Призрак Кальмарского замка

— Ах ты подлый обманщик! Ах ты трус! — сказал кожевник и взял Ириса за ухо. — Вы меня с кем-то путаете! — вскрикнул Ирис и попытался высвободить ухо. — Я тебе покажу, как бросать друзей в беде! — рыкнул кожевник. Он без малейших усилий перекинул Ириса через стену и с треском разорвал его штаны. — Ну вы что! Люди же смотрят! — вскрикнул Ирис и задрыгал ногами. — Пусть смотрят, будет тебе урок! Ремень противно свистнул и впился, выбив из Ириса истошный вопль. Вырваться не получилось, но Ирис пытался, видит бог, он пытался! Тщетно. Кожевник прижал Ириса к стене своей ручищей и продолжил экзекуцию, приговаривая: — Не трусь! Не обманывай! Ирис готов был сгореть от стыда и уже вполне ощутимо полыхал там, где его охаживал ремень, а подлый Бадан невозмутимо комментировал: — Тебя бы следовало назвать каким-нибудь Маком или хоть Гладиолусом, ты не находишь? Хотя нет, слишком изысканно. Помидор, вот идеальное имя! — Я тебя оживлю и снова убью! — простонал Ирис. — Я тебя ненави-и-и!.. Проклятущий ремень стегнул совсем низко, невыносимо, и Ирис зажмурился до ярких вспышек, уверенный, что на жухлую траву у стены пролилась его кровь. — Всё, всё, будет, — сказал вдруг Бадан, и хватка кожевника ослабла. Ирис тоненько всхлипнул, бессильно повиснув на стене. — Ты это… Больше так не делай, да, — сказал кожевник, рассеянно кашлянул и ушёл. Ирис тяжело дышал, впитывая в себя невыносимую реальность собственного тела. Кажется, никогда ещё он не чувствовал себя настолько живым и настолько уязвимым. Бадан смущённо молчал. — Вот так и порют взрослых, да? — спросил наконец Ирис и сполз со стены. Он огляделся, ожидая увидеть толпу, но вокруг не было никого. Вдалеке виднелись немногочисленные горожане, но все они были заняты своими делами. Никому не было дела до свершившегося на стене чудовищного злодеяния. — Ну… Примерно, — откликнулся Бадан. — Здорово больно, хоть и не по спине, — заметил Ирис, украдкой пощупав те части себя, которые казались невероятно большими и какими-то задубевшими, будто чужими. — Теперь останутся шрамы? — Вряд ли, — ответил Бадан, усердно отводя взгляд. — Поболит пару дней — и всё. — Ну, ладно, зато теперь крапива больше не чешется, — сказал Ирис и кое-как подтянул порванные штаны. — Эх, жаль, Катальпа не видела!