Держава Детства

      Израиль пришёл в себя в больнице. Он лежал с такой же маской из пластика, как и в прошлый раз. Давид попытался поднять руку и увидел на ней уже известную ему штуку. Похоже, он лежал без сознания, поэтому ему поставили катетер.       — О, ты пришёл в себя! — к нему зашла медсестра. — Что с тобой произошло? — она как-то боязливо сняла с него маску. — Можешь дышать?       — Могу... Я сам не знаю, что произошло... Мы играли и... — у Давида заслезились глаза.       — Может тебе не стоит бегать? Твой друг сказал, что вы играли в пятнашки и ты стал задыхаться.       — Я не знаю... Я не помню... — ложь. Он прекрасно помнил, что с ним произошло. Просто не хотел, чтобы о его проблеме все узнали.       — Чтож, ладно. Хорошо, что ты в итоге снова задышал. Тебе очень повезло, что твой друг умеет делать искуственное дыхание.       Израиль пролежал в больнице ещё пару часов прежде, чем ему позволили идти домой. Он вернулся и сразу сел за уроки. Папе он решил ничего не говорить. Если он не спросит об этом...       С уроками он справился быстро, поэтому сел немного почитать. К нему на колени прыгнул Дени. Давид читал ещё некоторое время, а потом раздался стук в дверь.       — Мы с девочками принесли вам кое-что. — это был голос Германии. Она чем-то шуршала в коридоре.       Другие дети из особняка чему-то радовались и благодарили её. Израиль выбрался из комнаты, но, когда Кай посмотрела на него, он снова скрылся за дверью.       — Лисёнок? — она заглянула к нему в комнату, — Ты чего?       — Ничего. — он взял книгу и стал читать.       — Израиль. — она подошла к нему, — Я и тебе принесла кое-что, — она достала из своей сумки какую-то одежду и протянула ему. — Вот, примерь, пожалуйста.       Израиль взял и развернул эту аккуратно свёрнутую одежду. Германия принесла ему тёплые вещи, чтобы он не мёрз по утрам? Мило...       — Мне не нужно... — он отодвинул от себя одежду. Может ему бы и хотелось взять её, но он не мог...       — Хотя бы примерь. — попросила Германия.       — Ну, ладно...       Он взял в руки мягкий оранжевый свитер со спящей лисой и надел его. Он был чуть больше, чем нужен был Израилю, но это вполне очевидно — вся одежда ему велика, а совсем детскую носить он не собирался.       — Как он тебе? — спросила Кайли.       — Мягкий... — Давид потёрся щекой о рукав свитера.       — Нравится?       — Ага, очень!       — Значит забирай! — Германия потрепала его по голове. — А вот это ещё примерь.       Она дала ему ещё что-то. "Что-то" в итоге оказалось подштанниками. Они были довольно мягкими и тёплыми. На них был клетчатый рисунок — на первых голубой, а на вторых — серый. Кайли позволила ему забрать и их, а потом предложила ему примерить куртку.       Белая курточка с голубыми диагональными полосками и кружочками разных размеров — какая же она была удобная. Это был не тот полушубок, в котором он бегал всё время до этого.       — Понравилась? — она сидела рядом с ним на коленях. Давид неловко кивнул, — Забирай себе.       — Не знаю... Как-то неудобно...       — Бери, бери! Она тебе очень идёт! — Кай погладила его плечи и руки, пока он ещё не снял куртку. — А ещё вот это возьми. — она протянула ему три пары тёплых носков с рисунками лис и котят.       — Точно? Мне можно их забрать? — Израиль разделил носки, которые выглядели так, словно только что были из магазина и стал их рассматривать.       — Да, это подарок. Можешь их надеть, чтобы я посмотрела, как они выглядят, когда надеты?       Давид согласился, потом Германия протянула ему ещё и вязаные носки и шарфик. Она настояла на том, чтобы он забрал эти вещи к себе.       — Надеюсь, теперь ты будешь меньше мёрзнуть. — она улыбнулась и погладила его по голове.       — Спасибо... — Давид стал собирать вещи, а Кайли вышла в коридор и продолжила раздавать одежду.       Израиль снова выглянул из комнаты и увидел, что рядом с Германией стояла большая сумка-баул, из которой она доставала одежду и раздавала детям. Потом к ним поднялась незнакомая девушка и поставила возле Германии другую сумку, а первую — уже пустую — забрала.       Давид снова скрылся в комнате и стал раскладывать вещи по полкам в шкафу. Закончив с этим, он лёг на кровать и продолжил читать. Больше ему не хотелось ничего. Он думал, как ему скрывать свои приступы, чтобы такой кашель больше не вернулся. Его не осмотрели — убедившись, что он в порядке, его просто отпустили. Это казалось ему странным, но он не возражал. Так ему было проще скрывать всё.       Может завтра навестить Палестину? И принести ему чего-нибудь? Израиль наклеял наклейку на ящик, открыл его. Внутри лежала небольшая шоколадка. Давид посчитал, что это может ему понравиться. Он вытащил содержимое ящика и спрятал в портфель. Заодно он проверил, всё ли собрал к школе.       Израиль забрался в постель, но уснуть не мог. Перед сном он ещё какое-то время думал, что можно ещё подарить Палестине. Может он сможет наладить с ним отношения?       Давид выбрался из кровати и сел за стол. Он подумал о том, чтобы сделать игрушку для него или что-то нарисовать. В этот момент он вспомнил о том, что в его портфеле лежал контейнер с едой. Он достал его — бутерброд был не в самом лучшем состоянии.       Израиль выложил его на стол, решив, что отнесёт его на кухню утром. От бутерброда не пахло чем-то испорченным, поэтому он решил, что его можно съесть. К тому же он совсем ничего не ел сегодня.       Когда еда была съедена, он решил спуститься на кухню, чтобы попить. Он налил в железную кружку немного молока из маленькой банки, выпил, прибрался и убежал обратно спать. Израиль обнял Кузю и задремал. Будучи сытым он уснул гораздо быстрее...       Проснулся он по звону будильника. Встал он почти сразу и тут же отключил его. Израиль оделся, взял портфель и пошёл вниз.       — Давид, малыш, иди завтракать... — папа погладил его по голове и подтолкнул на кухню.       — Хорошо. — Израиль кивнул и взял миску и овсянкой и сел за стол. Доел он быстро и побежал в ванную, а после этого в школу.       Давид быстро ушёл на улицу, где жил Россия. Встреча с Дирком его пугала. Только вот нацист стоял в переулке между своей и этой улицами.       — Эй, меченый! — он схватил его за руку, — Вчера узнал кое-что. Если кто-то из отпрысков Османа будет тебя доставать — беги ко мне. Просто проскользни за забор — они не посмеют зайти ко мне.       Он отпустил его и Давид спокойно пошёл в школу, пытаясь понять, что это только что было.       Дирк словно предвидел будущее. В тот же день вся компашка арабов накинулась на него. Россия пытался их оттащить, но Израилю всё равно досталось. Когда в коридоре появились учителя, он вырвался и спрятался в туалете. Он проплакал там какое-то время.       Палестина повредил шов на его лице и теперь этот участок истекал кровью. Сирия пнул его в живот, Ливан — в грудь. Ирак пытался таскать его за волосы, Сауди что-то сделал с его крылом и оно теперь очень болело.       Во всей потасовке не участвовал только Египет, который в ужасе смотрел на своих братьев и, казалось, плакал. Когда Израиль убежал в туалет, он пошёл за ним, сел рядом и обнял его.       — Они не понимают! Не понимают с кем связались! — Египет, похоже, был в истерике из-за этой драки, — Скажи они умрут из-за этой драки? Будет "Десять Казней"?       — Н-нет... С чего бы? — Израиль даже перестал плакать от боли. Почему он так думает?       — Б-г не накажет их? — Египет снова обнял его за шею.       — Б-г давно оставил наш народ... Он давно перестал нас защищать... Им ничего не будет... — Давид вздохнул и прижался к нему.       — Даня, — к ним зашёл Россия, — Пойдём к медсестре. — он взял его за руку и они вышли из туалета.       Пока медсестра останавливала кровь, в кабинет затащили Палестину и его братьев, вместе с Египтом. Россия зашёл вместе с Китаем. Последними зашли две учительницы и какой-то мужчина. Чуть позже появилась Германия, а вместе с ней — Осман, который явно был очень зол.       Израиль прижимал к голове пакет со льдом, когда он со всей силы отвесил затрещину Палестине, от чего тот сразу упал на пол, хотя был полным и уронить его было сложно. Дин сразу заплакал и отпрлз в сторону, а Осман стал кричать на остальных сыновей. Он кричал о том, что дома им сильно влетит, что они его позорят, что-то про Аллаха (хотя Израиль и не мог понять, что он говорил, он знал кое-что про их веру).       — Живо все домой! — снова рявкнул Осман, — Ох, была бы ваша мать жива, она бы вас прибила! Мне с вами на уроки ходить?!       Вся компания арабов униженно вышла из кабинета. Кто-то плакал, Египет всё ещё был в истерике. Палестина сидел в углу кабинета, пытаясь не выделяться. Израиль достал шоколадку из портфеля и подошёл к нему.       — Хочешь? — осторожно спросил он, протягивая ему шоколадку. Дин поднял заплаканные глаза на него.       — Отец убьёт меня... — он осторожно взял шоколадку и спрятал её в карман. — Уйди. Просто исчезни!       Израиль едва успел отойти в сторону, как в кабинет снова влетел разъярённый Осман, схватил Палестину за шкирку и выволок в коридор.       — Чтож... — Китай развёл руки, — На картинг я опоздал, может мы отведём Даню в больницу?       — Да, стоит это сделать. — кивнула медсестра, — На всякий пожарный случай.       — Пожалуйста, не надо говорить такое при нём. — попросил Россия. Медсестра кивнула и проводила их из кабинета.       Втроём они пошли в больницу, где Россия рассказал о том, что произошло.       — Нет, всё хорошо, не волнуйтесь. Просто обрабатывай пару дней и всё заживёт. — врач погладил его по голове.       Выйдя из больницы они сразу направились на кружки. Китай отделился от них и ушёл в другом направлении. Израиль и Россия пришли в Дворец Пионерии.       — Здравствуйте! — Ваня погладил Израиля по голове и помог забраться на стул.       Давид не стал ничего говорить. Рана всё ещё болела, из глаз капали слёзы. Он не мог сосредоточиться на занятии — болел живот, болела голова, его тошнило, рана всё ещё кровоточила и пульсировала от боли.       — Слушай, Иван, может я отпущу вас? — предложил учитель, — Давид выглядит не очень хорошо.       — Может я просто отведу его домой? — спросил Россия. Тогда Израиль встал с места и попытался уйти из класса. Ваня вскочил с места, крикнул, что проследит, чтобы он не пострадал, но Израиль отмахнулся.       — Я сам дойду... — он вышел из кабинета и поплёлся домой.       Он плакал почти всю дорогу — немного от боли, но больше от обиды. Давид добрался до дома Рейха и подумал о том, чтобы спрятаться куда-нибудь.       Дирк ошивался в своём дворе, случайно заметил его и выскочил на улицу.       — Ты чего, меченый? Эти маленькие черти что-то с тобой сделали? — Почему ты так думаешь? — Израиль отошёл в сторону.       — Я точно знаю, что один из них читал книжонки Штрейхера. — Дирка словно перелёрнуло, — Буэээ! Какой же мерзкой была эта лысая сволочь! — он потёр ладонями плечи и присел рядом, пытаясь осмотреть лицо Давида.       — Почему ты помогаешь мне? — снова спросил он.       — Надеюсь, что эта Dreck хорошенько побесится в аду. Это своеобразный акт протеста.       — Понимаю... — он не понимал.       — Тебя водили в больницу? — Рейх говорил спокойно и, казалось, волновался за него.       — Да, но врач сказал, что всё хорошо... — Израиль поднял взгляд и посмотрел ему в глаза. Пусть его зрачки и были странно вытянуты вверх, сейчас они его совсем не пугали. В них даже будто нежность какая-то читалась или обеспокоенность... А, нет. Показалось. Всё тот же мёртвый стеклянный взгляд.       — Не вижу ничего хорошего. Похоже тебе частично вырвали скобу. Тот, кто это сделал, мог занести туда инфекцию, к тому же у тебя идёт кровь. Пойдём, я попробую что-нибудь сделать.       Дирк взял его за руку и повёл в свой дом. Он снова усадил его на тот же стул и снова ушёл за аптечкой. Когда он вернулся, то надел на руки латексные перчатки.       — Я знаю, что ты боишься, но постарайся успокоиться. Я постараюсь быть осторожнее. — он протёр руки, похоже, спиртом и стал осматривать лицо Израиля. — Я попробую подогнуть скобу изнутри.       — Хорошо... — Давид закрыл глаза, чтобы не смотреть на Третьего Рейха.       Как ни странно, Дирк смог подтянуть скобу на её изначальное место хотя это было неприятно. Он также остановил кровь. Израилю показалось странным, что медсестра не смогла этого сделать, но он вспомнил, что она пыталась это сделать, но очень торопилась обработать другие раны и травмы. Похоже, она не успела как следует обработать рану.       — Вот и всё. — Третий Рейх снял перчатки и они полетели в мусорку, — посмотри на себя.       — Спасибо... — Давид спрыгнул с табуретки и попытался взять его за руку.       Дирк оттолкнул его, вывел из дома и закрыл дверь за ним. Израиль пожал плечами и ушёл домой, желая уйти подальше от нациста.       — Пап, я дома. — он сразу пошёл в свою комнату. Папа подошёл к нему и дал ему тарелку супа.       — Возьми покушай, звёздочка. — он улыбнулся и погладил его по голове.       Давид сел на кровать и принялся за еду. Он взял книгу и сел за стол, боясь разлить суп на кровать. Так он провёл ещё пару часов, пока за ним не зашёл Россия.       — Ты не хочешь поиграть? — он встал рядом с ним и стал читать. Когда Израиль стал перелистывать страницу, он попросил его подождать, потому что он хотел дочитать.       — Даня, хочешь пойти на пустырь? — спросил Ваня, когда Давид дочитал главу.       — Не хочу... — он мотнул головой. Ему совершенно не хотелось никуда идти. Он всё ещё был удивлён тому, как Дирк смог так аккуратно подтянуть скобу. Палестина ударил его по лицу, его палец (или пальцы?) зацепились за скобу и рывком вытянул её.       — Ну, пойдём прогуляемся. — снова предложил Россия.       — Я не хочу гулять... — Израиль обнял себя крыльями. Он хотел, но боялся снова столкнуться с арабами.       — Тогда давай ещё эту книжку почитаем.       Они сели на кровать, чтобы оба могли удобно устроиться и всё было хорошо видно. Они провели за чтением большую часть времени, прежде, чем Давид сел за уроки, а Россия засобирался домой.       — Я забыл принести подушку для Дени! Чёрт, я принесу её завтра. — Ваня вышел из комнаты и Израиль наблюдал, как он бежал домой из окна.       Пока он решал задания по арифметике, он снова захотел пройти ещё один урок вперёд. Потом ещё один. И ещё... А потом стемнело и Давид включил свет и закрыл шторы... А потом...       — Израиль, крошка, пора спать. — папа стукнул в дверь. Давид дёрнулся — он слишком сильно погрузился в учебник.       — Хорошо, пап... — он взял другой учебник, потому что забыл про прочие уроки. Он постарался сделать всё как можно быстрее, но папа все равно несколько раз приходил и напоминал о тот, что пора спать.       Израиль закончил задания и пошёл в кровать. Он устал и хотел уже закончить этот день. Дени прыгнул к нему и свернулся клубочком на его подушке. Давид погладил его, тот замурлыкал и этим быстро усыпил его...       Утро началось по будильнику, как обычно. За окном чирикали птички, рассвет только начинался. Израиль выключил будильник.       — Ммм... — он выбрался из-под одеяла и потёр руками глаза. Затем сполз с кровати и подошёл к столу, где лежали его учебники. Он всё проверил, сложил всё, что ему было нужно и стал одеваться.       Уже пятое октября. Уже вчера было довольно холодно. Давид надел новые подштанники, под свои обычные штанишки, новые носки и свитер с котятами, который ему подарила тётя Зоя. Хмм... Что-то Израиль давно её не видел. После школы нужно будет заглянуть на рынок.       Он вышел из комнаты и пошёл на кухню. Выпив стакан молока и съев пару печенек, он сразу направился в ванную, а потом и на улицу. Ему хотелось поскорее оказаться в другом месте.       В доме всегда по утрам была суета и возня. Другие дети тоже собирались в школу, поэтому уединения не было даже в ванной. В школьном туалете хотя бы были кабинки, да и ходили туда по одному, а не всей кучей...       Давид отмахнулся от этих мыслей. Шёл он в толпе своих сводных, которые успели выскочить вместе с ним. Он постарался выбраться оттуда и свернуть к своим друзьям. Нет, он, конечно, любил своих братьев и сестёр, но иногда хотелось просто побыть подальше от них.       — Привет, ребята... — он подошёл к ним и дальше они шли втроём.       — Ты в порядке? — Ваня посмотрел на других детей.       — Да, всё хорошо. — Израиль внимательно смотрел на него. Вдруг это не Россия, кто-то, кто притворяется им.