***
Зрелище, представшее передо мной в бывшей спальне, было занятным. Вообще я не собиралась вламываться к магу без приглашения — я честно постучалась и ждала несколько минут в коридоре, пока за поворотом не раздался голос Старшего смотрителя. Едва ли я смогла бы найти достаточно убедительный и одновременно не жалкий предлог, почему стою под дверью своей бывшей спальни c подносом в руках. В глаза мне, конечно же, он ничего не скажет, но шепотков за моей спиной уже и так с избытком. То ли Кайден демонстрировал безграничное доверие к князю, то ли излишнюю ребяческую самоуверенность, но спальню он не запер, и я быстро скользнула внутрь, прикрывая за собой дверь и приваливаясь к ней спиной. Смотритель и его компаньон прошли мимо — до меня донеслись обрывки разговора о предстоящей свадьбе. Эрад на предложение смотрителя все-таки отменить торжество страшно разгневался, и старику Перту досталось. Теперь он ворчал, позволяя себе не самые лестные высказывания в адрес своего господина. Когда голоса стихли, я выдохнула, отошла от двери и поставила поднос на стол. Тяжелые шторы были сдвинуты, но пропускали широкую полоску света, которая пересекала комнату и падала на кровать. Мне почему-то думалось, что Кайден даже спать будет в маске и капюшоне, но нет — спал маг как обычный человек, вот только ночного наряда у него то ли не было, то ли он не носил его из принципа. В общем, спал важный гость обнаженным. Полностью ли в ворохе покрывал, одеял и простыней было не разобрать. Какая-нибудь другая девица на моем месте залилась бы краской, упала в обморок или убежала бы прочь. Я же бесшумно приблизилась к кровати, внимательно разглядывая мага. У него было жилистое тело, испещренное шрамами. На бледной коже темнели вены, сплетаясь в сложные узоры. Серые волосы чуть ниже плеч разметались по подушке, открывая лицо. Тут меня уже нечем было удивлять — видела его вчера, но я все же удивилась. Маг был… нормальным? От тех, кого все величают демонами, ждешь либо жуткого уродства, либо неземной роковой красоты, а Кайден был, в общем-то, обычным мужчиной какого-то неопределенного возраста. Я бы даже сказала симпатичным: высокий лоб, красиво очерченные губы, за которыми, как я помнила, скрываются клыки, аккуратный прямой нос, волевой подбородок с маленькой, едва заметной ямочкой. В теплом утреннем свете даже шрамы казались не такими страшными. Я наклонилась, разглядывая отметины. Бэн заставлял запоминать следы всякой жути: ярсы, брада, квырсы и даже мороя. Последний обычно оставлял пять отметин, потому что в принципе его лапа очень похожа на человеческую кисть. Ну, то есть, когда-то это и было человеческой кистью, да не так важно. Ученица из меня вышла плохой, поэтому определить, кто же наградил Кайдена шрамами, я не смогла; несколько разочарованно вздохнула и уже собиралась отойти к окну, как маг проснулся. Наши взгляды встретились, и я сделала попытку поздороваться: — Доброе… Тяжелая подушка с такой силой врезалась в мою голову, что несколько перьев выбились из-под наволочки и запутались в волосах. Не устояв на ногах, я осела на пол, растерянно глядя, как маг с головой укутывается покрывалом. — Какого черта ты делаешь? — зло донеслось с кровати. — Зачем ты их открыла? — Это глупо, — невпопад буркнула я, поднимаясь на ноги. А ведь Закрейн оказался прав — маг стерпел мою дурацкую выходку и даже сейчас в его голосе больше ужаса, чем гнева. — Я вас уже видела и прятаться не нужно. — А у меня, может быть, аллергия на свет, — едко прошипел маг. — Закрой их обратно! — Только на одном участке тела? — я хмыкнула, с трудом удержавшись от искушения пощекотать торчавшую наружу пятку. — Ладно-ладно, как пожелаете. Едва шторы вернулись на свое место, а комнату затопили сумерки, Кайден выпутался из покрывала, сел на кровати спиной ко мне и торопливо схватил валяющийся на полу плащ. — Для смотрителя, да и для девицы, ты потрясающе плохо воспитана, — прошипел маг. — Нельзя вот так вламываться в покои отдыхающего гостя. — Вы сказали «прийти рано утром». Еще десять минут, и утро закончится. А если речь идет о спасении княжны, терять время никак нельзя, — с самым невинным видом ответила я. — Ещё я принесла завтрак. — Хотя бы отвернись, — мрачно попросил маг, когда я подала ему висевшие на спинке стула штаны с рубашкой. Одевался он быстро и молча, изредка бросая на меня сердитые взгляды. Потянулся было надеть маску, но лишь досадливо смял ее и сунул в карман. От меня не ускользнуло, что без своего привычного облачения он чувствует себя скованно. — Если бы я спал чуть более крепко, то мог бы тебя на месте испепелить, — как-то невзначай произнес Кайден, подходя к подносу и осторожно принюхиваясь к бутерброду. Честно говоря, в глубине души именно на подобную реакцию я и рассчитывала: на огонь, молнии, ветер, искры и так далее. Потому что вживую за столько лет я так и не увидела ни одного настоящего проявления сильного волшебства. Пока все умение Кайдена сводилось к зажиганию огня. Не сказать, что очень эффектному. — Тогда бы вы поставили князя в неловкое положение, — улыбнулась я. — Убийство смотрителя — преступление, но для меня можно было бы сделать исключение. Ему пришлось бы то ли премию вам выписывать, то ли петлю на вашу шею надевать. — Вот как, — бутерброд Кайдена не заинтересовал, и он приподнял крышку над блюдом. — А я слышал, что княжеская чета тебе по гроб жизни обязана. Неужели врут? — Преувеличивают. — Да, я тоже так подумал. Полагаю, ты присоединишься к завтраку? — Благодарю, но нет. — Что это? — маг недоуменно ткнул вилкой в пышный блинчик. Ради завтрака я расстаралась, проторчав на кухне капеллана несколько часов. Все-таки один раз этот способ завести дружбу уже сработал, причем с гораздо менее дружелюбным стариком. Вдруг получится и сегодня. — Еда, — лаконично ответила я. Все равно название «суфле» ему ни о чем не скажет. — Это сладкое, а вот здесь обычная яичница. На упругий кругляш белого блинчика, обильно политого медом и украшенного тремя черными ягодами, маг смотрел как на отраву. Осторожно попробовал кончиком языка, скривился так, словно я действительно его отравить попыталась, и отодвинул тарелку подальше. Да еще и наградил таким выразительным взглядом, что у меня вспыхнули кончики ушей. — Сама попробуй, — ответил он на моё безмолвное удивление, взял яичницу и уселся прямо на стол. Пожав плечами, я взяла вилку и отщипнула кусочек. Вкус какой и должен быть — воздушный, сладкий, с лёгким ароматом ягод и того, что с большим допущением можно было назвать ванилью. — Если вам не нравится сладкое, то распоряжусь, чтобы его больше не готовили, — я с некоторым сожалением посмотрела на плод своих трудов. Что ж, надо будет запомнить, что маг не из сладкоежек. — В Северной Империи существует славная традиция прятать один очень неприятный яд именно в десертах. Не знала? — Разве яд может быть приятным? — Может, если действует быстро, а не заставляет тебя умирать несколько дней, корчась в луже собственных кровавых… отходов. — Кайден с невозмутимым видом откусил от бутерброда, медленно пережевал, разглядывая меня. — Нет тут яда. В Арелдоле это не принято. — Но ты-то не из Арелдола. И репутация у тебя… соответствующая. Вот спасибо, напомнил про это чертово яблоко. Скорчившись, я притянула к себе тарелку, под пристальным взглядом мага разломала блинчик и вытащила кусочек прямо из середины; демонстративно подняла его на зубцах вилки и медленно положила в рот. — Ну и доедай теперь, — ухмыльнулся Кайден. Отказываться было неразумно как минимум по двум причинам. Первая и очень очевидная — многозначительный взгляд мага вкупе с кривой усмешкой. Откажусь — насильно в глотку этот блинчик засунет, а потом будет ждать, когда же из меня кровь польется. Вторая причина более приземленная: я, в отличие от этого колдуна, была сладкоежкой. Давно, еще в прошлой жизни. В новой-то, понятное дело, побаловать себя сахарными вкусностями получалось очень редко: во-первых, дорого и накладно даже для князя; ну а во-вторых, местная стоматология, представленная знахарем с рядом жуткого вида клещей на поясе фартука, должна была именоваться не меньше, чем карательной. Испытывать ее на себе добровольно очень не хотелось. Но от одного блинчика еще ведь ни у кого зубы не выпадали, правда?.. С едой мы расправились в полной, даже какой-то зловещей, тишине. Я было попыталась завести ничего не значащую беседу, но маг одарил меня таким взглядом, что я едва не подавилась. Странное все-таки дело, традиции. В Арелдоле (да и в Северной Империи) гробовое молчание за такой неофициальной трапезой считалось бы чуть ли не оскорблением. А среди кочевников наоборот говорили, что разговоры за приемом пищи крадут жизненную энергию. Кайдену, похоже, философия пустошей была ближе. — Вчера вы сказали, что вам нужен помощник, — я составила тарелки аккуратной стопкой на подносе — унесу позже. Маг так и сидел на столе, поставив ноги на обитую полинявшим бархатом скамейку. — Для чего? — А зачем всяким подозрительным темным личностям нужны помощники? — Кайден со вздохом нацепил маску на лицо. Черная ткань исказила его голос, сделав тише и безжизненней. — Чтобы сгрузить на них всякую грязную работу. Пойдем.***
— Онамалия? Да кто тебя грамоте учил? — Кайден держал на вытянутых руках исписанный моим неровным, откровенно корявым почерком лист. По правде говоря, никто меня ей не учил. Оно как-то само получилось, а грамотность, неважно, в какой мир тебя занесет, врожденной не бывает. От помощника смотрителя никогда не требовалось быть мастером словесности, гораздо больше ценились умения считать, выполнять волю господина и держать язык за зубами. Да и в простых, часто встречающихся словах вроде «пшеница», «завтрак», «деньги» я ошибок не допускала. Лорина однажды переживала бурный период стихосложения, и мне тогда пришлось изрядно потрудиться: словарный запас пополнился разными оттенками настроения (преимущественно грусти), названиями цветов, звезд и ароматов. К сожалению, в текстах, которые вычитывал Кайден, не говорилось о романтической тоске влюбленных. Как прилежная помощница, я придерживалась ранее озвученного правила: меньше знаешь — крепче спишь. Бумаги, которые уже несколько часов мучал Кайден, хранились под замком в самом дальнем углу библиотеки, в небольшом мраморном саркофаге — я всегда воспринимала его как подставку-тумбу под вычурную коллекцию канделябров. Замочная скважина была хитро спрятана у самого пола, а ключ нужно было провернуть несколько раз под разными углами. С тихим щелчком крышка саркофага приподнялась, и маг извлек на свет стопку древних фолиантов, свитков и отдельных грамот. Наверное, сокрытое знание на пожелтевших страницах, было очень ценным. По крайней мере именно эти пыльные книги и свитки Кайден попросил как награду за помощь. Усевшись прямо на пол, маг поначалу углубился в чтение, а потом, спохватившись, что я без дела стою рядом, приказал записывать под диктовку. Ну, все лучше, чем выполнять обязанности смотрителя. Время текло медленно, я покорно водила пером по пергаменту, не слишком заботясь о красоте букв — все равно текст выходил какой-то ерундой. Вслух маг читал только выборочные короткие отрывки, которые отметил еще в прошлый раз: строчку там, строчку здесь, два слова оттуда, еще пяток вообще из другого свитка. Ошибка в одном слове на общем фоне не выглядела катастрофой. — Все, перерыв, — наконец, Кайден перестал рассматривать листок. Затем, как и прежде, уселся прямо на пол, прислонившись спиной к саркофагу. — Знаешь, я кое-что о тебе слышал. — Вот как. — Маг явно рассчитывал, что я заинтересуюсь, но тут он просчитался: до слухов, которые ходили за стенами замка, мне дела не было. Если уж при дворе яблоко изрядно подмочило мою репутацию, то за его пределами я, наверное, и вовсе превратилась в какого-нибудь демона. — За тебя поручился капеллан, это большая честь и редкость. Знаешь, как обычно церковники поступают с теми, кого подозревают в колдовстве?.. — Сжигают на костре. — Вообще, я хотел сказать, что сначала сажают в темницу, пытают, а уже потом отправляют на костер, — маг усмехнулся. — И точно не раздают свое покровительство особенно… -… бродяжкам из Бесплодных земель, — я закончила за него и подперла щеку кулаком, борясь с желанием уснуть прямо за столом. — А еще они не ведут переписку с колдунами и не обращаются к ним за помощью. Обычно церковники не церемонятся: если им что-то надо, то они берут это силой. Если заподазривают кого-то в чем-то таком еретическом — без особых раздумий уничтожают. — Закрейн не из Свереной Империи, — после недолгой паузы произнес Кайден. — Он с юга, а на юге еще умеет различать оттенки. И даже по их меркам он довольно… своенравный. С ним можно иметь дела, если ты понимаешь, о чем я. Рука непроизвольно потянулась к воротнику, туда, где висела простая медная инсигния. Закрейну можно доверять, насколько вообще можно доверять другому человеку в этом мире. Конечно, поначалу придется заслужить его расположение, но если это удалось, то о костре можно не беспокоиться. Я до сих пор жива благодаря его заступничеству — не убеди он князя в моей невиновности, мой обезглавленный труп давно бы сгнил в канаве под стеной. — И я все гадал, какими же качествами должна обладать женщина, подозреваемая в колдовстве, чтобы капеллан взял ее под свое крыло, — Кайден усмехнулся. — Невероятной красотой? Нет, наш капеллан слишком стар для этого. Значит, дело в выдающихся способностях. Но твоя грамотность оставляет желать лучшего. — Нет у меня выдающихся способностей. Закрейн просто справедлив, вот и все. — Понятно, — маг разочарованно вздохнул. Положил на колени тонкую книжицу в черном переплете, но так и не открыл, задумавшись. — Всеобщий — не мой родной язык, — не знаю зачем я это сказала. Прозвучало как жалкое оправдание. — Да уж заметил, — выразительно скривился маг, и его длинные клыки на секунду показались из-под верхней губы. — Перечитай что там последнее было. — Три больших совы, торговец везет муку, четыре друга улыбаются, в день, когда сотрется граница. Ерунда какая-то. Последнее против воли вырвалось раньше, чем я успела прикусить язык. Не мне критиковать древнюю мудрость. — Ерунда, — неожиданно согласился Кайден, — но тут именно так и написано. Не веришь? Сама посмотри. Внутри все замерло, а потом беззвучно завопило не трогать. Не смотреть, не читать, сделать вид, что меня тут нет. Потому что, если содержание книг было под замком капеллана и представляло ценность для колдуна, то рано или поздно найдутся те, кто на это знание позарится. И пойдут они не по душу красноглазого чудовища или старика-церковника, а по мою. А, впрочем, я уже втянута в это по самые уши. Никто ж не поверит, что в древнем секретном свитке говорится про сандалии и волов — запытают до смерти… Худшие опасения подтвердились, когда на странице я увидела символы народа Ур — предков кочевников Бесплодных земель. За Перевалом Трех эти письмена почти не встречались, церковью так и вовсе считались еретическими. Язык был сложным, многослойным, сочетания пиктограмм меняли смысл от контекста. Поодиночке каждый символ означал что-то простое: закорючка-птица — небо, решетка — земля, шестиугольник из точек, если рядом был подходящий рисунок, обычно изображал путь. Он же, но из черточек — припасы. И таких символов были сотни. Скользнув глазами по странице, я отыскала отметку, оставленную колдуном. Подавила едкое замечание, что черкать карандашом в бесценных книгах в Арелдонской библиотеки не принято. Может быть и принято — признаться честно, библиотека не была моим любимым местом. Я изредка заходила сюда по долгу службы, но не более. Маг навис надо мной, тоже разглядывая письмена. — Тот, кто прошел по пути в одну сторону, может вернуться по своим следам, — наконец, объявила я, возвращая книгу Кайдену. — А при чем тут мука? — Это запасы. Видите эту линию? Здесь, здесь и вот тут, — терпеливо объяснила я, — она означает, что нужно использовать второй смысл. Ммм, иносказательный. — И что это значит? — Понятия не имею. — Жаль. В этом мог быть сокрыт путь к спасению твоей госпожи. Я задумчиво покусала щеку изнутри, вновь перечитывая иероглифы. Ну да, кто прошел в одну сторону, тот может вернуться. Или знает путь назад. Или вернется по своим следам. А дальше про то, что не тот богач, что хранит злато под кроватью; и ниже еще про воробья, который серый, неприметный, но очень важный. Потрясающая древняя мудрость, дайте мне ручку, и я такого десять томов напишу. — Если этот способ где-то здесь, то точно не стоит переводить буквально. Это же очевидно. Кайден прищурился, пристально меня разглядывая. Да уж, не очень приятное ощущение, когда на тебя пялится, не моргая, красноглазый демон. Не удивительно, что люди до смерти боятся встретиться с магом — от такого только и ждешь нападения. Это не добрый седовласый старичок в остроконечной шляпе, который может вытащить из рукава мороженое. Стоило подумать об этом, и воображение тут же переодело Кайдена в бархатный балахон со звездами, наградило колпаком и длинной нечёсаной бородой. Губы сами по себе дрогнули в улыбке. В Писаниях говорилось, что всякая нечисть при звуках священных слов замирает в ступоре, а потом начинает корежиться, шипеть, извиваться, в общем, страдать и удирать подальше. Моя улыбка имела похожий эффект: Кайден дернулся, отпрянул от стола и воззрился на меня с каким-то очень странным выражением лица. Я нечасто улыбаюсь — жизнь как-то к этому не располагает. В пустошах нечему было радоваться, а за Перевалом лучше вообще лишний раз не поднимать взгляд. Впрочем, Лорина как-то говорила, что мне это идет… Ну, видимо, за прошедший год я окончательно разучилась, раз чудовище испугалось этой гримасы. Или не испугалось, а оскорбилось. — Что? — не сильно вежливо поинтересовалась я, возвращая привычную маску вежливого равнодушия. — Вы можете спросить капеллана. Кайден с усилием отвел взгляд, досадливо мотнул головой и отвернулся. Сложил разбросанные по полу бесценные бумаги и небрежно затолкал в нишу, что-то бурча под нос. Под руку ему попался лист с его собственными записями, и он со злостью скомкал его, а потом швырнул в угол. Вообще, я обычно не страдаю приступами сопереживания — отучилась. Жалость никому не нужна, от нее одни проблемы. Посочувствуешь не тому, и глазом моргнуть не успеешь, как тебя обманут, используют и повезет, если не убьют. Мои слова, похоже, сильно задели мага, и мне стало неловко. Кайден здесь, чтобы спасти княжну, и я должна ему помогать, а не… расстраивать. — Немногие за пределами пустошей могут прочитать даже один символ, — осторожно начала я. — Если вы хотите, я могу спросить капеллана. Он может знать, и тем более, если это необходимо для спасения Лорины… — Ты никому не расскажешь о том, что прочитала и о том, что я здесь делаю, — холодно оборвал меня маг. За прошедшие пятнадцать лет мне довелось выслушать много угроз, и тешу себя мыслью, что в них я действительно разбираюсь. Сами по себе слова, которые произнес маг, безобидные, а вот интонация Кайдена недвусмысленно намекает, что я могу додумать, что со мной будет, если ослушаюсь. Правила этой «игры» учишь очень быстро: никому не нравится угрожать ничтожествам и слабакам. Хочешь сохранить голову на плечах — обмочи штаны от страха. Фигурально выражаясь, конечно. — Не злитесь, господин, — я поспешно встала и согнулась в низком поклоне. — Мною движет лишь искреннее желание спасти княжну! Маг чертыхнулся и с силой захлопнул крышку саркофага. — Не надо мне кланяться. Я тут же согнула спину еще ниже, и для убедительности мелко затряслась. — Хватит, — тон Кайдена смягчился. Мои плечи задрожали еще сильнее, я шмыгнула носом и утерла навернувшуюся на глаза слезинку. Может, стоило на колени упасть? Или от страха заскулить? Пока я раздумывала, Кайден подошел ко мне, подцепил за подбородок, заставляя выпрямиться. Красные глаза чуть прищурились. Не поверил. — Я не злюсь, — едва ли не промурлыкал Кайден, и вот теперь мне стало по-настоящему страшно. — Я вспомнил, что хотел прогуляться и ты составишь мне компанию. — Кккконечно, гггоссподддин, — на этот раз дрожь была настоящей. — Ккуда пожелаете отправиться?.. — Где тут ближайшее кладбище?***
Погода совсем испортилась: стемнело, тяжелые тучи разродились мелким противным дождем, дул ветер. Кладбище с небольшой церквушкой в центре встретило нас тишиной. Мы попали на него через тот же потайной ход, никем не замеченные выбрались из лаза и теперь медленно брели от одного надгробия к другому. Когда я впервые попала в замок, меня несколько смутила сама мысль, что прямо под одной из внешних стен раскинулся погост. Небольшой, в сотню постояльцев, но соседство все-таки мрачное. — А свежие могилы тут есть? — в очередной раз не найдя искомого спросил маг. — Или в замке никто не умирает? Я слышал, что у князя еще пару лет назад был сын? — Был, — лаконично подтвердила я. — Сколько прошло лет? — Пять. — Ну а жена князя… — Она… нашла покой в огне. Кайден тихонько выругался, склонился над очередным камнем и принялся изучать растущую вокруг траву. Искал он особенное растение — коготь сумеречницы. От меня проку было мало — я не разбиралась в травах; покорно брела за магом, мыслено костеря капеллана и его приказ следить за гостем. Над головой полыхнуло белым, почти сразу же раздался гром, и дождь зарядил с утроенной силой. Не сговариваясь, мы побежали к ступеням церкви. Кайден потянулся толкнуть резную деревянную дверь, и я невольно с шумом втянула воздух. — Там кто-то есть? — нахмурился Кайден. Я покачала головой. Формально церквушка должна была быть вотчиной Закрейна, но капеллану не нравилась идея селиться на кладбище раньше времени, и он заглядывал сюда раз в год. Что до остальных обитателей замка — если у кого-то и возникала такая нужда, в его распоряжении была небольшая молельня в северном крыле. Встревожило меня совсем другое. Считалось, что нечисть слабеет от одного вида священных символов, ну а если дотронется до них же, так и вовсе сгорит. По опыту могу сказать, что твари из бесплодных земель об этом не знали: не обращая внимания на литании несчастных, их нательные святыни и освященные регалии, они с удовольствием закусывали неосторожными искателями приключений с другой стороны перевала. Мне не довелось быть свидетелем подобной битвы, и меня терзало любопытство: был ли хоть какой-то эффект от отчаянных молитв?.. А сейчас мне было любопытно, что случится с магом, если он войдет внутрь: испытает боль, поморщится, задымиться или же рассмеется дьявольским смехом?.. — Предрассудки, — мрачно буркнул колдун, без труда догадавшись о чем я думаю. — Я не монстр, даже если выгляжу как один из них. Он раздраженно толкнул створку и решительно переступил порог; щелкнул пальцами, и пара светильников вспыхнула, озаряя проход мягким красноватым светом. Зал был небольшим, в конце в сумраке виднелось возвышение с каменной тумбой. Позади до самого потолка тянулся цветной витраж, на котором угадывалась одна из сцен Писания. — Подождем здесь, — маг сел на скамью у стены, снял мокрый плащ и вытянул ноги. Немного подумал и стянул с лица маску, оставив ее свободно болтаться на шее. Я заняла место напротив, и несколько минут мы сидели молча, вслушиваясь в грозу снаружи. — Зачем нужен коготь сумеречницы? — наконец, я не вытерпела гнетущей тишины. — А я-то думал ты спросишь почему такая тварь сидит в святом месте и ей все нипочем. — Это как раз не удивительно. — Что, я произвожу впечатления такой силы? — усмехнулся маг, а потом вдруг поддался вперед, сверля меня взглядом. — Или бродяжка из бесплодных земель знает самую страшную тайну Церкви трех? — Я не знаю никаких тайн и не желаю их знать, — ровным, пустым голосом ответила я. — Святые мудры, и если они решили, что вам дозволено войти… — Ну да, ну да. Я сам выбираю, куда мне дозволено войти. И ты знаешь почему. Знаю. А еще знаю, что костры в этом мире собирают очень высокими, а к столбу приковывают железными кандалами. Еще знаю, что, если подкинуть палачу монетку, он пропитает деревяшки сильнее обычного, а в час казни сразу ткнет зажженным факелом куда следует - чтобы еретичку сразу поглотило пламя, даруя милосердную смерть. Воспоминания об этом до сих пор такие яркие, что, кажется, я чувствую запах дыма. И, похоже, меня начало мелко трясти. — А коготь сумеречницы нужен для твоей ненаглядной княжны, — сжалился Кайден. — Уже выяснили как снять проклятие? — я тут же встрепенулась. — Ночью пришла одна идея как выполнить просьбу Эрада. Будет ему и союз, и престолонаследный внучок. Что с его сыном-то случилось? Я слышал, этот славный малый пропал в Проклятом лесу, на кой черт его туда понесло? — А я об этом откуда могу знать? — вышло как-то грубо и резко. Пришлось сделать вид, что в горле першит, ну а потом продолжить: — Никто не знает, зачем молодой господин туда отправился, он редко посвящал кого-то в свои планы. — Труп-то нашли? … его тело было холодным, как мрамор. Кожа серой, безжизненной, черные глаза немигающе смотрели в небо. Мне стоило позвать кого-нибудь, сказать, что нашла, и он был совсем не там, где его искали; в паре миль от замка, у входа в пещерку неподалеку от реки. Прямо в паре метров от моего тайного склада — я уже несколько месяцев потихоньку перепрятывала полезности в укромный схрон. Ну, мало ли, никогда не знаешь, когда придется сниматься с места, и заначка не повредит. Я никому не рассказала, и следующий месяц с мрачным удовольствием наблюдала, как зверье пожирает останки. Латер, говнюк с ангельским личиком, угрожал симпатичным служанкам именно так: не задерешь юбку — пойдешь на корм волкам. — Почему вы спрашиваете? — А что, у всех кочевников принято отвечать вопросом на вопрос? — закатил глаза маг. — Спрашиваю, потому что интересно, а еще потому, что не хочу сидеть в церкви в тишине. Лучше послушать историю о маленькой семейной трагедии. — Тело так и не нашли. Следом ушла Альмира. Ей стали постоянно мерещиться голоса и сниться кошмары. Во время одного из них она спрыгнула со стены. Кроме Лорины, никого не осталось, — покорно рассказала я. Стоило произнести это вслух, и я действительно почувствовала грусть. — Да уж, понятно, почему он на все готов, — задумчиво закончил маг, встал и приоткрыл дверь, вглядываясь в темноту за ней. — Эй, а это же окно моей комнаты? Окно башни ярко светилось во мраке, точно не от моей лампадки. Та едва-едва рассеивала сумрак. К тому же, на мгновение мелькнула тень будто бы человеческой фигуры. А уже в следующее свет потух. Я облизала пересохшие губы, собираясь с силами, чтобы произнести: — Это покои госпожи.***
Поспеть за магом было просто невозможно: он сорвался с места, позабыв про дождь и сброшенный плащ, и словно растворился в темноте. Мне осталось только плестись следом, по лодыжки утопая в грязи. Плохой из меня шпион, да и смотритель никудышный. Сейчас кто-нибудь столкнется с красноглазым грязным чудовищем, и поднимется переполох, меня призовут к ответу, а потом выгонят с позором. Или сначала кинут в темницу, или вообще повесят рядышком с магом. У лаза я остановилась, прикидывая не лучше ли сразу уйти. Кочевник, который прикипел к одной пещере, быстро погибает. Может и не стоило мне тогда принимать то приглашение? Довольствовалась бы золотом и брела бы себе по свету дальше. А Лорина была бы уже как шесть лет мертва. Мокрая цепочка грязных следов уводила дальше по лестнице, но из холла доносились возбужденные голоса. На мой взгляд недостаточно громкие, чтобы свидетельствовать о худшем, но я все равно побрела в ту сторону, пытаясь побороть дурное предчувствие. А оно, все-таки, оправдалось. В холле, окруженный несколькими сельчанами и охающими слугами, стоял на коленях староста Гринлока. Перепачканный с головы до пят, в седой бороде застряли листья, хрипит так, будто бы бежал от самого поселения. Мелко-дрожащие руки он тянул к князю и стоящему рядом Закрейну. Сквозь хриплое дыхание я с трудом различила повторяющуюся фразу: — Мертвая… мертвая… пришла… мертвая.