Одно заветное желание

Маомао искренне казалось, что они зашли в гильдию минут на двадцать, может, на полчаса, но когда гордый разномастный отряд вышел обратно, лекарка поняла свою ошибку, ибо солнце, до этого стоявшее довольно высоко, уже клонилось к горизонту. – Вечно с ними так, – забурчала Озен, не отошедшая от этой мимолётной стычки с Гильдией, – Хоть вообще не заходи. Зато свистки получили, и на том спасибо. Так что, к Эмири и домой? Дзинши кивнул. Разве же они ещё были в праве намечать какие-то точки маршрута? Это было бы верхом неприличия. Определённые опасения насчёт того, что швея не успеет приготовить их одежду, были, но они рассеялись как дым, ибо как только заказчики зашли на порог, Эмири указала на аккуратно сложенные свёртки: – Носите с удовольствием. Ой, и да, – она прошествовала вперёд с широченной улыбкой, вручив ещё один маленький свёрток Маомао, – Это подарок от фирмы. – А... Спасибо, – лекарка не поняла этих переглядок между нею и Озен, затем перевела глаза на Марулка, который потёр переносицу, – А что там? – Так, кое-что для души, – замахала рукой швея, – Просто надень и всё, тебе понравится. Где ж тут возразишь, надо сказать, даже любопытно. Вообще Маомао понравилась здешняя одежда: никаких тебе излишеств. При дворце она привыкла к этим широченным подолам и длинным рукавам, а что касалось официальных визитов куда-либо с мужем, то и вовсе можно было с ума сойти, пока завернёшься во всё это великолепие, а после смотришь, как бы случайно не нырнуть богатой вышивкой в еду или питьё. Жители Орта, вне зависимости от того, были они искателями или нет, по наблюдениям травницы одевались довольно практично. Как правило, это было нечто однотонное, если брюки – то с объёмистыми карманами, если блузки – то хорошо подогнанные по фигуре. На многих воротничках виднелись пуговки, и даже если это не предполагало свистки, должно быть, искатели пользовались таким уважением, что моду их одеяний копировали где только можно. Так что же тогда было в том свёртке от Эмири? Как жаль, что он сплошной, а открывать на улице не сподручно. – Померишь вечером, – подсказала лекарке Озен, доверительно склоняясь над ней, – Эмири когда-то мне такое же подарила. И мы с Марулком совершенно не против шума, если ты понимаешь, о чём я. До Маомао дошло далеко не сразу, ведь она была занята созерцанием вечной удачи, которая действительно украшала многие цветники из тех, что они проходили мимо. Растение, которое, по словам местных, тем крупнее и плодовитее, чем жёстче условия, в которых оно растёт, не могло не вызывать интереса. Надо сказать, окончательно намёки дошли после ужина, когда травница наконец-то добралась до свёртка, предварительно повесив другую одежду на выделенные им вешалки. – А ты меня расче... – начал было Дзинши, но увидев, что у жены в руках, осёкся, – Это... Это то, что было в свёртке? О, во имя небесного владыки... – Я это не надену, – упавшим голосом произнесла Маомао, вертя практически невесомую вещь на бретельках. Изумрудно-зелёную, практически прозрачную, такое можно было надеть либо на голое тело, либо не надевать все. На голое тело... О, воистину, это превосходило все ожидания! – Наденешь конечно, – тоном, не терпящим возражений, пробормотал Дзинши. – Мы в гостях, – к своему удивлению, травница почувствовала, что на её щеках появляется румянец, – Да и видел ты там всё. – Ну мало ли что я там видел, в таком-то я тебя точно не лицезрел, – голос его стал практически молящим, так что Маомао, плюнув на всё, действительно примерила вещь, лёгшую на её тело, словно дуновение летнего ветерка. Настолько короткое и соблазнительное, что даже сестрицам из «Медяного дома» не снилось, а уж эффект и тем более странный. Маомао никогда не считала себя красивой, но теперь неизвестно почему почувствовала себя чертовски привлекательной. – Мне кажется, в этом можно спать, – кашлянув, дабы хоть как-то приманить серьёзность, с нейтральным лицом произнесла лекарка, не без опаски подходя к кровати, – Так что, тебе расчёсывать или как? – Да, конечно, будь так добра, – поскольку его собственной гребень был безвозвратно утерян, Дзинши сегодня прикупил на рынке другой, кажется, сделанный из рога, который ему приглянулся как своей красотой, так и удобством. – Кхм… Как там сумка, всё ли цело? – Как я и думала, некоторые травы просыпались да просолились, но это ерунда, склянки прямо умнички, ничего с ними не произошло. То, что арбузный иней уцелел, ты и сам видел, я ведь заглянула Шамите и её дочери на обратном пути. – Про это да, слыхал, даже видел, – главный евнух улыбнулся, опёршись локтями об колени, чтобы Маомао было сподручнее расчёсывать кончики волос, – И всё же в удивительное место мы попали. – И не говори, – тон её потеплел, – Но я уверена, что мы и тут приживёмся. – В тебе я нисколько не сомневаюсь, уже даже пациентку нашла, что случается с тобой весьма часто, а вот я из тех, кого Озен зовёт «чинушами». По-моему, она считает их совершенно бесполезными людьми. – Это их она считает совершенно бесполезными людьми, а не тебя, мне кажется… – припомнив вспышку гнева, сразу видно, что небезосновательную, Маомао задумалась, неуверенная, что это стоит обсуждать. В конце концов, это были те дела, в которые их не посвящали, а лекарке было не свойственно на сплетничать, – То есть я уверена, что ты сможешь быть чем-нибудь полезен. Мне кажется, он заинтересовалась твоими навыками мечника, они могут пригодиться. – Что-то я не увидел на рынке мечей, – Дзинши ненадолго замолк, а затем повернулся к ней полубоком, – Мне и правда искренне симпатичны все эти люди, которые могут спускаться в то жутковатое место, пусть я ещё и не видел музея, но Бездна вызывает трепет. Как ты думаешь, может, она и правда нас позвала? Если да, то зачем? – Если это место всё равно что божество, кто мы такие, чтобы угадывать её мотивы? – резонно спросила его жена, откладывая гребень в сторону, – Ну вот, красота. Ничуть не хуже того, что был у тебя дома. Они на некоторое время замолкли, припоминая тех, кто остался позади. Одновременно вздохнули. Иногда, для того чтобы сойтись во мнении, им не требовались никакие слова. Было очевидно, что после настолько насыщенного событиями дня нужно было ложиться спать. По крайней мере, очевидно Маомао. – Ты издеваешься? – громко шепнула она, почувствовала руку мужа на бедре. Тот бросил на неё виноватый взгляд: – Но ты такая красивая в этом наряде. – Мы в гостях! – давно зная, что если он чего удумал, сопротивляться практически бесполезно, лекарка упёрла колено мужу в живот, и тут услышала недвусмысленный скрип кровати с другой стороны. Похоже, местная семейная пара нисколько не стеснялась. – Они не услышат, – тоже уловив характерные звуки, хихикнул Дзинши, и, надо сказать, его жена нисколько не поступилась принципами. Близость действительно была некоей необходимостью, символом единения и новой жизни, и Маомао, удивив даже сама себя, вскоре уснула в объятиях мужа. А вот с Дзинши, как ни странно, это не сработало. Он немного подремал, но затем отрыл глаза, не в силах совладать с непонятным импульсом. Это было не вожделение, возможно, всё дело было в звуках, несущихся с улицы, столь непохожих на те, которые обыкновенно раздаются при дворце. Ему слышался гул, который бывает в пещерах, но такой тихий, что нужно было хорошенько поднатореть, прислушиваясь. Неужели этот звук исходил из самой Бездны? Некоторое время главный евнух, закутавшись халат, простоял у окна, прислушиваясь, пока на подоконник не спрыгнула Присцилла. Похоже, она, как и всякая ночная тварь, безбоязненно гуляла по окрестностям, пока город спал. Не зная, что ещё ей предложить, Дзинши почесал огромное ухо самки пещерного гоблина, и та, посидев рядом совсем немного, снова куда-то убежала, ловко карабкалась с крыши на крышу. Замерла в свете проклюнувшихся звёзд, словно диковинная фигура на крыше дома Томасонов, да убежала себе восвояси. Интересно, если она родом из Бездны, может ли такое быть, что ночами она спускается туда? Кто знает. Дзинши обернулся на спящую жену. Ему вовсе не хотелось её будить нечаянным жестом или вздохом, и без того умаялась. Лучше самому тихонечко пройтись по дому, пока снова сон не смотрит. Но вот, выйдя за порог комнаты, главный евнух увидел, что на полу пролегла полоска света. Гостиная. Уместно ли будет подойти? Слышались шепотки, один детский, другой взрослый. Похоже, тоже полуночники. – Ещё страничку? – на кресле сидела Озен, а на её коленях – сын с открытой книжкой, испещрённой иллюстрациями. Мальчик снова не испугался, когда увидел Дзинши: – Не спится? Мне тоже. – У тебя поразительно острый слух, – выказал ему своё восхищение главный евнух, приветствуя Озен, – Можно немного посидеть с вами? – Конечно, присоединяйся, – Белый свисток кивнула на свободное место, – Тут кое-кому срочно понадобилось дочитать конец истории. – Так это же чудесно, – Дзинши, привыкший к капризам потомков Императора, улыбнулся мальчику, – Хорошая книжка? – Эта книга Джубили, она о зверьке, который искал свой дом, – пояснил мальчик, указывая гостю на страничку, где было изображено похожее на землеройку создание, опиравшееся на собственный нос. Буквы были крупные, но все, как один, незнакомые главному евнуху: местные, чудные, с колечками да росчерками. Спору нет, красивые, но вот постичь их смысл пока было не дано. Хоть самому проси такую книгу. – Озен, скажи, – он точно не знал, нужно ли заводить разговор, но сидеть в тишине казалось странным, тем более, с замужней женщиной, – А что значит имя твоего сына? – Что значит имя? – она, кажется, удивилась такому вопросу. – Ну да. У нас обычно подбирается какое-нибудь особое имя, а он у вас, кажется, долгожданный ребёнок. Например, моё означает вид прекрасного цветка, растущего в горах. – Он у нас, скорее, нежданный, нежели долгожданный, – Недвижимый лорд чмокнула мальчика прямо в переплетение волнистых волос, затем усмехнулась, – Погоди-погоди, дай припомнить... Да, точно. Федерико означает «изобилие», мы с Марулком как-то смотрели. – Потрясающее имя, – искренне восхитился главный евнух. – Это не я его придумала. – Марулк? Белый свисток покачала головой: – Моя ученица, Лайза. Видишь ли, это был вечер, когда мы отмечали подъём с пятого уровня... Ну, у нас этот традиционно жуткая попойка, и так уж получается, что несёшь всё, что в голову взбредёт, а Лайза не так давно с Торкой познакомилась, он был её мужем, – Недвижимый лорд поморщилась, хотя и было понятно, что с того момента прошло много времени, – И вот она мне в уши лила, что этот умник читал ей стихи некоего поэта, и якобы если у них будут дети, она назовёт мальчика Федерико. А у неё родилась девочка, поэтому имя пришлось сократить до «Рико». Мальчика зачать не получилось, поскольку Торка погиб в следующей экспедиции. Да и Рико мы еле приволокли, то ещё приключение выдалось, – она даже плечи потёрла, хотя истинной причины этого жеста главный евнух не понял, – Я дала имя сына вроде бы как в память о ней. Но мне кажется, ему идёт. – Мне идёт, – подтвердил мальчик, ласково прижимаясь к ней. – Наверное, я помешал вашему семейному уединению, – главный евнух попробовал было встать, но ладонь, унизанная клиньями Тысячника, лишь махнула в воздухе: – Да сиди ты, вместе полуночничать веселее. И, надо сказать, мы читаем эту книгу по четвёртому разу, а Федерико она всё не надоедает. – Просто она хорошая, – буркнул мальчик, поглаживая изображение диковинного зверька, – Когда вырасту, придумаю продолжение, а то такая классная книжка и такая маленькая. – Писатель – это очень почётная профессия в моих землях, – с серьёзным видом кивнул Дзинши, – Ведь это люди, которые создают целые миры. Васильковые глаза взглянули на него с недюжинной благодарностью. – Кстати о писателях, – припомнила покупки сегодняшнего дня Озен, – Ты уже начал вести свой дневник наблюдения? – Да, записал немного. Эти карандаши, что порекомендовал Марулк, равно как и перья, очень удобны в использовании. И бумага у вас добротная. – Ну вот, дождались этого мига, – заметив, что сын подавляет зевок, Озен захлопнула книгу, – Иди-ка, ставь на место, да пойдём спать. – Я ещё не сплю, – Федерико потёр глаза, но была заметно, что этот бой проигран. – Давай, завтра тебе на занятия, не годится клевать носом, если хочешь стать настоящим искателем, – всё-таки снарядила его в путь-дорогу Белый свисток, а затем обернулась к гостю, – Мне кажется, или ты хочешь о чём-то спросить? Дзинши понятия не имел, как она это учуяла, должно быть, что Озен, что его жена делили одну и то же сверхъестественную способность, когда такой человек просто тихонечко сидит рядом с тобой, а потом выдаёт то, о чём ты и сам ещё не имел ни малейшего понятия. – Я думал о месте, где исполняются мечты, – главный евнух и сам не понял, как это произнёс, ведь он хотел спросить о гуле, о том, точно ли звук несётся из Бездны, или ему просто кажется, но вот, заговорил о совершенно другом, – Это правда? Если да, то могло ли… могла ли Бездна поманить нас только потому, что у кого-то из нас есть заветное желание? На этот раз агатовые глаза уставились на него не мигая, но в этом взгляде не было ничего угрожающего. Главному евнуху казалось, что он смотрит в саму Бездну, туда, о чём ни один смертный ещё не имел ни малейшего понятия. – Ты мечтаешь о ребёнке, – наконец негромко произнесла она, но эффект был такой, что Дзинши даже вздрогнул. Не сразу определился, как реагировать – вот так дела, а ведь привык при дворе держать лицо! То ли тут атмосфера навеяла, то ли разговор был такой доверительный, но главный евнух усмехнулся, или, быть может, всхлипнул, почёсывая с таким трудом расчёсанные волосы: – Да я знаю, что это невозможно, и у нас есть Сяо Дяо, и если мы захотим, можно взять ещё ребёнка... Нелепица, поскольку не тот родитель, кто зачал, а тот, кто воспитывает, я думаю, ты и сама об этом знаешь. – Погоди немного, уложу его и вернусь, – зачерпав на руки сонно щурящегося сына, кивнула гостю Озен, и тот на некоторое время остался В одиночестве. Обругался самого себя – видано ли дело, проявить такую слабость, Белый свисток же говорила, что Бездна не для нытиков, а он вот, взял и выдал. Глупец, настоящий идиот! То ли Озен казалась подобием начальства вроде Императора, то ли ещё из-за чего, но падать перед нею лицом в грязь абсолютно не хотелось. Благо, кажется, она отнеслась к случившемуся довольно понимающе. Лишь бы Маомао это не услышала, а то сделает такое лицо – с неё станется сделать, она умеет, – что потом будет совестно неделю, а то и две. Озен вернулась довольно быстро, возвращаясь в кресло. Положила ногу на ногу, задумавшись, а затем выдала: – Далеко-далеко, на шестом уровне, есть чудесная деревня, где живут те, кто больше не имеет человеческого облика. Это потрясающе красивое место, я была там несколько раз, но впечатления самое что ни на есть приятные. Дзинши нахмурился. Деревня на шестом уровне? Это же то место, из которого не возвращаются, ему казалось, что поселений в таких зонах нет и быть не может, А вот поди ж ты. Неужели там некое подобие Орта? – Мало кто знает, – снова заговорила Белый свисток, – Что эта деревня родилась из одного-единственного желания. Желание ребёнка, который сызмальства знал, что никогда не сможет иметь детей. Главный евнух вздрогнул: – Ребёнка? Озен едва заметно кивнула: – По непонятным нам причинам, Бездна особенно жалует детей. Возможно, потому что их желания ярче и чётче, чем у нас, взрослых. И они не столь... – она пощёлкала пальцами, припоминая нужное слово, – Рациональны, что ли. Вот взять взрослых. Чего мы обычно хотим? Денег? Славы? Дети же желают чего-то всем сердцем – и Бездна благоволит им. Благоволила она и тому ребёнку. Вот только артефакт, который она получила, быть может, и давал ей подобие детей, да только те самые дети не проживали и дня. Она в силу своей неопытности не могла измыслить полноценное существо, у них не было ни рта, ни внутренних органов, мне глаз. Беспомощные, они умирали на руках у своей матери, а она всё продолжала плодить их, и так до полного изнеможения. – Это ужасно, – Дзинши уже был готов к тому, что Бездна то ещё место, на этот рассказ, оказалось, резал его по живому, – А что же было потом? – Это очень старая история, я не уверена, что теперь остались те, кто помнит её полностью во всех деталях, – Озен переменила позу, переложив ноги, – Но суть в том, что та несчастная девочка потеряла свою человечность, и, поняв, что не в состоянии родить ни одного полноценного ребёнка, стала прибежищем для тех, кто приходил туда. Она и есть та самая деревня. Дома, улочки – суть она. Больше не человек, а нечто другое. Местные жители счастливы и почитают её за божество, но вот насколько счастлива она – это другой вопрос, на который у меня нет ответа. – Так выходит, те мечты, с которыми ты приходишь в Бездну... – начал был Дзинши, но тут Белый свисток встала, поманив его за собой: – Идём. Покажу тебе кое-что. Не бойся. К его удивлению, они направились прямиком в комнату Федерико, и Озен, как можно более бережно, приоткрыла одеяло. Чтобы случайно не охнуть, Дзинши даже зажал рот ладонями. Звериные уши, хвост, густо опушенные лапы – Федерико предстал в истинном своём обличье, без защиты браслета, который лежал на полке рядом со светильником. Точно такой, как и снился ему много лет назад! Так это правда! Он действительно необычный, и он... Но он ли это был? И по своей ли воле?.. Накрыв сына одеялом, Озен над ними глазами указала на проход, и главный евнух повиновался. Они снова вернулись в гостиную, но на этот раз с губ Дзинши не сорвалось ни одного вопроса. – Он таким родился, – сама принялась пояснять Озен, – Мы не знаем, почему. Может, виноват мой возраст, быть может, болезнь Марулка, от которого я, как мне казалось, его вылечила, быть может, экспедиции, быть может, и то, что Федерико – дитя Бездны. Можно сказать, что он сбывшееся желание, но ему не всегда легко, например, нужно прятать эти его особенности с помощью артефакта, ведь может найти и тот, кто сочтёт его противоречивое тело годно для создание особых трофеев. Это для нас он ребёнок, а для кого-то может увидеться и чудовищем. Это я к чему, – её глаза снова повернулись к гостю, – Если ты загадаешь желание Бездне, и она вернёт тебе способность иметь детей, будь готов к тому, что выйдет из чрева твоей жены. Никто не сможет гарантировать тебе, что это дитя выживет, и никто не сможет сказать наверняка, что Великая Яма потребует взамен за исполнение этой мечты. Готов ли ты поставить на кон всё, включая и жизнь твоей собственной жены? – Нет, – Дзинши произнёс это не раздумывая, – Только не Маомао. Она моё всё. – Я знала, что ты так ответишь, довольная собой, кивнула Белый свисток, – Выходит, вас привело сюда вовсе не твоё желание. Будь иначе, твой ответ был бы другим. Бездну привлекают действительно самосбродные мечтатели. – Тогда, возможно, дело в Маомао, – он улыбнулся, правда, несколько неловко: всё же разговор по душам выбил главного евнуха из колеи, – Она обожает свои яды и травы, и мне кажется, уже начала скучать во дворце, ведь навести всего, чего только можно, со всего мира, всё же нереально. А тут вон какой простор для исследований. – Как знать, как знать, – на самом деле, у Белого свистка была другая версия, но она решила её не озвучивать. Да и толку торопиться, когда жизнь сама всё расставит, дайте только срок? – Я надеюсь, мне не нужно просить тебя держать секрет моего сына в тайне? – Конечно же не нужно. Я сам отец и сам всё понимаю. Только... – он снова поднял глаза на эту высокую и по-настоящему сильную женщину, – Перед тем, как уйти, я хочу всячески заверить тебя, что твой ребёнок прекрасен, такой, какой он есть. Он сын своей матери и сын своего отца, и я уверен, что несмотря ни на что, он сможет стать искателем, или писателем, или и тем, и другим. Пусть у него всё будет хорошо. – Классный ты парень, – похоже, этот монолог несколько смутил Озен, но так просто сдаваться она была не намерена, – А как там подарок Эмири? – Просто восхитителен, – на этот раз пришла пора смущаться главному евнуху, и Белый свисток сверкнула улыбкой: – Вот и хорошо. Давай радоваться жизни, пока это возможно. Это негласный закон Бездны, ведь наша связь с ней предполагает, что всё может закончиться в любой момент. А теперь пойдём уже спать, а то завтра будем совсем разбитые. У тебя с женой обучение, а у меня другие задачи. – Да, конечно... Скажи, а могу я одолжить книгу из тех, что попроще, чтобы начать учиться читать на вашем языке? – А... – кажется, Озен только теперь поняла, что незнание письменной речи будет представлять некое неудобство для новоприбывших, – Да, конечно, поищу что-нибудь подходящее. – Благодарю тебя. И ещё большое спасибо за то, что приютила нас. – Необязательно говорить об этом каждый день, если люди хорошие, почему бы им не помочь? – она хмыкнула, уставившись в окно, и главный евнух был готов поклясться, что взгляд её направлен прямиком к Великой Яме, – Тебя, часом, не гул разбудил? – Он, а как ты догадалась? – Да у многих приезжих бывает бессонница, и они всё пытаются его услышать, но гул едва различим, буквально на границе слуха, однако действительно существует. Скорее всего, завтра ты уже привыкнешь и будешь спать как убитый, – проводив гостя до комнаты, Недвижимый лорд погасила лампу, оставшись в кромешной тьме, – Доброй ночи. Для высокого и, чего уж греха таить, крупного существа она передвигалась практически бесшумно, мало того, в кромешной тьме, что по-своему поражало. Неважно, как на самом деле выглядел Федерико, но он точно был сыном своей матери: практически сверхъестественного существа, домом которого была Бездна.