Одно заветное желание

День, ночь – мозг Маомао совершенно не интересовали эти условности. Помимо обеспечения жизнедеятельности вверенного ему организма, он не прекращал и умственную деятельность. Алкоголь тоже не был особым препятствием, особенно если не вырубал сразу, да и тут лекарка умудрялась видеть сны, которые подсказывали ей нечто эдакое. Будучи лекарем целого дворца, Маомао давно усвоила очевидный факт: не было специальных врачей, скажем, для лечения суставов и отдельных – для вопросов, связанных с зубами. Ей приходилось быть на все руки мастером, и не сказать, чтобы от этого она хваталась за голову, нет, вовсе нет. Человеческое тело полно загадок, а в лекарском деле присутствовала некая жадность разгадать их все, ну, если уж и не все, то те, что успеется за жизнь. Бездна же с её проклятием, силовым полем, гулом – кто знает с чем ещё – стала принципиально новым вызовом для Маомао. И где тут сон, если в голову пришла новая идея? – Ну ты куда? – по-детски простонал Дзинши, было закинувший на неё ногу и почувствовавший, что жена ловко выкручивается из этой клетки. Вот когда тащили его сюда, так не проснулся ни на секунду, как укладывали – тоже. – Надо мне, – зная, что пьяному супругу едва ли объяснишь то, что положено на пальцах, предприняла новую попытку сползти хотя бы на пол Маомао. Открывшиеся в ответ на эти манипуляции виноградные глаза посмотрели на неё с укором: – Знаю, что я сейчас та ещё недвижимость, но потом-то ты расскажешь? Уже высвободившаяся из его объятий лекарка оглянулась, и взгляд её потеплел: – Непременно. А сейчас спи. Пока они жили при дворце, злобные кумушки нет-нет да принимались судачить, мол, раз Маомао так себя ведёт, то вовсе его не любит. По их мнению, лекарка должна была через каждые пару шагов томно вздыхать и падать на протянутые руки своего мужа. Увы, все нежности Маомао были сосредоточены не на прикосновениях, а на конкретных делах, и в большей степени на совместном обсуждении работы. Красота увядает, разум же остаётся. Дзинши слушал её, а она – его, и каждый отвечал другому пониманием и принятием. В остальное время Маомао отпихивалась от него, словно взятая на руки дворовая кошка, но, кажется, бывший главный евнух даже не сердился, воспринимая это как некую разновидность спорта с неявным исходом. И сейчас он точно не помрёт, если полежит один в обнимку с подушкой, у Маомао есть дело! Перед самыми дверьми спальне хозяев дома лекарка замерла, борясь с деликатным голосом изнутри, который вопрошал: «Быть может подождёт до утра?». Хотя Озен же сама сказала, что любые вопросы, касающиеся Бездны, могут обсуждаться когда угодно, и хотелось верить, что она спокойно заснёт после того, что у неё собирались спросить. Да и в конце концов, для чего люди придумали заранее просить прощения за что-нибудь? Как только делаешь подобным образом, уже не кажется, что ты последний хам. Так что, вздохнув, Маомао постучала, и вскоре услышала удивлённое «войдите», что она и сделала. К удивлению травницы, Озен сидела на краешке кровати, и притом явно поднялась гораздо раньше, чем в комнате появился кто-то третий. Луна, заглядывавшая в окно, освещала клинья Тысячника, в том числе и тот, который был внедрён сегодня. Возможно, причина бессонницы в нём? Тут Маомао приободрилась: уж кто, кто, а она могла оказать помощь в такой ситуации, и её беспардонное вторжение уже не выглядело столь беспардонным. Увидев, что полуночная гостья хочет что-то сказать, Белый свисток подняла ладонь вверх, призывая к молчанию, а затем указала на Марулка, которой распластался по кровати словно морская звезда. Встала сама и накинула халат. Сонно поскребла бок и мотнула головой в сторону гостиной, лучшего места для того, чтобы скоротать ночь до того момента, пока снова не захочется спать. Гости уже смекнули, что та комната была местом как раз для подобных моментов: удобные кресла, стеллаж с книгами да ковёр из шкуры пока неизведанного зверя, в который было так приятно зарывать пальцы замёрзших ног. Покорно кивнув, Маомао последовала в нужном направлении. К её радости, Озен не выглядел рассерженной. Чего уж тут говорить, эмоции этой женщины по большей части были под контролем, если уж когда та и выходила из себя, так это от напора Гильдии относительно дочери и от Бельчеро, не осознавшей, насколько опасно было пренебречь обязанностями по сбору горькой икры. – Как ты себя чувствуешь? – всё же решила ненадолго отложить свои изыскания Маомао, но чёрные, словно сама Бездна глаза, поднявшиеся в неё, дали понять, что эти экивоки не пройдут: – Ты говори, что случилось, знаю же, что не просто проведать пришла. Лекарка вздохнула с заметным облегчением. Если при дворце её прямота и беспардонность частенько создавали проблемы, то здесь, с Озен, травница получила столь необходимое понимание. Похоже, Недвижимый лорд и сама набила с этим много шишек, ещё до того, как добилась такого статуса, и теперь, как и Маомао, встретила родственную душу. – Озен, я вот что думаю, – не зная, как подступиться, Маомао потёрла подбородок, а затем снова перевела глаза на хозяйку дома – Скажи, а местные дети рождаются нормальными? В смысле я не то хотела сказать, но есть ли какие-то проблемы при рождении? Например, они не сразу дышат, или чем-то болеют, я не знаю, как объяснить, но мне нужно понять, настраиваются ли они каким-то образом на Бездну. Вроде как… Есть порода кошек, которая рождается светлой, а после на их мордочках и хвосте появляются тёмные пятна, увы, я не помню, как они зовутся, и вот один знакомый Дзинши солдат рассказывал, что в горных монастырях они остаются белыми и темнеют, только когда их спускают в долины. Речь не о кошках, но, полагаю, ты поняла. – А... – Озен задумалась, откидываясь на спинку просторного кресла и скрещивая руки на груди. В этот момент Маомао легко было представить хозяйку дома как руководительницу лагеря Искателей, там, на втором уровне, куда они только собирались дойти. – Ты сама принимала роды, да какой там – становилась матерью, – в нетерпении от того, что теория повисает в воздухе, снова заговорила лекарка, и Белый свисток кивнула в такт её мыслям: – Я понимаю, о чём ты. Также ты знаешь и то, что Рико, дочь Лайзы, родилась мёртвой. А мой... – два указательных пальца Недвижимого лорда изобразили над головой ушки, – Особенный, ты в курсе. – Допустим, – тоже кивнула ей Маомао, – А что касается остальных? – Вроде припоминаю, – секунды показались мучительными, но Белый свисток всё же заговорила снова, – Ох, это было очень давно. Мне, должно быть, не больше тридцати тогда было. Гильдия согнала каких-то там врачей, по вопросам лекарственных трав и возможности их выращивания в Бездне, думаю, тебе бы понравилось, и среди них была акушерка. С оказией у кого-то из местных случились роды, и она, счастливая от того, что может помочь, побежала пособить своей коллеге. Вернулась белая, как полотно, хотя времени прошло всего-ничего, часа четыре, наверное. Закри рассказывал, что она, по её словам, цитирую, «нигде прежде не видела такого варварства, чтобы ребёнка буквально выдирали из лап смерти». Хотя это сработало, малыш был вполне себе нормальный. – Выдирали из лап смерти? В каком смысле? – Здешние дети, – Озен говорила медленно, поскольку и сама принялась обдумывать эту мысль впервые в жизни, – Редко рождаются и сразу же начинают кричать. Нет, в них требуется вдыхать жизнь, и не капля за каплей, а стремительно. Моего брали за задние ноги и колошматили по спине, чтобы выбить слизь из лёгких, а потом ещё, чтобы наконец-то заплакал. Может, конечно, потому, что к нему не сразу решились прикоснуться, сама понимаешь, уши и хвост были уже тогда, но мне кажется, что это вполне себе распространённое правило, если судить по той несчастной приезжей. Да и, – она припомнила что-то ещё, почёсывая подбородок, – Когда Гритта была ещё Синим свистком, она тоже спросила меня про роды. Надо будет уточнить у неё, всё же она приезжая, конечно, возможно, она просто интересовалась акушерством как таковым, а может, за пределами Орта и правда ходят слухи о том, что рождение наших детей уму непостижимо. – Вот как, – Маомао сделала несколько кругов по гостиной и снова села. Озен, терпеливо ожидавшая её всё это время, легонько улыбнулась: – Так что? Поделишься новой теорией? – Она касается сбоя сердечного ритма, – охотно заговорила лекарка, радостная от того, что её не осудили за поздние умственные упражнения, – Как я уже говорила, мне кажется, что у жителей Орта частенько происходит сбой пульса, и это совершенно нормально. Точнее, по-своему нормально: таким образом ваши тела функционируют близ Бездны. Однако детский организм к этому ещё не готов, и я предположила, что что-то такое наблюдается при рождении. Возможно, и правда наблюдается, если те случаи – не исключение из правил. – Жаль, что Гритта не живёт рядом, – на этот раз улыбка Белого свистка стала шире, и Маомао нервно хохотнула: – Вот уж правда. Но мне показалось, что ты тоже не спала. – Не надо было пьяных искателей по домам растаскивать, очень взбодрилась, – она снова встала, позёвывая, – Но я всё же попробую улечься снова, вдруг повезёт. Или ты хотела что-то ещё? – Да Гритта по-прежнему рядом не живёт, – повторила шутку Маомао, усмехаясь, – Большое тебе спасибо. – Я ведь уже говорила, – Белый свисток повернула в сторону комнаты, заранее развязывая пояс на халате, – Всё, что касается Бездны, не терпит отлагательств, обращайся в любое время, к тому же, ты умница, и это действительно стоит того.... Что там у них происходит? Звук шёл сверху, из комнаты девочек, слышались пусть и неявные, но реплики, кажется, одна что-то оживлённо доказывала другой, а затем удаляющиеся шаги доложили о том, что кто-то вышел наружу. Обе матери затихли, прослеживая этот маршрут, но затем снова воцарилась привычная ночь и спокойствие. – Вроде разобрались, – не то чтобы слишком взволнованно сказала Озен, пожимая плечами. – Как думаешь, всё в порядке? – также тихо спросила её Маомао, на что Белый свисток лишь хмыкнула: – Даже если нет, им уже требуется разбираться с этим самостоятельно. Ещё немного, и что твоя, что моя дочь станут абсолютно взрослыми и будут нести ответственность за себя. Я знаю, что в вашей культуре, должно быть, абсолютно нормально пасти молодых девушек, но здесь ситуация несколько иная. – Будь моя дочь самой обычной... – начала было Маомао, но тут же осеклась: Джубили, волею случая ставшая носительницей Дьявольского Манка, тоже не соответствовала таким критериям. – И ты, и я – матери, – зайдя к себе в комнату, Озен скинула халат, и луна, так никуда и не девшаяся, осветила её изборождённое клиньями и шрамами тело, – И мы всегда будем за них волноваться, но нельзя позволять волнению диктовать детям нашу волю от начала и до конца. Они должны сами совершать ошибки, обжигаться, падать и снова вставать. Это Бездна, а Бездна не прощает тех, кого до старости водят за ручку. А ещё, – Недвижимый лорд снова подняла голову вверх, улыбаясь, – Для чего же ещё нужна молодость, если в ней нет места приключениям? – Ты права, – в который раз отметив мудрость хозяйки дома, легонько склонила голову Маомао, – Я лишь надеюсь, что они не поссорились, и что не произошло ничего страшного. – Ну раз с воплями не носятся по коридорам, значит, уже всё улажено, – подойдя к кровати, Озен без обиняков откинула покрывало на так и не проснувшегося мужа, укладываясь, – Так что, останешься у нас, или пойдёшь к себе? – Шуточки у вас тут… – даже несколько смутившись, фыркнула Маомао, прикрывая за собой дверь, но притормозила в самый последний момент и улыбнулась напоследок, – Спасибо что помогла, доброй ночи. – Доброй ночи, – Белый свисток поморщилась, должно быть, умудряясь лечь так, чтобы не задеть новый клин Тысячника, а затем снова улеглась рядом с мужем, переплетая их тела в затейливую, но явно привычную конфигурацию. Будь дело в ссоре, как предполагала её мать, Сяо Дяо бы нисколечко не волновалась. Если у них с Джубили и происходили некие прения, то вскоре быстро исчерпывались, в основном благодаря лёгкому на подъём характеру дочери Белого свистка. Но сегодня... Непонятно, в чём была дело, то ли в пиве, попробованном с разрешения родителей в «Полночном перекусе», от которого несколько кружилась голова, то ли в том, что они легли достаточно поздно, но Сяо Дяо впервые в жизни почувствовала, что на неё смотрят. Фольклор её страны был богат на рассказы о злобных духах, которые спали и видели, чтобы причинить вред человеку, да какой там: она и сама, пока не дожила до гордых десяти лет, боялась прокрадываться по ночам во двор, боясь встретиться с кем-то из тех чудовищ. И вот теперь это ощущение, реальное ощущение того, что кто-то смотрит на тебя не моргая, вывело её из дрёмы. Как выяснилось, вывело не зря. Сяо Дяо хотела закричать, но от чего-то голосовые связки сразу не послушались. Мало того, всё тело будто оцепенело, ведь над её кроватью, действительно глядя на неё сверху вниз, стоял Хранитель Дьявольского Манка собственной персоной. Несмотря на полумрак комнаты, его было видно гораздо чётче, чем обычно, хотя зоркий глаз Сяо Дяо уже научился определять его, периодически появляющегося возле плеча Джубили или возле самого Дьявольского Манка как лёгкая переливчатая дымка. О нет, теперь над ней нависало самое настоящее чудовище, что-то вроде медведя без головы, и Сяо Дяо могла бы задаться вопросом, какой частью он на неё смотрит, если на этой туше не видно глаз, но сейчас было не до этого. Тварь, пусть и знакомая, пусть и благодаря уверениям Джубили, более чем мирная, словно хотела от неё чего-нибудь. А Сяо Дяо не была готова ответить на этот вопрос, есть ли у неё то, что нужно. – Джубили, – наконец кое-как разморозившись от сонного паралича и скосив глаза в сторону, позвала гостья. Соседка по комнате поморщилась во сне, а затем вскочила так стремительно, что едва не приложилась головой об полку с книгами: – Ты что творишь?! Хранитель Дьявольского Манка переступил через инертное тело как-то нехотя, будто делал что Сяо Дяо, что Джубили огромное одолжение, а затем, столь же преисполненный величия, просочился в родной артефакт, только его и видели. – Сильно испугалась? – Джубили мигом вскочила, тогда как Сяо Дяо едва отскреблась от кровати, потирая голову, – Он уже раньше так делал? – Понятия не имею, если и делал, то я заметила только сейчас, – уже умудрившись присесть и подтянув колени груди, вся Сяо Дяо заметила шутку, которую за это время умудрилось сыграть с ней собственное тело и тут же стремительно закрылась подушкой, – Не смотри! – На что? – как назло, среагировала Джубили, переводя глаза вниз, а затем лишь приподняла брови, – А... Не знала, что у тебя такое бывает, обычно только у мальчишек, хотя ты... – То бывает, то не бывает, я без понятия, – жутко смущённая, Сяо Дяо только и могла что скомкаться в совершенно неудобоваримый клубок, желая, чтобы всё это как-нибудь исчезло, да побыстрее. Отец, однажды успокаивавший её в одно из таких происшествий, говорил, что это как петушок, поющий поутру, устанет – и снова ляжет спать. Сейчас это казалось смешным, ведь в петуха, вздумавшего разбудить дворец раньше времени, хотя бы можно запустить комком глины, и он живо эвакуируется обратно в птичник, а здесь приходится ждать. Ну что за нелепое тело! И ладно бы когда в одиночестве, но если кто-то видит... – Хорошее что-то снилось? – Джубили, казалось, очень заинтересовалась этим необычным происшествием, хотя всё, чего хотелось Сяо Дяо, это немедленно провалиться в пропасть, какую-нибудь другую, не в Бездну, и отлежаться там в безопасности ближайшие пару десятков лет. – Гарем... Вроде, – дочь бывшего главного евнуха замотала головой, – Ты лучше скажи, что забыл возле меня Хранитель. – Правда, я не знаю, – Джубили ненадолго утихла, – Но я искренне за него извиняюсь. А ты... – А я, пожалуй, пойду сегодня спать к твоему брату, – Сяо Дяо резко вскочила с кровати, должно быть, напугав хозяйку комнаты. – Я не желала дурного, – совершенно растерянная, залупала глазами Джубили, – Да и ничего страшного ведь не произошло, это просто реакция, ты не можешь её контролировать. – Я всё равно пойду! – Сяо Дяо почувствовала себя совсем как в детстве, когда её не принимали играть ни девчонки, ни мальчишки. Как Гритта называла это наказание? Овотестис? Толку от него никакого, только что писать стоя научилась, да ещё и диковинка для врачей. А теперь вот, да ещё и в гостях. Чтоб его! Понятное дело, что думы о намерениях Хранителя Дьявольского Манка отошли на второй план. А ещё пришлось не слишком деликатно разбудить Федерико. – Я у тебя посплю, – неловко буркнула Сяо Дяо, заходя в комнату мальчика. Тот оторвал сонную голову от подушки: – Что? Уже вставать? – Нет, у тебя посплю, говорю, – быстренько расстелив свой матрас и плюхнув следом и подушку, и одеяло, Сяо Дяо мигом забралась внутрь, надеясь если не помереть, то хотя бы впасть в анабиоз ровно от этого момента, как все забудут об этом досадном происшествии. И спустя пару мгновений почувствовала, как что-то тёплое прижимается к её боку: Федерико обнял её за шею. – Я утром свалю, обещаю, – совсем сбитая с толку, пробурчала Сяо Дяо, на что детская ладошка похлопала её по плечу: – Не знаю, что случилось, но всё наладится. Ты спи, а я тебя посторожу. – Спасибо большое, – как ни странно, гостья действительно почувствовала некое успокоение, и, свернувшись калачиком, смогла уснуть снова. И в этот раз надо её душой никого не виднелось.