились к поступлению. Это я, ещё несколько месяцев назад и не помышляла об академии. — Мой… как это у вас? Двоюродный брат! Он академию на севере окончил восемь лет назад. Рассказывал о всяких пакостях, что чинили друг другу учащиеся. В том числе и о «дохлянке», — пояснила она на мой ошарашенный взгляд. Параллельно, повинуясь её жестам из сумки выплыл серо-зелёный сгусток, который больше походил на очень плотный дым или туман. Именно он служил источником запаха. Сгусток завис над партой, вонь стала настолько насыщенной, что на глаза навернулись слёзы, а желудок скрутил спазм. Вокруг послышались проклятия и жалобы. Джали смотрела на этот ком гадкой магии растерянно. — Я не знаю, как его уничтожить, — созналась она. Никто не заметил появления преподавателя. Тот возник словно из ниоткуда. Пробормотал несколько слов, сделал пасс рукой и сгусток развеялся. После чего потребовал открыть все окна в помещении. — Студентка Олсин, вам придётся покинуть мою пару, — вперил он в меня безучастный взгляд. — Впредь следите за своим имуществом, чтобы не случалось подобных инцидентов. А сейчас идите и избавьтесь от всего, что распространяет этот ужасный запах. — Что? — задохнулась я от несправедливости. — Но я ни в чём не виновата! И что значит — избавьтесь? — Это значит сожгите, выбросьте, — пояснил преподаватель мне, как маленькой. — Сейчас я не намерен искать виновных, но если повторится что-то подобное, найду. И будет наказан, как зачинщик, так и тот, кто настолько бестолков, что не способен защититься от элементарной каверзы. Теперь иди. Не забудь переписать у кого-нибудь лекцию к следующему занятию. Спорить было бесполезно. Схватив сумку покинула аудиторию. Глаза жгло, в ушах шумело, а горле образовался горький ком. А ведь это был мой любимый предмет — история магии. И любимый преподаватель — Ройс Талин. Не ожидала, что он может быть так жесток и несправедлив. Что мне теперь делать? Ну хорошо, допустим, я выброшу сумку и все личные вещи в ней, но там ведь ещё учебники! Вряд ли библиотекарь войдёт в моё положение, если скажу, что выбросила книги. Да и собственные вещи жалко. Эту сумку мне дедушка подарил, чуть больше года назад. В итоге недолгих размышлений решила пойти на поклон к библиотекарю, точнее — библиотекарше. Книгами в академии заведовала дама, на вид настолько строгая, что я невольно робела. Звали её — леди Камелия. Возможно, только учуяв окружающие меня миазмы, она погонит меня с порога, но втихую выбросить книги никак не могу. Дедушка привил мне любовь и уважения к ним. — «Дохлянка» — констатировала она, как только я переступила порог библиотеки. — Мне кто-то подкинул эту гадость в сумку и теперь всё испорчено, — отозвалась я, чуть не плача. — в том числе учебники. Преподаватель Талин сказал всё выбросить. А я не могу взять и выбросить книги. — Ох уж этот преподаватель Талин, — закатила глаза леди Камелия. Затем она прошептала несколько слов, пара замысловатых жестов и сумка вырвалась у меня из рук. После всё её содержимое вылетело наружу и легло на пол двумя аккуратными рядами. Новое негромкое заклинание и вещи накрыло беловатым облаком, которое на глазах становилось словно грязным. Новый пасс и облако сжалось до крохотного комочка, напоминающего тот гадкий сгусток вредительского заклинания по цвету, после чего он так же развеялся. — Ройс Талин отличный преподаватель, который хорошо знает и любит свой предмет, но у него очень низкий уровень магии, — выдала леди Камелия. — Он теоретик, не практик. Потому не может провести глубокую магочистку. Но жестоко говорить студентке, тем более бюджетнице, выбросить вещи, когда есть способ всё исправить. Не в настроении он что ли? Говорила ли она это мне, или рассуждала вслух, мне неведомо. Сейчас я впервые увидела магию, которая несёт не вред, а пользу. Вроде бы, ничего особенного, но я против воли всхлипнула, чем привлекла внимание. — Вот только реветь не надо, — всплеснула женщина руками. А я наоборот внезапно разрыдалась. Слёзы хлынули потоком, вымывая обиды и унижения этого утра. — Успокаивайся давай, — говорила леди Камелия, а я обнаружила себя сидящей с чашкой горячего настоя, за одним из читательских столов. — Шутка мерзкая, но это не повод так реагировать. Ничего непоправимого не случилось, все твои вещи в порядке. А обращать внимание на дураков, так никаких нервов не хватит. Удивленно воззарилась на женщину. Она казалось мне такой холодной и строгой. Никогда бы не заподозрила, в ней такой мягкой доброты. Тогда как профессор Талин, которого искренне уважала, поразил своей жестокостью и равнодушием. Очевидно, я совершенно не разбираюсь в людях. — Спасибо, — голос со слёз был чуть хриплый. — И простите за эту сцену. — Ничего, девочка, — улыбнулась леди Камелия. — Вы… не могли бы вы научить меня этому заклинанию? — спросила я с робкой надеждой. — Нет, — ответ показался неожиданно резким, потом женщина смягчилась. — Судя по тому, что я вижу, ты даже собственные магические потоки ещё толком не чувствуешь. Про умение управлять и говорить не стоит. Магия не игрушка. Малейшая ошибка может привести к непредсказуемым последствиям, вплоть до фатальных. Так что сначала подучись, потом приходи. А пока тренируй выдержку, иначе стервятники, коих тут множество тебя сожрут. И запасись амулетами, защищающими от подобных проделок. Действительно сказала глупость. Какое заклинание, если я магию толком не чувствую? Значит нужно учиться. Больше и упорнее. А также, отращивать зубы и толстую шкуру, чтобы не реагировать так остро на подобные выходки. И про амулеты нужно разузнать. Но на сегодня с меня хватит. Мне необходимо немного времени успокоиться и собраться с силами. Подготовиться к новому столкновению с моральными уродами, мечтающие выслужиться перед графом. Так что к кмару две оставшиеся пары. Задумавшись, совсем не смотрела по сторонам, из-за чего налетела на живое препятствие. Им оказался шоден. Вопреки собственным ожиданиям, я не испугалась. Сейчас шоден мне казался куда безопаснее толпы графских шавок. — Извини, — пробормотала я. — Всё нормально, — прошелестело из-под капюшона. Невольно застыла, даже рот чуть приоткрылся сам собой от удивления. А всё потому что, не рассчитывала услышать ответ. За всё время обучения, он ни разу не ответил храбрецу, желающему пообщаться. Был один такой в группе, хотел показать другим какой он смелый. Только преподаватели удостаивались его внимания. И вот, внезапно, я. М-да. Сегодня просто-таки день открытий и потрясений. Жаль, что приятных среди них мало. Кастиан Невольный удивлённый хмык вырвался сам с собой. Девчонка вылетела из-за угла и будь я чуть менее устойчив, снесла бы с ног. После столкновения, я ожидал, что она отскочит в сторону, как ошпаренная. Как же, ведь это такой ужас — прикоснуться к шодену! Сразу вспомнился трусоватый аристократик из группы некромантов, имя которого не счёл нужным запоминать. Он неоднократно пытался вывести меня на разговор, демонстрировал лживое дружелюбие, за которым крылись любопытство, жажда покрасоваться перед другими и страх. Он так тщательно следил, чтобы нечаянно не задеть даже край моего балахона, что становилось смешно. Его трёп я игнорировал, ни разу так и не ответив ни на один из вопросов. Но эта девчонка… Как её? Не помню, да и не важно, она после прямого столкновения не испугалась. Скорее чуть опешила, но страха там не было. Спокойно извинилась, а я к собственному удивлению на автомате ответил. Впрочем, после недавних происшествий, ей, наверное, не до надуманных страхов…. Должен признать, поведение обитателей академии мне с каждым днём нравилось всё меньше. Сегодняшние их выходки, эта травля толпой одной слабой девушки, заставили меня окончательно разочароваться в обитателях внешнего мира. Я не самый общительный шоден и во дворце отца уже давно предпочитаю держаться обособленно, но в детстве, мне, как и любому ребёнку, хотелось общения, игр, веселья. Подходящей компанией для меня отец считал детей его приближённых. Они же… Ни с кем из них я не нашёл общего языка. Одни не скрывали своего ко мне отношения, перенятого от родителей. Другие считали, что дружба с таким как я, пусть и не полноценным, но носителем королевской крови, выгодна. А я, даже будучи еще совсем маленьким, чувствовал это. Во дворце были и другие дети. Дети слуг: кухарок, горничных, садовников и прочей челяди. По умолчанию низшими слугами всегда были люди, эльфы, орки и прочие обитатели внешнего мира, которые оказались отрезаны вместе с нами от внешнего мира, с установлением барьера. В Шордарии вообще проживает множество рас… С детьми слуг я ладил куда лучше. С ними было просто и весело. Особенно сдружился я с сыном одной их кухарок. Мы вместе проказничали и шалили. Он стал моим лучшим другом. И об этом прознал отец. Попытался сделать мне внушение. Только какой ребёнок будет слушать, когда на кону стоит общение с лучшим другом? Вот и я не стал. За что мы оба поплатились. Отец скор на расправу. На обоим, и мне, и моему лучшему другу всыпали по пять плетей. И если я, будучи шоденом, пусть и на половину отделался несколькими днями болезни, то мой лучший друг умер от лихорадки. Это стало для меня ударом, сделало замкнутым. Я наотрез отказался общаться с кем-то кроме учителей. Игнорировал все сходки подходящих для меня по стаиусу детей. А слуги сами стали меня сторониться, запретив своим отпрыскам ко мне приближаться. По итогу моим окружением стали учителя и книги. Сначала одиночество меня тяготило, со временем я начал получать от него удовольствие. Но в душе, всё равно навсегда сохранил те счастливые весёлые деньки в обществе лучшего друга. Направляясь в академию, где никто не будет указывать с кем мне общаться, я подсознательно надеялся, что встречу тут родственную душу. Кого-то, с кем можно будет просто поговорить. Кто не будет бояться моего отца и для кого не будет играть никакой роли моё социальное положение. Увы, оказалось за пределами Шордарии шоденов уже давно приравнивают к чудовищам, немногим лучше, чем выходцы из Мрака. А в самой академии учатся или зажравшиеся золотые детки, или зашуганные простолюдины. Ни те, ни другие не были мне хоть сколько-то симпатичны. Так развеялась ещё одна иллюзия. Главное, чтобы возможность с помощью магии стать сильнее, тоже не оказалась обманкой.

***

Пара по целительству была невообразимо скучной. Преподаватель, который требовал обращаться к себе профессор Дорри, рассказывал о приемах первой помощи при ранениях. Раз мы пока не умеем управляться с магией, то должны знать, как обрабатывать раны вручную. Ничего нового или интересного для меня в этом не было. У нас считалось, что любой воин должен в случае получения раны уметь помочь себе или товарищу, до прихода лекаря. От скуки прислушивался к шепоткам в аудитории. Даже тут обсуждали, как бы ещё угодить некому графу Ольскому сделав гадость Илейре. Так оказалось звали ту девушку, что налетев на меня не испугалась и которая уже третий день является объектом повышенного внимания всяких шавок, лающих по приказу поводыря. Мне было жал девчонку. Внутри зрело отчётливое понимание — не боись они так шоденов, то подобная участь могла поджидать меня. Они как свора падальщиков бросались на тех, кто слаб и не может дать сдачи. Закон академии гласящий —все студенты равны, был только на бумажке. На деле процветало доминирование самых богатых и родовитых над всеми остальными. Они творили что им в голову взбредёт, а ректор и преподаватели смотрели на это сквозь пальцы. Мерзко. Возможно, я многого не знаю, но у нас в Шордарии такого беспредела я не наблюдал нигде. Да, наши аристократы тоже спесивы. У нас существуют законы, способные привести в ужас любого обитателя внешнего мира. Но у нас не принято издеваться над слабыми просто так, ради удовольствия и самоутверждения. Такое, конечно, случается, но строго наказывается. Издевательства караются громадными штрафами, вплоть до лишения имущества и долговой тюрьмы. А если кто-то осмелился поглотить чужую душу без разрешения, пусть это даже будет самый пропащий нищий — смерть. Невзирая на положение и заслуги. Мне хотелось верить, это работает. Только, сколько ни отрицай, а мы слишком много унаследовали от людей… Наконец бесполезная пара закончилась и можно было посвятить остаток дня себе. Профессор обвел аудиторию взглядом. На кого-то он смотрел благосклонно, мне достался не самый дружелюбный взгляд. Недовольство мной родилось в тот самый момент, когда при делении на группы, я примкнул к некромантам, а не целителям. Что поделать, моей натуре некромантия ближе. Спустя несколько часов, покончив с домашним заданием, решил прогуляться. Мест, где ошивалась основная масса студентов целенаправленно избегал. Мне неуютно в толпе, но и сидеть вечно в комнате, не выход. Потому я предпочитал бродить по лесному массиву, где не было ухоженных тропинок из-за чего он был непривлекателен для остальных. Звук глухих рыданий невольно привлёк внимание. Кто-то плакал, стараясь делать это потише, но у меня отменный слух. Сам не зная зачем направил на горестные всхлипы и застал Илейру, которая давилась слезами зажимая рот ладонью. Меня она не видела и мне бы уйти, но я вопреки здравому смыслу вышел из зарослей. — Ты должна быть сильнее, — произнёс я зачем-то. — Каждый раз, когда тебе делают гадость, ты показываешь, что тебя это задевает и этим только раззадориваешь своих обидчиков. Игнорируй их пакости и скоро им надоест. Неинтересно издеваться над тем, кто никак на это не реагирует. Это, конечно, может привлечь хищников покрупнее, но основная часть падальщиков отстанет. Девчонка смотрела на меня изумлённо. Даже рыдать перестала. Несколько секунд таращилась ошалело, после чего резкими движениями смахнула слёзы со щек. — Без тебя знаю, — бросила Илейра раздражённо. Вскочив на ноги, она устремилась прочь. А я стоял, как памятник самому себе и пытался понять, какого кмара я полез тут со своими советами? Они Илейре очевидно не нужны. Зачем вообще с ней заговорил? Ответ удивил. У меня сложилось впечатление, что она отличается от остальных студентов. Будучи слабой, не имея поддержки в виде денег и связей, оказавшись в центре издевательского внимания, она отчаянно храбрится, стараясь держать удар, пусть и получается плохо. Стискивает зубы, терпит, но не прогибается. Она сильна духом, а это здесь редкость. А это невольно вызывает уважение.