Одно заветное желание

Гостям семейства Феросе всё ещё чудился подвох насчёт ранних подъёмов, и вот они снова попали впросак. – Обучение? – Озен просто каким-то чудом прибыла на кухню раньше их, и теперь, сонно почёсывая бок, разглядывала варианты для перекуса, – Вы же взрослые, а не дети, в Орте для такой категории предусмотрено вечернее обучение, иначе преподаватели не успевают со своими делами. Мы вам пока музей покажем, а ещё лучше сначала позавтракать. – А ты чего встала? – участливо поинтересовалась Маомао, наконец-то смекнувшая, что рание подъёмы – это скорее исключение из правил. – Шкета в школу поднять, – всё тем же сонным тоном ответствовала Белый свисток, направляясь в нужную сторону, – Я же мама, в конце концов. – Действительно сложная задачка, – как только она ушла, задумчиво произнёс Дзинши, – Федерико вчера довольно долго не спал. – А ты откуда знаешь? – Маомао спросила это без подозрения, скорее, из чистого интереса. – Да мне вчера тоже не спалось, и я увидел, как они в гостиной читали книгу. Ну и я с ними посидел, немного поговорили. – О чём-то важном? Главный евнух всё же замешкался от этого вопроса. Привкус того разговора, странное смирение вроде того, которое бывает у людей, живущих вблизи мест, в которых порой происходят землетрясения или обвалы. Надо же, совершенно разные страны, а философия слегка пересекается. Хотя, возможно, дело в том что и там, и здесь живут люди. – А в глаза-то ты что не смотришь? – совершенно застопорившись, попыталась выловить взгляд мужа лекарка. – Да мы просто это... Детей обсуждали. – А... – больше Маомао не добавила ничего, в итоге решив, что если понадобится, муж всё же доведёт эту информацию до её сведения. – Я уже, уже собрался, мама, не надо было вставать, – на кухню заглянул очень серьёзный Федерико, но его бурчание вызвала появление ещё одного родителя: Марулк, не намного бодрее своей жены, тут же прошествовал следом за ним: – Тебе помочь приготовить еду? – Папа, – мальчик развернулся, пихая его в ведро, – Идите спать, я сам соберусь. И мы с Шантель на перекрёстке встречаемся, не волнуйтесь! – Малой, я уже встала, провожу... – с лестницы сползла ещё и Джубили, но, увидев семью в полном составе, даже хохотнула, – Вот так дела. – Вы сговорились, что ли? – похоже, Федерико несколько застыдился присутствия гостей, а потому, сполоснув руки, тут же принялся за готовку. Дзинши с интересом наблюдал за тем, как мальчик достёт небольшой бочонок, начинённый тёмными листьями, слегка отдававшими ароматом копчения. – А что это? – решив, что его любопытство вряд ли будет навязчивым, осторожно спросил главный евнух. – Это эккотац, мы точно не знаем, что значит слово, это дядя Закри придумал, но это перекус на ладошку, – щедро намазав в центр обсохшего листа рис и положив туда немного копчений, мелких, похожих на редис овощей и орехов, а затем ещё и посыпав зеленью, Федерико довольно ловко свернул получившуюся конструкцию, перевязав её бечёвкой. Получилось чисто и аккуратно. И действительно, размером с ладошку, разве что со взрослую, а не таковую у ребёнка. – Фруктов ещё возьми, – порывшись в ящиках, протянул наследнику сеточку с парой апельсинов Марулк, и его сын, кивнув и уже поняв, что обратно родителей не уложишь, забрал всё своё добро и пошёл одеваться. – Джубс, глянь, пришла Шантель или нет, – Озен уже занялась кофе, споласкивая турку, пока её старшая дочь последовала в нужном направлении, выглядывая в окно: – Да, вон бежит. – Она спит вообще? – Марулк даже покачал головой, – И не разберёшь, в кого такая. Вроде бы что Йелл лентяй, что Талли не отставала, а вот поди ж ты. – Впору заподозрить, что подменили, – с усмешкой дёрнула плечом Озен, а затем обернулась к гостям – Ну что, пока вы ещё не на учёбе, настало время музея? Признаться, чужеземцы уже были достаточно наслышаны об этом месте, чтобы начать испытывать определённого рода нетерпение, которое бывает, когда тебе долго о чём-то рассказывают. Но, надо заметить, рассказы превзошли все их ожидания: было заметно, что в это самое строение вложено не то что душа, а несколько душ тех многих, кто подбирал экспонаты, занимался лепниной и оформлением в целом. На входе их встретил уже знакомый Свайн, дядя Марулка, равно как и Куул, для которого была установлена специально подготовленная жердочка. Птица снова дала себя погладить, должно быть, привыкшая к любопытству посетителей. Угольный франт даже клювом поводил, выясняя, не принесли ли ему вкусного, но, не обнаружив эдакого, лишь перемялся на месте, встряхивая огромными крыльями. – Наш музей отличается от Бездны лишь в том, что вас не могут съесть на каждом повороте, а ещё уровни идут вверх, а не вниз, – пояснила Озен, открывая перед ними дверь, – Добро пожаловать на первый уровень. Скоро вы на него отправитесь. И быть может, ещё скорее, чем вы подозреваете. Естественно, что Дзинши, что Маомао, что Сяо Дяо затвердели головами по сторонам. Воспроизведённое здесь место очень напоминало горные долины, и на первый взгляд, не слишком отличались от реального мира. И пусть информация на стеллажах была им пока недоступна, но вот образцы флоры и несколько шкурок от фауны привлекли заслуженное внимание. Наряду со зверьками, похожими то ли на белок, то ли на крыс, которые, по словам Озен, встречались повсеместно на разных уровнях, были и существа, которые нельзя было отнести ни к одному из известных видов. Лично Дзинши застопорился на одном таком, зеленоватом, покрытом полосами, но притом с хоботом, словно небольшой слон. Он был изображён в густых зарослях, и даже рука художника воспроизвела некую робость этого животного. Отдельный стеллаж был посвящён артефактам, некоторые из которых напоминали узорчатые яйца, о назначении которых можно было лишь гадать. – Иногда, при явлении, которое мы называем дрейфом, здесь попадаются артефакты второго уровня, но это скорее редкость, дети здесь уже всё на свете перекопали, – пояснил Марулк, тоже принимавший участие в экскурсии. – Дети? – Маомао краем уха слышала эту информацию, но подумала, что ошиблась, – То есть на первом уровне действительно проводят раскопки дети? – Чаще сироты приюты Бельчеро, но да, – принялась пояснять Озен, – Обычно красный свисток получают лет в одиннадцать или двенадцать, а в шестнадцать обзаводятся синим. До тех пор дети ходят на первом уровне, чаще попарно, чтобы избежать опасности. Дзинши хотел было спросить, что одиннадцати, или, неважно, двенадцатилетние дети смогут сделать, если на них нападёт хищник, будущего вооружённые лишь кайлом и располагая исключительно своими более чем скромными силами, но промолчал. В конце концов, ему и самому, равно как и его семье надлежало спуститься в этот филиал подземного мира и лично выяснить, что там да как. Да и говорили же вроде, что первый уровень – это ещё цветочки. На подходах ко второму уровню, согласно оформлению стен и пола, простирались леса, а вот сам второй уровень уже выглядел наиболее зловеще, однако на лицах их провожатых сразу же засверкали улыбки. Оно и понятно, ведь там располагалась вотчина Озен, лагерь Искателей. От перехода на второй этаж музея Дзинши почувствовал, что у него несколько кружится голова: все основы здравого смысла говорили ему о том, что требуется перевернуть картинку, ведь деревья, которые были представлены здесь, росли с ног на голову. – Там ещё и ручьи текут вверх, но мы, как ни бились, не смогли добиться такого эффекта, так что идею оставили, – Марулк указал на серебристую ленту, которая, должно быть, имитировала это природное явление, а потом пожал плечами, – С другой стороны, экспонатам вода не на пользу. А экспонатов было достаточно. Насыщенность экспозиции действительно поражала. Наконец-то глазам гостей предстал тот, чьё мясо они ели в первый день прибытия: плачущий труп. Назвать это птицей язык не поднимался, хотя бы из-за морды, эти маленькие кошачьи ушки, и этот сложный ротовой аппарат, словно у каракатицы. А ещё у него было три глаза, выразительных, даже на чучеле свидетельствовавших о недюжинном уме. Кроме того, Дзинши узнал перья, видел их в лавке со скобяными изделиями, белые с розовыми кончиками, которые раньше жители Орта использовали для письма. – Мы в своих экспозициях хотим рассказать немного больше, – Марулк указал на табличку, где были изображены плачущие трупы, строящие гнездо, – Обычно их говорят остерегаться, и это правда, но при этом многие животные Бездны отличаются сложным поведением. – Если имитировать крик птенцов, можно безбоязненно подойти в самое гнездо, и даже забрать яйцо, если то понадобится. Некоторые звероловы действительно их забирают, а затем продают за большие деньги, иногда плачущие трупы становятся питомцами, – перехватила эстафету от родителей Джубили. Казалось, при упоминании местной фауны у неё даже глаза светятся, но быть может, это действительно часть её любви к живой природе, учитывая, какой у неё питомец? Сама Присцилла, в этот момент восседавшая у неё на плече, довольно щурилась, должно быть, уже привыкшая ко многочисленным экскурсиям, проводимым её семейством. Вторая половина второго этажа была погружена в полумрак, и уже там располагалась роспись, показывающая большую порту – лагерь Искателей, также висевший вниз головой. – Мне уже не терпится это увидеть, – вдруг произнесла Маомао, касаясь изображения дерева. Озен перехватила её взгляд и улыбнулась: – Учись усердно, не скормись никому по дороге – и мы непременно поднимем там по чарочке пенного. – У вас там и алкоголь есть? – подняла брови лекарка, на что Озен даже подбоченилась: – А то как же, это ведь перевалочный пункт, кто откуда поднимается, кто куда опускается, каждый раз может стать последним. Грех не выпить на дорожку. Да, транспортировать то ещё дело, но ребята справляются, как и я, собственно.. А, да, – Белый свисток щёлкнула пальцами, – Надо не забыть бы познакомить тебя с Гриттой. После музея сходим, а твоего мужа доверим моему мужу, как-нибудь они да справятся. Третий уровень, Великий Разлом, поражал голыми скалами и лабиринтом пещер. По всему выходило, что в пещерах относительно безопасно, в отличие от края, где вьются огромные хищники. Гости не могли взять в толк, какие сильные ветра позволяют таким огромным тушам подниматься в воздух. И пусть описания самих животных были непонятны, рисунки с соотнесением фигурок давали знать, что, например, алый аспид размером с небольшого кита. Отдельный стенд был посвящён местным грызунам, неритантан, которым, по словам Озен, надлежало ставить памятник, поскольку те, не особо агрессивные, но многочисленные, служили основой рациона всех тех искателей, которые задерживались на третьем уровне надолго. – Я вам как-нибудь песенку сыграю, но петь не буду, – пообещала Джубили, в это время рассказывающая что-то своё Сяо Дяо. Они хорошо разделились на группы, и, по идее, каждый мог услышать что-то принципиально новое, а потом поделиться с товарищем. Хотя какой там. Информации было так много, что на определённом моменте она стала укладываться кусками. Подобное просто в голову не умещалось. Да, что Маомао, что Дзинши уже слышали про эти уровни, но и подумать не могли, что жизнь окажется столь разнообразной, а условия – такими причудливыми. И это всё помещалось в той самой дыре? Даже тропический лес четвёртого уровня по сути размещался в жерле потухшего вулкана, или в ущелье, хотя в ущелье, лишённом солнца, вообще не предполагаешь такого увидеть. Теперь понятно, почему местные годами, если не тысячелетиями бросались туда на поиски приключений! Лично Маомао с огромным трудом отлипала от тщательно собранных гербариев, которых, правда, с каждым новым уровнем становилось всё меньше и меньше. Так, на пятом, полным громадных скорпионов да зверьков, укутанных от холода так, что они напоминали помпоны, из растений упоминалось только то, что Озен назвала шапками призраков: белёсые, никогда не видевшие солнечного света, прораставшие сквозь прах, выносимый ленивыми волнами моря Останков. Был изображён и Идо Фронт, обиталище Бондрюда, Белого свистка, от которого принявшая их семья настоятельно рекомендовала держаться подальше. Следующий, шестой уровень, был тем, возвращения с которого можно было и не ждать, но музей предоставлял посетителям возможность опуститься ещё ниже, или, в случае помещения, подняться ещё выше. Этажи стали меньше, должно быть, символизируя количество информации, которая приходилось на тот или иной уровень. На шестом снова показалось солнце, неизвестно откуда, и это сбивало с толку. Дзинши вспомнил рассказ о маленькой деревне и вздрогнул. В экспозиции её не было, так, только какие-то наброски, интересно, почему. Быть может, это тайна Белых свистков, которая волею случая выдавалась только посвящённым? Кто знает. Вот только главный евнух нисколько не сомневался в том, что история, рассказанная Озен, была не просто сочинена на колене и упомянута ради красного словца. Даже в музее это витало: Бездна – настоящая страна чудес, да вот только чудеса у неё свои, и с людьми, как правило, они договариваются. Это было заметно и в набросках пейзажей, и в силуэтах многочисленных хищников. Великая Яма могла уничтожить человека в любое мгновение, и с такой силой попросту нельзя было не считаться. – А дальше у нас пока ничего, – Озен затормозила, показывая куда-то вверх, и путники увидели на потолке картинку, которая напоминала очень тонкий серп полумесяца. – А что это? – Сяо Дяо нахмурилась, пытаясь разобраться, – Похоже будет, если залезть в бочку и слегка отодвинуть крышку. – Я думаю, ты права, – Белый свисток улыбнулась, упирая руки в бока, – Это тот проход, который виден в конце шестого уровня. Он просто существует, и всё. Как и ходящие близ тех мест обала, что-то вроде исследователей, на самом деле слепленные из различных артефактов. Видела я нескольких таких, бывают модели, которых и от человека-то не отличить, но зачем и для чего они нужны, мы не знаем, да и они не говорят. Те же, кто поднимается выше, теряют память, и от них ничего не добьёшься, – она о чём-то задумалась, но затем развернулась ко впустившей их на конечный этаж лестнице, – Что ж, полагаю, экскурсия окончена. Что было тут сказать? Гости молча последовали за ней, оглушённые массивом сведений. Этот конец пути, этот серп света с другого уровня, с которого, как выяснилось, нет возврата... – Теперь понятно, почему ученица твоей мамы пошла в последний спуск, – Сяо Дяо дрожала, будто бы от холода, но всё же смогла улыбнуться новой подруге, – Должно быть, её очень сильно раздражало, что на каком-то месте сведения об этом удивительном мире заканчиваются. – Да, мы прекрасно понимаем таких, как она, к тому же, это случалось не единожды, и не только с Белыми свистками, – Джубили улыбнулась, и это была особенная улыбка, которая обыкновенно бывает у людей, приучившихся отпускать, – Папа рассказывал, что когда он дежурил на втором, будучи ребёнком, ему очень часто случалось провожать людей в последние путешествия, даже если они в таковые не собирались. И он плакал. Однако чаще всего они уходили счастливыми, а кто мы такие, чтобы решать чужие судьбы, верно? Здесь мы все связаны с Бездной, так или иначе, неважно, спускаемся мы в неё или нет, Великая Яма – наше всё. Наше божество во всех смыслах и проявлениях. Так что я надеюсь, – они выходили последними, и Джубили, развернувшись, взяла Сяо Дяо за плечи, снова улыбаясь, – Вскоре показать тебе все те места Бездны, с которыми успела познакомиться лично, а также зверей и птиц, не нарисованных, а живых. Вот увидишь, как это захватывающе! – Мне уже не терпится, – дочь главного евнуха и не подозревала, что в ней может быть столько скромности, равно как и таких интонаций, но вот поди ж ты – наследница Белого свистка доставала их из самой глубин противоречивой натуры той, что, по сути, не являлась ни парнем, ни девушкой. – Время мы скоротали, теперь можете и на учёбу выдвигаться, – выйдя наружу и, кажется, оставшись довольной проведённой экскурсией, обозначила Озен, – А у нас, Маомао ещё есть шанс дойти до Гритты, если ты не против. Я верну тебя аккурат к занятиям. – Тогда я провожу тебя до места, где проводятся курсы, – пообещал Дзинши Марулк. Лекарка вдруг замешкалась: – А я могу взять с собой Сяо Дяо? Джубили сказала, что Гритта может её осмотреть. – Если тебе так будет комфортнее, почему бы и нет, – лишь пожала плечами Белый свисток. – Ну мам, – Сяо Дяо вдруг смутилась, будто мать прилюдно озвучила её секрет, хотя обижаться тут, по сути, было не на что. Ведь, если эта самая Гритта знала, что из себя представляет дочь главного евнуха, это надлежало выяснить раз и навсегда.