Глава 3. Напомним ему
11 июня 2024 г. в 01:24
Сколько часов прошло, он не знал. На какое-то время в помещении установилось относительное спокойствие и повеяло прохладой, но на периферии продолжали мелькать тени нынешних коллег. Заветная папка не поддалась спектру его умений, и Джейк уже некоторое время смотрел на окно ввода пароля, в голове перебирая случайные комбинации.
Будто из-под воды, до него донеслись невнятные звуки откуда-то справа. Вероятно, вернулась соседка по столу, и сейчас она отчитывала его за то, что Джейк так и не воспользовался данным ей ключом. Позволять отвлекаться он себе не мог, поэтому ничего не ответил, продолжив наблюдать за мигающим курсором.
Воздух вновь стал спёртым, а футболка под толстовкой начала намокать.
«Нормированное начало рабочего дня», — ухмыльнулся он про себя.
Связаться с героями дасквудской трагедии тоже не представлялось возможным. Сеть была изолирована. Хотя несколько лазеек он обнаружил, не стал рисковать. За себя он не боялся, но местоположение собеседника мгновенно будет детектировано системой безопасности. Велик риск навредить родным.
За ночь он «пробежался» по всем компьютерам коллег, перебрал действующие операции и прошлые провалы. Кто-то защищал данные достойно, но чаще уровень безопасности был сродни кличке кошки в качестве пароля. Хуже всего поддавался тот странный код, образующим некую фигуру, которым была защищена загадочная папка «О.». Код был хорош, практически так же хорош, как его собственный, но избыточные строчки выводили его из себя. Это было похоже на небрежный почерк ребёнка, который смирился с неуклюжестью, вместо того чтобы поработать над пляшущими между строк буквами.
Он раскрыл на весь экран непонятный код и раз за разом пробегал по нему глазами, кривясь от ненавистных ошибок.
— Это не избыточность, а почерк, — донёсся голос справа. Джейк повернулся в сторону коллеги. Она указывала тыльной стороной карандаша на его экран. Только сейчас он заметил, что пальцы его крепко впились в стол, что, видимо, и привлекло девушку. — Это чья-то история, сентиментальная, нежная, трагичная, — меланхолично добавила она, понизив голос, и вернулась к своим делам.
За столько часов взгляд замылился, поэтому он закрыл нерешаемый код, отложив тот до лучших времён, и приступил к заданию, которое получил вчера от руководительницы. Быстро соотнеся список активных контактов с публично доступными данными, он сформировал список с адресами и отправил Рональду. Точнее, положил ему на рабочий стол, чтобы обозначить свои умения.
Официально рабочий день едва успел начаться, шли вторые сутки его службы в некоем агентстве, что он посчитал достаточным основанием для взлома данных руководительницы, Элли, как её вчера назвал дотошный коллега.
Девушка, судя по всему, находилась в субмарине, поэтому следовало действовать предельно осторожно, не надеясь, что она в ближайшее время любезно покинет рабочее место. Он приступил. Система мягко отвечала на отработанные команды, высветилось имя пользователя: «Элеонор Кейтли». Секунда, и он вошёл. Ещё секунда, и всё рухнуло. Экран его компьютера предсмертно мигнул и почернел.
Выключенный огромный дисплей на противоположной стене мгновенно прогрузился, представив подобие коллажа из статей, постов в социальных сетях и газетных вырезок.
Каждый в помещении поднял глаза к высветившемуся изображению. Несколько стоявших плавно осели на кресла, кто-то закрыл рот рукой, сдерживая рыдания, остальные же практически синхронно обернулись на него.
Джейк всмотрелся в экран. Одна за другой фотографии освещали некое трагическое происшествие: беспорядки, перестрелки, массовые истерии. В текстовой выдержке упоминалось некое анонимное распространение информации, послужившее пусковым механизмом к разрушительным событиям. В крайнем левом углу экрана красовалась выделенная жирным шрифтом и обведённая красным овалом дата: «25 июля». Одномоментно буквы и цифры преобразовались в дымку пикселей и, сложившись вновь, сформировали фразу: «День, когда всё рухнуло».
Изображение снова поплыло, открыв взору нарезку новостей, видимо, за тот же день. Один ролик демонстрировал разборки возмущённой толпы с полицией, другой – стремительно проносящуюся толпу, где между сотнями ног мелькнула детская ручка, третий – дом, вокруг которого развернулась кровавая баня. Джейк опустил глаза. Он снова вцепился в стол, будто в спасительный плот.
Всё больше глаз устремлялось на него, силящегося вспомнить, какое же отношение к нему имеет обозначенная дата. Он перебирал моменты своей жизни: где останавливался, от кого убегал, с кем связывался. Воспоминания мелькали со скоростью работы приличного процессора, пока не замерли на одном дне, когда всё рухнуло.
В тот самый день, 25 июля, несколько лет назад – год для него уже значения не имел – он выложил в открытый доступ интригующие документы о некой конспиративной сети, проникшей во все крупные города мира, заразившей сельские городки, пустившей корни по соседству с каждым. Каковы шансы, что сейчас он сидит в одном помещении с создателями той самой сети, которая рухнула 25 июля? Ему вспомнилось задание Элеонор: «… разбираем последствия одного неприятного слива». Внутренне он от души выругался и принялся мысленно прокладывать маршрут до раздвижной двери, которую заслоняли озлобленные коллеги. На пути его взгляда оказалась девушка, что накануне дала ему ключ и указала на почерк автора кода. Она сгорбилась в кресле и, прикрыв глаза, опустила голову в ладони, собранные каштановые волосы растрёпанным пучком свисали на плечи, прикрытые вязаной шалью. Он впервые её рассмотрел достаточно, чтобы не просто заключить, что она девушка. Коллега выглядела отрешённо и потеряно.
Дверь за его спиной скрипнула, и послышался стук каблуков о металлический помост: Элеонор вышла из кабинета.
– Внимание! Ваш новый коллега и наш долгожданный гость, кажется, не понял правила игры, – она опустила на него ядовитый взгляд, заметила нечто, удовлетворившее её, и продолжила. – Джейк, так же известный вам как виновник большинства бед, возомнил, что может копаться в наших файлах, взламывать компьютеры коллег, влезать в систему под моим именем, – она не кричала, но голос будто отражался от стен и долетал до каждого. Подчинённые одобрительно скалились, точно стая гиен, готовых к атаке на Джейка по одной команде предводительницы. – Так давайте же напомним ему, что в результате его слива погибло более тысячи внедрённых агентов, несколько сотен мирных жителей попали под перекрёстный огонь, погибли в пожарах, под ногами толпы, а каждый второй агент, сидящий в этом здании, в этой самой комнате, потерял близкого, – голос Элеонор дрогнул на последних словах.
Он никогда не изучал этот вопрос с подобной стороны. Для него информация была не более, чем набором букв и цифр, безличных, неинтересных в изоляции, но перерастающих в нечто большее в совокупности. Одно он не учёл: за каждым знаком, что он слил, стояла человеческая жизнь, оборвавшаяся в момент нажатия им кнопки. Его мир тоже изменился в худшую сторону, но он хотя бы этого ожидал, а невинная малышка, чья рука мелькнула в толпе за мгновение до трагедии, не подозревала. Джейк потряс головой, пытаясь избавиться от навязчивого вида раздавленной плоти, от звука ломающихся костей, от голоса, зовущего на помощь. Элеонор продолжала речь, но он уже не слушал её, утонув в размышлениях. Из самокопания его вывел женский крик. Девушка рядом с ним истошно закричала.
– Хватит! Это жестоко! И ничего не изменит! – она вскочила с кресла, опрокинув его с хрустом пластмассы на пол, наклонилась над клавиатурой и принялась быстро что-то набирать. Через пару секунд скорбный экран погас. Все взгляды теперь были устремлены на неё одну. – Что смотрите? Вернулись к работе! – огрызнулась девушка. Она вытащила сумку из-под стола и заторопилась к выходу.
– Вернись на место, Неглерия! Рабочий день не закончен, – негодующе взревела Элеонор вслед удаляющейся подчинённой.
– Да пошла ты, стерва! – послышалось из-за закрывающейся двери. Остальные притихли и вернулись к работе. Элеонор развернулась на пятках и, влетев в кабинет, с силой захлопнула дверь. Джейк покосился на старомодный железный ключ, по-прежнему лежавший у него на столе.