ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

Два дня до свадьбы. Утро выходного дня выдалось пасмурным. Жалко будить, но надо, ведь они рассчитывают на меня. Работы ведь уйма… свадьба, дело непростое. Позвоню потихоньку. Начинался уже двадцать четвёртый день новой жизни. — Звук что ли убавил, еле услышал. Да нет, всё нормально. Видно сам оглох — ворчал потихоньку хозяин устройства — а как спать — то хочется… — позвоню сыну: — сынок, бежим или ну его? Ладно, жди. Пять минут. Погода не порадовала, моросил дождь. Но весёлая улыбка сына сияла ярче солнца. — Ты мой вдохновитель. Прости, мы вчера с мамой что-то свалились рано, даже не дождались тебя. У тебя всё нормально? — У меня всё отлично. Мне Сейфи сказал, что мама приболела, вот я и не обнаруживал себя. А как мама сейчас? — Спит пока. Мы сейчас с тренировкой побыстрее закончим и пойдём с тобой завтрак готовить. За тобой Муса во сколько приедет, чтобы к деду ехать? — В девять двадцать. — Что бы нам с тобой такого приготовить, маме поправиться надо, худеет не по дням, а по часам. Ты как к овсяной каше? — Нормально. — Может блинчиков напечь, да я не особо умею. — Мы рецепты посмотрим, я тебе помогу. — Замётано. Пойдём готовить, а то она проснётся, побежит в кухню. — Да, это важнее. Я переоденусь и прибегу, посмотрю рецепты. Мы где будем готовить? У вас? — Ну да, ты ещё ничего не видел, а потом выходной, надо отметить это дело вишнёвым соком. Так и порешили. Серкан заглянул к жене: она сладко спала. Послал воздушный поцелуй. В душе мурлыкал свою любимую песенку про… тапки. Кухня приветствовала. Она сияла изо всех сил: как почётно было находится в пределах видимости к Белому Роялю, она искоса на него поглядывала: ну до чего же хорош. Эх-х … вздохнула она, где она и где он… Размечталась. Сейчас надо помочь хозяину с сыночком справиться с блинчиками, ведь они стараются для любимой хозяйки Дома, которая спасла её от неминуемой погибели. Не волнуйтесь, начнём с муки… — Папа! Какой красивый Дом! Я потом всё разгляжу, вот рецепт, надо торопиться, а то мама нас застукает. Дело спорилось, кухня помогала, сын приспособился разливать тесто по сковородке, отец начал накрывать стол белыми незабудочными тарелочками, делал соусы, заваривал травяной чай, нашёл клубничный джем в глубинах шкафчика услужливой кухни. Всё! Пошел будить фею. — Малышка! Просыпайся… — От тебя блинчиками пахнет. — Это тебе снится. — Точно. Приснилось, будто кухня влюбилась в наш Белый Рояль, печалится: мезальянс. Жалко её. — Я тебя отнесу в душ, моя фантазёрка! Хочешь помою. — Я быстро, так есть хочу! — Мы будем с сыном тебя ждать в кухне. Не задерживайся, ему скоро уезжать. Эда быстро справилась с утренними процедурами, надела халатик изумрудного цвета, так восхитивший её мальчиков. Двери в гостиную были закрыты. Она опять восхитилась ими и раскрыв створки, погладила их и проследив их вертикали, как бы преклонилась перед ними уважительно признавая их «величие». Из кухне явно пахло блинчиками — посмотрим… заглянув за угол, скрывающий обеденный стол, обнаружила своих мужчин, торжественно вытянувшихся возле стола. — Татам! — баритон Серкана звучал ну очень загадочно. Руслан жестом фокусника снял колпак с блюда — поздравляем с торжественным открытием сезонов семейных завтраков в новом Доме! — Блинчики… Это вы сами напекли… — Мы же волшебники, они были под колпаком! Она целовала своих волшебников, таких любящих, таких смешных и таких любимых! — Чем я вас заслужила, мои настоящие волшебники. Спасибо вам — это настоящее семейное счастье. — Только не плакать — сейчас сначала будем мерить сахар, а потом праздновать. Серкан проделал процедуру забора крови — не очень больно получилось? — Нет, любимый, всё хорошо. — Так, сахар в норме, приступаем к завтраку. Эда, я тут нашёл клубничный джем, будешь с блинчиками? — Да я его люблю. — Тебе чай налить, я травяной заварил? — Да, спасибо. Вы со мной, как с больной, а я в норме. Спасибо вам за заботу, я так любуюсь на вас, таких похожих. — Ты ешь, милая, потом всё расскажешь. — Хорошо, но только ты на меня не смотри, я такая голодная, не смущай меня. — Сынок, а ты чего, наелся уже? — Угу, пока вы разговаривали, я четыре блина съел, с четырьмя соусами, сейчас выпью сок и побегу, ещё переодеваться надо, скоро дядя Муса подъедет. Такой красивый дом! А рояль уже настроенный? — Да, можешь играть. Давай порепетируем что-нибудь в четыре руки. — Я так ещё не умею. — Я научу. Приходи после деда, попробуем. — Хорошо. Пока. — Серкан, какая же красивая посуда. Такая изысканная. Такое утро! Утро Счастье! — Давай свою тарелку, я помою. — Нет-нет, я ещё не наелась, такие блинчики вкусные, и джем просто объедение! — Я рад, что ты поправилась. Тебе совсем нельзя волноваться, из тебя просто жизнь уходит. Ты создана для счастья, любовь моя. — Все люди созданы для счастья, но пути его достижения разные, а его ищут по шаблонам. Деньги, власть и прочее. А оно бывает совсем рядом… — Будешь мне рассказывать, как вы блины пекли? — Нет, зачем тебе это, главное результат достигнут, а технологии — это скучно. У тебя есть какие-нибудь планы на сегодня? — Пока нет. А у тебя? — Да есть пара дел, но небольших. Я тут посмотрел прогноз погоды на вторник. Обещают почти летний солнечный день. Это хорошо, а то я беспокоился, что на улице наши гости замёрзнут. — — Скоро приедут организаторы свадьбы будут проверять площадку, что мы сделали, помост деревянный, а столы выставлять будут уже в понедельник. Нам в это ввязываться не нужно, Сейфи этим будет заниматься, я ему всё нанёс на план. Я это говорю, чтобы ты знала, что мы эту суету будем видеть, а они нас нет. С улицы через окна ничего не видно. Думал, что мы здесь с тобой побудем, но не хочу видеть это мельтешение, поэтому, давай-ка уйдём в чертог. — Серкан, хотела тебя спросить. Я понимаю, что окна кухни можно открывать, но не поняла как. — Подойди покажу. Здесь есть два выхода, но лучше пользоваться одним. Вот здесь справа есть как бы выключатель. Надо нажать и удерживать до десяти секунд. Створка откроется. Защелки скрыты в карнизе и полу. Если ты выйдешь, а дверь закроется, захлопнется, а ты останешься снаружи, то откроешь оттуда. Давай выйдем, — вот здесь внизу, под этим выступом стены, что идёт над цоколем, есть кнопка, она не очень выступает, но когда знаешь где она, то не трудно нащупать. Давай, закрывай, прямо бери за стекло, оно не пачкается. Захлопывай. Вот так. Теперь открывай, ищи пакетник. — Какой пакетник? — Ну так он называется, он утоплен в цоколь. Чувствуешь? — Да, что-то есть. — Жми посильнее. — Оппа! Получилось. — Какая радость. Вот так, я думаю дети не скоро смогут управлять этим механизмом. Лучше будет им не показывать. Руслану можно рассказать, подумаем, а то он может нас ненароком застать… — За чем это застать? — Ну, мало ли… — — Мы должны освоить всё пространство. Не так ли, моя звёздочка? Давай свои тарелки, я помою и пойдём. У нас есть сорок минут до нашествия этих энергичных людей. Какая же у них опасная работа… — Это почему? — Я, наверное, не единственный, кто хочет их убить. Они такие радостно-навязчивые. — Где ты с ними пересекался? — Когда мама с Сейфи в офис приезжали, ты благо была дома и не слышала этот бред людей, которые всё знают о том, как людям нанести счастье. — Представляю Болата с нанесённым счастьем. — Да уж. — Знаешь, если бы мне дали задание описать мужчину моей мечты, я бы описала тебя. Все палитры мира в тебе, и они живо играют. — Мне интересно слушать тебя, так я лучше тебя понимаю. Твоё восприятие мира уникально. Эда, скажи, вот ты так чувствуешь людей, но как же ты Дениза не разглядела. — Ты меня не совсем понял, я не говорила, что я хорошо чувствую людей, я, как раз не очень-то хороша в этом, но люди мне интересны. У одних из отдельных нот звучание как симфония, рождается гармония, а у других какофония. Но с наскока это не видно, надо услышать человека, понять, хотя бы частично. А в Дениза я никогда не всматривалась, он был долгие годы другом среди других друзей. Я его просто принимала такого, как есть, пока он себя не проявил. Остальное ты знаешь. — Пойдём немного поваляемся. Есть еще немного времени. — Серкан, — обратилась к мужу Эда, когда они улеглись на кровать — мы с тобой не посмотрели запись событий, которые уже никогда не случатся — может сегодня посмотрим? — Не самая лучшая идея, уж точно не предсвадебное мероприятие. — Почему? Ты думаешь, что там что-то такое, что может расстроить? — Лика сказала, что мы легко пройдем через это знание, но учитывая твоё лёгкое нездоровье не стоит его проверять на прочность. Мы это сделаем позже. Подготовимся. Ты не против? — Я тебе доверяю, сделаем, как ты считаешь нужным, любимый. — Давай тогда сегодня с Таис пообщаемся, а то мы давно не читали. — Я с удовольствием. Пообщаюсь с организаторами и приступим. Когда Руслан приедет, пойдём рояль опробуем. Ты с нами? — Конечно. — сказав это, его девочка тихонько засопев, погрузилась в сон. Он бережно переложил её руку со своей груди, укрыл пледом, и пошёл встречать организаторов, стремящихся нанести им счастье. Керем Тем временем, в других пределах Керем Бюрсин открывал ноутбук, врученный ему Серканом. Его намерением был просмотр материала из наследства Лики: о варианте жизни героев, который никогда уже не случится. Он решил скоротать время, что оставалось до посадки самолёта из Нью-Йорка, которым должна прилететь Ханде. Он уже купил цветы, оставив их в машине. Соскучился. Он рассчитал по объему материала просмотр займёт не более полутора часов. Итак, «Голограмма варианта жизни героев, который никогда уже не случится». Видео начиналось с пронзительного сигнала мчащейся по улицам Стамбула кареты скорой медицинской помощи со включёнными проблесковыми маячками. На носилках Эда, Серкан держит её за руку — потерпи, мой ангел, уже подъезжаем. — Карета скорой помощи въезжает к подъезду корпуса, бригада уже ждёт. Всё делается быстро, слаженно, без задержек. В смотровой роженицу определили сразу в родзал, где бригада врачей во главе с «её Бабулькой» начала готовить её к родам. Схватки всё учащались, Эда, стараясь сдерживать крики, которые «убивали» её мужа, натужно выдав истошный стон, услышала голос Бабульки, — - приняла: девочка, забирайте, он идёт уже… вижу головку… Давай, милая, давай, ещё тужимся, так хорошо, ещё немного… — мальчик — принимайте. Слабый стон: — Бабулечка, всё хорошо? — Прекрасные детки, ты умница моя, ты всё смогла. Позовите отца. Серкан влетает в помещение: — да, да. Я вижу, как Эда, она что спит? Эда, малышка, я тебя поздравляю… почему она молчит что с ней… доктора! Вашу мать, что с моей женой! Суета вокруг роженицы… Всем выйти! Приборы, уколы, реанимационные мероприятия. Никто не хочет верить… Её больше нет с нами… Время смерти семнадцать часов пятьдесят две минуты… — Вы все с ума сошли!!! Она просто спит, с ней такое случается… Любимая проснись! А-а-а-а истошно кричит Серкан он отключается. Вокруг доктора, опять суета, в которой он еле шепчет: не смейте. Она просто спит. С ней такое случается… малышка… пустите меня к ней… — Серкан, — Джерен держит его за руку, рядом Хакан, Бабулька и ещё какие-то люди — её уже увезли. — Джерен, ты ведь знаешь, что она засыпает, не дай им навредить ей, прошу тебя… — Серкан, у неё сердце остановилось… Прости нас, прости себя, твоя звезда родила тебе двух прекрасных… — она разрыдалась Они сидели обнявшись на его кровати, с которой ему не разрешали вставать, потому что с ним было всё нехорошо, колдовали врачи. — Джерен, возьми себя в руки, — уговаривал Хакан, — дай людям привести его в норму, он справится у него теперь двое деток. Он им нужен. Периферийным слухом Серкан улавливал, что они говорили о детях, но до него не доходило, что речь шла о ЕГО ДЕТЯХ. Он закрыл глаза — забери меня с собой, я не буду без тебя жить… ты мне обещала на всю жизнь, она у нас одна, малышка, фея моя, без тебя меня нет… — бормотал он в полусне. Снотворное подействовало. — Пустите меня к сыну, вы не имеете права! — Кричала Айдан. — Прошу вас, к нему сейчас нельзя, он спит ему ввели лекарство, мы продержим его тут какое-то время, как стабилизируется, мы Вам позвоним, не надо наносить ему больший вред, сердце поддерживают доктора, он под постоянным наблюдением. С ним всё будет хорошо. Хакан стоял у окна коридора, он не мог смотреть в глаза матери Серкана. По щекам текли не останавливаясь слёзы. Он прокручивал все действия свои, Джерен, Бабульки которые постоянно наблюдали Эду. Что они проглядели? Не учли такую тонкую организацию этой прекрасной девушки, дарующей себя всем и каждому. Что будет с детьми. Конечно, есть кому о них позаботиться, но расти без мамы... ведь она сама лишилась своей в раннем возрасте… Как это всё пережить его Другу? Как он, врач, будет смотреть ему в глаза? Дома его ждёт ужас Айгюль и Айлин. Как же тяжело. Серкан стал приходить в себя на третий день, День похорон. Его привезли домой. Сейфи помогал одеться ему и Руслану, у которого были красные опухшие глаза. Он крепко держал руку отца. В ответ получил лёгкое пожатие — я в порядке сын. На кладбище он стоял молча за руку с сыном, ни с кем не здоровался и не отвечал на соболезнования. Процессия была длинная. В один момент он потянул за руку Руслана и повёл к машине. — Нам нечего тут делать. Её здесь нет. Поедем к малышам. Сынок, как ты смотришь на то, что мы с тобой будем сами за ними ухаживать? — Конечно, отец, я сам хотел тебе предложить. Я уже все книжки перечитал по уходу. Это не особо сложно. Ты выйдешь на работу? — Нет. — Совсем? — Буду работать из дома, но не сейчас. Видео прервалось. На экране появилась Лика. — Керем. То, что ты сейчас смотришь, будет только на твоём съемном носителе. Оно записано было только в единственном экземпляре при копировании. У Серкана этого нет. Я ему там поясняю, что смысла в просмотре этого материала нет, потому что они с Эдой смело и филигранно прошли над пропастью. Конечно, их Любви хватило бы на то, чтобы пережить это знание. Однако, не факт, что следы переживаний не сказались бы на детях, что у Эды сейчас под сердцем. Почему я сохранила это для тебя? Нагрузки, что ложаться на тебя тяжким грузом в твоём мире, велики, поэтому, родной мой напарник, это тебе в помощь. Разберите с Ханде все свои тёмные кладовые, не закопайте ошибки прошлого в пуховое одеяло настоящего, ведь они, эти ошибки могут настигать в самые трудные моменты жизни. Ваша любовь будет вам в помощь, если вы дадите ей пролиться через канал Любви, что сотворили и запустили Серкан с Эдой. Твоей задачей в этом воплощении было подключить канал, проявить его в вашем мире. Мужество, с которым ты встретил эту свою жизнь настолько велико, что не поддаётся осмыслению многими развитыми душам. Но есть Силы, которые видят твой потенциал, он почти неисчерпаем. Именно вот это «почти» и надо пройти сознательно, твоим развитым или совершенным сознанием, которое у тебя есть, мой друг. Ты не один. С тобой Серкан и Эда — они единое целое, поэтому сила их любви непобедима. Ваше соединение с ними создаёт основу, платформу для рождения того, что я не в праве здесь озвучивать. Но ОНО прекрасно. Теперь о том, как эти две Великие сущности разобрали и преодолели всё, что было в тенетах сокрыто. Они, став едиными, закрепили это СИМВОЛИЧЕСКИМИ действиями и СИМВОЛИЧЕСКИМИ предметами, которые закрыли опустевшие закрома вечным замком… Ты смотрел это в разделе «Дни». Может тебе поможет этот приём, ведь твой творческий потенциал неисчерпаем, прими Ханде в свой мир, она страдает от нанесённой раны собственному и твоему сердцу. Это всё «от ума». Люди не крепки в нём. Не знаю, смогла ли донести до тебя свою веру в вас с Ханде, но я старалась. До встречи на новых этапах свершений, моя любовь с вами. P.S. Серкан с Эдой не должны знать об этом видео. Это строго. В этом варианте жизни Серкана и Эды они не докопались до своих глубин, но упорство, с которым они из раза в раз воплощаясь на Земле, искали этот почти невидимый путь, достойно восхищения и Великого Уважения. Продолжение просмотра. Керем закрыл ноутбук. Он был потрясён. Закрыв лицо руками, он долго сидел недвижимый, будто пропускал через себя трагедию варианта жизни Серкана и Эды. Сердце ныло и сжималось от навалившейся тоски. Он понимал умом, что этого уже никогда не произойдёт, но ведь могло же… «Дальше буду смотреть с женой, чтобы научаться звучать в унисон, а не отдельно каждый своей «скрипочкой». Пора ехать.» Серкан. Серкан поприветствовал уже знакомую ему деятельную женщину на улице у входа в дом. Показал ей где будут располагаться столы, согласно схеме, сцену для них с женой. Собрался уходить, но был захвачен интенсивным повествованием «милых» подробностей, которые он выслушивал с натянутой дежурной улыбкой, еле улавливая смысл слов, которые отскакивали от него, как бейсбольные мячи. Донеслось до сознания только знакомое слово «незабудки» — да, да незабудки на столах в небольших плошках — это великолепно, это любимые цветы моей жены, великая вам моя благодарность… Рад был видеть Вас, мы Вам очень доверяем. Резко развернувшись вместе с нанесённым счастьем сбежал в дом, торопясь скрыться в чертоге, окунуться в тепло его малышки. «Вот оно моё счастье, обнимай меня скорее, как же ты чудно пахнешь, моё небесное счастье…». Уснул. Внутренний будильник просигналил: обед. «Срабатывают настройки» — довольный прошептал он. Он нашёл страничку с обеденными блюдами, ранее сохранённую, и принялся готовить тыквенный суп-пюре. Когда стол был накрыт, он позвонил сыну, позвал его обедать и пошёл за женой. Она уже проснулась и кулачками терла глаза, принуждая их открыться. — Ты вовремя, малышка, обед на столе, сейчас сын уже придёт. У нас первый семейный обед. — Как я хорошо поспала, я сейчас умоюсь только. Серкан ждал её, чтобы они вместе вошли в гостиную. Так ему хотелось. — Он взял жену за руку, они посмотрели друг на друга с улыбками на лицах: — вот оно настоящее счастье, да, милая? — ты моё счастье и сын, улыбнулась жена. Прибежал Руслан. — Что такое красивое, оранживенькое. — Тыквенный суп-пюре — гордо озвучил название нового блюда глава семейства — очень полезный. Можно сметаной заправить, но мне так понравилось, а ты Эда обязательно положи сметану, так питательней будет. И ещё сухарики. — Очень вкусно, — подняв глаза к небу вынесла вердикт жена — а тебе как, сынок? — Папа во всём хорош, суп очень вкусный. — Я рад быть полезным в хозяйстве, универсальный робот. — Папа, а почему ты себя роботом называешь? — Это не моя находка, наша мама автор, но я не против, мне нравится совершенствовать железяку. Не далёк день, человеком стану. — Ты не робот, любимый, ты универсальный солдат, вернее воин, многофункциональное устройство. А где ты тыкву взял, я что-то её не видела. С ней очень вкусные вещи можно готовить. — Я вычитал, попросил Сейфи, он принёс мне. В ней пользы уйма. — Чай будем пить? Есть тортик. У нас ведь знаменательное событие: первый семейный обед в новом Доме. — Будем тортик! — Сидите, я сегодня за официанта по случаю выходного дня. — С шоколадным кремом и с клубничками! — Вы ж мои сладкоежки! — Спасибо тебе, любимый за вкусный обед и за хорошее настроение. — Спасибо, папа, очень все вкусно и красиво. Обед съеден, посуда помыта. — Руслан, а как у тебя идут дела с дедом? Чем занимаетесь? — Он меня сейчас обучает технологиям составления смесей. Мне бы нужно было кое-что купить. Я могу заказать кое-какой инструмент в интернете? — Конечно. Я напишу тебе данные своей карты, чтобы сразу оплату производить. Ты разберёшься с этим? — Конечно, там же пошагово всё расписано, я разбираюсь в этом. Учителям помогал заказы делать. — Вот данные моей карты, я отправил тебе. Покупай то, что надо, самое лучшее. — Ну что, сынок, пойдём рояль осваивать. Неси стул из кухни. Надо будет второй стул купить, когда я заказывал, что-то не догадался. Мужчины сели к роялю, тихо переговариваясь, знакомились с возможностями друг друга, временами посмеиваясь, наигрывая мелодии. — Эда лежала на диване, любуясь на своих мужчин и поглаживая животик, приглашая младшеньких участвовать в их тихом семейном счастье… «Опять уснула, моя девочка, видно совсем силёнок нет». — Сынок, я отойду, мне позвонить надо, ты играй. Мама наша любит спать под музыку, доставь ей удовольствие. Серкан пошёл в чертог. Надо позвонить Керему. — Керем, привет. Ты где сейчас, можешь ли говорить? — Привет, брат-близнец, я сейчас еду в аэропорт встречать Ханде, она возвращается из Нью-Йорка. Говорить могу, трасса пустая. — Мы можем рассчитывать на ваше появление у нас на празднике во вторник двадцать шестого числа, начало в шестнадцать часов? — Обязательно. Ради такого события мы бы отменили все дела и съёмки. Можем даже с ночёвкой приехать. Мы высвободили эти дни. Точно не знали, когда событие случится, поэтому три дня в нашем распоряжении. — Это круто! Тебе удалось продвинуться по теме Мардина. — Приеду расскажу, есть подвижки. — Привет передавай Ханде, мы соскучились, так хочется пообщаться. И ещё. Вы же артисты, можете поработать над образами, чтобы не бросалось так явно наше сходство. — Не волнуйся, мы уже всё подготовили, даже Ханде везёт из Нью-Йорка парик из натуральных волос чёрного цвета, платье себе купила и мне какие-то прибамбасы, она мой стилист и визажист, у неё ловко это получается, да и я не пальцем деланный, всё будет тип-топ, не переживай, мама родная не узнает. — Рад был слышать, настроение-то как? — Настроение настроено, а у вас как? — Примерно так же. Звони. Я уж думал, что ты в засаде окопался, но голос вроде бодрый. — Бодрее не бывает, жму твою руку, брат-близнец. — И я тебе, брат-близнец. «Если бы ты знал, братишка, что я сегодня видел…» — полыхнуло в сердце Керема ударом молнии … Серкан вернулся в гостиную. Жена уже проснулась, смотрела телевизор. — Где ты был, любимый, проснулась, вас нет, пожалели мой сон нарушить, а мне так спокойно под твой баритон и звуки музыки. — Надо было Керему позвонить, мы же им так приблизительно о свадьбе сказали, я не уточнял ему тогда. У них же вечные съёмки. Но Керем предусмотрительно высвободил им три дня, побудут с ночёвкой. Может даже на две ночи их уговорим. Мне в офисе запретили до конца недели появляться. Прислали подробный отчёт по эко-отелю, все чертежи полистно, ведомости, спецификации. Диву даюсь, что случилось с коллективом. Даже неловко. Я их муштровал, орал, как придурок по всякому поводу, а они, собрались, такой штурм устроили, ведь сложный объект, одна сейсмика чего стоит. Проверил всё, вроде не нашёл ошибок, это, конечно пока поверхностно проверил, но на достойном уровне делают, очень профессионально. Мои ли это ребята? Удивлён. — Серкан, это всё Любовь, она всесильна. Так Лика говорила. Люди чувствуют твоё доверие и твоё могучее доброе сердце. Это отклик. — Что бы тебе хотелось на ужин, сокровище моё. — Салат и тортик. — И креветки. Годится? — Сынок, ужин в семь. Креветки с салатом будешь? — Буду, как вы. — Замётано. Ужин состоялся по расписанию, был благополучно съеден, пора по местам дислокации. — Ты меня возьмёшь с собой в душ, малышка, давно я тебе спинку не мыл… — Да, спинка — это очень важно, лукавый мой кот по кличке Лев, глазки поблескивают и зеленеют, ты соблазнитель. Я согласна, мой искуситель. — А ты себя видела? Лукавая красотка… Твои ножки весь диван оккупировали, длинноногая бестия, запрыгивай. Он нёс свою драгоценность, трепет охватывал всецело, зарывшись в её ароматные волосы, чуть не снёс дверной косяк, они смеялись, их ждало небо, их небо, с их звёздами. — Эда, дай я тебя рассмотрю — ты ещё не разделся, так не честно — но ведь это ты беременная, хочу видеть твои изменения — ещё рано — грудки вон как налились им не рано, а животик, а ты меня не убедила, смотри, округлился уже. — как он мог округлиться, когда ещё не полные четыре недели, только первый месяц. Вот после второго месяца начнет расти… — но их же там двое… — Серкан, не беси меня, что ты на него уставился, ещё в телескоп посмотри… — что ж так долго-то… — Это мы вперёд бежим с космической скоростью, а дети не знают об этом, идут пешком, как им и положено… выключай свой форсаж и мой за одно, надо сбавлять обороты, а то вылетим в трубу… в открытый космос. Так они переговаривались, сбивчиво болтали всякую ерунду, пока муж целовал под струями воды свою идеальную женщину, а она уже опьянённая, надеясь только на сильные руки мужа то ли мурлыкала, то ли постанывала и приняв его в себя, как голодная львица вцепилась коготками в мощь тела своего льва, и она отдалась ему со всей страстью, и он проникнув в неё своей плотью по праву самого прекрасного льва, самого влюблённого льва на свете, владел ею всецело пронзая её, вознося её, упивался их любовью. их единением под небом то ли саванны, то ли других каких пределов… или беспредельности… — Малышка моя, что это было, почему всегда по-разному и даже ароматы переливаются и звуки, настоящие звуки, они во мне или в пространстве, каждая клетка пульсирует, в этом пульсе есть закономерность, как ноты… Ты слышишь? — Я так не могу сказать, но волны во мне мерцают, как цветомузыка, но по-другому, не ритмично, а перетекая, то усиливаясь, то стихая… Они сидели на полу в душевой обнявшись не замечая течения времени, прислушиваясь к реакции тел и органов чувств, которые как бы откликнулись им, может они раньше не обращали внимания, а сейчас тонкий музыкальный слух мужа отреагировал на касание, всё-таки что-то изменилось. — Надо быть внимательнее, очень красиво и непонятно… Пойдём, моя маленькая фея. Я тебе так и не помыл спинку, хочешь потру? — Нет, у меня со спинкой всё нормально, ты мне лучше её погладишь, а я буду мурлыкать. — Договорились, иди вытру тебя, мурлыкала моя. — Какой хороший день был. — Очень хороший. Так закончился двадцать четвёртый день их новой жизни. Утро осветило комнату мягким светом. Последние приготовления, волнительно. Завтра будет праздник — свадьба! Начинался двадцать пятый день новой жизни.