злой человек — твой человек

стройка еще не закончена, когда андрей впервые слышит ее голос. шпиль уложен в землю под напряженным взглядом братьев, и лестницы начинают струиться вверх — башня выстраивается в цельное существо, обретая себя по крупицам, и несколько недель спустя — когда первый зеркальный зал окольцовывает комнату — она вторгается к андрею в голову. ощущение сюрреалистичное. стаматин знал, что они творят нечто, большее, чем закон и реальность, большее, чем холодный холл и танцующий мост, но башня поет — тихим девичьим голосом — и в этом подтверждение, что все, наконец-то, получилось правильно. — о чем ты думаешь? — спрашивает однажды архитектор с голубыми глазами, и андрей улыбается, когда дочка в его голове на секунду замолкает. в ней так много интереса к нему — человеку, приковавшему собор к земле, собравшему опору, с которой еще ни у кого не получилось вспорхнуть в небо, туда, где она притаилась в ожидании. — пойдем. посмотришь сам. и они идут. глаза у миши* начинают бегать на втором пролете. под ними пятьдесят метров свободного падения и там, где андрей готов расправить руки и доверить ей всего себя, демидов не понимает, почему вокруг нет ни одного ограждения. весь он про гарантии, весь он про опору, весь он — про мгновение, которое сковывает человека перед разгадкой самой главной тайны. и он все равно идет. упрямо сжимает кулаки — и идет. прячет страх куда-то андрею в ладони — и идет. сомневается — и идет. потому что демидов такой же. потому что желания знать в нем столько же, сколько в обоих стаматиных на двоих — гордый, упрямый зодчий; андрей смотрит ему в спину, а по лицу ползет удовлетворенный восторг. башня отвечает тем же. любовь к демидову андрей пока не готов поделить ни с кем, но дочка учится у него также, как учится новорожденный у своего любящего родителя. — это удивительно, — не говорит — шепчет, и она расправляется под его похвалой, красуется низким гудением, похожим на первую выученную песню. он — первый ее гость, и розе хочется резвиться под его вниманием, его интересом, его незнакомым прикосновением. андрей смотрит исподтишка — наблюдает. михаил ее не слышит. — дай ему почувствовать, — просит стаматин, и башня восторженно скрипит. зеркала смотрят сами в себя. демидов задыхается от неожиданности, цепляясь за его предплечья. они остаются вчетвером — из отражения на андрея смотрят собственные-чужие глаза, и он доверительно улыбается любопытному выражению лица. двойник ему кивает. им никогда не нужны были слова, но с ее помощью еще легче — и отражение остается приглашенным гостем в холодной комнате, наблюдает за представлением, устроенным лично для них. миша смотрит на него таким же горящим взглядом, каким смотрел андрей на свое продолжение, когда они впервые нащупали чудо, когда впервые зацвела стеклянная мечта, и от этого тоже почти до безумия хорошо. башня притихает на минуту на переферии его сознания, наблюдает за ними, о чем-то думая. а потом говорит свои первые слова. — отдай его мне. и тогда впервые зеркало трескается.