Призрак Кальмарского замка

На следующее утро Ирис отправился не к замку, а в город. Во-первых, ему хотелось переговорить с Катальпой, а во-вторых, он надеялся, что Бадан за ним не потащится. Идти далеко не пришлось: Катальпа сидела на низкой городской стене в компании каких-то девиц и швыряла кусочки хлеба и без того жирным уткам. Ирис задрал нос, одёрнул на себе рубашку, заложил руки за спину и зашагал вперёд, делая вид, будто не замечает девчонок и просто идёт по своим делам. Он принялся даже насвистывать, подражая Бадану, но тут же себя прервал. Не хватало ещё перенимать привычки конюха, да к тому же мёртвого! — Ой, вот же он, про которого я рассказывала! — воскликнула Катальпа, и девчонки прыснули со смеху. — Интересно, что ты там рассказывала! — гневно сказал Ирис, сжав кулаки. — Про то, как тебя пороли, — сказала Катальпа и добавила, выдержав многозначительную паузу: — Как взрослого. Её подружки уже пополам согнулись от хохота, а одна чуть не свалилась со стены. — Между прочим, когда ты сбежала, — процедил Ирис, — этот ремесленник отвёл меня к позорному столбу во внутреннем дворе, привязал и ка-ак высек плетью! — Была я в том дворе, — сказала Катальпа. — Нет там никакого столба. Её подружки снова захохотали, на разные лады повторяя эту фразу, будто очень удачную шутку. — А вот и есть, вот и есть! — заорал Ирис и топнул ногой. — А ещё в замке есть сокровища, но я их тебе не покажу, потому что ты дура! — Фу, как грубо, — заметил Бадан. — А ты заткнись! — рявкнул Ирис, слишком взбешённый, чтобы удивиться его появлению. Девицы всё заливались смехом, молотя пятками по стене. Ирис огляделся в поисках хорошего камня, чтобы швырнуть в них, но Бадан осуждающе поцокал языком: — Разве мужчины себя так ведут? — А разве женщины так себя ведут?! — вскричал Ирис. Девчонки притихли от неожиданности. Потом одна из них, страшненькая и очень веснушчатая, неуверенно сказала: — Мы ещё не женщины, нам можно. — Да что вы его слушаете, он дурак, — сказала Катальпа. Она встала на стену, отряхнула платье и скомандовала: — Пойдёмте. Девицы замешкались. — Астильба, Тиарелла! — нетерпеливо прикрикнула Катальпа и спрыгнула на траву. Подружки нехотя последовали за ней. Ирис смотрел на опустевшую стену, чувствуя, как внутри расползается противная горечь. — Так умирает любовь, — торжественно провозгласил Бадан. — Иди к чёрту! — возмутился Ирис. — Увы. Я привязан к тебе, пока ты не придумаешь, как снова даровать мне покой, — развёл руками Бадан. — Ну и бес с тобой, — буркнул Ирис. — Не буду обращать на тебя внимания. Бубни сколько угодно, что ты мне сделаешь? — Ах вот ты как! — вспыхнул Бадан. — А что? Ты меня даже ударить не сможешь! — сказал Ирис и торжествующе показал ему язык. — Минуту. Бадан повертел головой, выцепил взглядом громадного кожевника с коробом за плечами, идущего к торговой площади, и устремился к нему. — Ты куда это? — насторожился Ирис. Бадан привстал на цыпочки и принялся что-то нашёптывать кожевнику на ухо. Тот вроде бы и не видел никакого призрака, но застыл, обернулся, уставился на Ириса, а потом решительно двинулся к нему, на ходу вынимая из короба ремень.