Опоздание с последствиями

Город-Плацдарм стоял на ушах – образно выражаясь. Аванпосты в лесу постепенно вводились в эксплуатацию, что автоматически означало повышенный уровень стресса в организмах всех причастных. Основное оборудование, аппаратуру и вооружение перевезли раньше, теперь же курсировавшие туда-сюда шаттлы в основном доставляли провизию, медикаменты, а также запас питья – на первое время. – Оба располагаются возле водоемов, – обронил однажды Куоритч во время обеда. – Осталось наладить систему фильтрации, и о воде можно не беспокоиться. Слушая рассказы рекома о том, чего им удалось достичь за короткое время, ученая лишь горько вздыхала, изо всех сил стараясь не завидовать слишком уж откровенно. В отличие от основной базы, наблюдательные пункты в лесу оставались в большем единении с природой, дабы не слишком сильно выделяться на фоне прочей пандорской растительности. Территорию, за исключением центрального «ядра» с жилыми блоками, не расчищали: камеры и пулеметы установили прямо на деревьях, ядовито-хищную флору вырвали с корнем, а периметр в несколько рядов обнесли незаметной, но сверхпрочной проволочной сеткой, дабы высоким напряжением удерживать хищников на расстоянии. Идеальный вариант для работы «в поле», прямо мечта ксенобиолога. Трудясь в безопасной (по пандорским меркам) атмосфере, она могла бы в несколько раз повысить эффективность экспериментов, не говоря уже про постоянную «свежесть» образцов и удобство доступа к ним – в любое время, вне зависимости от занятости пилота. Увы. Планировалось, что такой вот экспериментальный формат сперва испробуют на себе рекомы и, если все пройдет гладко, доступ откроют и остальным сотрудникам, только вот забыли уточнить, когда именно. И кому. Краем уха ученая слышала, что кадры будут отбираться крайне тщательно и просто так подать заявление на перевод не получится… – О чем задумалась? – раздался знакомый голос, а мгновение спустя на стол рядом грохнулся нагруженный поднос. Вздрогнув от неожиданности, девушка подняла голову от тарелки, взглядом встретившись с янтарными глазами Полковника, чьих шагов даже не услышала – неудивительно, при том гаме, что стоял в столовой в разгар обеденного перерыва. К тому же она не ожидала увидеть его здесь – в последнее время Куоритч практически безвылазно пропадал на новых объектах, появляясь на основной базе лишь изредка, да и то ненадолго, из-за чего они практически не виделись… Тем радостнее становилось на душе, когда Полковник все-таки выкраивал минутку, чтобы переброситься парой слов. Как сегодня, например. Устроившись напротив, бросил на нее изучающий взгляд, словно чувствуя, что на душе поскребывали кошки. – Да так, ерунда, – отмахнулась, стараясь звучать непринужденно. Не хватало еще грузить Куоритча своими «проблемами», когда у него и без нее хватало поводов для больной головы – одни аванпосты чего стоят, не говоря уже об участившихся стычках с на´ви и прочих прелестях. – А все-таки? – взгляд его все еще внимательно исследовал ее лицо в поисках зацепки. – Кто обидел? Только скажи. Губы ученой против воли тронула легкая улыбка. Как приятно осознавать, что так далеко от родного дома рядом находился кто-то, кто действительно беспокоился о ней и не довольствовался стандартными отговорками, продолжая копать, пока не добирался до истины. Кто-то на кого можно рассчитывать. Кто-то, кому не все равно. – Я жду. Делать нечего. Услышав причину расстройства, реком вильнул хвостом с таким видом, словно вопрос не стоил и выеденного яйца. – Не беда, Кексик, – в прищуренных глазах его вспыхнула хитрая искорка. – Генерал отдала объекты под мою ответственность, так что… Угадай, кто еще завтра вылетает в составе отряда? Сердце девушки подпрыгнуло, но в следующее мгновение упало вновь, а взгляд погас также быстро, как и зажегся мгновение назад – злоупотреблять расположением Полковника, используя его в корыстных целях, не хотелось, равно как и доставлять лишние проблемы. – Не переживай, не доставишь, – качнул головой тот, отправляя в рот очередную ложку. – По инструкции на базе должен присутствовать «ученый» персонал, так что скорее поможешь, избавив ребят от кого-нибудь из своих назойливых коллег. На сей раз улыбка на губах ученой расцвела в полную силу – сперва дистанцировавшиеся, рекомы из отряда теперь относились к ней более или менее приятельски, не награждая даже различными «лестными» прозвищами, как остальных ксенобиологов. И не потому, что опасались гнева начальства, нет. Просто… привыкли. И прониклись. Наверное. – Я с радостью, Полковник, – из груди девушки, вопреки сказанному, вырвался вздох. – Только боюсь, придется договариваться с главным. А это процесс, мягко говоря, не быстрый. Составить служебную записку. Отправить на согласование. Получить одобрение. Подготовить заявление о переводе. Отправить на согласование. Получить одобрение. Закончить текущие дела. Написать отчеты. Передать коллегам незавершенные эксперименты. Сдать оборудование. И так далее. За неделю не управиться – не то, что за полдня. – Не придется, – рука Куоритча скользнула в нагрудный карман, извлекая соответствующее распоряжение, в то время, как клыки обнажились в знакомой усмешке. – С завтрашнего дня ты принадлежишь мне. * Сказано – сделано. На следующий день отряд в полном составе отбыл на новое место, причем «верхом», так что девушке удалось еще раз прокатиться на икране, хотя имелась возможность разместиться в одним из грузовых шаттлов, перевозивших остаточное оборудование, а также некоторые личные вещи солдат. Еще чего. К тому же, Капкейк, казалось, узнал ее и даже обрадовался встрече, без проблем позволив вновь забраться себе на спину. Или по нейронной связи сказалось настроение хозяина?... Путь к цели прошел без осложнений, так что некоторое время спустя рекомы приземлились у ближайшего аванпоста, по привычке вскидывая оружие и сканируя территорию на предмет враждебно настроенных элементов – как разумных, так и не очень. Ложная тревога. Группа зачистки поработала на славу, не оставив в пределах периметра ничего подозрительного. Оставив икранов «пастись» во внутреннем заградительном кольце, военные миновали массивные ворота, а затем двинулись в сторону жилого блока, напоминавшего с виду уменьшенный вариант Плацдарма, включавший в себя казармы, помещения для начсостава, лабораторию и медицинский отсек, а также столовую с огромным запасом консервов, полуфабрикатов и прочей нескоропортящейся снеди. Снабжение ожидалось на еженедельной основе, но в первое время прибывшие могли рассчитывать по большей части на сухпаек. – Как хорошо, что прихватила плитку, – похвалила себя ученая, на ходу наблюдая за начавшейся разгрузкой. – Только вот где ее теперь искать… Транспортировочные контейнеры разнообразием не отличались, так что на глаз определить не удалось – придется потом осматривать каждый, пока не наткнешься на табличку с собственным именем. Идя следом за рекомами, девушка невольно ускорила шаг, стараясь не отставать слишком уж сильно, чтобы не заблудиться на незнакомой территории. Настигла их уже на входе, где из-за процесса идентификации образовалось небольшое столпотворение, пока каждый прикладывал именной жетон к считывающей панели. Зайдя последним, Куоритч тут же собрал всех на вводный инструктаж, ведь, несмотря на «элитность» отряда, порядок и армейский протокол никто не отменял. Правила, в принципе, остались те же, за исключением повышенного уровня готовности в любое время суток – как-никак они находились на «вражеской территории», представлявшей для аборигенов весомое преимущество в случае очередной стычки. Вряд ли на´ви станут нападать на укрепленный аванпост, когда линии снабжения являлись менее охраняемыми, а потому более привлекательными для них целями, но Полковник не хотел рисковать, стремясь свести потери личного состава к минимуму. Первая неделя для ученой прошла непримечательно, практически ничем не отличаясь от бытности на Плацдарме. Дни протекали за обустройством нового жилого и рабочего помещений, а также в недолгих прогулках на «свежем» воздухе по периметру – за ворота ее пока не выпускали, проверяя на прочность ограждающую сетку. Мало ли. Жизнь постепенно входила в привычное русло – «контрабандная» плитка нашла место на практически стерильной кухне, органично вписавшись в интерьер, так что время от времени рекомы к основному пайку получали приятные бонусы, за что в качестве благодарности нередко притаскивали с рейдов разные, по их мнению, интересные, образцы флоры и фауны. В процессе «транспортировки» большинство из них, правда, приходила в негодность, но ученая не унывала – главное ведь сам жест, к тому же кое-какие данные ей все-таки удавалось извлечь. А затем настал тот день. Проанализировав записи камер, многочисленных датчиков, а также данные со спутников, Полковник выдал девушке зеленый свет, разрешив присоединиться к отряду во время «полосы препятствий». Рекомы каждый день тренировались на плацу, а раз в неделю Куоритч устраивал им марш-бросок по внешнему кольцу ограждений, дабы сродниться с лесом, лишив аборигенов тактического преимущества в дебрях пандорских джунглей. – Мы должны говорить как на´ви, двигаться как на´ви, думать как на´ви, – не уставал повторять он. – Мы должны стать на´ви. С поправкой на одежду – оголяться до трусов военные пока что не собирались. К счастью. И вот, пока они в очередной раз готовились наматывать круги по пересеченной местности, девушка могла в (относительном) спокойствии работать с интересующими образцами: сканировать, каталогизировать, проводить мгновенные анализы, а также брать пробы для более тщательных лабораторных исследований. Проводив взглядом исчезающих в зарослях рекомов, ученая навострилась в противоположную сторону – туда, где сквозь завесу зелени угадывался блеск и слышалось журчание воды. – Только далеко не отходи, – напомнил Куоритч, непроизвольно вильнув хвостом. Улыбнувшись в ответ, она постучала пальцем по стеклу маски – в том месте, где располагался отслеживающий «маячок», как и у каждого члена отряда, дабы Полковник в случае чего всегда мог отыскать своих людей, отслеживая их перемещения в реальном времени. – Ладно, убедила, – уши его едва заметно дернулись, а затем прижались к голове. – Иди. Дважды повторять не потребовалось: подхватив планшет, портативную аптечку, а также прочие инструменты, ученая двинулась в сторону того самого водоема, о котором прежде упоминал Куоритч. В глубине души она – во всех красках и подробностях – предвкушала вытянувшиеся в неприкрытой зависти физиономии коллег, ведь получила едва ли не уникальную возможность исследовать водные и около-водные растения Пандоры, изученные (в отличие от наземных) не так тщательно. Да еще и в природной среде обитания! Успех. Работа спорилась. За несколько часов девушке удалось стать свидетелем довольно любопытных органических процессов, понаблюдать взаимосвязанные химические реакции, а также собрать более, чем достаточное количество образцов, обеспечив себя геморроем, то есть лабораторно-практической работой на много дней вперед. Не доставало лишь одного – росшего у самой воды, а потому чертовски труднодоступного, ибо каменистый берег пологостью не отличался. Внутренний голос советовал остановиться, но упрямство и научный азарт победили здравый смысл. – Я аккуратненько, – пообещала себе девушка, осматриваясь в поисках более или менее подходящего места. Ухватившись за свисавшие с деревьев гибкие стебли, она приступила к спуску, осторожно переставляя ноги на влажных отполированных водой и временем булыжниках. Сперва все шло хорошо, пока какой-то протолемур не надумал зацепиться за ее лиану, нарушив и без того хрупкое равновесие. Инстинктивно оглянувшись через плечо, ученая едва не полетела кувырком, в последний момент умудрившись восстановить баланс, а вот аптечке повезло меньше. Каким-то образом отстегнувшись от поясного карабина, та плюхнулась в воду и тут же исчезла из виду, подхваченная прибрежным течением. Блеск. Лемур не унимался, цепляясь за стебель всеми своими четырьмя передними лапками, раскачиваясь из стороны в сторону словно на качелях, с явным намерением продолжить игру. Данные зверьки редко передвигаются в одиночку и этот не стал исключением – товарищи его, с интересом наблюдавшие за происходящим с соседних веток, принялись перепрыгивать ближе, стремясь присоединиться к забаве. Последовал резкий рывок, сдернувший девушку с безопасного места, а соскользнувшая нога ее попала в расселину меж камней, выворачиваясь под неестественным углом. – Ай! – Кексик? – тут же раздался по коммуникатору голос Полковника. – Все в порядке?! Она не ответила, изо всех сил хватая ртом воздух в бесплотной попытке восстановить парализованное дыхание – щиколотка пылала огнем, в то время как малейшее движение отзывалось во всем организме острой болью. – Оставайся на месте. Некоторое время спустя слуха ее достигли торопливые шаги, а в поле зрения возникла знакомая фигура, а затем и обеспокоенное лицо Куоритча, когда реком в несколько прыжков оказался рядом, ловко балансируя на скользких камнях. – Что случилось? – взгляд его метался по телу ученой в поисках видимых повреждений. – Нога, – только и сумела выдавить та. – Держись. Аккуратно освободив, он подхватил ее на руки и, без труда выбравшись на берег, усадил на ближайший корень для первичного осмотра. Однако не успели пальцы его дотронуться до травмированной конечности, как девушка дернулась, словно от контакта с электрическим током, а с губ ее сорвался болезненный вскрик. – Тише, тише, – произнес Куоритч, продолжая расшнуровывать ботинок. – Потерпи. Уши его прижались к голове, но руки двигались четко, обходясь без лишних движений, так что пару секунд спустя обувь полетела в сторону. На первый взгляд щиколотка выглядела нормальной – ровно до тех пор, пока легкое прикосновение к ней вновь не заставило девушку взвыть. Вывих, причем серьезный. – Где аптечка? Взор его устремился к поясу ксенобиолога, а затем тщетно пошарил вокруг, так ничего и не обнаружив. Пришлось повторить дважды, прежде, чем смысл сказанного дошел до затуманенного болью сознания ученой и, получив путанную отповедь, реком досадливо рыкнул. Не потому, что жалел потерянное имущество, нет – мысли его занимало перекошенное страданием лицо собеседницы. Делать нечего. Щелкнув пряжкой, Полковник вытащил ремень из брюк и, сложив в несколько раз, протянул девушке. – Закуси. – Может не надо? – судя по дрогнувшему голосу, та тут же догадалась, что именно он собирается делать. – Сперва нужен снимок, а потом... В ответ Куоритч лишь покачал головой – ему не раз приходилось видеть последствия подобных увечий. – Нужно вправить, – опустившись на колено, он заглянул девушке в глаза, – и чем быстрее, тем лучше. А то распухнет так, что потом… Он не договорил. Краска отхлынула от щек ученой при мысли о том невысказанном, что светило ей в худшем случае. Никаких тебе больше вылазок, экспедиций и прочего, да и передвижение по базе не на своих двоих представлялось крайне… затруднительным. Картина, нарисованная воображением, вышла настолько пугающей, что страх перед отсутствием наркоза отступил на второй план. Приняв протянутый пояс, девушка послушно зажала его зубами. – Готова? – Куоритч все еще не разрывал зрительного контакта. – Будет больно, милая. Молча кивнув, она покрепче вцепилась в его плечи, стараясь смотреть куда угодно, но только не на руки, мягкими прикосновениями прощупывавшие щиколотку. Нащупав, что искал, Полковник дернул резко и без предупреждения, вырвав из груди ученой душераздирающий вопль. Напрягшись, словно натянутая струна, девушка выгнулась дугой, а затем осела обратно, практически упав в протянутые руки рекома. Из глаз ее сыпались искры, тело била крупная дрожь, а разум будто отключился, уступив место первобытным инстинктам, желавшим сделаться как можно незаметнее, скрыться от ослепляющей боли. Убежать. – Вот так, – донесся сквозь шум в ушах голос Куоритча, в то время как ладонь его успокаивающе прошлась по волосам. – Все хорошо, все кончилось. Не до конца еще придя в себя, ученая инстинктивно прильнула к нему в поисках защиты, руками обхватив за шею и уткнувшись лицом в грубый покрой бронежилета. А затем разрыдалась. – Тише, дорогая, тише, – губы Полковника легко коснулись ее виска. – Я рядом. В ответ послышался всхлип, но всхлип более осознанный – девушка постепенно приходила в себя, переставая цепляться за рекома, словно утопающая. – Лайл, у меня тут раненная, – связавшись с капралом, сообщил Куоритч. – Нет, все нормально, продолжать тренировку. Скоро вернусь. Свистнув Капкейка, он бережно усадил девушку вперед себя, а затем плавно поднял животное в воздух, стараясь держаться как можно ровнее, без резких движений, поворотов и рывков. Уловив беспокойство хозяина, икран двигался размеренно, интуитивно выбирая попутные потоки ветра, а также умело избегая воздушных ям... …Полчаса спустя в крови девушки гуляла двойная доза обезболивающего и, сидя на кушетке в медблоке, та сосредоточенно рассматривала мгновенный рентген своей многострадальной конечности. Полковник расположился рядом, то и дело поглядывая через плечо – он знал толк в первой помощи, но во всяких там хирургических тонкостях не разбирался. – Ну что? – вильнул хвостом, когда созерцание откровенно затянулось. – А? – с трудом оторвавшись от снимка, ученая перевела на собеседника расфокусированный взгляд. – Что там, спрашиваю. – Жить буду, – губы её посетила сонная улыбка. – Прости, но обезбол, кажется, даёт усыпляющую побочку. – Понял, пора в кровать. Поднявшись с места, Куоритч вновь подхватил ее обмякшее тело, взяв курс на жилой блок. Одна рука учёной ещё успела обхватить его за шею, а вторая так и осталась безвольно висеть, слегка покачиваясь в такт ходьбы. Голова девушки удобно пристроилась на его плече, а дыхание то и дело щекотало кожу – носом она практически уткнулась рекому в шею. Кровь ударила в голову и, тихонько рыкнув на выдохе, тот призвал на помощь всю свою выдержку, усилием воли не позволив инстинктам одержать верх, в то время как ученая мирно посапывала, даже не подозревая о бушевавшем в его душе урагане. Снотворное попалось убойное, так что укладывал в постель он уже невосприимчивую инертную тушку, не готовую не то, что к конструктивному – вообще ни к какому диалогу. Накрыв одеялом, Полковник какое-то время наблюдал за спящей, борясь с навязчивой мыслью, но затем все-таки сдался. Склонившись с намерением бегло чмокнуть в щеку, замер на мгновение, а затем перенаправил поцелуй прямо в маняще полуоткрытые губы.