Одно заветное желание

Почувствовав, что не только записи, но уже и рисунки из каталогов сливаются в одну невразумительную реку символов, Сяо Дяо негодующе откинулась на спинку стула, глубоко вздыхая и растирая пальцами многострадальный лоб, только что ставший прибежищем моря новой информации. Для того, чтобы усвоить всё это, требовалось некоторое количество времени, но уже было очевидно одно: даже в более чем насыщенной библиотеке Недвижимого лорда не нашлось ничего, что касалось бы её с Хранителем ситуации. – По нулям? – с ноткой сострадания спросил Федерико, оторвавшись от листа бумаги и восковых карандашей. Он действительно составлял ей компанию в шуршании книгами, но, не найдя у родной матери достаточного количества изданий с картинками, годных для разглядывания, принялся рисовать сам. Сейчас он изображал то, что Сяо Дяо показалось похожим на уровни Бездны в разрезе, должно быть, мальчик вдохновился стандартной картой, вот только после Федерико, вооружившись хорошо заточенным простым карандашом, стал проводить тонкие, практически незаметные линии от уровня к уровню, да так сосредоточенно, что даже высунул язычок от усердия. – Что это? – поинтересовалась дочь бывшего главного евнуха, на секундочку решив отложить что свои страдания, что научные поиски. – Это? – мальчик будто бы удивился, что кто-то проявил интерес к его изображению, а затем сам взглянул на исчерканный лист бумаги, напоминавший ассиметричную паутину, – Это истории. – Истории? – Сяо Дяо снова взглянула на переплетение линий, но так и не угадала в нём букв местного алфавита, – Ты уверен? Лицо мальчика изобразило ту самую обиду, которая характерна для маленьких детей, в силу художественных способностей пока ещё не могущих изобразить то, что задумали. – Истории, – упрямо повторил сын Белого свистка, поднимая лист и ставя его под углом к зрительнице, – Они должны быть объёмными, но лист плоский, я не знаю, как нарисовать. – Понятно, – на самом деле, его собеседнице было непонятно ровным счётом ничего, но она решила не перечить. На ум пришёл отец с его постоянными визитами к детям Императора, которые просто обожали главного евнуха и липли к нему, при каждом появлении Дзинши показывая то рисунки, то поделки. Хотелось бы Сяо Дяо сохранять то же самое благожелательное выражение лица, когда шкет не выше твоего колена с серьёзным видом уверяет тебя, что расплывчатое красновато-бурое пятно на листе бумаги есть ничто иное как лучшая лошадка в Империи. В кабинете госпожи Озен царила тишина, самая что ни на есть благоприятная для изучения любых бумаг и просто размышлений, но незамаскированные звериные ушки Федерико дёрнулись, поворачиваясь к проходу, а затем мальчик хихикнул: – Всё-таки пошли. – Кто пошёл? – безоговорочно принимая преимущества молодого поколения в данном вопросе, переспросила Сяо Дяо. В тот самый момент, когда Федерико с донельзя довольным видом, напрочь забыв о неудачной дешифровке рисунка, стал объяснять дочери бывшего главного евнуха, кто именно и куда идёт, жена бывшего главного евнуха уже созерцала на пороге двух визитёров, которые с некоторой озлобленностью глядели друг от друга, так и застряв в проходе. Блондина с карими глазами и светлыми волосами, прихваченными в хвост, лекарка уже знала – его звали Сержио. А вот брюнета, сложенного более хрупко, ей видеть ещё не приходилось. – Ты кого на посту оставил? – сквозь зубы буркнул Сержио, и Маомао мигом сложила два и два. Да это же Флинн, искатель, заменяющий Марулка на посту наблюдателя базы, именно благодаря его работе клеть опускается вовремя, а посылки, прилетающие с нижних уровней, не исчезают в небесной синеве, а достигают адресатов. Тихий и скромный юноша, он даже не спускался на общую трапезу, предпочитая лишний раз не покидать вверенный его заботам пост. Но не сегодня. – Лероро согласился ненадолго меня подменить, – с тем же угрюмым выражением лица процедил сквозь зубы второй участник визита, и раньше, чем Маомао задалась законным вопросом о том, почему старые друзья враждуют, оба резко повернулись к ней, – Госпожа лекарка, можно кое-что попросить? – Я слушаю, – охотно отозвалась Маомао, – Но не стойте на пороге, заходите, прошу. Было заметно, что этим двум молодым кочетам жизненно необходимо установить какое-никакое, но лидерство, однако в проход они протиснулись почти одновременно, не забывая обмениваться сверканием глаз. Травница догадалась о происходящем гораздо раньше, чем то было озвучено, но постаралась сдержать улыбку, когда Сержио, кашлянув, выпалил: – Вы же знаете Гритту, верно? Озен просто не могла вас не познакомить. – Разумеется, – кивнула Маомао, – Ей что-то передать? Травница даже не успела договорить последнее слово, а перед её носом тут же очутились два практически идентично свернутых конверта из желтоватой бумаги. – Мы будем очень признательны, если Вы передадите... – пусть и со скрипом, но смог выжать из себя остальное Флинн, – Наши ей письма. – Я первым пришёл, – негромко, но угрожающе пробурчал Сержио в его адрес, – А значит, моё письмо в приоритете! – И это мне говорит человек, который, рассказывая на бумаге о рогатых плакальщиках, забывает о том, что в этом названии есть буква «о»? – не остался в долгу Флинн, и Маомао, окончательно отвлёкшись от сортировки трав, резко встала, хлопая в ладоши, будто в попытке разогнать двух готовых сцепиться кобелей: – Так, прекратили, никаких стычек в уголке лекаря! Ещё не хватало, чтобы вы что-то уронили. Не ведите себя как дикие звери, госпожа Озен рассказывала, что вы друзья. – Мы правда друзья, – это признание далось Сержио без какого бы то ни было скрипа, но тут он нахмурился снова, – Ещё бы он перестал мою девчонку уводить, и вот это было бы по-дружески. – То, что она тебя вылечила, не делает её твоей подружкой, – Флинн по-бычьи упёрся ему лбом в лоб, и Маомао подумала было, что они сейчас начнут бодаться, но на самом деле соперники некоторое время постояли молча, натужно дыша, а затем одновременно отвернулись друг от друга. – Я уверена, что она ценит вас обоих, и будет рада вашим письмам, – решив хоть как-то подвести итог этому неожиданному визиту, Маомао бережно положила оба конверта близ своей походной сумки, предварительно отведя любопытную мордочку Бейлуна, который потянулся обнюхать новые предметы в комнате, – Вот только я не обещаю, что смогу быстро это передать. Как вы знаете, я должна позаботиться о Габи, – она указала в сторону зашторенного лежбища, где, несмотря на шум, продолжал заливисто храпеть искатель с рассечённой ногой. – А, – будто бы что-то смекнув, ненадолго отвлёкся от соперника Флинн, – Так Вы останетесь у нас? – Что? А кто передаст письмо? – в голосе Сержио просквозило то ли замешательство, то ли возмущение, а быть может, и то, и другое одновременно. На этот раз Маомао не сдержалась, закрывая нос рукавом и делая вид, что закашлялась: – Ох, мальчики... Вы же знаете, что я всего лишь Красный свисток, хотя сейчас на мне надет другой знак отличия, – она постучала пальцем по аналогичному синему предмету, размещённому близ ключицы. Это был свисток, сработанный из пробки точно так же, как и его более низкоранговый собрат, а потому, признаться, получив его на руки, Маомао несколько удивилась, поскольку увидела в этом некоторую небрежность со стороны Гильдии, но, скорее всего, производить в огромных объёмах разные свистки из разных материалов в Орте было попросту некому, – Так что, по-хорошему, если бы не чрезвычайная ситуация, даже путь в большую порту был бы мне заказан. – Но Вы хорошо справляетесь, – Флинн обвёл рукой пространство, однако тут же получил втык от Сердио: – Даже не думай, что из-за лести твоё письмо будет вручено первым! – А я что, не прав? Ты только посмотри! Озен кого попало бы сюда не пустила, вон какой порядок, а ведь времени прошло всего-ничего! – процедил сквозь зубы Флинн, и Маомао снова кашлянула, на этот раз от закономерного смущения: – Скажете тоже, так, прибралась чуток. – Мы тут привыкли к самообслуживанию, – решив, что взглянул на соперника достаточно грозно, снова обратился к ней Сержио, – Из разряда «зашли и взяли то, что необходимо», точнее, чего нет в походных рюкзаках, всякие травы да пилюли, те, кто приходит с поверхности, приносят что-то новое, но оно лежит безо всякой системы, где свободное место – туда и кладут. Соответственно, лекарства мы себе тоже на глазок отмеряем, или по памяти, если уже что-то принимали. – Вот вы не видите, а у меня сейчас сердце оборвалось, – правдоподобия ради лекарка даже приложила ладонь к груди, – Так не должно быть. – Вот и госпожа Озен так думает, – поддержал товарища Флинн – Она в своё время Гритту подбивала здесь остаться, но та сказала, что это для неё слишком, и работать на поверхности попроще. Нам с Сержио было грустно, что она уходит, но мы понимаем, что Бездна не для всех. – Да если подумать, нам вообще грех жаловаться, – что-то припомнив, покачал головой блондин, – Вон, Лероро вообще пишет письма, а мы даже не знаем, доходят они до адресата или нет. – Он всё ещё их пишет? – приподнял брови Сержио, и на этот раз Маомао не выдержала: – Возможно, это ваш разговор, но вы начали его при мне. О чём речь? – Примерно в одно время с нами в большой порте появилась ещё одна девушка, тогда ещё Синий свисток, подруга Талли и Гритты по имени Ракша, – несколько с неохотой проговорил Сержио, – Она тут как-то не очень прижилась, хотя была отличницей и делала большие успехи. Насколько нам известно, сейчас она на в пятом уровне, поскольку примкнула к Молящимся рукам Бондрюда. – А... – сорвалось с губ Маомао. А что ещё она могла сказать? В который раз этот тёмный гений, прячущийся там, в глубине, словно диковинный пещерный дракон, напомнил в своём присутствии. И не только о своём, но и о присутствии своих приспешников, в которых по желанию мог переносить своё сознание, если была такая необходимость. – Но Лероро она нравилась, возможно, из-за бойкого характера, возможно ещё из-за чего-то, о чём мы не знаем, а потому он очень огорчился её выбору, Вы наверняка уже знаете, что репутация у Бондрюда не из лучших. Вроде бы Лероро и его милая виделись во время спуска, но, понятное дело, Ракша многого ему не сказала. – Со времён вступления в Молящиеся руки ни здесь, ни на поверхности она не появлялась, однако любому спускающемуся вниз отряду Лероро передаёт письмо, одна Бездна знает, что он там ей пишет, – закончил за другом мысль Флинн, и оба молодых человека погрузились в многозначительное молчание, должно быть, обдумывая собственную ситуацию, пусть и полную соперничества, но не отдающую таким уж явным привкусом отчаяния. – Ох, это и правда очень грустная история, напоминает мне одну произошедшую во дворце, с наложницей, которая пусть и принадлежала гарему Императора, но очень хотела быть со своим любимым вне стен дворца, – Маомао полагала, что история о любви не привлечёт искателей, но те вдруг подались вперёд: – Что? Расскажите! – Что ж, придётся рассказать, но только если вы пообещаете не обращаться ко мне на «Вы», мы с вами примерно одного возраста, нет нужды в таких почётных обращениях. – Не знаю, как у вас в Поднебесной, – Флинн произнес новое для него слово с расстановкой, – Но у нас, в Бездне, лекари на вес золота, поэтому нет ничего такого, чтобы обращаться к ним соответствующе. – И всё же, – Маомао тепло пожала обе руки несчастных ухажёров Гритты, улыбнувшись, – Я вижу, что вы хорошие ребята, а потому искренне хочу с вами подружиться, и быть на равных настолько, насколько это возможно. Окажите мне милость, я и без того выросла в системе, где ты кланяешься настолько часто, чтобы к концу вечера спина начинает болеть. Ответом на это замечание стали охотно раздавшиеся вширь улыбки, и топор войны между лучшими друзьями ненадолго был зарыт, пока они, превратившись в слух, внимали истории, произошедшей в месте, где не суждено было побывать ни одному, ни другому.