My Faith

      Мы приземлились в Нью-Йорке без четверти полночь. На улице во всю мёл снег — к счастью Шури положила Фэйт в чемодан своё зимнее пальто, иначе моя малышка прозябла бы. У правительственного ангара стояли две машины: в одну загрузился Сэм, в другую — Нат. Стив помог мне донести наши чемоданы к его машине. Загрузив их в багажник, открыл дверь и усадил Фэйт на переднее пассажирское сидение.       — Спасибо, Стив!       Роджерс подмигнул ей. Я буквально рухнул на заднее сидение, растянувшись во весь рост. Едва заревел мотор, как я отключился.       Не знаю, сколько прошло времени, когда Стив начал толкать меня в плечо.       — Барнс, просыпайся! Мы приехали.       — Ну, ты и уснул, здоровяк!       — Имейте совесть! Мне уже больше ста лет — такие длительные перелеты выматывают! — Я выхожу из машины, достаю из багажника чемоданы и пересаживаю Фэйт в коляску. — Добро пожаловать домой!       — Обожаю зиму. Как по мне — это лучшее время года.       — Ты, похоже, не равнодушна ко всему, что связано с зимой, — шутит Стив, опираясь руками на крышу машины. Фэйт сначала непонимающе мигает, но, когда до неё доходит, начинает хохотать.       — Ты чёртов засранец, Роджерс!       — Не выражаться!       — О, Кэп! Прекращай занудничать! — Фэйт наклоняется, загребает ладошкой снег. Лепит снежок и бросает в Стива.       Так, в начале первого ночи в тихом районе Нью-Йорка начинается полномасштабная война снежками.       Поскольку за свою неприлично длинную жизнь я вдоволь навоевался, поэтому старался держаться в стороне и не попадать под перекрестный огонь. Но, когда первый снежок всё же упал мне за шиворот… Будет ли корректным сказать, что режим Зимнего Солдата в некотором роде активировался?       Я бомбил Стива снежками, не давая ему возможности спрятаться в укрытии. Бил по площадям, пробивал любую защиту на своем пути. Стив изо всех сил пытался контратаковать, но куда там! В конце концов, Кэп всё же переломил ход сражения и перешел в атаку — мне приходилось отступать. Пожалуй, мне бы пришел конец, и я почти смирился с поражением, но… из-за моей спины бросалась снежками Фэйт! Так, сообща, мы смогли прижать Стива к стенке, и он выбросил белый флаг!       — Отличная работа, куколка! — Я подхватываю Фэйт на руки, отчего она громко хохочет.       Я кружу её, подбрасываю, но нашу идиллию нарушает грозный мужской голос:       — Эй, ребята! Я, конечно, счастлив, что у вас всё хорошо, но позвольте спросить: вы, нахрен, время видели?! Закройте ваши чертовы рты или я вызову полицию!       — Простите, сэр! — кричит Стив, глядя в окно третьего этажа и примирительно поднимая ладони. Бросив взгляд на часы, Кэп улыбается. — Что ж, сражение вышло отличным. Но время уже действительно позднее — пора расходиться.       — Слушай, Стив, — Фэйт сидит в коляске и смотрит на него снизу вверх. — Погода стремительно портится. Может, останешься? Бак, ты ведь не будешь возражать? — я пожимаю плечами, давая понять, что не против. — Идем же! Стив, пойдем!       Роджерс смущенно смотрит на меня, а я хлопаю друга по плечу.       — Идем, Стивен. Нам лучше подчиниться, иначе проблем не оберемся. И если ты скажешь, что будешь нас стеснять — я тебя ударю.       — Рука не поднимется! — сквозь смех отзывается он.       — Ради такого случая — поднимется.       В квартиру мы поднимались в комфортном молчании. Все устали и мечтали только об одном — чашке горячего чая и мягкой постели.       Зайдя внутрь, я помог Фэйти раздеться. Она поблагодарила, чмокнула в щеку и поехала на кухню ставить чайник. Я же отнес чемоданы в нашу комнату, заодно достав комплект постельного белья для Стива.       Пока Фэйт возилась на кухне, а я был занят поиском необходимых травяных сборов, подаренных Шури, Кэп занимался диваном — он напрочь отказался, чтобы я или Фэйти застилали ему постель. Как бы я не пытался воззвать к его разуму или бороться с его предрассудками — всё без толку! В конце концов, я плюнул на это дело, оставив Стива один на один с постельным, диваном и комнатой.       Двадцать минут спустя, Фэйт пригласила нас ужинать. Заняв места за столом, я прошелся глазами по кухне и ощутил укол совести.       — Я обещал переоборудовать кухню для тебя, но так этого и не сделал. Но сейчас мне это кажется бессмысленным.       — Почему?       — Я хочу, чтобы мы съехали отсюда. Снимем дом в каком-нибудь спокойном районе.       — Но мы ведь недавно сделали ремонт. Мне нравится эта квартира!       — Послушай, я понимаю, но… — Я шумно выдыхаю, стараясь подобрать слова.       — Баки хочет сказать, что ещё некоторое время тебе будет сложно справляться со ступеньками — ты только начала путь к восстановлению. Не пойми меня неправильно, Фэйт, но Баки кое в чем прав: дом в настоящий момент действительно лучшее решение.       — Однажды я встану на ноги, Стив! — Фэйт с вызовом смотрит ему в глаза, хлопая рукой по подлокотнику коляски. — Совсем скоро!       — Безусловно, так и будет, — твёрдо отзывается он, глядя на девушку взглядом Капитана Америка. — Но подумай: в твоем нынешнем состоянии ступеньки будут сущим адом. А отсутствие лифта только усугубит ситуацию. Жизнь в доме значительно упростит быт — ни ты, ни Баки не будете привязаны друг к другу. В конце концов, ты сможешь быть чуть самостоятельнее.       — Черта с два! Нет, мальчики, так не пойдет! Я вложила в эту квартиру слишком много сил, времени и, в конце концов, здоровья, чтобы просто вот так взять и переехать!       — Фэйти…       — Нет, Барнс! Это, нахрен, не обсуждается! Мы остаемся здесь и точка! — Фэйт с грохотом отставляет чашку, выезжая из-за стола. — Спокойной ночи.       — Баки, может стоит пойти за ней? — Роджерс выглядит расстроенным.       — Не стоит. Пусть перепсихует. — Я делаю глоток чая и задумываюсь. Рассуждаю вслух. — Может, Фэйти права? Недаром же мы приводили её в порядок? Да и я привык к этому району. И потом, я специально ушел с работы, чтобы присматривать за ней… Чёрт!..       — Жизнь — сложная штука, да? — Стиви мягко улыбается. — Я не буду вмешиваться в ваши дела, но скажу только одно — делай так, как чувствуешь.       Я бросил короткий взгляд на друга и снова погрузился в мысли.       Пожалуй, Стиви прав: мне действительно стоит прислушаться к внутреннему голосу, а не сухому расчету. Кроме того, не нужно сбрасывать со счетов мнение и чувства Фэйт.       Отправив Стива спать, я убрал на кухне, вытер посуду и, зевнув, пошел в спальню. Лег рядом с Фэйт, гадая, спит она или нет. Стараясь не привлекать к себе внимание, удобнее улегся в постели и прикрыл глаза.       — Бак, — шепотом позвала Фэйт, — ты не спишь?       — Нет. Еще нет.       — Давай поговорим.       — Давай. — Я переворачиваюсь на другой бок, подкладывая руку под голову.       — Во-первых, я хотела бы извиниться за то, что психанула при Стиве. Просто твоё предложение о переезде застало меня врасплох, и я не сумела сдержать эмоции. А во-вторых, сама идея с переездом в целом отличная, но… — Фэйти задумывается, подбирая слова. — Я хочу сказать, что эта квартира очень мне нравится и с ней связаны самые счастливые моменты моей жизни. Именно здесь я поняла, что люблю тебя, и что если моим мужчиной будешь не ты, то лучше бы мне уйти в монастырь. Но также я понимаю, что в ближайшее время ноги ко мне не вернутся, и ты в полном смысле слова привязан ко мне. Я не вправе держать тебя около себя круглые сутки и…       Я рассмеялся, глядя на Фэйт. Она была сейчас такой беззащитной и хрупкой, так отчаянно старалась казаться сильной и храброй, что в левой мышце щемило.       — Не глупи, куколка! Никто никого не привязывал. Это настоящая глупость! Если мне нужно будет отлучиться на несколько часов, то я уж позабочусь о том, чтобы тебе не пришлось куда-то выходить без меня. А при необходимости уехать куда-то на пару дней…       — Рядом со мной будет или Стив, или Сэм с Наташей.       — Правильно! — Я провожу живыми пальцами по девичьему лицу. — А что касается переезда, то давай подумаем об этом позже. В конце концов, нас ведь от сюда никто не выгоняет, да и мы никуда не торопимся. Но, думается мне, что слово всё же останется за тобой.       — Барнс! — Фэйт смотрит на меня встревожено, кладет тонкую ладошку на лоб, спрашивая: — Ты не заболел? Что с тобой происходит? — На мой непонимающий взгляд она закатывает глаза и цокает языком. — С каких пор ты стал таким покладистым? Уверена, что раньше ты никогда бы так быстро не сдался, стоя на своём из противности!       — Для тебя стараюсь, язва! Меня самого тошнит от этой моей мягкости!       — Смотри не надорвись, придурок! Я тебя и с колючками люблю!       — О, боюсь, если я стану таким, каким был до встречи с тобой, то ты сбежишь через пару часов.       — И это будет настоящим чудом! Возможно, тебя даже однажды отнесут к числу святых.       — Ёрничаешь? — рычу я ей в ухо. Она глухо стонет, а я стараюсь побороть растущее желание.       Но разве можно устоять, когда маленькая аккуратная грудь часто вздымается, а зеленые потемневшие глаза застелила пелена? Когда рыжие волосы, некогда собранные в косу, рассыпались солнечными лучами по подушке? Пожалуй, вам стоит попробовать, а я плюнул на всё и бросился в омут с головой…       

***

      Утром я проснулся от запаха кофе и жареных тостов. Перевернувшись на бок, хотел обнять Фэйт, но её рядом не оказалось. Лениво разлепив глаза, потянулся. Встав с кровати, подошел к окну, чтобы распахнуть шторы.       За окном до сих пор мел снег, падая на землю крупными и пушистыми хлопьями. Не смотря на раннее утро, на улице уже было полно людей: кто-то спешил на работу или учебу, кто-то прогуливался. Молодежь, конечно же, держала путь в Центральный парк — там уже залит каток, а что может быть лучше, чем провести весь день на льду? Только провести его в компании верных друзей, не слезая с коньков и потягивая глинтвейн! Помнится, мы со Стиви каждый день ходили кататься. Точнее, катался я, а Роджерс ходил, держась за бортик. Сколько раз я пытался научить эту бестолочь кататься на коньках, да всё напрасно!.. Я искренне не понимал: как, имея такой хороший балл по предметам в школе, он не мог усвоить простые правила катания на коньках?! В итоге, мне пришлось бросить эту затею, потому что единственным, чему Стивен не смог научиться — держать чёртово равновесие!       Улыбаясь воспоминаниям из детства и юности, я вышел на кухню. Там меня ждала чашка с горячим и ещё парующим кофе, тосты и сливовый джем. Ни Стива, ни Фэйти я нигде не нашел. Зато обнаружил маленькую записку, в которой ровным и аккуратным почерком Кэпа написано, что они ушли в ближайший супермаркет за покупками — Фэйти решила запечь мясо, а нужных продуктов дома не нашлось.       Расправившись с бодрящим напитком и завтраком, я оделся и вышел навстречу Фэйт и Стиву — в нашей округе всего один большой супермаркет и пойти они могли только туда. Едва свернув за угол, мой улучшенный слух уловил раскатистый смех Кэпа. Ему вторил звонкий хохот Фэйт — эти двое снова над чем-то смеялись. Ускорив шаг, я шел им на встречу, подставляя лицо белым хлопьям. Они оседали на моих волосах и куртке, припорашивая.       Фэйти, отсмеявшись, встретилась со мной взглядом и тепло улыбнулась. Она ехала по дороге, а Стиви нес объемные пакеты. Дернув его за рукав, кивнула головой в мою сторону. Стив приветственно кивнул.       Поравнявшись, я присел перед Фэйт на корточки. Она скользнула ладошкой по моим волосам и одежде, смахивая снежинки.       — У тебя нос покраснел, — хихикнула она. — Я думала, у суперсолдат такого не бывает.       — Я такой же человек, как и все, только с поправками на ускоренную регенерацию и усиленный иммунитет. Не делай из меня киборга, Фэйти. И не смотри на мою руку — у многих людей есть протез! В том числе, и бионический.       — Но твой-то не совсем обычный.       — Как и сам Баки.       — Вот уж точно! Повезло же мне встретить такого необычного парня…       — Ты о чем-то жалеешь? — с поддельной строгостью спрашиваю я.       — Только о том, что не вылила на тебя кофе раньше! — Фэйт задорно улыбается, проводит рукой по моей небритой щеке. — Идем домой, парни. Я, в отличие от вас, самый обычный человек.       — Что ж, раз ты пришел, Баки, то возвращаю тебе твою принцессу. — Он передает мне пакеты и пожимает руку. — Как ни крути, а у меня уже начались рабочие будни — Сэм уже три десятка сообщений написал. Спасибо, что приютили! Я побегу — дела ждать не будут. Встретимся на Рождество у Уилсонов?       — Да, обязательно! Спасибо, Стиви! И мы всегда тебе рады. — Фэйт хлопает его по спине, когда Роджерс присел её обнять. — Приходи в любое время.       — Кроме шуток, Стив — заглядывай, когда надумаешь. — Он качает головой, хлопает меня по спине и уходит. Я наклоняюсь к Фэйт. — Ну, что? Домой?       — Домой! Я сейчас готова дорого заплатить за чашку ароматного кофе с лимоном и пару горячих бутербродов! Выйдем вечером погулять?       — Конечно, выйдем. Но прежде нас ждет тренировка, а после — занятие на тренажерах.       Фэйт нахмурилась, сводя брови и тяжело вздохнула.       — Кажется, после такой программы, я не то, что гулять, я жить не захочу!       — Чуть больше веры, куколка!       — В нашей семье за веру отвечаешь ты, здоровяк.       — И, поверь мне, я преисполнен ею. Так ты считаешь нас семьей? Забавно.       — А что тут такого? Ох, Барнс! Порой ты сводишь меня с ума! Да, я действительно считаю нас семьей, хотя бы потому, что мы живем вместе. И самым веским аргументом является то, что ты не бросил меня в сложной ситуации. Ты заботишься обо мне, оберегаешь, холишь и лелеешь. Мама говорила: если ты чувствуешь себя рядом с мужчиной, как за каменной стеной — он именно тот, кто нужен. Так вот, Баки: я за тобой, как за добротной крепостью. И ещё кое-что: не бойся мне что-то рассказывать, — я непонимающе изгибаю бровь, а Фэйт тепло улыбается. — Малыш, еще в Ваканде я ненароком услышала, как вы с Сэмом обсуждали моего бывшего. И я, откровенно говоря, знала, что он мёртв. Ну, то есть точной информации у меня не было, но где-то в глубине души знала об этом.       — Я не знал, как бы ты отреагировала на подобную новость, поэтому решил сохранить в секрете.       — Да к чёрту, Баки! Ты поступил так, как считал нужным. Хоуфман уже не опасен ни для меня, ни для окружающих. Он получил то, что заслужил.       — И ты даже не сердишься?       — С чего бы мне?       — Я ведь копался в твоем прошлом, хотя говорил, что хотел бы получать любую информацию только от тебя.       Фэйт устало трет лицо, а когда мы подъезжаем к входу в дом, обвивает шею руками и переходит на шепот.       — В некотором роде, ты оказал нам обоим услугу. Если бы ты тогда не признался мне в любви, а я не сбежала, то откровенный разговор о моём прошлом не состоялся бы. Я просто хочу сказать, что ты не стал бы искать какую-то информацию обо мне, чтобы потом уличить в чем-то или обвинить. Всё, что ты для меня делаешь — во благо.       Я толкаю дверь квартиры и делаю вдох, чтобы ответить, как за спиной раздается деликатный кашель. Оборачиваюсь и расплываюсь в счастливой улыбке.       — Йори! Мистер Накадзима, доброе утро! — Усадив Фэйт в коляску, пожимаю костлявую руку своего друга. — Познакомься, Фэйти, это мистер Накадзима. Он живет в квартире напротив. В целом приличный человек, но, как и многие старики, дикий ворчун.       — Прекрати нести чепуху, невежда! Где тебя только воспитывали?!       — В Бруклине, сэр! — подобрался я, отдавая честь.       — Хватит паясничать! — хохотнула Фэйт. — Рада познакомиться, мистер Накадзима! Я Фэйт. Простите, если доставили вам неудобства.       — Ерунда! — Йори по-отечески ей улыбается. — Этого невежду уже нельзя изменить и перевоспитать, но я полагаюсь на вас, юная леди! Уж вы-то сможете научить Джеймса хоть какому-то приличию.       — Ну, всё-всё, Йори, я понял! — Я примирительно поднимаю ладони и киваю головой на входную дверь. — Мы как раз вернулись из магазина, а вчера Фэйт заварила свежий чай. Что может быть лучше, чем начать день в компании друга?       Йори разразился очередной тирадой о моей грубости, невоспитанности, озвучивая Фэйт все мои недостатки и грехи. Я улыбался, слушая старика. Искоса поглядывая на куколку, видел, что она изо всех сил старается делать вид, что абсолютно его поддерживает, хотя у самой губы дрожали от подступающего смеха.       — … стоило бы тебе задуматься, Фэйт!       — Мистер Накадзима, моя судьба уже предопределена! Я попала в сети Баки и выбраться из них уже не могу. — Голос Фэйт наполнен трагизмом, красивое лицо источает сплошную покорность судьбе. — Так что, не вижу другого выхода, кроме как остаться рядом с ним.       Йори хрипло рассмеялся, по-доброму глядя на неё.       — Какая чудесная девушка! Береги её, Джеймс, — он внимательно смотрит на меня. — Я вижу, какие перемены произошли в тебе. Ты наполнился светом и жизнью. Это истинный подарок судьбы.       Я беру Фэйт за руку под столом, сжимая тонкую ладонь. Она чуть сжимает мои металлические пальцы, приваливается к плечу. Йори, сделав глоток чая, отставляет пустую чашку. Поднявшись из-за стола, склоняет голову в легком поклоне.       — Спасибо за приятную компанию, Джеймс. А ты, Фэйт, не обращай внимания на мои слова: ты встретила очень хорошего парня! Берегите друг друга, и у вас всё будет замечательно.       Я пожимаю старческую руку, а затем обнимаю Йори. Фэйти скромно улыбается, кланяясь.       Когда за Йори закрылась дверь, Фэйт сладко потянулась. Сев рядом с ней, я закинул распущенные рыжие волосы за плечи. Гладил живой ладонью лицо, шею. Проводил пальцами по скулам и линии подбородка, по нежным малиновым губам. Вглядывался в зеленые глаза, видя в них бесконечную любовь.       Я смотрел на неё и не мог отвести взгляд. Интересно, настанет ли в моей жизни день, когда мне удастся отвернуться от неё, налюбовавшись? Смогу ли прожить хоть минуту, не коснувшись её? Получится ли остаться в уме, не услышав голос? Вернутся ли кошмары, если она не окажется рядом? Наверное, для большинства людей эти мои размышления покажутся глупыми и странными, но для меня они вполне закономерны. В юности я так и не встретил свою любовь, а потом провел больше семидесяти лет в заморозке с перемолотыми мозгами. Так что Фэйт — буквально моя первая любовь. В конце концов, удивительно узнать, что после стольких издевательств и совершенных ужасных вещей, ты способен на что-то светлое и прекрасное.       — Бак, — шепотом зовет Фэйти, — ну что ты на меня так смотришь?       — Пытаюсь понять, за что мне выдали такой большой кусок малинового пирога.       — За то, что ты прекрасный человек, Джеймс Барнс. — Она обнимает меня за шею. Вдыхает аромат одеколона, улыбаясь. — Я без ума от тебя, здоровяк. Но, к сожалению, нам нужно прервать идиллию: впереди тренировка и занятия на тренажерах. Так ведь?       — Именно. Давай-ка, куколка, сделаем сегодня три подхода с небольшим перерывом. Потом поедем заниматься на тренажерах. А вечером, так и быть, выберемся на прогулку — погода чудесная.       — Заметано! Но, знаешь что, Бак? Мне будет не хватать наших с Нат тренировок у озера.       Я треплю её волосы, улыбаясь. Качу в гостевую комнату, укладываю на пол и начинаю тренировку.       Фэйт старается изо всех сил, послушно выполняя комплекс. Делает всё по моему счету, задерживая ногу то в одном, то в другом положении. Спустя пятнадцать минут тренировки, я вижу, что она даже не вспотела! Что ж, стоит немного добавить нагрузку.       Я ввел несколько новых упражнений. Брал те, что помнил с собственных тренировок — они как раз укрепляли мышечный корсет, улучшали растяжку и развивали силу ног. Мне подумалось, что это не станет лишним для Фэйт. Спустя еще пару подходов, я таки увидел на её лбу крупные горошины пота. Довольно ухмыльнувшись, помог ей закончить последнее упражнение.       Плавно опустив её ногу, провел пальцами по смуглой коже. Тихо спросил:       — Ты что-нибудь чувствуешь?       Она надолго задумалась и, ошалело посмотрев на меня, выдавила:       — Кажется, да, — приходя в себя, пару раз моргнула и шепнула: — Сомневаюсь, что это действительно так, но в том месте, где лежит твоя рука, я ощущаю касание, словно из-под толстого слоя ваты. И немного холод вибраниума.       — А так? — спрашиваю, щипая бедро.       — Я руки тебе отобью, если еще раз так сделаешь, но всё равно, как будто через толстый слой ваты трогаешь. — Она хмурится, пробует пошевелить ногой, и та поддается.       Поддается значительно увереннее, чем в Ваканде, намного осознаннее. Сейчас Фэйт смогла её немного согнуть в колене, лежа на полу. Мышцы оживают и начинают функционировать!       Глядя на своё небольшое достижение, из глаз Фэйт катятся слёзы. И впервые за много месяцев это слёзы счастья.       

***

      Спустя пару часов, когда я уложил Фэйт в горячую ванну после массажа, я лежал на кровати в нашей комнате и звонил Стиву. Через пару гудков он взял трубку, встревожено спросив:       — Бак, у вас всё хорошо?       — Да-да, Стиви, всё замечательно! К Фэйт, кажется, возвращается чувствительность! Ты не мог бы?..       — Позвонить врачу?       — Да. Если тебе не сложно.       — Без вопросов, Бак! Я перезвоню, — Стив положил трубку так быстро, что я не успел его поблагодарить.       Ожидая, пока Роджерс мне перезвонит, я помог Фэйти вымыться. Как это ни странно, но она до сих пор стеснялась меня: прикрывала рукой грудь, старалась не смотреть в глаза, когда мои руки скользили по её оголенному телу. Клянусь, в любой другой ситуации, я бы, безусловно, рассматривал её как объект желания, но не тогда, когда она нуждалась в помощи для выполнения таких простых вещей. Фэйти же, я уверен, испытывала противоположные эмоции. От того и старалась спрятаться в пенную воду.       Улыбаясь своим мыслям, я смыл пену с рыжих волос Фэйт. Укутал их в полотенце и, уложив её на спинку ванной, спросил:       — Ещё полежишь, или пойдем на выход?       — Дай мне пять минут, — Фэйти прикрывает глаза, проводя ладошкой по лицу. — Или даже десять. Давно я так не кайфовала.       — Расслабляйся, куколка. Ты сегодня хорошо поработала!       — Кстати, Барнс. Что это за фокусы такие? Ой, не смотри на меня этим невинным взглядом синих глаз! Откуда взялись три последних упражнения?       — Ну, по сути, из Гидры: солдаты их выполняли на тренировках. Конечно же, я упростил их для тебя в бесчисленное количество раз, но зато ты сможешь рассказывать, что способна выдержать нагрузку, которую давали суперсолдатам.       — Вот уж повод, так повод! Горжусь неимоверно! — Фэйт закатывает глаза. Она вдохнула, чтобы выдать очередную порцию сарказма в мою сторону, но мой телефон ожил — звонил Стиви.       — Стив?       — Сегодня в два часа вас будут ждать в клинике. Адрес и имя врача пришлю сообщением. Прости, Бак, буду прощаться — пора бежать. Напиши потом, как всё прошло.       — Обязательно. Спасибо, дружище! — отложив телефон на тумбочку, прямо смотрю на девушку. — Ну, что? Переживешь ещё один визит в клинику?       — Переживу. — Фэйт упрямо смотрит мне в глаза. — Иначе и быть не может!              К положенному времени мы явились в уже знакомую клинику на бывшей базе Мстителей. Однако сейчас нас встречал не доктор Хоупбер, а хорошо знакомый мне Брюс Беннер. Завидев зеленого громилу, Фэйт невольно вжалась в спинку коляски.       — Твою мать!.. — прохрипела она. — Это же чертов Халк!       — Добро пожаловать в тусовку, — хохотнул я и, наклонившись, шепнул: — Расслабься! Брюс хороший парень, не смотря на свои размеры. И ещё… не признавайся, что ты знакома с Нат — Брюс очень по ней тоскует.       — Погоди-погоди, так он что, тот самый парень, с которым она разошлась? — Она удивленно смотрит на меня, а, когда я согласно киваю, присвистывает. — Во дела!..       — Привет, Баки! — добродушно здоровается Беннер, сгребая меня в медвежьи объятия. — Я так рад тебя видеть!       — Привет, Беннер! — хриплю, выбравшись из зеленого плена. — Я тоже рад встрече. И ты отлично выглядишь! С нашей последней встречи ты как будто воспрянул духом.       — Наука творит чудеса. Она, знаешь ли, лечит не только тело, но и душу. Как видишь, я нашел себе применение ровно там, откуда всё и началось — в лаборатории, — Беннер на минуту грустнеет, но быстро приходит в себя. — А это, значит, твоя красавица Фэйт? Привет! Меня зовут…       — Брюс Беннер, — улыбаясь, договаривает за него Фэйти. — Я читала о вас в новостях. И мне безумно приятно с вами познакомиться.       — Я не так плох, как пишут в газетах. И давай на «ты» — мне значительно меньше лет, чем Баки.       Фэйт рассмеялась, а я только закатил глаза на эту шпильку Беннера. Хотел было пошутить про то, что от меня, в отличие от него, девушка не сбегала, но потом решил, что это не тактично, и, скорее, именно Брюс сбежал от Наташи, так что просто сделал вид, что пропустил его выпад мимо ушей.       — Что ж, друзья, давайте к делу, — Брюс поправил очки, махнув рукой за спину. — Идемте. Вы взяли с собой документы?       — Конечно, — Фэйт начала нервничать, это было видно по тому, как она теребит рыжий локон.       — Не переживай, Фэйт, обследование не займет много времени. Сначала мы немного поговорим, я изучу твои выписки и снимки, а после сделаем несколько тестов. Уверен, нам хватит буквально часа. Слушай, Барнс, я ведь знаю, как на тебя влияют стены лабораторий и больниц… Может, погуляешь? У нас есть прекрасное кафе.       — Спасибо за заботу, Брюс, но я справлюсь.       Беннер легко рассмеялся, протерев очки. Свернув в маленький и уже не такой светлый коридор, мы шли по лабораторному отсеку. Он значительно отличался от медблока: последний был в разы шире, с противно-белыми стенами, мигающими люминесцентными лампами и снующими туда-сюда людьми в белых халатах. Медблок наполнял гул людских голосов, писк приборов и шуршание бумаг. В лабораторном же отсеке была более гнетущая обстановка — полумрак сопровождал по всей длине коридора, равно как и в самих лабораториях. В коридорах была приятная тишина и прохлада. Редко встречающиеся сотрудники о чем-то тихо переговаривались, делая какие-то пометки в планшетах. Здесь жизнь шла своим, понятным только этим людям, чередом. В голове мелькнула горькая мысль о том, что восемьдесят лет назад в такой же лаборатории был создан и Зимний Солдат, отравивший на многие годы мою жизнь… Так же по коридорам шли ученые, вели шепотом жаркие дискуссии, обсуждали разработки и то, к каким победам они могут привести своего предводителя.       Тряхнув головой, я постарался отогнать дурные мысли. Бросив взгляд на Фэйт, моментально улыбнулся — рядом с Брюсом она казалась крошечной. Но, не смотря на свою внешнюю хрупкость, она умела заполнить собой пространство: активно жестикулируя, она что-то вполголоса, но напористо рассказывала, а зеленый великан хохотал, идя рядом.       Толкнув дверь, Брюс отсмеялся и утер слёзы.       — Вот мы и пришли, — он вкатил Фэйт в лабораторию, в которой на голографических панелях отображались данные исследований.       — Ого! — Фэйт восхищенно оглядывается по сторонам. — И ты тут работаешь?       — Да, — буднично отзывается Брюс, включая настольную лампу и усаживаясь в кресло. — Итак, Фэйт, давай-ка проведем небольшое анкетирование.       И Фэйт начала отвечать на вопросы доктора Беннера. Возраст, рост и вес, были ли раньше проблемы со здоровьем, мучили ли раньше боли в спине и прочее, прочее, прочее. Брюс записывал ответы мелким и аккуратным почерком, время от времени бросая на девушку взгляд, в котором читалась поддержка и понимание.       После, когда анкета была заполнена, в ход пошли выписки из истории болезни и заключения врачей. Читая заключения нью-йоркских врачей, Брюс хмурил брови, и устало тер лоб. Добравшись до исследований Шури, просиял — он выглядел крайне заинтересованным. Из раза в раз он бубнил «Так-так-так! Надо же!» Я лишь улыбался. Сколько бы лет не прошло, а Брюс никогда не изменится — его любовь к науке затмевает всё, что только можно.       — Потрясающе! — он перевел на нас восхищенный взгляд. — Просто восхитительно! То, что сделала принцесса Шури — гениально и представляет собой самый настоящий прорыв. Пожалуй, мне нужно с ней созвониться и обсудить пару вопросов.       — Ты ведь понимаешь, что будет, если скажешь Шури, что хочешь перенять её разработку?       — Баки, это нельзя упускать из виду! К тому же, я не буду присваивать её себе. Мне только кажется, что мы с принцессой могли бы довести до совершенства то, что она сделала, и, наверное, даже расширить спектр применения. Представляешь, скольким бы людям мы смогли бы помочь?       — Сейчас важнее всего один-единственный человек, Брюс, — говорю я.       — Безусловно, — отзывается он. — Мне нужно сделать томографию. Ты, Фэйт, ведь знакома с аппаратом? Отлично. Тогда я помогу тебе лечь, а ты расслабишься и немного отдохнешь. Не нервничай — ты отлично справляешься!       После МРТ Брюс пригласил Фэйт на исследование током. Когда её усадили в кресло и пристегнули ремнями к спинке, мой пульс невольно участился. В голове вспышками возникали образы моего обнуления. Холод кресла, жесткие тиски аппарата и резиновая капа в зубах… тихий, зловещий гул тока и тонны боли. Тонны боли, мой гортанный крик и липкая темнота.       — Бак! — доносится как из-под воды встревоженный женский голос. — Баки, чёрт возьми! Сержант Барнс!       Я словно выхожу из транса. Несколько раз моргаю, тупо глядя на присутствующих. Брюс смотрит на меня слегка виновато и понимающе, с сожалением. А Фэйт… она до чертиков напугана. Не понимаю, что?.. Разжимаю левую руку, и из неё с грохотом вываливается сломанная металлическая труба. Вот дерьмо!       — Барнс, какого хрена?! — дрожащим голосом спрашивает Фэйти.       — Прости, куколка, мне… Я подожду в коридоре, — хриплю я, стремительно покидая лабораторию.       Скрывшись за дверью, подхожу к единственному окну, опираюсь руками на подоконник и тихо рычу.       Мне казалось, что воспоминания отпустили меня. Но я заблуждался. Я всё еще псих. Всё ещё сломан и, наверное, опасен. Скорее всего опасен, ведь буквально несколько минут назад я сломал чёртову арматуру! Да ещё и на глазах у Фэйт.       Всего на минуту я решил, что будет правильным уйти после этого инцидента. Я не на шутку испугал малышку, она ведь никогда меня таким не видела. Пусть так будет и впредь. Ни к чему ей это. Но, после недолгой внутренней борьбы, я всё же остановился на том, что мы обсудим случившееся и продолжим жить, как прежде. Я нужен Фэйт, она сейчас такая беззащитная, что бросить её одну в этой сложной ситуации — самое настоящее предательство, а это случалось с ней слишком часто.       В это самое время в лаборатории сидела Фэйт и тихо плакала. Брюс, как мог, старался её успокоить.       Моя куколка сидела в коляске, обняв себя руками, смотрела в одну точку. Слёзы капали на свитер и джинсы, но её это не волновало. Брюс поднялся из-за своего стола, налил стакан воды. Сел рядом с ней на пол, обняв за плечи.       — Испугалась? — тихо спросил Беннер. — Он не опасен, Фэйт. Правда.       — Да к чёрту это, Брюс! — Фэйт всхлипнула. — Я не боюсь его, и даже, если бы он слетел с катушек, у меня нашлись бы слова, чтоб вернуть Баки. Просто… ты понял из-за чего это произошло? Понял, что так повлияло? — Халк смотрит на неё непонимающе. — Он увидел, как ты фиксируешь меня в кресле, подготавливая к электронейромиографии. Баки вспомнил, как его обнуляли! Он смотрел на меня в кресле, а видел себя и, клянусь Богом, испытывал всю ту боль, что обрушивалась на него во время этой варварской процедуры!       Теперь Фэйт рыдала во весь голос, выла, кричала. Терла руками лицо, заламывала руки. Брюс, выждав время, сгреб её в охапку и прижал. Фэйти еще некоторое время побилась в его руках, но совсем скоро расслабилась и перестала всхлипывать.       — Послушай, Фэйт, я понимаю: тебе жаль Баки, ведь на него свалилось действительно много ужасов. И, прости за прямоту, глупо думать, что психотерапия, препараты или что-то ещё избавят его от этих воспоминаний. Они с ним до самого конца, малыш.       — Но ведь…       — Раньше Баки не сталкивался с такого рода раздражителями. А сегодня вот, к несчастью, повстречался. Мне стоило убедить его подождать в кафе. Понимал же, что что-то может пойти не так, — Брюс качает головой.       — Ты не виноват. Мне кажется, что Баки тоже не ожидал такого от себя — когда мы познакомились, он работал охранником в частной клинике, и всё было хорошо. Он был нормальным.       — Баки отреагировал на то, что вызывает в нём отвращение и страх; то, с чем у него ассоциируется боль. Но, с другой стороны, Фэйт, мы можем сказать, что он перенес этот приступ с честью — лаборатория отделалась лишь сломанной металлической трубой. В худшие свои дни Баки разобрал бы на атомы не то, что эту лабораторию, а весь отсек.       — Ему было так плохо?       — Очень плохо, милая.       — Тогда зачем его заставляли ходить на терапию? Для чего она была нужна?       — Прежде всего, для того, чтобы профессионал дал заключение о вменяемости Баки — власти думали о его безопасности и об окружающих. Ну, и, безусловно, ему нужно было избавиться от груза прошлого, отделить Зимнего Солдата от Джеймса. Не просто разобраться в себе, когда провел больше полувека в руках придурков, которые с огромным удовольствием и радостью избавляли живого человека от воспоминаний и чувств. Но, Фэйт, пойми: сколько бы сеансов терапии не посетил Баки, ни один психолог или психиатр не смог бы избавить его от дурных воспоминаний. Их можно спрятать, убрать в самый дальний угол, но порой они всё равно будут проявляться. Их не вырезать и не удалить.       — Баки действительно лучше? — тихо спрашивает Фэйт, смахивая одинокую слезу. — Он справляется? И как мне ему помочь?       — Справляется-справляется. А с твоим появлением ещё и улыбаться стал. Как оказалось, парню всего-то не хватало немного любви и капельку заботы.       — Только заботится больше он обо мне, — отзывается девушка, улыбнувшись.       Беннер широко улыбается ей, переносит на одной руке в кресло. Застегивает ремни и включает аппарат. Внимательно следя за показателями, стоит с каменным лицом. Фэйт пытается угадать, как обстоят дела, но выражение лица гиганта упрямо молчит.       От легких импульсов левая нога Фэйт немного дернулась. Брюс тихо хмыкнул и добавил мощность. В этот раз дрогнула права нога, а спустя несколько секунд — левая. Теперь глаза Беннера горели довольным огнем.       — Прекрасные новости, малышка! Твои ноги оживают! И делают это с удивительной скоростью. Обычно, в таких случая, как у тебя, на восстановление уходит не меньше трех лет. Я имею на весь путь от инвалидного кресла до самостоятельной ходьбы. Те показатели, что мне удалось зафиксировать сейчас, настаивают на том, что ты довольно близка к выздоровлению. Ты говорила, что смогла после тренировки немного согнуть ногу в колене. Это лишь подтверждают верность моих исследований.       — Когда я смогу ходить?       — Я не хочу загадывать, но через полгода, максимум через восемь месяцев ты сможешь танцевать с Баки танго! Но, пожалуйста, не старайся прыгнуть выше головы: избегай лишних нагрузок, старайся не перемерзать. Делайте с Барнсом тот комплекс, что вам рекомендовала Шури — он не принесет вреда. Массаж тоже продолжайте. Что касается тренажеров, то можем начать хоть сейчас. Я распишу тебе комплекс и попрошу нашего лучшего тренера заниматься с тобой.       — Спасибо, Брюс. Только ты не будешь возражать, если на тренажерах со мной будет заниматься Барнс?       — Не буду. Но первую твою тренировку всё же проведет инструктор — он должен показать, как выполняются упражнения.       Фэйти согласно кивнула и принялась ждать, когда Беннер заполнит нужные бумаги.       

***

      Фэйт нашла меня в кафе, которое предлагал посетить Брюс. Я сидел спиной к входу и пил вторую чашку кофе. Погрузившись не в самые светлые мысли, не услышал шуршания колес и как отодвинулся стул.       — Сколько ты уже выпил? — шепнула Фэйт, кладя голову на мою левую руку и кивая на керамическую чашку.       — Вторую чашку заканчиваю, — хриплю, не поворачиваясь. Стыдно.       Фэйт рукой подзывает официанта, а когда тот подходит, спрашивает:       — У вас есть мятный чай?       — Да, мисс. Вам с лимоном или медом?       — Два мятных чая с медом, пожалуйста. В самые большие чашки, какие только у вас есть, — официант понимающе кивает, удаляясь. В полном молчании мы ждем чай.       — Фэйт.       — Баки, — говорим мы одновременно. Я отвожу взгляд, давая ей слово. — Баки, посмотри на меня. У меня чудесные новости! Брюс сказал, что через полгода я буду ходить самостоятельно! Представляешь? Нам осталось совсем чуть-чуть. Барнс, мы справились, преодолели это дерьмо! И Брюс сказал, что на тренажерах можешь со мной заниматься ты — инструктор покажет, как выполнять упражнения и можем начинать. Прямо сегодня.       — Отлично! Куколка, я хотел бы извиниться перед тобой. Там, в лаборатории Беннера, я всего на мгновение вспомнил…       — Тебе не за что извиняться, Баки, — Фэйт перебила меня, заглядывая в глаза. Её щека покоилась на моей ладони. — Тебя мучили, пытали, вынуждали делать ужасные вещи, а ты просишь прощения за то, что дал слабину из-за страшных воспоминаний?       — Я… я напугал тебя. Меньше всего мне этого хотелось.       — Бак, не говори глупостей. — Нас перебивает подошедший официант. Он ставит на стол чашки с чаем и пару пирожных. — Спасибо! — Официант удаляется, и Фэйт греет руки о чашку. Смотрит в неё, тихо продолжая. — Барнс, я действительно испугалась. Но не тебя, а того, что ты снова можешь скатиться в прежнее состояние. Я не застала твоей адаптации к новой жизни, но достаточно того, что рассказывал ты и ребята, чтобы понять, через что ты прошел и какие силы на это потратил.       — Ты не сбежишь от меня? — в полу-шутку спрашиваю я. Фэйт ухмыляется.       — Ближайшие полгода или восемь месяцев — точно. А дальше посмотрим.       Облегченно выдохнув, целую тонкую девичью ладошку и отпиваю чай. Пожалуй, мятный чай — именно то, что мне сейчас нужно.