Природа

      — О, очнулся милок! — воскликнула бабушка Марта, прикладывая к ранам очередные свежие травы.       Кефеус застонал. Он захотел приподняться.       — Тише! Лежи! Куда ты такой пойдёшь?       Кефеус послушался. Он взглянул на оголённую грудь. Там красовалась большая рана, из которой слегка сочилась кровь.       — Долго заживает, — Марта поймала взгляд Кефеуса. — А ты уже три луны как на скамье. Нехорошо. Кто тебя там? Не волк ли тот?       Кефеус не успел ответить. Его вернуло в сон. Ему снились красивые живописные луга, усеянные самыми разными цветами. Всюду порхали бабочки, жужжали пчёлы да шмели. Птицы, как обычно, пели серенады. В траве бегали мыши.       Кефеус медленно шёл, наслаждаясь ароматом растений и свежим тёплым воздухом. Вдалеке виднелся силуэт. Они шли друг к другу. Кефеус заметил очертания белого платья.       Повеяло холодом. Штормовой ветер резко вытеснил штиль. Посыпал снег. Тучи закрыли солнце. Началась буря. На яркие радужные цветы опускались снежинки. Мыши помчались к норкам. Пчёлы вернулись в ульи. Трава да цветы покрылась инеем.       Кефеус побежал. А тот, кто был напротив него, бросился к нему.       Когда между ними оставалось не более тридцати шагов, откуда ни возьмись выскочила чёрная тварь. Кефеус приостановился. Она встала на их пути, смотря то на одного, то на другого. Эта была гораздо крупнее своих собратьев, да и клыки с когтями были заметно больше. Она зафыркала и шипела, словно Кефеус трижды наступил ей на необычно длинный хвост. Бестия прыгнула на него.       — Кефеус! — донесся женский голос из-за твари.       Кефеус проснулся. Он был в доме, в безопасности. Огонь потрескивал в печи. Рядом никого не было. С улицы слышались голоса и детские радостные крики.       Он привстал. Рана покалывала. Он скинул с себя меховое одеяло, не без усилий поднялся, протёр глаза, но ничего не изменилось, в них так же всё расплывалось.       Кефеус поплёлся к двери, вышел из дома, подошёл к бочке, упёрся в бортики обеими руками, ему поплохело. Но через несколько мгновений, вроде полегчало. Он зачерпнул рукой воду и поднёс ко рту, сделал несколько глотков, потом умыл лицо.       — Кефеус! — подбежала тётя Офелия. — Куда ж ты встал? Тебе отдыхать велели.       — Скох… Кхм-кхм… Сколько я уже отдыхаю?       — Пятый день пошёл. Но рана не спешит заживать. Глянь!       Он взглянул. Действительно, рана до сих пор кровоточила, но всё же выглядела получше, чем позапрошлой зарёй.       — Пойдём, я тебе помогу.       — Нет, мне лучше. Я должен вернуться.       — Куда? — не понимала Офелия.       — В горы.       Офелии ничего не могла сказать. Только разинула рот, но ни слова не проронила. Она была ошеломлена.       — Я видел вспышки, слышал голоса. Я обязан вернуться.       — О, Кефеус, идёшь на поправку? — поинтересовался проходящий мимо Тэрон.       — Да, мне лучше.       Офелия по-прежнему молча пребывала в потрясении.       — Я попытался выследить того белого волка, что тебя притащил, — сказал Тэрон. — Но далеко я уйти не смог. Он не оставлял следов. А крови всё меньше оставалось на снегу. Чем глубже, я шёл в лес, тем яростнее бушевала пурга. Я потерял его из виду и… вернулся в деревню. Знай, я не желал ему зла. Мне было лишь любопытно. Ну, ещё свидимся!       Кефеус кивнул.       К Офелии наконец вернулся голос:       — А знаешь что? Иди! Иди в свои горы! Если веришь, что там, — она указала на Персефону. — твоё будущее, я тебя держать не смею.       Она ушла, а Кефеус вернулся в дом.       Довольно скоро пришла проведать бабушка Марта. Она велела Кефеусу отдыхать, а сама приготовила обед. Сварила простенькую, но такую ароматную похлёбку. Наполнила кружки козьим молоком. Позвала Кефеуса к столу.       — Спасибо, бабушка Марта.       — Да чего там, не благодари, пустяки. Я чего пришла-то, раскрыть тайну должна я. От матери твоей.       Кефеус поперхнулся.       — Перед своим уходом Мария просила меня запомнить, что придёт пора, когда Кефеуса потянет в горы. «Не отговаривай, — молила она». Я так и сделала. «Вернётся он живым, а через несколько лун вновь в горы пойдёт, — говорила она». Гляжу, так оно и будет. Повстречала я по дороге Офелию. Она-то мне всё и рассказала. А мать твоя всё это знала. Но большего не молвила. Видать, слова мои должны тебя к чему-то подтолкнуть. Клятву, что Марии я давала, нарушать не стану. Коль тянет душа в горы, ступай! И чуть не забыла. Волк снежный, что из беды тебя вызволил, непростой. Горный дух он, Врахос.       — Она жива? — с нетерпением спросил Кефеус.       — Мария? Этого сказать не могу, сама не знаю. Она умной была, скромной, скрытной, явно многое в тайне держала. А тайны её великими были.

***

      Через пару лун, Кефеус чувствовал себя как обычно. Рана лишь немного побаливала.       Кефеус лежал на скамье, скрестив руки на груди и задумавшись, как вдруг тепло куда-то испарилось и повеяло прохладой. Кефеус приподнялся. На пороге он увидел снежного волка — Врахоса.       Волк повторил те же движения, что и в первый раз, пытаясь сказать, что хочет, что-то показать.       Кефеус тут же накинул заштопанную меховую куртку и надел шапку.       На этот раз волк опустился, чтобы Кефеус мог на него взобраться. Видимо, путь лежал не короткий.       Так оно и получилось. Врахос помчался в лес. Он ловко пробирался мимо сосен, длинным рывком преодолевал поваленные деревья да валуны и ничуть не сбавлял в скорости.       Кефеус вжался, крепко схватившись за густой мех. Ему частенько прилетало по макушке веткой, а за пазуху пробирался ледяной снег, обжигая тело.       Добирались они долго. За такое время легко можно было наготовить на обед или прибраться дома.       Врахос замедлился, остановился и присел. Кефеус спустился. Волк тяжело дышал. Наверное, ещё не успел отойти от той западни. У Кефеуса появился вопрос: «Почему горный дух способен получать раны? Разве он не бессмертен?» И довольно скоро он получил ответ.       Они шли, не торопясь, рассматривая причуды самой Природы. Ведь здесь было воистину волшебно. Снег тонким одеялом застилал небольшую поляну. Кругом росли ели, блестящие инеем и возвышающиеся к небесам. Из-под снега изредка выглядывали колоски ячменя и подмёрзшие бутончики цветков. Бурундуки и белки возились в снегу, играя друг с другом. А главным венцом поляны были ледяные скульптуры. Они в точности повторяли деревья, цветы, грызунов, птиц да прочих зверей. Из-за одного такого дерева вышла девушка.       — Здравствуй, Кефеус. Рада вновь видеть, Атанас, — она посмотрела на волка.       Волк опустил морду и припал к земле, словно поклонившись.       Кефеус оглядел девушку. Длинные каштановые волосы струились до пояса. Белоснежное платье благородно развивалось на ветру. На гладкую нежную кожу опускались снежинки. Тонкие губы тронула едва заметная улыбка. А необычные глаза, не спеша, переливались то изумрудом и аметистом, то топазом и рубином, то гранатом и турмалином, то опалом и танзанитом, проще сказать, всеми оттенками цветов радуги, и упрямо смотрели на Кефеуса.       Наконец Кефеус позволил себе говорить:       — Откуда ты знаешь моё имя?       — Я знаю всё, — незамедлительно ответила она.       — Это не ответ, — возразил Кефеус.       Она ходила среди ледяных статуй, любуясь старыми и создавая новые.       — Дитя, можешь ли ответить, зачем ты пришёл?       Кефеус, погрузившись в странный чарующий разговор, совсем отошёл от реальности. Для него всё происходящее казалось очередным сном.       — Не молчи, дай волю разуму.       — Не знаю, — наконец ответил он. — Но ты ведь всё знаешь.       — Это не ответ, —на её лице вновь появилась слабая улыбка.       — Я хочу ответов.       — Правда многого стоит. Но так тому и быть, я скажу, что ты должен знать. — начала она.       — Но кто ты? — не вытерпел Кефеус.       — Ха, неужто тебя больше волнует, кто я, нежели судьба собственной матери? — усмехнулась она. — Я — Природа. И большего не скажу.       Она пропала за ледяной елью, но через миг появилась за спиной Кефеуса.       — Ещё младенцем ты был близок со мной. Я частенько наведывалась к тебе, то будучи ветром могучим, то птицей, парящей сквозь небеса, то проплывающем в воздухе лепесточком цветка. Вспомни разговор с матерью. Она утверждала, что ты возродил цветок из горшка. Она говорила чистую явь. Ты связан со мной узами мира. Я всюду направляла тебя, посылая благородного Атанаса — брата своего и отца твоего. Он ходил за тобой по пятам, кругом защищая от драм. Атанас был спасён мною от созданий из мира иного, ужасного и несправедливого. Он переродился в волка снежного, белого, чистого. Мать твоя — Мария — ушла в горы, к друзьям и собратьям. И тебе предстоит ещё с ними повстречаться. Знай, дитя, она любит и оберегает тебя.       — Что же это значит?       Не успел Кефеус задать вопрос, как Природа вознесла руки к небесам, затем приложила к груди, сложила ладони в молитве и исчезла, оставив за собой тучу прекрасных белоснежных бабочек, порхающих средь жестокой зимы.       Лишь прогремели её последние слова:       — Торопитесь, Атанас! Или вас могут не дождаться…       Кефеус взглянул на волка. Анатас поднялся, подошёл к Кефеусу и взглянул в глаза, а затем посмотрел на горы.       — Поспешим, сын, — провыл ветер, словно голос доносился из уст волка.       — Отец… — сказал Кефеус.       Он взобрался на волка, и они отправились в долгий путь.       И вновь Персефона, её острые скалы, глубокие впадины, широкие расщелины да узкие расселины.       Буря не затихала. Рёв ветра доносился с самой вершины. Снег сыпал без устали.       Они пробирались через высокие сугробы. Вот показалась и бездна, тварей пока видно не было, но запах стоял просто ужасный, даже ветер не в состоянии его унести.       Атанас с лёгкостью взбирался на каменные выступы. Мощные лапы ему сильно помогали. Они прошли просторную площадку, на которой не так давно оба были сильно ранены.       Чем выше они забирались в гору, тем яростней становился ветер.       Обойдя очередной каменный массив, они оказались перед огромной пещерой, из которой доносилось ужасное цокающее клокотание. Справа от них что-то зашипело. Конечно, это была бестия. Атанас осторожно попятился назад. Тварь что-то пролепетала, из пещеры показались её сородичи. Все чёрные, словно уголь, а янтарные глаза светились во мраке снежной бури, с клыков стекали вязкие слюни.       Атанас зарычал. Твари ответили шипением и клокотанием, пробирающим до дрожи костей. Волк сдерживался, не нападал, будто выжидая момент. И вдруг он завыл. Громко, мелодично, величественно.       Бестии, словно этого и не слышали. Они так же медленно приближались.       Послышался ответный вой. В этот раз твари насторожились. Они все до единой устремили взгляд куда-то на вершину Персефоны, откуда и был слышен вой.       В этот же миг бестий окружили волки, такие же белые, как Атанас, разве что поменьше. Их было куда больше. На каждую тварь пришлось бы по три волка. Но не стоит забывать о силе бестий, о их бессмертности, которая, однако, всё же имеет границы.       Наступило время обдумываний. Волки пока не решались нападать, а бестии не решались уходить прочь.       Атанас грозно прорычал, дав сигнал, что следует начинать. Волки медленно, аккуратно двинулись на врага. Бестия нехотя пятились назад, в пещеру. Одна даже попыталась ударить волка, по тот успел увернуться и пригрозил ей злобным рычанием.       Создания были загнаны обратно в пещеру. Там они исчезли в кромешной тьме, прежде сверкнув сияющими глазами.       — Спасибо, братья, — пропел ветер, выдавая свой вой за голос Атанаса.       Кефеус и Атанас продолжили путь, благо, теперь им никто не угрожал.       Они поднялись чуть ли не на самую вершину горы. Перед ними оказался небольшой каменный замок. Однако крепостные стены, казалось, вздымались к облакам, а точнее к тучам, лишь высоченная центральная башня их опережала.       Путники подошли к вратам. Они постучали. В ответ тишина. Атанас завыл. Послышались звуки. Через миг в маленькое окошко выглянул человек и тут же его затворил. Заскрипели врата и медленно и величаво распахнулись.       Перед ними стоял низкий старик. Его белая борода доходила до колен.       — Добро пожаловать в Клидарию — последние убежище от гончих, — старик слегка поклонился. — Прошу в мой замок и замок моих друзей. — Он повернулся и пошёл, а врата сами по себе начали запираться.       — Спасибо, — поблагодарил Кефеус. — Вы сказали «гончих», кто это?       — О-о-о, юноша, разве ты не знаешь? Они тебя едва не убили. Гончие — так мы называем существ, что без конца и причины лезут из Проклятой бездны.       — Тогда что же значит «последнее убежище от гончих»? Их же нельзя убить.       — Ты ошибаешься, Кефеус, но скоро сам всё узнаешь.       Они прошли через двор, полный снежных сугробов, и зашли в каменный дом.       — А сейчас прошу отведать чего-нибудь тёпленького. Ты наверняка замёрз, не так ли?       Кефеус кивнул.       Только сейчас он заметил, что совсем один. Атанаса нигде не было.       — Друзья зовут меня Ясон, — начал он, наливая в кружки ягодно-травяной отвар. — Я лекарь. Держи, — Он подал Кефеусу одну из кружек. — Иногда присматриваю за замком.       — А где же ваши друзья и кто они? И, кстати, откуда вы знаете моё имя? — поинтересовался Кефеус.       — О-хо-хо, а ты любознательный, — усмехнулся Ясон. — Мои друзья — хорошие люди. Они пытаются изо всех сил защитить это прекрасный мир. О тебе я узнал от них же.       — Почему же они не берут вас с собой?       — Опасная у них работёнка, а я старый уже. Мне за сотню зим перевалило, если память надо мной не шутит. Ты вот мне скажи, как ты совсем один сюда добрался?       Только Кефеус хотел ответить на вопрос, как в дверь валилось что-то большое и коричневое. Оно грохнулось на пол, быстренько поднялось на лапы и бросилось к Ясону.       — А-а-а, нет-нет-нет! — закричал старик.       Лохматое существо прыгнуло на Ясона, опрокинув его вместе со стулом и принялось облизывать.       — Прочь, Байон, всё, хватит! Да перестань же!       Существо наконец оставило старика и залезло под стол.       Ясон поднялся, волосы, как и борода были взлохмачены. Он походил на человека, сошедшего с ума.       — Знакомься, Байон — мой чересчур дружелюбный пёс. Байон — Кефеус, наш новый друг.       Пёс залаял, подбежал к Кефеусу и принялся таращиться на него и активно вилять хвостом. За густой длинной шерстью проглядывались глаза-бусинки. Но тут Байон замер.       — Эй, Байон, ты чего?       Через миг пёс снова прыгнул на хозяина, вылизывая ему бородатое лицо.       — А ну слезь, ты, негодник! — заверещал Ясон.       Пёс шмыгнул под стол.       — Проказник! Вот я когда-нибудь до тебя доберусь! — старик пригрозил кулаком.       К счастью, это лишь пустые угрозы, ибо сердце его было добрым, а душа чистой.       Кефеус посмеивался.       — Как видишь, я здесь не скучаю, — сказал Ясон.       — Вижу, — посмеиваясь, подтвердил Кефеус.       — Что ж, уже стемнело. Пора готовиться ко сну. А я уже успел приготовил тебе постель, хех. Следуй за мной, — старик поднялся.       Они вышли из просторного дома, выполнявшего роль кухни и столовой, и отправились к другим домам. Ими оказались небольшие бревенчатые жилые домики.       Кефеус уложился на роскошную, но узенькую кровать.       — Утро вечера мудренее, как говорится, — сказал напоследок старик и захлопнул дверь.       Кефеус удобно расположился среди множества мягких подушек. Ещё никогда в жизни он не спал так чудесно. Обычно он лежал на твёрдой скамье, поверх которой укладывались шкуры разных зверей.       Наступило утро.       Огонь в печи давно погас, бревна отдали свою энергию дому. Было очень тепло, едва не жарко.       Кефеус быстро оделся и вышел на улицу. Морозный ветер сразу хлынул в лицо.       Он осмотрелся. Напротив его дома располагалась кухня, Кефеус узнал её по каменным стенам. Слева от него, напротив главных ворот, в центре, расположилась главная башня, чуть правее от кухни разместилось какое-то техническое строение. Таких домиков, рядом с одним из которых стоял Кефеус, всего было пять. Все они были построены близко друг с другом. Все здания охватывали мощные высоченные каменные стены, которые чередовались с башнями.       На одной из таких башен Кефеус заметил Ясона.       Кефеус поднялся по лестнице на стену, к нему как раз спустился Ясон.       — Сколько лет живу, а дивиться не перестаю. Какая ж красота! — он развёл руки в стороны.       Перед ними открывался поразительный вид. Ясное голубовато-синее небо собрало и куда-то уволокло все тучи и оставило на показ лишь себя. Только всходившее красное солнце бросало жёлто-фиолетовые лучи на крошечные заснеженные ели да сосны. По заледенелому озеру передвигались маленькие точки — уже рыбачили мужики. Едва виднелись столбы дыма, вздымающиеся кверху, породившиеся глиняными или каменными печами деревенских изб. В небесах парили беркуты, нависая и паря над лесом, выслеживая добычу — ласку, мышь или птицу поменьше. Дышалось легко и свежо.       — Кто построил этот замок? — вдруг спросил Кефеус.       — Хм, давно это было. Строение необычное, редкое в наших краях. Помниться, жила на этих землях Клидария. Она, несмотря на то что была женщиной, творила великие дела. Если не приукрашивать её деяния, то можно сказать, занималась она столь опасной и сложной наукой как алхимия. Да-а, много она экспериментировала, за что и поплатилась — жители деревушки пожелали, чтоб она немедленно убралась с глаз долой. Они боялись её. Клидария даже спорить с ними не стала, видимо, уже тогда прослышала новости с Далёких Земель. Побоялась она. Было у неё накоплено немного золотишка. Она и решила, собственную крепость возвести, а в центре башню громадную поставить. Стены для пущей безопасности, а башня… Клидария там за звёздами наблюдала, о чём надписи да рисунки на стенах говорят. И вроде бы у неё какой-то инструмент был, чтоб этим делом удобнее заниматься, но до наших дней он не дожил. Вот так.       — Любопытно… — заметил Кефеус. — А как вы здесь оказались?       — Хо-хо-хох, хороший вопрос. Раз тебе понравилось слушать мои бредни, я продолжу, — старик усмехнулся. — Начнёт с того, что меня по-всякому кликают: Врахос, Атанос, Ясон. Имена в чём-то созвучны, но одно из них точно моё, только я не помню какое…       — Отец?       — А как же. Ну и иди хоть обниму, чего как не родной.       Они обнялись, старик похлопал Кефеуса по спине. Казалось, это должно произойти сильно раньше, но как есть — так и есть.       — Почему ты раньше не говорил?       — Разве Природа не упомянула, что я всё же могу быть в обличии человека, но лишь здесь, в замке Клидарии? — ответил вопросом на вопрос отец.       Кефеус покачал головой.       — Я думал, ты знал… Что ж, получается, я многоликий, многоименный. Но чтоб не путаться зови меня просто отцом, — он улыбнулся и продолжит свой рассказ. — К слову, не моя это внешность. Моё же тело было утрачено. Природа позволила мне выбрать любое другое. Я ради забавы сказал, что хочу иметь длинную бороду. Она и сделала меня стариком. Но внутри я молод и силён. А Природе я обязан жизнью, но, наверно, никогда не смогу её отблагодарить, ведь, как она говорит, я бессмертный, хотя скорее всего она не учитывает или не хочет учитывать страшных созданий из других миров. Между делом, многое о них знаешь?       — Разве что, как они выглядят, чем питаются и-то смутно, откуда появляются…       — Уже неплохо. Сколько же тебе предстоит ещё узнать!.. Ты представить не можешь, что тебя ожидает. Это буквально перевернёт твою жизнь! Но не из моих уст ты об этом узнаешь, — он потряс пальцем, словно хотел сделать на этом акцент. — Тебе остаётся лишь ждать. Кстати, об ожидании. Не желаешь подождать завтрак. Я в том смысле: не хочешь ли насладиться ароматом жаренного мяса на углях. Или для тебя — это не редкость?       — Не откажусь! — с истинным энтузиазмом ответил Кефеус. Как бы близко он не жил к лесу и сколько бы живности там не водилось, мясо он просто обожал.