ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

Три дня до свадьбы. Утро субботы знало, что до свадьбы осталось три дня. Звонить или не звонить. Лучше позвоню, а то буду виновато. Работы ведь много… Начинался уже двадцать третий день новой жизни. — Звёздочка моя, ты поедешь сегодня в тренажёрный зал? — Нет, любимый, я дома потренируюсь. Надо осознать, что еще нужно сделать до свадьбы. — Тогда свяжись с мамой. Все нити на её кулачок намотаны. — Хорошо. А вы на пробежку? — Да, как всегда. А ты? — Пойду потренируюсь. Уже втянулась, не хочется пропускать. — Ты у меня умничка. Закончив тренировку, Эда готовила завтрак, как всегда. Настроение было тихое, сосредоточенное. Она пыталась в логическом порядке выстроить большие и малые дела, ничего не упустив. На краю стола лежал лист бумаги, на котором одиноко красовалась строка под номером один: «Позвонить маме». Остальное она держала в уме, но ум был в судороге и не собирался выстраивать стройную последовательность. — О! Мои мальчики, какие вы румяные, как мои оладушки! — Сынок, может съешь что-нибудь? — Я так люблю твои оладушки, съем один, а чем мне его помазать? — Взбитые сливки, медово-банановый, сметанка, выбирай. — Папа, а ты с чем будешь? — Мой любимый медово-банановый. — Я тоже его буду. — А я буду без соуса, чтобы мороженное можно было съесть потом, а то начну толстеть не по дням, а по часам. — Эда, у тебя ключицы скоро будут торчать, как оглобли. Тебе, наоборот, нужно подправиться. — Это что был комплимент… про оглобли? — Прости, это образно! — Серкан, ты становишься похожим на меня, сначала говоришь… — Я всё понял — перебил Серкан, — просто у нас разные отношения с лошадьми, я их очень люблю. — Тебе надо потренироваться в комплиментах, а то если так пойдёт, учитывая динамику, вскоре ты меня любя коровой назовёшь, улыбаясь сказала Эда. — Да, мне надо повышать квалификацию, утончаться, так сказать. Эда, а что это за многозначительная запись: «Позвонить маме»? Это ты себе написала, или мне? — Э-х-х, скорее нам. Я не могу сдвинуться дальше. — Сейчас сдвинемся, я помогу, и ты простишь меня за оглобли. Он открыл на телефоне страничку с чётким, почти поминутным планом предстоящих дел. Садись ко мне, так будет легче согласовывать наши планы. Дай я поцелую твои прекрасные оглобли. — Читай список. — Читаю… нет, не читаю, приглашаю посетить чертог… Сынок! Мы пошли к строителям. Хорошего дня! — Пока, родители, я побежал! И вам хорошего дня! — Быстро раздевайся, скоро привезут рояль… через сорок мнут. — Сам-то чего завис? — Читаю: доставка диванов и кресел через час. Поторопимся! — Эда, мне кажется, что у тебя животик уже припух, а грудки… Так лукаво на меня смотрят, дразнятся, до чего же ты соблазнительна, моя красавица, моё сокровище… — И даже оглобли? — Какой же у тебя язык! Да, и даже оглобли… особенно они… и ямочки… — — Как же я правильно начал исполнять план. — У тебя в списке не было соблазнения тощей лошадки. — Было, у меня есть другой засекреченный список. И коли я сегодня дома, принимаю в дом всякую всячину, то в минуты затишья я буду тебя трахать… — Какой же ты пошляк. — И тебе это нравится, я знаю, у тебя глаза искрятся смешинками. — Вот так бы пролежать с тобой в постели, хоть денёк… — Пролежим, обязательно. В моём засекреченном списке есть один прекрасный секрет, мой голубой дымок… — Ты не забыл, что через три дня раскроешь тайну голубого дымка. — Это все из того же списка. Кстати, надо обязательно сегодня позвонить Керему, как там у них складывается обстановка. Вечером позвоню. Скажи, а в чем проблема у тебя с планом? — Не могу сориентироваться по времени с цветами. Надо съездить в цветочный, выбрать и дать задание Алиджану по живым цветам, что на срезку. Мне там помощник нужен будет. Не знаю где его взять. Может даже не один, вазоны с разными фикусами тяжёлые. — Надо подумать. Поговорю с Рамазаном, они заканчивают гостевой санузел. Давай одеваться, поговорим с ним. У него ребята толковые. Тебе машина нужна будет. У Сейфи возьмём крытый грузовичок. Я в свой график это всё вставлю, чтобы проконтролировать. Что ещё? — Надо ещё о тёте позаботиться. Подготовить к празднику. Хакан сказал, что может даже сегодня во второй половине дня можно будет её забрать. Мне одежду для неё надо из дома забрать. Она так похудела, что вряд ли она ей сейчас годится. Даже не знаю, что делать. В голове каша. — Так, на счёт тёти сделаем следующее: позвоню Хакану, чтобы он обеспечил нам обмеры твоей тёти, мы с тобой съездим в торговый центр где-то часа в четыре и всё купим. В шесть часов сможем её забрать из больницы, скажу, чтобы все документы подготовили. Так, пишу: Хакан с тетей. — Серкан, ты на постоянной основе будешь моим личным волшебником, или это на какой-то ограниченный срок? — Конечно на ограниченный: на всю жизнь, а дальше посмотрим, может дети подрастут, мы же с тобой в этом направлении работаем. Так, милая? Ну, что идём принимать музыкальный салон? Открыв дверь из их приватной зоны, Серкан приостановился, впуская жену во входной холл, он улыбался. Эда ахнула… Прямо перед ней предстала величественная дверь скрывающая музыкальный салон. Двухстворчатая высоченная дверь была из тонированного стекла, заключённая в деревянные вертикали того же цвета графита, как и все двери в доме. Но её высота в вертикалях обрамления выглядела грандиозно. Она торжествовала и главенствовала. Свет, проникающий из салона за счёт тонировки стекла придавал холлу таинственности сумерек. — Серкан! Я сейчас упаду! Какая же это красота! Он обнял жену для предотвращения падения, а она оглядывалась в холле, восхищённая строгой красотой помещения. Двери, ведущие в детский блок и гостевой санузел были такие же, как и во всём доме. Но эта главенствующая стеклянная дверь брала акцент на себя и отвести от неё взгляд было невозможно. В гостевом санузле рабочие заканчивали работы. Они, глядя на Эду улыбались, им было приятно видеть её восторг, они были причастны к этой красоте — мастера! Серкан, услужливо открыл створки двери, которые улеглись по стенам под прямым углом, совершенно исчезая из основного вида салона, но, как стражи, своими вертикалями держали «небо». Эда приостановилась на пороге, акцентированным почти чёрным полом следующего помещения, разграничившим смыслово главное достояние дома. Мечты сбываются. И Дом предоставил им такую услугу, обещая другой смысл и уровень сознательной жизни в творчестве и любви. Эда осматривала гостиную-салон и видела, что Серкан наблюдает за ней с улыбкой и интересом. Ведь волшебники умеют радоваться за своих мечтателей, это их вдохновляет… Стены цвета ранних вечерних сумерек, как в мастерской флигеля, здесь наполнили помещение таинственным светом, обещая откликкаться на будущее наполнение звуками музыки и теплом сердец. Кухня, деликатно разместившаяся в углублённой части дальнего контура, вполне вписалась, напоминая своим присутствием, что здесь будут обитать люди со вполне себе человеческими потребностями и детский смех за семейным обеденным столом только оживит и украсит утренние и дневные часы обитателей дома. Чего-простаивать-то? — Звонок на телефон Серкана известил о прибывшем главным герое салона: прибыл Белый Рояль… Рамазан обязал грузчиков одеть бахилы на ноги, дабы не нарушить уже стерильную чистоту пола. Обрешётка рояля была скинута в холле с белого фрака рояля, и Он торжественно въехал в гостиную тире салон. Состоялось. Присутствующие рукоплескали. Эда бросилась обнимать Серкана, ведь она тоже была почти волшебница—фея. Ведь это её придумка! Какое счастье. — Спасибо, любовь моя, а ты будешь творить своё волшебство до конца жизни? — Не знаю. Получится ли у меня, может ты меня научишь, любимый. — Ты справляешься не хуже меня. Вместе мы неисчерпаемы. Вскоре приехал настройщик и занялся своим делом, когда рояль занял своё законное место. Чередой стали подъезжать машины с мягкой мебелью, высоким комодом с огромным телевизором, маскирующимся под зеркало, посудным стеклянным шкафом и достаточно большим стеклянным журнальным столиком. Серкан и Эда указали рабочим, где что будет располагаться и Рамазан остался наблюдать за работой. — Эда, у меня всё сложилось в голове. Мы сейчас поедем в цветочный, Сейфи подъедет на грузовичке, мы загрузим вазоны с фикусами, ты разберешься с цветами на срезку, только не забудь, что у меня аллергия на лилии. Цветы мы заберём во вторник, вернее Сейфи заберет, чтобы они были свежими. Оттуда мы поедем за снаряжением для тёти. Хакан мне прислал уже обмеры для одежды. Всё купим. Это все твои дела на сегодня? — Серкан, а когда Хакан узнал о такой нестандартной услуге? — Я ему СМС отправил. — Когда ты успел, я же с тобой была. — Пока ты блуждала по музыкальному салону. Знаешь, что он написал? Тётя Айфер спросила его: уж не гроб он ей собрался заказывать. Он сказал, что свадебное платье. — Ну, какие же вы непредсказуемые и милые. — Поехали? — Я так никогда не научусь действовать. — Для этого у тебя есть я. Роботы иногда нужны в хозяйстве. Так, моя фея? В цветочном Эда выбрала из того, что подготовил Алиджан три эффектных больших цветка в вазонах современной формы строгого серого цвета. Два разновеликих фикуса с листьями разной величины и цвета и монстеру, которую обожала. Мужчины загрузили их в грузовичок. Сейфи повёз растения в перестроенный дом. Цветы на срезку они с Алиджаном обговорили, исключив лилии, о чём она посажалела, но благо, что Серкан предупредил вовремя. Управившись с растениями, отправились за экипировкой для тёти. — Серкан, я хочу тебя предупредить, что тётину одежду, я буду покупать на её деньги. Мне как раз Алиджан отдал её долю, которую, он аккуратно откладывал уже три месяца, пока он работал один. — Я даже не буду это обсуждать, и если ты, как упёртый баран будешь настаивать, мы поссоримся — безапелляционно заявил Серкан — Я не баран, а упёртый телец. По знаку зодиака. — Какая разница, упёртость одинаковая. Смирившись со своей «участью» — бодаться с мужем ей не хотелось — в бутике женской одежды Эда попросила продавца подобрать одежду по параметрам, присланным Хаканом. Комплект повседневной одежды и парадное платье на праздник вполне удовлетворили Эду. Остальное решила подобрать из гардероба тёти, когда она вернётся из больницы. Айдан настаивала, чтобы тётя Айфер пожила у неё в поместье, пока не окрепнет. — Я что-то так устала, будто камни ворочала. -Тебе надо больше отдыхать, а ты всё крутишься, вертишься, лучше бы в офис ходила. Что мне с тобой делать? Сейчас приедем, пойдёшь отдыхать. — Мне ещё тётю забирать из больницы… — Сейчас два тридцать пять, приедем пообедаем и хоть часик поспи. Кому будет лучше, если ты вымотаешься. Тебя свадебное платье ждёт-дожидается. Я заметил, что ты худеешь. Грудь подрастает, а рёбра только кожей обтянуты. Чего ты за картину взялась, ведь я тебя отдохнуть с работы отправил, а тебе неймётся. — Не ворчи на меня, это меня эмоции выматывают, а не работа. — Приляг ко мне на плечо, я тебе обещаю, что ни за что не стану причиной твоего волнения — целуя жену в макушку клялся Серкан. — Серкан, мне стыдно, но у меня нету сегодня сил с тётей взаимодействовать. Что мне делать? — Сейчас всё устрою. — Хакан, ты сейчас где? — Ещё в больнице. Если мы с Эдой минут через пятнадцать подъедем тебе не в напряг? — Нет, конечно. Но сразу скажу, что тетушку вашу я сегодня ещё вам не отдам. У неё что-то давление подскочило не слабо. В понедельник посмотрим, как будет. Жду. — Малышка, Хакан сказал, что тётю он сегодня не выпишет. До понедельника, у неё давление подскочило. — Мы сделаем так. Ты возьмёшь свои покупки, пощебечите с ней, она отвлечётся, а ты своё сердечко успокоишь. Я понимаю тебя, ты себя коришь, что не уделяла ей внимание, поэтому этот груз у тебя на душе. Завтра всё урегулируется, дела все в порядке, не волнуйся. Мы с тобой за неполный месяц целую эпоху прожили, да ещё беременность твои силы истощает, но мы справимся. Так, моя любимая малышка? — Ты меня понимаешь на все двести процентов, я не хочу быть слабой. Но вчера чуть с ума не сошла, а граница у меня сейчас очень неустойчивая, но ты мой пограничник, стоишь на страже, как настоящий воин света. Мне что теперь придется только на тебя рассчитывать? Просто стыд какой-то. А ведь я хочу быть тебе помощником, а не обузой. — Эда, я мужчина. Нас природа по-другому лепила. И задачи другие назначала решать. Ты очень уязвима эмоционально, мне даже Лика об этом говорила, ты не обратила на это внимание? — Обратила, и опечалилась. — Звёздочка моя, твоё духовное богатство, твой мощный талант, огромный мир, который не ускользает от твоего внимания — это то, чем ты и мне помогаешь. Мы с тобой перестраиваем не только дом, мы строим новую жизнь. Это всё требует сил недюжинных. За что же тебе корить себя. Научись уважать себя, и так всем очевидна твоя сила. Мне Кемаль говорил, что ты трепетная, как лань и мощная как вулкан. и этот диапазон очень трудно держать, в узде. Поэтому я и буду тебе помогать, ты ведь всецело в моём сердце. — — Ну что, полегчало? — Да, слабо ответила она. Я себя совсем к другому готовила в жизни. — Я тоже. Но на нас планы были очевидно иные. Мы подготовим себя, Эда. Говорят, Бог даёт нам задачи по силам, значит они у нас есть. И они явно не в утилитарных делах. — — Представляешь, нам с тобой совсем нет необходимости подстраиваться под нелепые правила и предрассудки, ведь мы так уже сейчас хорошо понимаем друг друга и любим. То ли ещё будет! — Так сердце успокаивается, как таблетку выпила. — Мы приехали. Иди поцелую тебя, моё счастье. Давай, возьму пакеты с покупками. Ты к тёте, а я к Хакану. Встретимся внизу. Передавай привет. — Тётушка, привет! Тебя немножко придержали? — Да, вот, наверное, разволновалась, надумала себе всякого… — Я тоже так умею. Давай обниматься. — Что это у тебя за пакеты? — Привезла тебе кое-что. Снимай свой халат, будем примерять. — Эда, ты что выдумала! У меня барахла целый дом! — Вот именно барахла, а это новенькое. Надевай вот брючки и джемпер. сейчас на осень самое то. Вот когда поправишься, тогда и из прошлой жизни что-нибудь вернёшь в обиход. Тебе очень идёт синий. А это платье на каждый день, потом померяем, а вот это платье на праздник оденешь. Цвет такой приятный, воротник можно застёгивать по-разному. Как тебе? — По ощущению очень приятно, и по размеру. Зеркала нет. Но мне сейчас вредно в зеркало смотреть. — Смотри в мои глаза, они не врут. Очень красиво. Твой любимый бежевый. А в коридоре нет зеркала? — Нет, чтобы пациенты, глядя на себя от ужаса не умирали. Сегодня, когда доктор Хакан поручил обмерить меня, я спросила у девочек не гроб ли он мне решил заказать. — Она смеялась. Глаза были весёлыми. — Ну вот, хоть повеселела. — Эда, а у тебя глаза усталые, у тебя всё хорошо? — Всё очень даже хорошо, просто этот праздник дополнительные хлопоты диктует, сегодня лягу пораньше спать, завтра буду, как огурец. — — Тётя, я понимаю, что наша договоренность в силе, ты поживёшь пока у Айдан, она очень хорошая женщина, немного беспокойная, но вы в этом схожи, думаю, что поладите. Она ведь сама предложила к ним поселиться, её никто не принуждал. — — Я сегодня была в цветочном, Алиджан мне передал для тебя деньги. Вот возьми. — Эда, ты здесь всего накупила, это таких денег стоит… — Тётя у меня нет сегодня сил бодаться с тобой из-за денег. Не хочешь сейчас брать, отдам, когда приедешь. — Прости, милая вижу, у тебя совсем силёнок нет. Поезжай домой, там обо всём и поговорим. Надеюсь в понедельник меня отпустят. Как приятно в этом платье, туфельки надену. — Кстати о туфельках. Тебе передать что-то на выписку? — На выписку-то у меня есть. А вот на праздник… Надо подумать. — Я тогда заеду к тебе в наш с тобой дом, пороюсь, если не найду, куплю что-нибудь, не волнуйся. Всё, целую тебя выправляй своё давление. Всё у нас с тобой будет прекрасно. Моя любимая тётушка. Эда вышла из палаты, поняла, что с ней что-то не то. Позвонила Серкану. — Ты не мог бы подняться на шестой этаж, что-то мне нехорошо. Через две минуты Серкан обнимал жену, держа её на руках. Хакан мерял пульс. — Несём в процедурную. Быстрый анализ крови показал, что сахар на предельно низкой отметке. — Она сегодня ела? — Только завтракала, собирались ехать обедать, да вот пришлось сюда зарулить. — Я поставил чайник, положи шесть кусочков сахара, напои чаем её, а я пойду распоряжусь о другом. — Малышка, приподнимись, давай чайку попьём. — Какой сладкий… — Сейчас полегчает, сахар резко упал. У тебя так когда-нибудь было? — Вроде нет. Принесли штатив с капельницей и Хакан сам её подключил. — Сейчас сахарок поднимем, это на пол часика. Вы не пугайтесь, я позвонил Джерен, она сказала, что так часто случается при беременности, сахар скачет. Надо иметь при себе коробочку с сахаром, конфетками, шоколад. — Мы будем исправлять ошибки, да, милая? — Я ведь сладкоежка по жизни, а тут решила себя приструнить, чтобы не толстеть. Всё наоборот делаю. Идиотка какая-то. — Эда, тебе не надо худеть, наоборот, подправиться не мешает, у тебя ведь два плода, они тоже должны быть в поле твоего внимания. — Хакан, у меня мозги сошли с ума, которого у меня и так мизер был. Я, к своему стыду, не научилась пользоваться умом Серкана, как баран упёртый, мне даже стыдно в глаза ему смотреть. Посмотри, он злится на меня? — Он улыбается очень доброй улыбкой. Эда, он с тобой «расцвел», как белый прекрасный лотос, я вами очень горжусь, вы научитесь. А ты послушай, я тебе флешку даю, здесь очень мудрый человек записал рассказ о жизни беременной женщины, о своей жене. Тебе понравится. — Спасибо, я очень тронута. Придётся слушать чужого мужа, когда рядом есть личный гений. Хакан, скажи ему, что я прошу у него прощения и очень его люблю. — Сама скажешь. Серкан сидел в изголовье больничного топчана, нежно поглаживал свою кающуюся жену по голове и улыбался. — Ну ладно вы тут пока капайтесь, вот вам глюкометр, дома понаблюдайте за сахаром, думаю всё будет нормально. Пойду кое-что сделаю и поедем домой, меня ведь мои личные девочки ждут тоже с непростыми характерами, но мне интересно с ними. Моя жизнь раскрасилась яркими красками. Когда Эда с Серканом приехали домой, они прошли в гостиную, где уже была расставлена на свои места мебель, на стене красовался большой телевизор-зеркало. — Давай ты приляжешь здесь на новом диване, я принесу тебе подушку и плед, а ты пока переоденься. Пообедаем в новом царстве красоты. Принесу обеденный стол. — Серкан, у нас вчерашний не съеденный ужин в столовой в холодильнике. Может я сама всё принесу? — Нет, малышка, я всё сделаю, отдыхай пока. Набирайся сил. Давай я тебе телевизор включу. — Какой красивый! Когда ты успел выбрать всё? — Мне Перил помогла. Пойду обед принесу. О, Сейфи цветы привёз. Скажешь им куда расставить вазоны, а я побежал. — Серкан, там в шкафчике зелёная банка с травяным чаем, захвати. — Будет сделано, сейчас все принесу, не вставай. После сытного обеда Серкан уложил жену на диван и включил ей телевизор. — Выключи его, лучше приляг ко мне, пообнимаемся. — Скоро приедет посуда. Сейфи пока её перемывает у себя, надо будет все расставить. Ты мне будешь подсказывать куда что. Скажи, а что это за чай был. Мне понравился. — Это листья лесной ежевики и мята. Очень полезный. — Будем пить его, вкус приятный и цвет такой насыщенный. — Я сказал, чтобы Руслан у мамы поужинал. А тебе кальмара приготовлю и морковный салат со сметаной. Как тебе пойдет? — Пойдёт. А ты что будешь? — Мясо на пару сделаю и салат овощной. — Я бы могла, как и ты поесть, чего заморачиваться. — Я знаю, что ты не любишь мясо, а кальмары очень питательные, чистый белок, тебе полезно. — Э-х-х. Одни проблемы от меня. — Эда, не нарывайся, я хоть и обещал быть пушистым, но… О! Сейфи посуду привёз. Потом расскажу, как с меня пух слетает от твоих слов. Мужчины стали заносить коробки с посудой. — Серкан, а чего ты решил посуду заменить, она вроде ничего была. — Сейчас всё увидишь, моя девочка, тебя порадует. Увидел на фото, не удержался. — Эда, Серкан сказал, что ты приболела. Может моя помощь какая нужна? — Нет, Сейфи, спасибо, я уже в норме. Ой, какие тарелки красивые! Белые тарелки квадратной формы с лёгким углублением на одном уголке имели скромную веточку незабудок и глубокие мисочки для супа тоже были такой же необычной формы и также с глазами незабудок. Всяческих разнокалиберных салатниц было множество. Особо Эду восхитили кастрюли белые со стеклянными крышками и так же с незабудками. Кроме того, кофейник, заварочный чайник и ещё множество всякой утвари для специй, чашки с блюдцами и даже разделочные доски и красивые подстаканники и стаканы всё с той же незабудкой. Словом, вся посуда теперь смотрела своими скромными глазками на хозяев. — Это всё поместится в нашу кухню? — У неё есть секрет: видишь форма необычная всё вставляется одно в другое. Это мне особенно понравилось. Будет порядок. — Мы столько не готовим. — Это пока. Будем тебя откармливать, а потом и деток. А какая эстетика! — Эда, кто бы мог предположить в Серкане такого хозяйственного мужчину. Ты на него сильно повлияла. Энгин мне говорил, что и на фирме дела идут хорошо. — А когда ты Энгина видел? — А мы ездили костюм и запонки всяческие, бабочку выбирали с Серканом. Поговорили. Все за вас радуются. У вас хороший коллектив. Обещали все быть. — Сейфи, мы не смогли сорганизоваться с пригласительными, так стыдно. — А зачем они нужны, списки есть, все предупреждены, у охраны в списках я сразу проставил номера столов, они на маленьких карточках На столах они тоже будут стоять, так что не печалься. — — Эда для твоей тёти я приготовил комнату на первом этаже, чтобы ей легче было. — Что бы я без вас делала! — Семья — это единый организм в вашем случае. Серкан обеспечивает всех. Настоящий глава семейства, а теперь и ты с ним на равных. — Скажешь тоже! Мне кажется, что я только обуза всем вам. — Эда, я тебя предупреждал! С меня уже весь пух слетел — предупредил вошедший муж. Я унес лишнюю посуду в тренажерный зал. Оставил на шесть персон. — Эда я не договорил — продолжил Сейфи — с твоим появлением в этом поместье жизнь засверкала, мы жили, как в засаде, а теперь, вроде как в центре мира. — Спасибо тебе Сейфи, ты очень добрый человек. — Ну, я пойду, не буду вам мешать Отдыхайте. Не болей, наш центр мира — так тебя госпожа Айдан зовёт. — Я ей даже не позвонила. — Она знает, что ты приболела, я тебе привет от неё нёс, забыл отдать. — Передай ей привет и огромное спасибо ей, что всё на себя взяла. — Ну что, малышка понравилась тебе наша посудка? Незабудка моя голубая. — Мне всё нравится, что ты делаешь, а это просто праздник души. — То-то же. Я старался. — Но когда же ты всё успеваешь. — Эда, я ничего не искал, попутно реклама попалась, глаз зацепился. Пять минут и вся покупка. У меня всё сейчас так происходит. Я когда начал мебель подбирать, зашла Перил. Я ей какой-то вопрос задал, она заглянула через плечо, сама всё отправила себе на компьютер и через час принесла оплаченные счета. Так что я теперь любимчик у жизни. Ребята на работе друг другу помогают, сложные вопросы мне присылают, я их на телефоне читаю, а голова все время на подхвате. Так что все рекой течет, словно поток новый включился. Лика говорила, что всё изменится, скорости поменяются. Это ты наш ускоритель, я чувствую это всеми своими клетками. — Почему же я застряла? Словно недвижимая стала. — Ты за два дня такое полотно написала! Забыла что ли. Забыла только про себя, вот детки и съели весь твой сахарок. Видно те ещё сладкоежки. Завтра с утра надо будет сахар проверить не забудь. Тренировки пока приостанови, Хакан сказал. — всё это муж говорил, привалившись к ней под бочок, нежно поглаживая спинку. Похоже, весь их перестроенный дом становился Чертогом, он раздвинул свои границы. Эда уснула под звучание скрипичной музыки, лившейся из телевизора, а Серкан, вдохнул поглубже её аромат, пошёл готовить ужин. Ему это было не в напряг, ведь мысли витали совсем в других пределах. Там они были вдвоём, обсуждали рабочие моменты, она ведь стала для него добрым советчиком и ускорителем принятия решений, не позволяя ему блуждать в поисках вариантов. Там он был вдвоём со своим старшим сыном, представляя каким он был младенцем и рядом сразу оказывалась его Эда, качающая на руках ИХ сына. Там он был с их младшими двойняшками на руках, почему-то сразу с двумя, ведь другому будет обидно без его сильных тёплых рук, а его фея смотрела на них с чудесной улыбкой самых прекрасных губ и лукавым прищуром в глазах с искорками в бездонных глубинах. Он заплутал в своих пределах, даже что-то тихонько мурлыкал… — я проснулась, чем тебе помочь? — вывел из разнонаправленных пределов голос жены. — у меня всё готово, любовь моя, ты ещё не проголодалась? Может вишнёвого сока тебе налить в новую чашку. Незабудочную? — спасибо почту за честь из рук архитектурного гения принять сок волшебного дерева, так благодатно цветущего в твоей душе, любимый. Посмотреть бы хоть одним глазком, это, наверное, так красиво… — я тоже не допущен к твоим бабочкам, должны же у нас быть таинственные глубины. — обязательно, они развивают воображение. Серкан, у меня ощущение, что мы живём в этих новых наших пределах уже давным –давно. — это потому что они в наших мечтах стали уже вполне взрослыми. Я тоже так себя ощущаю, даже руки сразу находят всё нужное, так удивительно. — тебе очень идёт быть здесь и этот фартук, откуда ты его взял? — купил вместе с сервизом, у меня и для тебя есть, загляни в пенале на дверце висит. — какой оригинальный, можно на голое тело носить. — так и делай, мне будет очень удобно, пуговки по бокам очень легко расстёгиваются… такой интригующий… — это пока детки не станут бегать… — а я ещё что-нибудь придумаю… — ты уже придумал… до ужина успеем. Руслан во сколько придет? — всё успеем, моя вишенка, у нас уйма времени, прыгай ко мне… Так заканчивался двадцать третий день их новой жизни, еще оставалось кое что выполнить, но это совсем уже было неважно — они соскучились…