Эта многоликая любовь

      — Да сожги ты его нахер! — со знанием дела порекомендовал Йонас, потянувшись тлеющим окурком к листку бумаги, покоившемуся на столе.       — Это улика! — Лу среагировала моментально, ловко выдергивая письмо из-под прицела. Она хмуро взглянула на друга, тяжело вздохнув.       — Ты же понимаешь, что разбудила меня в три ночи, когда я отсыпался после суток? Да еще из-за какой-то ревнивой психички, — спокойно поинтересовался мужчина, выкидывая окурок предварительно потушенной сигареты в мусорное ведро. Он облокотился спиной на поверхность стола, привычным жестом складывая на груди руки.       — Ревнивой психички? — Лу скептически приподняла бровь. — Не хотелось бы недооценивать шантажиста…       — И я бы не хотел лишний раз тыкать своей профессией, Лу, но поверь, этой я диагноз уже поставил. Она строчек пять расписывала, что ее «мужчина мечты» заслуживает большего, — хилер поморщился, явно не разделяя подобного восторга. — В любом случае, снимков с голой щуплой задницей Приора и тебя в кружевном белье я не наблюдаю, так что… Объяснишь, чего дергаешься? Ты же утверждала, что не спишь с начальником.       — Крэп, это же Иво! — Лу искренне возмутилась. — Он же настолько правильный, что… — девушка застыла, заметив насмешливую полуулыбку друга. — Неважно. Не сплю. И даже не пыталась, если хочешь знать. Но ведь в письме речь идет о нашей с ним «тайной связи». А если имеется в виду и не секс вовсе, а… Иная связь? К примеру, не самое легальное добывание лекарств, — сделав голос тише, предположила Рид. — Отправитель считает, я на него плохо влияю, тащу на дно.       — Допустим. А про лекарства ты где видишь? — чуть сощурившись, уточнил врач.       — Ну, прямо это не сказано, но… Блин, Йонас, читай глазами! Вот тут будто бы намекается… — девушка продемонстрировала письмо и не глядя ткнула пальцем в самый конец текста на очередную угрозу: — «Предупреждаю, даже имея доступ к самым ценным лекарствам, отрастить новые зубы у тебя не выйдет!».       Йонас не сдержал смешок, когда вслух зачитал цитату, и криво улыбнулся.       — С натяжкой. Вряд ли оно. Кстати, сказано глупо. А вот гнев понять можно. Я тоже не разделяю восторга от твоей новой должности. И все же, если хочешь сохранить работу, лучше бы сообщать начальству о подобных письмах.       — Мартену? Ну, он же не мой телохранитель, у него и без этого немало забот.       — Крэп. Отпусти и забудь, — Йонас в знак поддержки сжал плечо девушки. Воспользовавшись заминкой, с легкостью забрал письмо из женской руки и сложил листок в несколько раз, с особым усилием проглаживая бумажные сгибы. — Согласен, херня полная. Стоит быть осторожнее и в случае чего — сразу ко мне. Зубы не отращу, но… Чем смогу.       — Ладно, спасибо, — Лу кисло улыбнулась. — А письмо я все-таки сохраню. Кай частенько возится с почтой Мартена, наверное, стоит присоединиться, сравнить почерки… Ну, на всякий. Я пройду? — она кивком головы указала на стоящий поодаль диван, и Йонас вопросительно приподнял бровь.       — Нет уж, позвольте, в моей квартире можно только стоять, причем у двери… Что за вопрос кретинский? Заходи уже. С ночевкой?       — Не знаю, — девушка равнодушно пожала плечами в подтверждение собственных слов и прошла в квартиру, наконец присаживаясь, устраиваясь поудобнее вместе с ногами на мягкой обивке.       — Я завтра в центре, можем поехать вместе, — Йонас открыл холодильник. Оборачиваясь, вновь заговорил: — Голодная? Или выпить хочешь?       — Не голодная. Снова работаешь? Блин, в двух больницах сразу… Так и загнуться можно. Иди ко мне, присядь, — Лу с сочувствием постучала ладошкой по дивану.       — Тебя обнять, что ли? Совсем расклеилась? — Бэр, выудив с полки две бутылки пива, аккуратно захлопнул дверцу. Встал у стола, проделывая какие-то манипуляции. Лу больше не наблюдала. Погрузилась в свои мысли, задумчиво откидываясь на спинку дивана.       — Никогда не думала, что могу почувствовать себя беззащитной из-за подобной ерунды. Как бы не хотелось тебя подставлять! Вернее, вас всех. Если речь о лекарствах, то… — Рид не стала продолжать мысль, зная, что Йонас и сам понимает всю серьезность.       — Тогда жди новые, куда более внятные письма. И опять звони мне, — едва ли не потребовал мужчина, изо всех сил сдерживая свое беспокойство. Он не хотел, чтобы его забота казалась неуместной.       — Вроде бы такая работа у меня, а я… Сдаю позиции, — нехотя подытожила девушка, устало прикрывая веки и вслушиваясь в тихие размеренные шаги, утопающие в мягком ковре.       Бэр сел рядом, внимательно вглядываясь в точеный профиль Лу. В очередной раз с удовольствием отметил, как прекрасна каждая черточка ее нежного, вопреки волевому характеру, лица.       — Ты говорила, у тебя дома камеры, — как можно равнодушнее бросил он.       — Ага, смотрела. Но письмо подсунули под дверь, — не шелохнувшись, отозвалась Рид.       — Может, все-таки послать это все, Лу, да вместе с отправителем?       — А ты все ждешь, когда я уволюсь, — Рид с усмешкой обернулась на друга и приняла уже заботливо открытую бутылку, по меркам Термитника, «элитной» выпивки. Она отсалютовала Йонасу пивом и задумчиво отпила. — Если письма будут повторяться, то деваться некуда. Подставлять никого не хочу, повязаны многие. Уволив меня, замять историю с лекарствами будет нетрудно. Лишь бы не стали копать глубже…       — Да, если постараться, можно много интересного нарыть, — Йонас следом пригубил из своей бутылки. — Но, если тебе станет спокойнее, не похоже, что у отправителя высокий интеллект.       Лу прыснула, едва не подавившись пивом, и бросила быстрый взгляд на друга. Однако выражение его лица было нечитаемым.       Бэр всегда старался сохранять спокойствие и мыслить рационально, пусть часто и приходилось действовать по ситуации, скорее плывя по течению, нежели просчитывая все «от» и «до». Помимо проблем разной степени сложности, коих было немало, определенную сумятицу в его жизнь вносила и Лу. Однако, чего бы ему это ни стоило, Йонас даже не рассматривал вариант, в котором мог бы в ответ отправить девушку восвояси. И дело уже давно было не в их социальной группе. Разумеется, он старался в той или иной степени помогать каждому из них, — хотя парни, вообще-то, и без него неплохо справлялись. Однако, если к Малой он по умолчанию относился как к еще одной сестре, Лу вызывала в нем чувства совершенно иного направления, если не сказать — определенного рода. Сколько бы они ни расходились во взглядах, сколько бы ни спорили, именно эта девушка была ему ближе всех со времен интерната. Йонас не желал впадать в анализ их взаимоотношений, не хотел все усложнять, пытался принять такими, какими они были, — дружескими. Он неизменно оставался опорой и поддержкой, плечом, в которое можно было выплакаться или ударить в гневе. Даже теперь, сидя бок о бок глубокой ночью рядом с девушкой, лучше которой не знал, да еще и с алкоголем в руках, — внешне оставался сдержанным на эмоции. Однако внутри него предательски разгоралось настоящее пламя из чувств. Лу и представить себе не могла, как много значила для него, как много места занимала в его мыслях. Как пробуждала его тело, вызывая отнюдь не невинные желания.       Какое-то время они оба молчали, погруженные в свои непростые думы, неспешно потягивая пиво. Даже в тишине им было совершенно уютно рядом друг с другом. Лу размышляла о том, стоило ли посвящать в подробности напарника, мог ли тот, кто шантажировал ее, угрожать безопасности Приора и придется ли ей в конечном счете из-за всей этой истории покинуть полюбившуюся должность. Йонас же переживал о любимой девушке, которая долгие годы считала его лишь другом.       Хиллер невольно вздрогнул, ощутив, как на его плече удобно устроилась Рид. Ее волосы приятно щекотали лицо, и мужчина хотел было сдуть навязчивые прядки, но побоялся шелохнуться и спугнуть момент, наполненный безмятежностью и сладким запахом шампуня. Йонас не сразу обратил внимание, что девушка мирно засопела, вероятно, уснув. Он аккуратно забрал из ослабевших пальцев пиво, отставляя его на кофейный столик, куда с большим трудом дотянулся, и аккуратно облокотился назад, стараясь не потревожить девушку. Бэр знал: Лу пришла к нему не только потому, что нуждалась в помощи или совете. Иногда ей просто было одиноко. Им обоим было.       Вдруг девушка беспокойно дернулась во сне, словно увидев что-то. Йонас ловко поймал ее голову, слетевшую с плеча, и мягко положил себе на колени, не боясь разбудить, памятуя, сколь крепко она обычно спит.       — Крэп, Лу, я и так влюбился в тебя, как идиот последний, а ты мне все задачи усложняешь, — почти беззвучно прошептал он, с особой нежностью убирая шелковистые прядки с лица.       Тогда еще Бэр не знал, скажет ли ей когда-нибудь эти слова, глядя в глаза. Вот только он обладал сразу двумя чертами, неизменно ведущими к успеху, — был крайне терпелив и умело добивался своего. И спустя долгие годы глядя на их новорожденную дочь, он обязательно вспомнит этот момент. Когда столь тихое признание перевернуло все, ведь Лу вовсе не спала…