Одно заветное желание

С наступлением отрочества Сяо Дяо приобрела навыки, более приемлемые для какой-нибудь крепости: в некоторые моменты она становилась совершенно неприступной. – Ладно, – решившая ненадолго оставить попытки докопаться до души дочери Маомао жестом показала то, что всегда дозволялось: провести осмотр. С годами это превратилось в своеобразный ритуал, который мог родиться только в семье лекаря, и Сяо Дяо принимала эту не то чтобы ласку, но необходимый обоим тактильный контакт. – Пульс немного сбивчивый, – наконец изрекла Маомао, отпуская её руку, – Постарайся сегодня выспаться. – Мы тут надолго? – всё же решилась спросить Сяо Дяо, но мать лишь пожала плечами, как и ожидалось, не то чтобы с сожалением. На самом деле, Сяо Дяо нравилось то, что они переместились в лагерь Искателей, в конце концов, так долго ждали этого момента, а тут он взял и случился, пусть и при несколько драматических обстоятельствах. Однако и прыгать от счастья дочери бывшего главного евнуха вовсе не хотелось. Связано это было с тем, что произошло между нею и Хранителем Дьявольского Манка, а значит, и между нею и Джубили. Не успела Маомао выйти за порог, как дочь Белого свистка постучалась в выделенную Сяо Дяо комнатку: – Можно войти? – Конечно, – Сяо Дяо не озвучила это вслух, но ей казалось, что привилегии матери дают Джубили право заходить куда бы то ни было практически с ноги. Подумала – и тотчас одёрнула себя: это тебе не внутренний двор, где дети Императора до определённой поры вообще не знают удержу. Отлично, только о Родине не вспоминала, чего ещё не хватало. С появлением в комнате Джубили наступило выжидающее молчание, обеим казалось, что они должны что-то сказать, но слова в голову так и не шли. – Ты в порядке? – наконец взяла на себя инициативу Джубили, и Сяо Дяо бестолково помотала головой. Они постояли снова, избегая взгляда друг друга, и наконец дочь лекарки произнесла: – Это ведь можно обсудить и попозже, сейчас уже пора спать. – И то верно, – Джубили усмехнулась, пытаясь скрыть неловкость, – Чего это я, всё в один день не порешаешь. Главное... Ну, то есть, хорошо, что всё хорошо, верно? – Да, – поспешно ответила Сяо Дяо, вцепившись в запястье собственной руки, – Наверное. – Я лишь хотела сказать, – носительница Дьявольского Манка задержалась на выходе, опёршись об дверной косяк, и всё-таки заставила себя взглянуть в глаза подруге, – Что это было... мощно. Мама рассказывала, что Лайза в атаке могла становиться со своим Пламекосом едва ли не единым целым, и, кажется, теперь я понимаю, что она имела в виду. «Но Хранитель не мой артефакт, и Дьявольский Манок тоже!» – хотелось выкрикнуть Сяо Дяо, но вместо этого она выжала из себя неловкую улыбку: – Всё пошло не совсем по плану, но в следующий раз я постараюсь не подкачать. – Я очень надеюсь, что мы разберёмся, как и что там работает до наступления этого самого «следующего раза», – (показалось, или она погрустнела?) – А пока спокойной ночи, постарайся выспаться. Снова оказавшись одна, Сяо Дяо улеглась на выделенный ей матрас, оказавшийся на удивление удобным для таких спартанских условий. Как обычно, если тебе вовсю желают выспаться как можно лучше, это означает, что сна не будет ни в одном глазу. Едва смежив веки, она видела те самые малопонятные вспышки, чувствовала, как её тело, пусть и нескладное, но цельное, разделяется на два силуэта, ощущала, как её руки удлиняются, превращаясь в режущие приспособления – и о, она предполагала, что это не единственное, как может трансформироваться её сущность, или правильнее будет назвать это душами? А ещё... – Я слышу, это ты, – Сяо Дяо открыла глаза, чтобы столкнуться с пушистым силуэтом. Хранитель. Раньше она знала его только благодаря описаниям Джубили, мол, он похож на животное вроде медведя, только без головы, но, если бы совсем точной, при взгляде на Хранителя Сяо Дяо вспоминала утробное уродство, которое мать показывала ей в одном из медицинских трактатов. Это был щенок, точнее, должен был стать щенком, но Небесная канцелярия распорядилась иначе, и вместо него на свет появился мясной шар, облачённый в мех – и ничего более. Правда, у этого, переливчатого, словно образцы лучших доставляемых ко двору императора опалов были ещё и мощные лапы, плохо сопоставимые со всем, что Сяо Дяо знала – то ли как у тигра, то ли как у яка. И при всём при этом аномальное тело было хранилищем разума, лишь отдалённо похожего на человеческое. Словно поняв, что его разглядывают, Хранитель подёрнулся дымкой, и очень скоро у кровати девушки оказался тот самый псевдо-Лакан, образ, возникший во время беседы их сознаний. Сяо Дяо лишь поморщилась: образ мог бы быть и получше. Хранитель будто почувствовал это: – Тебе не нравится? – Да нет, – при такой мощи можно было и не пытаться скрывать слабость, однако Сяо Дяо всё же попробовала, – Очень даже подходит. Я отношусь к настоящему Лакану точно так же, как и к тебе. – Ненавидишь? – склонилась седая голова. – Скорее, не разбираюсь, как себя вести, – Сяо Дяо ухмыльнулась, поняв, что едва ли жизнь столкнёт её с настоящим Лаканом снова. Такое себе утешение, учитывая, что перед нею стоит его точная копия. Поскольку лечь обратно в присутствие гостя было бы странным, дочь бывшего главного евнуха встала, и, прошествовав к окну, выдвинула стул, глядя в кромешный мрак. Занавешенный светокамень не то чтобы разгонял тьму, но комната казалась гораздо светлее того, что снаружи. Вот она, тьма, Бездна, в которой не видно ни Луны, ни звёзд. Окна комнаты выходили как раз на расщелину, это был тыл большой порты, место, куда, как им рассказывали на вечерних курсах, Недвижимый лорд порой отправляла молодых Синих свистков на тренировку. Выдержать там две недели означало сдать экзамен на Лунного свистка, и, признаться, Сяо Дяо с трудом понимала, как это вообще возможно, остаться в том месте на столь длительный срок и не лишиться рассудка. Впрочем, дочь Лайзы-Разрушительницы справилась, но, быть может, здесь дело в том, чьей именно дочерью она была? – Тьма тебя пугает? – похоже, Хранитель ожидал, что ему обеспечат приятную беседу, и теперь всеми силами пытался завязать диалог. – Скорее, я не совсем её понимаю, – Сяо Дяо почувствовала, что успокоилась, разглядывая эту чернильную завесу. Всё, что она ощущала, это запах сырости с той стороны. А ещё, кажется, лёгкий аромат грибов. – Тьма возникла раньше света, – снова заговорил псевдо-Лакан, садясь рядом с ней прямо на пол, на свой собственный призрачный стул, – Многие живые существа почитают тьму за исконное место обитания, они рождаются, живут, размножаются и умирают в ней, и не подозревая, что где-то есть солнечный свет. У них нет глаз, но они не считают это большой потерей. Если подумать, тьма полна жизни гораздо больше, нежели светлая сторона этого мира. – Почему я понимаю тебя, а другим приходится прибегать к помощи Присциллы, чтобы знать, о чём ты хочешь поговорить? – решив, что философствовать достаточно, обратилась к нему Сяо Дяо. Хранитель усмехнулся: – Ты инструмент, как и я. – Это не особо объясняет происходящее. Взгляд псевдо-Лакана стал ироничным, будто он собирался втолковывать азы военного дела едва научившемуся ходить ребёнку: – Чтобы Белый свисток мог активировать артефакт, он должен петь с ним в унисон, ощущать его душу. Вот и ты, по сути, ощущаешь мою. – Так выходит, что все артефакты Бездны когда-то были живыми? – выжидающе прищурилась Сяо Дяо, но собеседник лишь хитро осклабился: – Следующий вопрос, юное создание. – Так нечестно, – она скрестила руки на груди, и псевдо-Лакан лишь закинул ногу на ногу, выщёлкивая прямо из воздуха бокал вина: – В месте, где ты оказалась, мало справедливого. Или лучше сказать, «вы оказались»? Сяо Дяо промолчала. Всё, что она могла, это нарочно делать паузы в диалоге, надеясь на то, что таким образом у её собеседника развяжется язык. – Не делай вид, что тебе не интересно, почему в тебе двое, а не одна. – Даже если их двое, не обращайся ко мне подобным образом, я – «она», а не «они». – Хм. Это несколько… – Хранитель пошевелил пальцами в воздухе, – Я бы сказал, неточно. – Но меня устраивает. – Понимаю, – к её удивлению, не стал возражать Хранитель, отпивая несуществующую в её реальности тёмно-красную жидкость, – Я бы поделился, но мы с тобой можем лишь болтать и взаимодействовать. Даже если я передам бокал, ты ощутишь только прикосновение воздуха или... – он даже причмокнул губами, – Тьмы. – Так и почему? – Что «почему»? Почему в моём теле двое, а не одна? Мне казалось, Гритта и твоя матушка уже всё тебе объяснили, – его взгляд стал нарочито скучающим, и Сяо Дяо поняла, что её обвели вокруг пальца. Невозможно обыграть в салочки того, кто их придумал, но и внимать этому существу со смирением умственно отсталой она не собиралась: – Это их точка зрения, но, как мне кажется, существует и другая, порождённая этой тьмой за окном. – Души Бездны плетут узоры, – пальцы псевдо-Лакана изобразили в воздухе жест, будто он прикасался к тончайшей вуали, – Но две нити не могут лежать в одном и том же месте, даже если плотно соприкоснутся. Когда такое происходит, Бездна скручивает их, искажает, пытается сделать из них нить, годную для узора. Сяо Дяо поёжилась против своей воли. На вечерних курсах она наслушалась, что проклятие пятого уровня творит с душами. Неужели в случае с близнецами происходит то же самое? – Однако в редких случаях, – продолжал Хранитель, заставив опустевший бокал снова исчезнуть, – В землях, расположенных далеко от Бездны, создаётся нить, скрученная из двух столь гармонично, что она не может быть ничем иным кроме как инструментом. А Великая Яма любит диковинки, не зря её утроба полна настолько разнообразных созданий. Разве мы можем винить её в излишнем любопытстве? Во рту Сяо Дяо появился пренеприятный привкус. Сколько дискуссий было о том, из-за чего они попали сюда из Поднебесной, и в итоге Хранитель практически прямым текстом говорит, что из-за неё? Из-за того, что она не могла прижиться во дворце, родители потеряли и работу, и влияние? – Поменьше гонора, юное создание, – будто прочтя её мысли, снова обернулся к ней Хранитель, – Блоха не отвечает за места, куда её переносит во время путешествия на собачьем хвосте. – Тебе плохо даются попытки проникнуться философией моей родной Империи, – лишь приподняла брови Сяо Дяо, и он усмехнулся, пытался по-человечески, но всё равно получилось нечто вроде звериного покашливания. – Ты инструмент хоть куда, я доволен. Но вот что любопытно, – псевдо-Лакан вдруг потянул вперёд руку, касаясь её ладони, и Сяо Дяо лишь титаническим усилием воли заставила себя не отдёрнуть конечность прочь, – В тебе нет совершенства, как в прочих свистках. Эти руки, эти ноги, это неистово бьющееся сердце, даже твои глаза – разве же тебя можно повесить на бечёвку, пристроив между ключиц искателя? И где можно сделать резьбу? – один из призрачных когтей, едва касаясь, изобразил спираль на внутренней стороне локтя девушки, заставив её кожу покрыться мурашками, – Любопытно, как бы тебя смогли обрамить на шестом уровне, в деревне, полной тех, кто изменился навсегда? Разве тебе не интересно было бы это узнать? – Должно быть, по местным меркам я должна была мечтать о такой судьбе, но, – сделав над собой усилие, Сяо Дяо резко прижала руку к груди, надеясь, что это было достаточно неожиданно, – Если честно, у этого тела ещё много приключений впереди, и оно как-то не собирается становиться артефактом. На моей Родине говорят, что хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже. – Хитро подано, – фыркнул псевдо-Лакан, снова глядя ей прямо в глаза, – Но это лишь вопрос времени, не цепляйся за бренную оболочку, да и приключения… – он прищёлкнул пальцами, – Твои приключения будут связаны с Джубили, твоим носителем, так же, как и у меня. – Только в отличие от тебя, который, пока она спит, может гулять где бы то ни было, словно отвязавшаяся псина, я буду тихонько сидеть в этом самом свистке до тех пор, пока в него не дунут. – Не такой уж и плохой вариант, сама посуди, – взгляд Хранителя снова стал хитрым, – Разве бы ты не хотела упокоиться на её груди, слушая её дыхание? – Н… Ничего такого! – впервые за долгое время Сяо Дяо почувствовала крайнюю степень смущения, когда следом за щеками вспыхивали не только уши, но и плечи, последний раз такое было, когда мать отвела её в «Медяный дом», дабы дочь помогла ей с осмотром новых девушек, которые были готовы перенять профессию от более старших сестёр. – Твоё тело красноречивее тебя. – Пусть так, пусть, – яростно мотнув головой, Сяо Дяо вперила в собеседника один из своих самых грозных взглядов, – Пусть у меня и есть определённые надежды и мечты, но они связаны со всем моим телом, а не с моим бытием в виде безмолвного куска обработанной кости, ты понял?! И если уж у нас получалось взаимодействовать как у артефакта и свистка, даже если физически я не была этим самым свистком, значит, полное превращение необязательно! – Так ты отказываешься достичь максимума своего своих возможностей? Того, для чего ты, можно сказать, появилась на свет? – Это по твоему мнению я появилась на свет для этого, – окончательно ощерилась Сяо Дяо, – Я и без того прожила достаточно в месте, где считали, что моя судьба предрешена. Теперь я буду распоряжаться ею самостоятельно, и первое, что я сделаю, это нарушу закон насчёт бытия свистков, если я действительно один из них! И, на самом деле, мне плевать, что ты об этом думаешь, потому что у меня есть своя воля, и вообще, в первую очередь касаемо этих вопросов я буду советоваться с Джубили, а не с тобой! – Ох уж эта современная молодёжь, – он снова припустил веки, но Сяо Дяо сочла, что таким образом псевдо-Лакан скрыл замешательство, – А как же эти «Я умру ради тебя»? – Ни что иное как пустое позёрство, умереть ради кого-то проще простого, особенно в Бездне, подставившись под удар в нужный момент, – Сяо Дяо вспомнила отца, но зажала руку в кулак, дабы не дать этой мысли завладеть рассудком, – Гораздо сложнее продолжать бороться, чтобы в итоге не умер никто, дабы была возможность спасти снова и сделать нечто большее, не оставив беззащитным и впредь. Хранитель встал со своего места так внезапно, что Сяо Дяо подумала было, что нанесла невесть какое оскорбление, но вместо этого он оглянулся через плечо: – Котелок у тебя варит, но, если не будешь спать, очень скоро твоё сознание помутится, и ты окажешься к смерти гораздо ближе, чем была до этого. А потому высыпайся, ведь выбранный тобой путь будет очень долгим и очень трудным. – Была рада поболтать, что ли, – пробурчала дочь лекарки, снова ложась на кровать и понимая, что больше не боится Хранителя не на йоту. Ощутила, как слипаются глаза – надо же, вот это повезло. Возможно, дело было вовсе не в визите полночного гостя, а в том, что кое-что в жизни наконец начало вставать на свои места: это был разговор двух инструментов, которые были призваны действовать в тандеме, и ничего больше, граница божественного и человеческого стиралась, а это значило, что от их соприкосновения на свет, или, скорее, во тьме Бездны могли появиться любые чудеса.