Одно заветное желание

      Напиток, представленный заморским гостям как пиво, оказался коварным: в отличие от маотая, прошибавшего через считанные минуты, этот подкрадывался незаметно, и вот, третья кружка, а мозг уже с трудом соображает, притом искатели не стесняются наливать тебе ещё. Впрочем, как и у всех людей, занятых тяжёлым физическим трудом и день и ночь, алкоголь способствовал расслаблению, а где расслабление – там и байки.       – А это, это помните?! – казалось, что Йелла разнесло больше всех, и он, и без того достаточно болтливый, стал ещё болтливее, – Исследуем мы, значит, пропасть на третьем, встретили сифон, такой узкий, что просто невозможно, а этот вот, – он потыкал пальцем в приосанившегося по случаю Сержио, – Заявляет во всеуслышание, что полезет. Мол, уверен он, что по ту сторону есть что-то интересное.       – Так-так, – отозвалась со своего места Озен, облизывая с губ пивную пену, – Что-то я не припомню такую историю.       – Ой, да брось, большие же уже мальчики, – ласково проворчал Симрод, который, судя по всему, оставался за старшего, пока Белый свисток пребывала на поверхности, – Ты дальше послушай, начальник, всё же нормально, видишь, среди живых сидит.       – Ну и вот, – замахав рукой, мол, больше не мешайте, снова заговорил Йелл, – Обвязываем мы этого умника верёвка, говорим, если воздух вдруг закончится в сифоне, ты потяни, мы тебя мигом выволочим. Он кивает, видно, всё понял, но горит энтузиазмом… Э, куда?!       – Присцилла! – только и успел что воскликнуть Марулк, но уже бесполезно, поскольку питомица дочери, выхватив из-под самого носа повествователя кусок вяленой дичи, тут же взлетела на одну из балок, образовывавших свод «Полночного перекуса», и притаилась там, на всякий случай даже поджав пышный хвост.       – И тут нельзя терять бдительность, – Йелл сгрёб оставшуюся на тарелке еду в аккуратную кучку и продолжил, – Даём ему светокамень, как положено, ну и он ныряет. Мы ждём. Сначала пузыри идут, потом пузырей нет, мы немного нервничаем, верёвка идёт-идёт и прекращает разматываться. Не шелохнётся. Мы уже нервничаем, негоже пацану вот так вот погибать, в сифоне захлебнувшись, и, поскольку сигнала о том, что он добрался, не раздаётся, начинаем тянуть на себя и вдруг с обратной стороны сифона слышим «Бах!», – он уже с трудом сдерживался от хохота, утирая слёзы, – Видимо, верёвка от течения размоталась дополнительно, а по ту сторону без натяжения легла. А Сержио, значит, плывёт обратно, выныривает весь недовольный, перепачканный лунным молоком, каска сбита, глаза бешеные, в них светится «Вы какого чёрта меня поволокли?!» и говорит, что потерял равновесие из-за нашего рывка, обследуя тот грот. Вон как перепачкался, даже вода не смыла. Мы, радостные от того, что он жив, тут же облепляем проходимца и спрашиваем, почему два раза не дёрнул верёвку, что всё в порядке. Он смотрит на нас во все глаза и начинает ржать как умалишённый, объясняя, что быстро прошёл сифон, а там такая красивая пещера, на полу песочек, а рядом с лунным молоком сталактиты, залюбовался и вообще забыл про условный сигнал. А? Каково? Естественно, мы потом отпустили его обратно, и везунчик вернулся с некоторыми артефактами. Ну и мы тоже поныряли, не пропадать же добру.        – Ты расскажи лучше, как мы рыбачили на третьем, с Синими, которые тряслись, будто вот-вот отдадут Бездне душу, – Симрод в состоянии опьянения оставался генератором идей, а говорить представлял своему более молодому коллеге, – Удочка дёргается, а им боязно тянуть, мало ли какую бабайку оттуда выволокут, мы говорим, давайте, клюёт всё-таки, а они всё никак не спохватятся. И вот вытаскивают, а на огромном куске падали сидит такая маленькая тварь, ещё и шипит, чего это её прервали. Смотрим, а на ней жрать нечего, даже шкурку не используешь, бестолочь какая-то в шерсти, мы так и не поняли, что это такое было. Озен, ты, наверное, знаешь, мелкий такой недоделок, не больше кошки, крылья кожистые, как у летучей мыши, а тело покрыто бурым мехом. Морда вытянутая, треугольная. И злобный как незнамо что, мы уж думали, так и не отгоним, сожрёт приманку вместе с удочкой.       – А, – Белый свисток незамедлительно прикинула варианты, – Должно быть, это сордес. У них действительно отвратительный характер.       – Расскажи лучше ты нам что-нибудь! – вдруг переключившись на начальника, заклянчил Йелл, которому, должно быть, уже надоело говорить за всех, – Ты же столько всего знаешь, а в итоге слушает практически только твой муж. Чего тут-то молчишь?       – Так ведь ничего нового, дела давно минувших, – лишь пожала плечами Недвижимый лорд, на что её подчинённый оживлённо затряс головой:       – Ну ты мне-то мозги не делай. Вон какую закусь шикарную завалили, это что же, не история?       – Так я же рассказала.       – Тогда расскажи другую, – алкоголь действовал ровно в той степени, чтобы из взрослого мужика получился жаждущий чудес ребёнок.       – Вообще госпоже Озен вполне по статусу написать уже мемуары, я думаю, весь Орт был бы ей признателен, – скрестил руки на груди Лероро, нисколько не смутившись грозного взгляда чёрных глаз, тут же брошенных в его сторону:       – С ума сошёл?       – А что я такого сказал? Шутка ли: самый опытный и долгоживущий из всех Белых свистков, по крайней мере, из тех, кто ещё поднимается на поверхность, о тех, кто сгинул, утверждать не возьмусь. Почему бы и не написать мемуары? Там столько историй. Быть может, это даже было бы полезно молодым.       – То, что полезно молодым, я и так рассказываю молодым, – намертво упёрлась Озен, но было заметно, что это происходит не из-за вредности, а из-за замешательства. Несмотря на поистине легендарный статус, Маомао уже сообразила, что хозяйка приютившего их дома никогда не кичилась своими достижениями. Даже в случае разборок с Бельчеро не потыкала её в разницу опыта, взывая лишь к здравому смыслу. Это вызывало уважение, но при этом...       – В нашей стране распространены притчи, – заговорил вдруг Дзинши, отставив свою кружку в сторону, – Обычно их сочиняют духовные учителя. Мне кажется, что в таких литературных произведениях вовсе не обязательно указывать человеку на его ошибки или на уроки, который тот должен освоить. С мемуарами то же самое. Каждый извлечёт всё, что посчитает нужным, а даже если не найдёт ничего такого, то хотя бы узнает принципиально новое о жизни настоящих искателей. Мне всё же кажется, что идея Лероро действительно хорошая. Была одна книга, которую мы читали с женой, посвящённая приключения монаха и его учеников, и вот в ней не было каких-то значимых моментов духовного свойства, если не считать того, что обыкновенно знает действительно образованный и зрелый человек, например, о дружбе, принятие и взаимопомощи. Притом это произведение доставило нам множество радостных минут, и мы нисколько не пожалели, что в итоге её прочли.       – Точно, – глаза Йелла сверкнули, и тут же перевелись на новую жертву, – Что ж мы тут сидим, ничего про вашу страну не спросим, а ты, как я погляжу, ещё складно говоришь!       – Но… – хотел было возразить бывший главный евнух, но Йелл в припадке щедрости тут же плеснул ему половину пива из своей кружки, пододвигаясь ближе:       – Расскажи-ка нам, откуда вы и какие у вас нравы, чем вы занимаетесь, чего интересного происходит. Тут говорили, что ты управляющий каким-то гаремом, это же собрание красоток, верно? А ну давай рассказывай!       – Ты женат, не забыл? – отсыпал другу лёгкий подзатыльник Симрод, но тот лишь цыкнул:       – Женат, не женат, а моя фантазия что, сама себя нафарширует?       – Ну, началось, – Озен встала из-за стола, потягиваясь едва ли не до самого потолка, – Выйду воздухом подышу, вы тот развлекайтесь, мальчики. Маомао, хочешь со мной?       Лекарка кивнула, с удовольствием покидая шумное сборище. Похоже, Белый свисток тоже не сильно любила шумиху, точнее, только до какой-то степени, дальше уже требовалось отдохнуть.       На веранде было тихо, Орт уже собирался спать, а небо усеяли звёзды. Как ни странно, Маомао могла убедиться, что это те же самые звёзды, которые она видела из стен дворца, разве что здесь они назывались по-другому. Например, Пастуха и Ткачиху, которые когда-то давно следили за развитием её с мужем отношений с небосвода, здесь называли Альтаир и Вега. Про Небесную реку Озен рассказывала вообще нечто удивительное, мол, это не река вовсе, а рукав галактики, а сама галактика – ни дать ни взять остров, в котором много-много звёзд, и солнце одно из них. Помнится, те масштабы мысли обескуражили травницу, а потому она сочла нужным разобраться во всём этом несколько попозже, когда пройдёт своеобразный культурный шок. Это был не акт несогласия, в конце концов, астрономы Поднебесной тоже совершили много примечательных открытий, просто... Да, у этого мира было чуть больше информации, чем у того, откуда были родом Маомао и Дзинши. Но, так или иначе, местным всё же были нужны люди, которые продолжают искать и находить новое.       – Как твой новый клин, приживается? – пусть и будучи в подпитии, Маомао не могла отказать себе в привычных изысканиях, это был её долг как врача.       – Да, полный порядок, – Озен похлопала себя по пояснице, чуть поморщившись, – Не первый, и, я надеюсь, не последний.       – Я могу осмотреть, как окажемся дома? – поинтересовалась Маомао, и Белый свисток лишь кивнула. Они немного помолчали, глядя в сторону Великой ямы. Прислушавшись, лекарка поняла, что уже не слышит того гула, который раздавался по первости.       – Я заметила, что ты уже начала что-то исследовать, хотя я пока не понимаю, что именно, – наконец негромко заговорила Озен, – По-моему, ты прощупывала пульс у мужа. Зачем?       – У меня есть теория относительно всех живущих в Орте, но я не знаю, насколько она правдоподобна.       – Расскажи, – облокотившись на парапет, повернулась к ней Белый свисток.       – Это ещё никакой не факт, только теория, – памятуя о том, чему её учил Ломэнь Хань, принялась излагать Маомао, едва воспротивившись попытке сложить руки в замок, так, как привыкла при дворе, докладывая вышестоящим, – Гул Бездны, равно как и кошмары, как по мне, объясняются сбоем пульса. Что-то в самой Бездне препятствует нормальной работе сердца. Оно либо начинает частить, либо пропускает удары, либо становится совсем слабым, мне кажется, это зависит от конкретного человека. Быть может, так оно приспосабливается к проклятию, или, на крайний случай, проживанию возле самой Бездны. Я пыталась замерить пульс у Дзинши, но он же сразу как конь стреноженный, начинает головой вертеть, и там совершенно ничего непонятно.       – Ты бы хоть его предупредила, – на лице Белого свистка заиграла улыбка, и лекарка смутилась:       – Но тогда же я вообще никаких данных не получу.       – Ничего, я могу напрячь своих олухов, они итак ничего не делают, вот, будут довольны посидеть и пульс свой померить, потом запишут и тебе отдадут, – тут же приняла решение Недвижимый лорд, – А почему тебе кажется, что кошмары тоже вызываются сбитым пульсом?       – Когда сердце работает неправильно, телу кажется, что оно умирает. Изначально тело этого не хочет, особенно если в остальном оно здоровое и полное сил, – принялась объяснять Маомао, – Поэтому оно и вызывает ю кошмары. Это как способ спасения, чтобы ты или я напряглись и начали искать выход из сложившейся ситуации.       – Хорошо, допустим. А что же гул?       – А гул это, – Маомао поводила пальцами возле ушей, – Из-за сбоя ритма кровь тоже поступает к органам неправильно, и то, что мы слышим, раздаётся не из Бездны, а из наших собственных тел. Звук, которого, по сути, нет. Поэтому к нему нужно так мучительно прислушиваться. Он идёт изнутри.       – Хм, – Озен задумалась, ненадолго взглянув на звёздное небо, – Мне кажется, ты нащупала то, до чего ещё никто не догадался. Молодец. А что насчёт слизи вунита, которую ты так трудолюбиво собрала?       – Я заметила, – Маомао закатала рукав на правой руке, которую волею случаю не подвергала регулярным экзекуциям, – Что, как только эта слизь облегает царапины, те перестают кровоточить. Я постараюсь выварить её до мази, и, если это действительно работает, можно будет лечить вот такие незначительные раны, не расходуя на них перевязочный материал. Только это, – она вдруг замялась, – Подобные вещи при готовке пахнут не очень приятно, и мне понадобится отдельное место, чтобы никого не потревожить.       – Маомао, – склонилась над ней Недвижимый лорд, и что-то в её жестах и позе показалось лекарке несколько торжественным, – Поскольку все мы живём близ Бездны, у нас нет такого понятия как отвратительное и прекрасное. Этому нас учит сама Великая Яма, а мы, её дети, подчиняемся. Если ты изобретаешь что-то, что послужит во благо другим искателям, мы согласны потерпеть и неприятный запах, и неудобства. Даже если в итоге не сработает, неважно, мы поймём, что по этому пути ходить уже не нужно, это часть науки. Взгляни на них, – двухцветная чёлка слегка шелохнулась от того, что её хозяйка кивнула в сторону шумных посиделок, – Они идиоты последние, неудачники, я знаю, но я сделаю всё, чтобы таким, как они, и другим, постоянно исследующим просторы Бездны, жилось как можно лучше. Поэтому даже не смей говорить, что твои медицинские изыскания могут дурно пахнуть. Это не дворец, где прекрасные дамы могут падать в обморок или разнеженные чиновники пойдут писать докладные самому Императору. Наш дом – ваш дом. Проси всё, что посчитаешь нужным, и это будет тебе предоставлено. Ты лекарка, и лекарка исключительного таланта, а потому должна пользоваться им до самого последнего своего вздоха – иначе зачем вообще ты приведены в этот мир?       – Я… – с непривычки Маомао даже почувствовала, как защипало глаза, ведь она ожидала чего угодно, но не такого монолога, и, пожалуй, действительно растрогалась бы, если бы в эту минуту дверь на веранду не распахнулась, и ей навстречу не выкатился Дзинши:       – Вот ты где, милая! Я хотел сказать, что мы прекрасно поохотились вместе! То как ты помогала, это же невероятно! Все солдаты дворца Императора тебе и в подмётки не годятся, моё сокровище!       – Да подожди ты… – Маомао и хотела бы посопротивляться, но её уже загребли в охапку, утыкаясь перегарными губами в шею:       – Люблю тебя больше жизни!       – Ох, ну что с тобой поделать, – лекарка погладила его по голове, словно большого капризного ребёнка, лишь переглядываясь с Озен. Та улыбнулась:       – Мой стопудово выскочит следом через три, две...       – Озен! – алкоголь разнёс Марулка не меньше, и он тоже заскучал по жене, – Ты в порядке? Клин не беспокоит? Вы чего ушли, девочки? Мы там это... Ещё пиво принесли!       – Тебе уже хватит пива, – Белый свисток подхватила его на руки, целуя в лоб, – Ты уже по прямой пройти не можешь, ещё немного, и язык будет заплетаться. Пора домой и спать.       – Ну нет! – занудел выходец из Джесеку, обнимая жену за шею.       – Надо, непременно надо, – перехватив его поудобнее, Белый свисток обернулась к Маомао:       – Твоего дотащить?       – Да он вроде... – начала было травница, но вдруг почувствовала, как тело мужа обмякает в её руках. Это же надо! Ну куда он так напился?       – Да нормально, ему можно, всё-таки сколько событий, – приноровившись и закинув на плечи второго, на этот раз совершенно инертного искателя, Озен безо всяких проблем выпрямилась, – Транспортирую вас до дома, присмотришь за ними, ладно? Мне ещё остальных по жёнам разносить.       – Давай я им хоть трав от похмелья соберу, – засуетилась лекарка, но на этот раз агатово-чёрные глаза Недвижимого лорда прищурились:       – Вот уж нет. Пиво – это не дикие звери. Сколько сами выпили – пусть сами и несут ответственность под утро, они оклемаются, уверяю тебя.       С этими словами две сильные и независимые женщины, равно как и их мужья, из которых в сознании пока ещё умудрился оставаться только Марулк, взяли курс в сторону дома, где их уже ждали дети.