Когда мы будем главными героями

Когда я аккуратно, пытаясь не разбудить Киру, дошла до входной двери, там уже никого не было, и я поспешила вниз на улицу. На ещё совсем спящем, пустом переулке было несложно заметить единственную фигуру. Серёжа шел в наушниках, так что не заметил меня и дёрнулся от неожиданности, когда я постучала ему по плечу. - Доброе утро. - Доброе. Он достал один наушник. - Куда ты уходишь каждое утро?, - спросила я. Какая-то часть меня говорила, что это не моё дело, но рядом с Серёжей я чувствовала его странное влияние – с ним всегда хотелось говорить прямо. - Да куда угодно, - пожал он плечами, - просто не хочу будить Сашу, когда сам рано встаю, и Киру бесить своим присутствием. - Ты не бесишь..., - начала я, но сама остановилась. Из-за всего того же эффекта Серёжи мне не хотелось говорить неправду, даже если хороший тон требовал так сказать. - Дарина просила тебя напомнить, чтобы ты пришёл репетировать к следующему квартирнику, - я перевела тему. - Ну вот и вариант, куда можно пойти, - улыбнулся Сережа, - пока рано, погуляем, а потом на ту квартиру. - Хорошо, - ответила я, - только я точно могу с тобой? Если ты хотел один погулять, а я навязываюсь... - Я бы сказал, - перебил меня Сережа, - пойдём. Как подтверждение своих слов, он протянул мне один наушник и снова включил музыку. Пару песен мы шли молча, слушая какой-то из первых альбомов Beatles. Я шла растрёпанная, в потёртой футболке Саши, которая заменяла мне пижаму, и своей тоже совсем не новой теннисной юбке. Выбегая из дома, я не планировала гулять в таком виде по городу, но, к моему собственному удивлению, сейчас меня это совершенно не волновало. С песней «come together» я снова вернулась мыслями к нашей компании и вспомнила вечерний разговор с Сашей. - Серёжа, можно тебя спросить? Я дождалась, когда он выключит музыку. - Саша сказал мне, что ты, наверное, уедешь скоро. Это правда? Он молча пожал плечами. Мы оба понимали, что его ответ «да». - И ты правда уже часто переезжал? А на что жил? А как твоя учеба? И где твой дом?, - я засыпала его вопросами. Он смешно поморщился: - Погоди, погоди, давай помедленнее. Во-первых, школу я закончил уже год назад. В 16. - Огоооо. - Ага, единственный плюс от желания отца сделать из меня идеального ребёнка, который всегда впереди остальных. Пошёл в первый класс в 5 лет, раньше освободился. Только дальше его план пошёл не по плану, как видишь, так что я уже год как болтаюсь по разным городам. - И где ты живёшь везде? - Ну а как я сейчас живу? Не пропадаю же, видишь. Есть, у кого переночевать, есть, где подработать. И так всегда. Как-то справляюсь. -И разве ты никогда не хотел вернуться в родной город? Серёжа замолчал. Я впервые видела, чтобы он надолго задумался над каким-то вопросом. - Странное это понятие. Родной город. Вот все ждут, что я должен любить его больше остальных, что он должен быть для меня единственным и особенным, а как я могу считать его самым любимым, пока другие не увидел? Просто потому, что родился там? Это как если бы мне жену выбрали ещё до моего рождения и ждали, что я правда всегда буду с ней. - Не у всех родной город там, где тебя родили, - ответила я, - можно и в новом месте обрести дом. - Ну вот почему я всё равно должен выбрать один дом? Серёжа остановился и посмотрел мне прямо в глаза. - Может, я не хочу, чтобы у меня в одном месте был дом. Я хочу везде дом. Я всмотрелась в его глаза. Голубые, с еле заметным жёлтым ободком вокруг зрачка. - И неужели ты не скучаешь по людям? Когда переезжаешь. - В каждом городе есть хорошие люди. Вот если бы я в Питер не переехал, не узнал бы Дарину, Яна, Сашу. Тебя. И даже скучать было бы не мог, потому что никогда не встретил бы. Так что это хорошо, если так подумать – приятно, когда есть, по кому скучать. Какое-то время мы шли дальше молча. Начался мелкий дождь, и вместо музыки я слушала звон капель о крыши. - Я не знаю, хочу пожалеть тебя или завидую, - задумчиво сказала я. Серёжа рассмеялся. - Это как? - Я бы не могла так жить, как ты. Но завидую, что у тебя хватает смелости. Я бы хотела хоть чуть-чуть такой решительности иметь. Далматинец снова включил музыку, и я решила, что разговор на этом закончен. Но песня ещё не успела дойти до второго припева, как вдруг Сережа остановился и развернулся ко мне так резко, что за проводок выдернул у меня из уха наушник. - Ксюша, ты когда-то видела маяк? - Прости, что? Я услышала его вопрос, но он оказался слишком неожиданный. - Ты когда-то видела маяк? Вблизи. Я задумалась. - Да не. - Отлично. Он пошёл дальше, так ускорившись, что я с трудом за ним успевала. - И куда ты? - Поехали смотреть на маяк. В Ленобласти есть один очень красивый, Осиновецкий, поедем к нему. Я засмеялась, но Серёжа явно говорил серьезно. - Я в пижаме и ничего с собой не брала, даже телефон или деньги. А ты вообще гитару несёшь, - сказала я. Серёжа снова остановился. - Ну как ты не понимаешь? В этом то и смысл! Ты хотела быть более решительной, так вот, мы это и делаем. - Мы не сказали ребятам, куда уходим, это некрасиво, - не отступала я. - У меня телефон с собой, я напишу Саше, что всё в порядке, ты со мной. - И ты собирался репетировать у Дарины, - вставила я свой последний аргумент. - Ладно. Мы посмотрим на маяк и сразу после поедем к ней. Договорились? Он протянул мне руку. Я пожала её и мы оба быстро пошли дальше по улице. Всё это время я совсем не следила, в какую сторону мы идём, и полностью полагалась на Серёжу. За полтора альбома Beatles мы дошли до финляндского вокзала. Я оказалась здесь второй раз за два дня, но ощущала себе в совершенно новом месте – вместо хора гудков такси и шумных толп, которые вчера волнами затопляли здание вокзала, сейчас тут вяло тёк немноголюдный поток людей, которым выпала доля идти на самые ранние электрички. Когда мы дошли до касс, Серёжа выгреб из кармана гитарного чехла целую гору мелочи – пяти-, десяти-, даже двухрублёвых монеток оказалось так много, что Далматинец не мог держать все одновременно и мне пришлось ему помочь. - Я всё думал, когда они пригодятся, - усмехнулся он. Но совсем не смешно оказалось кассирше, которой мы вскоре передали наш клад, заверив, что точно отсчитали нужную сумму для покупки билетов до станции Ладожское озеро и обратно. Женщина лет сорока с отвратительно яркой розовой помадой и голубыми тенями посмотрела на нас, потом снова на груду монет, потом снова на нас и наконец спросила. - Это шутка? Мы замотали головами. - Так. Дети. После каждого слова она делала такую долгую паузу, будто мы смотрели видео с плохим интернетом и оно всё никак не загружалось. - Давайте. Без этого. Платите нормально. Или уходите. Мне сейчас не до вас. - У нас нет других денег, - попыталась оправдаться я, - и нам очень нужны билеты. - Мы так. Не принимаем. - Так это просто наличка, - заспорил Далматинец. Кассирша, видимо, нашла его недостойным нормального ответа и просто сказала: - Нет. - Да, - ответил Сережа. - Нет. - Да. После следовали непродолжительные дебаты, в которых кассирше всё таки пришлось использовать больше одного слова, и, кажется, она поняла, что принять груду монет будет легче, чем избавиться от Серёжи, так что в итоге протянула нам пару билетов. Серёжа с гордостью забрал свой трофей и мы пошли на перрон, куда уже прибывала нужная нам электричка. Вокзальные часы показывали 7:17, и вагон ожидаемо оказался полупустым. - Знаешь, в поездах всегда лучше всего сочиняется, - сказал Сережа, когда мы тронулись, - иногда мне нравится покупать балет на случайную станцию, просто чтобы ехать в электричке и писать какой-то текст. Всю дорогу мы снова слушали музыку через одни наушники. Когда Серёжа её включал, я с улыбкой заметила, что у него был отдельный плейлист «для поездов». Песням подыгрывал мерный стук колёс, от которого меня ещё сильнее клонило в сон. Единственным, что заставляло меня не засыпать, был вид Далматинца, который с вдохновенным лицом так быстро что-то печатал в телефоне, что я слышала стук пальцев об экран. Мыслями я перенеслась в день нашего знакомства, когда мы также вдвоём сидели в служебке Сашиной кофейни и прочитала в какой-то книге о писательском мастерстве совет «чтобы интересно писать, надо интересно жить». Тогда я точно не могла похвастаться, что интересно живу, но вот сейчас... Чтож, теперь точно осталось только интересно писать. Я открыла заметки в телефоне и начала строчить те мысли, которые вертелись у меня в голове. Все они оказались отголосками нашего последнего с Далматинцем разговора: «Я хочу, чтобы у меня весь мир был дом» записала я первой строчкой, а ниже вписала размышления о том, как можно любить родной город, если ты его не выбирал. Постепенно через туман мыслей и сомнений в моей голове всё чётче проступала идея персонажа, за которым мне будет интересно повести историю – мифический образ вечного странника, по которому даже невозможно понять, из какой он страны, потому что в нём собраны детали культур всех стран, в которых он бывал, и он равноправно принадлежит всему миру. В соседней заметке у меня были собраны записи об интересных людях, которых я встретила на квартирнике Дарины, и быстро сама собой пришла идея писать о целом мифическом народе номадов, которые кочуют из страны в страну, зарабатывая на творчестве и нигде не оставаясь больше, чем на пару месяцев. Последним вопросом, который я хотела определить, прежде чем начинать писать первое главу, была хотя бы примерная концовка – надо было понимать, к чему стремиться сюжет. Я думала, что главный герой в итоге должен обрести единый дом, но тут же сама с собой спорила, заверяя, что вся суть должна быть в том, что его путь не прекратится. Долго я размышляла, принимая то один, то второй возможной ответ, прежде чем от вопроса меня отвлёк голос по громкоговорителю. - Станция «Ладожское озеро». Следующая остановка... - Серёжа, это наша!, - перебила я механический голос и вскочила, дёргая за собой Далматинца. Мы ринулись к выходу и успели выскочить за секунду до закрытия дверей. - Да уж, я как-то всё пропустил, - сказал Серёжа, глядя вдаль удаляющемуся поезду. - Да я тоже, - ответила я, - ну пошли. Я весело потопала в сторону края платформы, не заботясь, что не знаю, куда идти. - Ты какая-то более счастливая, чем утром, - заметил Серёжа, идя за мной. Я засмеялась, и правда чувствуя себя невероятно счастливой. - Ох, это чувство, когда долго ничего не получалось придумать, а потом всё как будто само пишется, прям летит вдохновение, и я сама теперь как будто лечу, - тараторила я, - блин, это невозможно описать... - Я понимаю, - усмехнулся Сережа. - Да, ты то знаешь, - ответила я, - я просто не привыкла, что есть человек, с которым я могу делиться эмоциями на этот счёт. Говорят, что писатель это одинокая профессия. Мне всегда казалось, я в этом одна. Серёжа кивнул. Сквозь кроны деревьев уже было видно маяк на берегу озера. Он казался мне ёлочной игрушкой или статуэткой из фарфора – настолько непривычной была мысль, что я вижу его по-настоящему, в реальности. Заворожённая его видом, я ещё сильнее ускорилась, и мы быстро дошли – или даже добежали – до песчаной дуги у озера, откуда открывался лучший вид на маяк. - Очень открыточный вид, - сказал Сережа, пока я как завороженная смотрела на чаек, которые летали над водой. От солнца всё озеро покрылась бликами, и казалось, будто вода украшена серебряной поталью. Я сняла обувь и зашагала по кромке воды. - Холодная. Несмотря на жаркие июльские дни, за ночь вода ощутимо остыла, а утреннее солнце ещё недостаточно её разогрело. Я зашла в озеро по колено, наслаждаясь приятным покалыванием от холода. Серёжа не спешил следовать моему примеру, гуляя по самому краю воды. - Как думаешь, насколько мы потом пожалеем, если сейчас нырнём?, - спросила его я. Он вместо ответа поморщил нос и покачал головой. - Ладно, давай тогда просто походим, - согласилась я. Он, недолго посомневавшись, закатал штанины и прошёл ещё несколько шагов от берега. Изменения в его выражении лица красноречиво указывали на то, что уже на этом этапе он достаточно замёрз. Я заметила, что гитару он оставил на берегу, чтобы отдохнуть от её тяжести, а рядом бросил рубашку. - Серёж, - сказала я, подходя ближе, - ты только не обижайся, просто мне одной не хочется. - Одной не хочется чт.. Он не успел закончить вопрос, когда я прыгнула в воду, держа его за плечо, из-за чего он с громким всплеском плюхнулся следом за мной. Серёжа тут же вскочил и замотал головой, отряхивая воду с волос, как делают собаки после купания. Вереща себе под нос ругательства, он выскочил на берег, откуда злобно на меня посмотрел. Я засмеялась и легла на воду, покачиваясь на еле ощутимых волнах. - Если ты уже промок, терять нечего, можешь ещё поплавать, - крикнула я Серёже. Тот ещё недолго постоял на берегу, и, видимо, понял, что быстро высохнуть и согреться уже не удастся, так что ему оставалось только предпринять ярусную попытку мне отомстить – он побежал ко мне быстро, насколько это было возможно при беге по колено в воде, но поскользнулся на глинистом дне и снова упал с фонтаном брызг. Пока он вставал, я поспешила отплыть подальше, потому что сдаваться Серёжа явно не собирался. Кажется, во время падения ему в нос попала вода, потому что теперь он фыркал, будто ёжик. Оклемавшись, он совершил новую попытку меня достать – теперь уже вплавь – но я нырнула и поплыла под водой. Этот навык я натренировала ещё в детстве, когда купалась на речке в деревне и представляла, что я русалка или пират, который пытается незаметно для всех проплыть к вражеским шлюпкам. Проплыв около минуты вблизи дна я подумала, что пора бы всплывать, пока Серёжа не начал переживать. Интересно, он волнуется за меня, когда долго не видит в воде? На секунду от этих мыслей мне захотелось ещё дольше не всплывать, но я тут же отогнала это странное желание и вынырнула. Вскоре, окончательно замёрзнув от купания, мы с Серёжей вышли на берег. От ветра я ещё сильнее покрылась мурашками. - Обещают жаркий день, - сказала я будто в своё оправдание, - и безоблачно. Как-нибудь высохнем. Серёжа отошёл чуть в сторону и стоял против солнца, так что я видела только его темный силуэт, эффектно выделявшийся на фоне бескрайнего синего неба и маяка. - Красивый кадр, - сказала я, пальцами изображая рамку фотографии, - давай сфотографирую. Серёжа молча достал телефон из кармана рубашки и протянул мне. Я сделала пару кадров, затем мне поменялись местами и он по моей просьбе тоже сфотографировал меня на память. - Ну прям на обложку альбома, - сказала я, когда мы рассм атривали получившиеся фото, - ты тут очень хорошо вышел. - Ага, осталось дело за малым, написать этот альбом, - невесело усмехнулся Сережа, - хочешь ещё ближе к маяку подойти? - Ага. Он взял гитару, молча протянул мне сухую рубашку и мы вместе зашагали дальше по берегу.