Эта многоликая любовь

      Свергнутая королева швыряла все предметы, что попадались ей под руку. Будь то мягкая подушка или керосиновая лампа, разбившаяся вдребезги о каменную стену, оставив за собой некрасивые разводы и гору осколков. За считанные минуты Эллаира устроила в богато обставленной комнате настоящий погром, однако принца Аларика мало смущало происходящее. Он стоял у входа, облокотившись о стену, сложив на груди руки и пристально наблюдая за очередной истерикой.       — Вы настоящая свинья, и я скорее умру, чем снова вам… отдамся! — девушка плотно закуталась в простынь, пытаясь спрятать любые оголенные участки кожи.       — Если тебе не нравятся новые покои, могу отправить тебя обратно в темницы, — равнодушно бросил мужчина, присаживаясь в ближайшее кресло.       — Не нужно задабривать меня, это никак не изменит мое к вам отношение!       — Вспоминая, как довольно ты стонала, смею предположить… Ауч! — принц потер лоб, куда мгновение назад прилетел пушистый тапочек. Он подскочил с мягкой обивки, сердито сжимая кулаки. — Я не хочу опять прибегать к веревкам!       Лицо Эллаиры пылало от смущения и больно кольнувшей правды. В эту самую минуту она презирала не только Аларика, но и себя саму.       — Надо же, а я думала, связывать женщин, которые вас не хотят, — ваше любимое занятие!       — Поправочка, — мужчина хищно улыбнулся. — Среди моих женщин нет тех, кто меня не хочет. Я умею доставлять удовольствие.       — О, милостивые духи! — былая королева покривилась. — Да вы больны! Я заявляю вам как лекарь: займитесь головой! Женщина должна… Любить. В этом весь смысл. А вы бессовестны! И своими грязными лапами приносите одно лишь унижение!       — Сколько месяцев ты здесь уже живешь, дорогуша? И много ли раз я приносил тебе… Унижение? Я мог бы брать тебя столько раз, сколько хочу, и тогда, когда хочу. Однако, тебя приводили ко мне в покои раза… Два?       — Мне и впрямь стоит поблагодарить духов предков, что я не нравлюсь вам настолько, чтобы меня… насиловали… регулярно, — девушку передернуло, и брошенный на принца взгляд из-под хмурых бровей говорил красноречивее любых слов. — Отпустите меня домой!       — Домой? — Аларик недобро рассмеялся. — И где же теперь твой дом?       — Я лучше буду жить на улице, чем с вами здесь!       — Неблагодарная треспийка! — мужчина с силой стукнул кулаком по близстоящему комоду. — Я сдержан и… Ухаживаю за тобой. Вопреки своему обычному поведению. Ну да, возможно, я устал ждать. Пару раз склонил тебя к сексу, так что с того?       Еще один тапок со свистом пролетел через комнату, ударяя мужчину в грудь.       — Что с того?! — взвизгнула былая королева, отнюдь не по-королевски потерявшая самообладание и остатки димпломатичности. — Вы забрали мою невинность! Да вы просто гад!       Принц скрипнул зубами, решительно направляясь в сторону двери. Он выслушал и сказал достаточно, усугублять ситуацию желания не было.       — Я пришлю слугу, чтобы убрался. Посидишь сегодня без ужина, — угрюмо бросил он через плечо.       — Засуньте себе ваш ужин…       Дверь громко хлопнула, обрывая фразу на половине. Эллаира осела на пол подле кровати и громко зарыдала, зарываясь руками в соломенного цвета волосы.

***

      Недели пролетали с небывалой скоростью, сезоны проходили один за другим, сменяя за окном пейзаж. Эллаира уже потеряла счет времени, представляя лишь примерно, сколько месяцев жила в Ксаэльском замке, — что-то около года. Она и не пыталась сбежать, зная, как много солдат жили на территории крепости, и совершенно не ориентируясь в Красном лесу, окружавшем ее. Да и был ли смысл? Уайатта и Рейнхольда сослали из Треспии, поселение разбойников сожгли. По словам королевы Мегарис, приезжавшей к сыну несколько раз, дядя Осмонт был в курсе о ее нынешнем положении дел. И судя по всему, его племянница стала очередной платой за беззаботное правление узурпатора.       Однако жизнь в Ксаэльской крепости начала протекать значительно проще. Былую королеву давно не запирали в покоях, разрешали прогуливаться по всему огромному жилому крылу, где была спальня и самого принца. Позволялось посещать библиотеку и зимний сад в любое время дня, выходить на балкон, пусть и под пристальным присмотром. Ее кормили, словно желанную гостью, у нее была прислуга. Она стала пленницей с привилегиями. Однако все без исключения слуги по традиции были лишены языков, потому обзавестись даже приятелями было невозможно. Единственным собеседником оставался лишь принц Аларик, хотя и тот часто бывал в разъездах. Благо, он хотя бы не склонял больше девушку к постели, что несколько облегчило ей жизнь. Тем не менее, Эллаира тосковала, порой ей было одиноко. Всю жизнь она была пленницей своего собственного замка, но там хотя бы был ее дом, был некогда любимый дядя, преданный друг-рыцарь Уайатт и Делия, которая стала ей словно сестра. Те, по кому она безмерно скучала. А здесь…       — Не холодно? — на продрогшие под продуваемой тканью плечи легло тяжелое мужское пальто.       — Вернулись, — Эллаира не спрашивала, утверждала. Она не обернулась, мгновенно узнав голос.       Аларик бесцеремонно развернул ее сам, резко упирая лопатками в высокий деревянный бортик балкона. Властно прижался, сокращая расстояние между их лицами до минимума, ухмылкой отвечая на сердитый взгляд. Ее сердце забилось быстрее от неожиданной близости, но виду она не подала.       — Соскучилась? — почти ласково поинтересовался принц, смотря испытующе, словно пытаясь прочитать все потаенные мысли.       — Ничуть, — слукавила Эллаира, стойко выдерживая прожигающий взгляд.       Мужчина со вздохом разочарования шагнул назад, выпуская из сильных рук тонкую талию. Он больше не принуждал ее ни к чему. Ни разу. Это не могло не радовать Эллаиру, но вместе с тем сбивало с толку. За все те месяцы вынужденного общения она узнала Аларика совершенно с другой стороны. Да, он, несомненно, был самовлюблен и дерзок, нагл и спесив. Однако не было в нем прежней жестокости. Или же он перестал быть жесток лишь по отношению к ней?..       — Сегодня полная луна и прекрасное звездное небо. Прикажу, чтобы подали ужин сюда и принесли тебе меховую накидку.       В ответ девушка лишь мельком улыбнулась и отвернулась к лесу.       — Моя мать и король Осмонт считают, я должен на тебе жениться, — неожиданно заявил принц, побуждая Эллаиру вздрогнуть. — Ты все еще остаешься королевской крови, и это может скрепить союз между Ксаэлем и Треспией.       — Но я не хочу скрепления этого союза, — честно отозвалась девушка. — Ваши люди берут ресурсы нашего государства, грабят мой народ!       — Это давно не твой народ, а ресурсы мы берем согласно договору, — теперь голос мужчины прозвучал холодно и властно. Он встал рядом настолько близко, что его бедро касалось ее юбки. — У тебя нет выбора, Эллаира, как и у меня. Два правителя настаивают на браке. Рано или поздно мне понадобятся наследники. Я старался проявлять уважение, но лишь исключительно исходя из своих… Чувств к тебе. Видимо, они гораздо сильнее моего дурного характера, — Аларик поймал ее удивленный взгляд и горько усмехнулся. — Уж не думала ли ты, что я отношусь так к каждой?       — С каких это пор быть пленницей — привилегия? — девушка впилась пальцами в деревянные перила, сдерживая нервную дрожь. Признание вызвало в ней неоднозначные чувства.       — Ты можешь быть не пленницей, а женой, — принц цепко взял ее за локоть и притянул к себе, в очередной раз опасно приближаясь. — Разумеется, ты будешь консортом, но не сможешь больше жить в Треспии, и в этой крепости мы не останемся. Переедем в Ксаэль, где ты сможешь передвигаться свободно. Но не без охраны.       Эллаира задумчиво закусила губу. Всю жизнь ее готовили к политическому браку, и то, что предлагал Аларик, тоже было своего рода сделкой. Жизнь складывалась не так, как она когда-то планировала, судьба словно насмехалась над ней. Да и отношения с принцем невозможно было назвать простыми. Между ними даже воздух был словно наэлектризован. Они вызывали друг в друге целый коктейль из чувств, который мог быть взрывоопасен. С одной стороны — яро спорили о многих вещах, лишь изредка находя неожиданные точки соприкосновения, когда могли вести вполне мирные, если не сказать душевные беседы. С другой — их неумолимо тянуло друг к другу, как мотылька к огню. И не было известно, чем окончится эта игра.       Аларик потянулся вперед, по-своему расценивая молчание, а быть может, безмолвно спрашивая о ее решении. У Эллаиры оставались лишь пара секунд на размышление…       И она позволила себя поцеловать.