Эта многоликая любовь

      — С каких пор мой дом стал общественным достоянием? — едва слышно, сквозь зубы процедил Зейн, проводив тяжелым взглядом очередного гостя. Он шумно перелистнул газету, не в силах вернуть взгляд на текст.       С того самого дня, как Ясмин была вынуждена поселиться в его доме, прячась от оппозиции отца, покой в нем был безвозвратно утерян. Ее постоянное присутствие вызывало чувства неоднозначные, ведь, с одной стороны, компания столь начитанной пылкой юной леди вызывала неподдельный интерес. С другой же — за ней тянулся хвост неутомимых поклонников, которые, будто бы насмехаясь, ежедневно маячили перед глазами, словно иных дел у них вовсе и не было. Они то по очереди, то сразу все вместе приходили со сладостями или цветами, за редким исключением принося какой-то другой более оригинальный и ценный подарок. Теперь приемная зала Аль-Аббаса куда больше походила на оранжерею, и хотя мужчина в действительности ничего не имел против приятных для глаз чарующе-благоухающих растений, их хотелось вышвырнуть прямо в окно вместе со всеми расписными вазами. Зейн привык к спокойствию и тишине, к собственному размеренному ритму жизни. Его буквально сводило с ума то невероятное количество шума, которое приносили вместе с собой молодые энергичные ребята, позволяющие себе шутить без передышки и гоготать, словно бессовестные чайки. Однако терять свое достоинство, гоняя палками надоедливых мальчишек, мужчина не был намерен. Прислуга покорно суетилась подле гостей, поднося кофе или чай и выполняя прочие поручения, старательно демонстрируя требуемое от хозяина гостеприимство.       Зейн же не мог отвести взгляда от Ясмин. От ее искренней улыбки, от пушистых ресниц, обрамляющих бездонные глаза, в которых плескались искорки смеха. Казалось, ему дочь Кадира никогда так не улыбалась, и это неприятно задевало. Взгляд притягивала и ее мягкая поступь, и плавные легкие движения, и идеально ровная спина, объятая шелком изумрудного оттенка, сквозь которую проступали чуть угловатые линии лопаток. Ясмин не вела себя вызывающе или нагло, хоть в яром споре ее взгляд и становился прямым и дерзким. Вела себя так, как и предполагается девушке ее положения. Она была восхитительно прекрасна, но зная это, ничуть не кичилась и не пыталась использовать красоту в корыстных целях. Очаровывала и пленила, вызывала уважение, притом словно и не пытаясь приложить для того каких-либо усилий. Принимала внимание как должное, а вот Зейн совершенно не понимал, как такая как она может терпеть подобную компанию. Как позволяет себе смеяться над очередной примитивной шуткой, как смеет брать их подарки и смущенно улыбаться, выслушивая комплименты. Она казалась по-настоящему счастливой. А его терпение было на исходе.       Мустафа бесцеремонно сел рядом с Ясмин, перекрывая Зейну обзор своей широкой спиной. Мужчина стиснул зубы, с тихим шелестом откинув немного смятую газету на столик, так толком и не прочитав ее содержимое. Взял миниатюрную чашечку крепкого ароматного кофе, пытаясь хоть немного расслабиться. Краем глаза заметил, как Ясмин поднялась с дивана, а несложившийся жених поймал ее за руку, не желая отпускать. Девушка что-то протестующе прошептала, предприняв тщетную попытку высвободить кисть. Отпив обжигающий напиток, Зейн скосил глаза на разворачивающуюся сцену, невольно представляя, как отрывает этому наглецу руку с корнем.       — Прошу прощения, Ясмин, не хотелось бы отвлекать от вашей приятной беседы, — Аль-Аббас натянуто улыбнулся. — Но возьму на себя смелость напомнить, что ваш отец все еще ждет ответа на свое письмо. Я скоро собирался отправиться навестить его в больнице, и у меня будет возможность передать послание. Оно готово?       — Ох, нет! Я его еще не дописала. Мустафа… — девушка растерянно захлопала ресницами, пытаясь подобрать слова.       — Конечно, не переживай, я все понимаю. Можешь не провожать, — парень лучезарно улыбнулся, наконец выпуская тонкие пальчики из своей широкой ладони. Он поднялся с дивана, и из груди Зейна едва не вырвался вздох облегчения. Мужчины, прощаясь, обменялись легкими кивками головы и дежурными улыбками. Мустафа крепко обнял девушку, которая заметно напряглась от этого несдержанного прикосновения. Когда дверь за ним захлопнулась, в комнате на несколько мгновений воцарилось неловкое молчание.       — Я рад, что вы успели попрощаться со всеми друзьями, Ясмин, — с деланным спокойствием нарушил тишину Зейн. — Не переживайте, я всех обязательно оповещу о нашем отъезде.       — А мы разве куда-то едем? — девушка удивленно вскинула брови, окинув хозяина дома быстрым недоуменным взглядом.       — А я не говорил? — мужчина приподнял бровь, и его лицо сделалось задумчивым, словно он и впрямь размышлял о совершенно спонтанной поездке. — Мне уже давно нужно было уехать по делам в Европу, именно об этом я и планировал сегодня говорить с вашим отцом. Однако сомневаюсь, что могут возникнуть проблемы на этот счет. Посему хотелось бы попросить вас, как напишете письмо, возьмитесь собирать свои вещи.       — Но я… А если мне не хочется куда-то ехать? Разве я не могу просто остаться здесь? Ребята за мной присмотрят, не волнуйтесь!       — Аллаха ради! Эти влюбленные чурбаны!.. — Зейн подорвался со своего места и угрожающе шагнул, подгоняемый неведомо откуда взявшейся злостью, в сторону растерянной девушки. Увидев на прекрасном лице непонимание и тень испуга, он замер. Мужчина глубоко вдохнул, поправил ворот рубашки, собираясь с мыслями. Дочь друга вызывала в нем слишком много эмоций. Быть может, заигрался?.. — Прошу прощения за несдержанность, Ясмин. Однако я не могу доверить вашу жизнь мальчишкам, которые… Кхм… Вероятно, имеют на ваш счет некие планы. Не думаю, что они способны мыслить трезво и в самом деле не подвергнут вас опасности.       — Но они мои друзья! — Аль-Азиз заметно закипала, не понимая, откуда взялась настолько несправедливая оценка ребятам, которым она и впрямь могла бы доверить свою жизнь. — К тому же, дом ведь не останется пустым. Мне смогут… готовить. И, может быть, охрана?..       — В самом деле, я поклялся своему близкому другу, между прочим, вашему отцу, вас беречь!       Зейн не лукавил. В тот момент он и впрямь считал, что уберегает девушку от возможной ошибки молодости. Кому как не ему знать, какие мысли роились в голове у ребят, которых едва покинул пубертатный период. Он и сам когда-то был озабоченным подростком, затем молодым предпринимателем, учитывая сферу деятельности окруженным прекрасным женским полом. Сейчас же дамы занимали в его голове куда меньше места, — слишком много внимания и сил забирал процветающий бизнес и сделки, заключаемые по всему миру, несущие за собой обязательства. А вот у Джека, Мустафы, Саида и Джаффара Зейн наблюдал те самые взгляды. Как ни иронично, бывший телохранитель девушки, который теперь охранял Кадира в больнице, вызывал больше всего опасений.       Мужчина мысленно поставил себе цель — «защитить маленькую золотую рыбку от этих страшных голодных акул». Тогда Аль-Аббас даже представить себе не мог, что пытается отстоять честь своей будущей супруги. Ясмин же сердилась из-за необоснованного контроля, еще не замечая в происходящем банальной ревности. Но рано или поздно любовь берет свое, создавая пары из тех, кому суждено быть вместе…