Держава Детства

      В понедельник Израиль проснулся не от будильника, а от того, что папа просил его открыть дверь.       Он подчинился. На пороге стояли его сводные.       — Ребята, я вам лестницу поставил. — начал папа, — спускайтесь по ней, ребята.       — Не чистя зубы? — удивился Израиль.       — Дядя Серёжа там что-то разбил и я ещё не успел убрать стекло… — папа выглядел виноватым.       Давиду стало жаль его. Папа так старается для них, а дядя Серёжа только мешает ему.       — Спускайтесь, мои крошки, не волнуйтесь. — он явно устал. Может ему чем-нибужь помочь? Ему же явно тяжело!       Папа открыл окно и стал помогать им спуститься. Давид переоделся, проверил портфель и подошёл к окну. Папа помог ему тоже.       Внизу Израиль решился обернуться назад и посмотреть в окно. Он сразу пожалел об этом… Там было не стекло. Повсюду была кровь. Давид отпрянул и побежал в школу, надеясь забыть эту картину.       В школе Израиль вёл себя даже тише, чем обычно, у него постоянно текли слёзы. Вера Филипповна даже спрашивала, что случилось и всё ли в порядке. Давид всё время отвечал, что всё хорошо.       Но на самом деле ему было страшно из-за той крови в коридоре. Что тогда произошло? Это Дирк сделал, что с дядей Серёжей? Его беспокойство заметил Россия и подошёл к нему на перемене.       — Даня, у тебя же явно не всё в порядке. — он отвёл его в уголок, под фикус, — Что случилось?       — Н-нет… Всё хорошо… — соврал Давид, но, поскольку он этого не умел, ему и не поверили.       — Нет, ты врёшь! У тебя что-то случилось! — Ваня скрестил руки на груди.       Израиль не выдержал — расплакался, прижался к нему и рассказал о своих страхах.       — Может он разбил что-то и сам порезался об осколки? Почему ты сразу думаешь о плохом? — Россия поправил его волосы и крылья.       — Всё равно… Вдруг с ним что-то плохое случилось?       — Думаю, что он в порядке. Пойдём на лепку.       Ваня взял его за руку и они пошли к выходу. Давид спрыгнул с крыльца и они побежали к Дворцу Пионерии.       — А Китай не пойдёт с нами? — спросил он.       — Китай сегодня в другом месте. Мы встретимся позже, когда он вернётся с кунг-фу.       Израиль кивнул и они пошли по уже знакомому адресу.       На первом занятии они изучили азы с заранее заготовленным тестом. А ещё они составили список того, что нужно принести на следующее занятие.       Давиду понравилось это занятие. Кажется, даже больше, чем остальные кружки. Он даже не знал почему. Может потому что кроме них с Россией там была только учительница? Или комната небольшая и уютная? Или… Эх, ладно…       — Даня, дай мне руку! — Ваня схватил его за запястье и повёл через дорогу. Он всегда старался быть для него защитой и за ним Давид чувствовал себя, как за каменной стеной.       — Оня, ты такой заботливый… — он обнял его, когда они перешли дорогу.       — Пойдём, братик. — Россия обнял его в ответ и какое-то время нёс на руках, потом опустил на землю. Израиль прижался к нему. Он редко кому верил, но Россия был исключением.       Они пришли на пустырь, чтобы поиграть там немного. С ними туда подбежали Шура и Захар.       — У меня ноги сейчас выпадут… — Захар упал на землю, но быстро вскочил и ушёл в сарай.       — Дайте мяч! — Тарас пытался то ли принять пас, то ли забрать её. — Мне идти нужно! У меня робототехника!       — Тарас! — на пустырь заглянул Игорь, — Ты идёшь?       — Я должен забрать мяч! — крикнул он. Мяч попал к Жене. Он взял его и кинул Тарасу.       — Пошлите! — Игорь махнул рукой и все трое ушли с пустыря.       — Ну вот… — вздохнула Поля. — Теперь нам нечем заняться…       — У меня с собой ракетки и воланчик. — сказал Денис, — хотите научу вас играть?       Поскольку делать было нечего, все согласились и играли в бадминтон, пока не явился Китай.       — Ваня, Даня, я придумал одну штуку! — он забежал в сарай. Россия пошёл за ним. Израиль отдал Денису ракетку и побежал следом.       Сию с чем-то возился, сидя в углу.       — Что ты делаешь? — спросил Россия.       — У меня просто супер идея! — Китай отказался рассказывать что это за идея.       Израиль вышел, сел на корточки у забора и стал наблюдать за игрой других ребят. Ваня вышел из сарая, подошёл к нему.       — Ты хочешь пойти домой? Ты ведь недавно болел. — он взял его за плечо и потянул вверх. Давид послушно встал и Россия повёл его домой.       Пока они шли, Израиль вспомнил о том, что он увидел утром. Ему снова стало страшно. Вдруг что-то случилось?       Ваня держал его за плечо всё время. И держал довольно крепко. Он надел на Израиля свою куртку и накинул капюшон ему на голову.       — Холодно на улице. — Россия сейчас больше походил на заботливого отца, чем на старшего брата. Он держал его за руку и шёл, стараясь быть вровень с Давидом.       Наконец они дошли до дома. Ваня снял с него куртку, обнял и побежал к себе. Израиль вздохнул и зашёл в дом.       Крови в коридоре уже не было — похоже, папа уже всё убрал. Он встретил его на пороге.       — Пап, с дядей Серёжей всё хорошо? — спросил Давид.       — Да, он в порядке. Не волнуйся. —папа пытался его успокоить, но тут появился и сам дядя Серёжа. Похоже, его Дирк снова его побил. Причём, довольно сильно.       — Пойдём, крошка. — папа повёл его в комнату, недовольно поглядывая на дядю Серёжу.       Израиль попытался обернуться на него, но ему не позволили. Папа внимательно следил за тем, чтобы он не видел его. Давид оказался в спальне и сел за уроки.       На улице снова разразился дождь. Израиль закрыл окно, потому что уже становилось холодно. Когда уроки были сделаны, он взялся за книгу, которую взял в библиотеке особняка.       Давид спустился на кухню и прихватил еду для Дени. Дядя Серёжа сидел в углу — его лицо распухло, глаз переливался цветами от синего до чёрного. Его нос тоже сильно распух и, похоже, был сломан. Ещё у него были перевязаны руки.       Израиль отвернулся, забрал еду и быстро убежал к себе. Ему не хотелось видеть эту сцену. Ему хотелось накормить своего котёнка и почитать. В комнате стало трудно дышать, поэтому Давид снова открыл окно и вдохнул полной грудью холодный сырой воздух.       Израиль любил дождь и запах воздуха после него. Запах сырой земли и асфальта. Запах прохлады и чистого воздуха. Какое наслаждение…       К Давиду наведались некоторые его сводные и попросили помочь с домашкой. Он помогал с радостью, ведь это «гимнастика для мозгов»! Кстати, из-за неё сегодня ему было проще на уроках. Она работает!       Израиль объяснил, как решать задания и плюхнулся на кровать с книгой. Она скрипнула и подбросила его вверх. Кто-то усмехнулся из угла. Давид пожал плечами и стал читать. Он почувствовал, как его окутало странное, но приятное тепло. Холодный свежий воздух из окна помогал ему расслабиться.       Давид погладил Дени, который уже поел и лёг рядом на кровать. Они лежали вместе ещё долго — пока папа не постучал в дверь.       — Малыш, пора спать. — раздался тяжёлый вздох. — Уже поздно…       Израиль посмотрел на часы — едва восемь, а ложились они в девять. Что-то как-то странно…       — Но ведь ещё восемь!       — Разве? — папа недолго молчал, — Да, ты прав… Кажется, это мне пора поспать… В любом случае, готовься ко сну, ибо у тебя есть ещё час!       Израиль бросил короткое «угу» и сел в постели. За дверью раздался лёгкий топот. Дени облизал его пальцы и этим вывел его из ступора.       — Может ещё задачки порешать? — спросил его Давид. Котёнок, конечно, не ответил, но он всё равно достал учебники.       Глаза вскоре начали слипаться, поэтому он закинул всё в портфель и пошёл в кровать. Он даже не переоделся — лёг прямо в одежде…       Утро. Израиль подскочил, испугавшись звука будильника. Он поднялся с кровати — голова кружилась, живот урчал. Неужели снова?       Он спустился вниз, даже не заправляя постель и не делая зарядку. Он влил в себя кружку молока и съел пару печенек. Может это заставит его тело работать?       Израиль сполоснул стакан под краном и ушёл в ванную — чистить зубы и перья и умываться. На зеркало была прикреплена записка: «Израиль, твоя учительница сказала, что ты плохо ешь в столовой. Возьми с собой еду. Коробка на столе. Папа»       Он вернулся на кухню и забрал контейнер с едой. Папа сделал ему два небольших бутерброда. Он закинул его в портфель и пошёл в школу. Про кровать он вспомнил уже позже, на уроках. Давид заметил, что из-за молока и печенья он чувствовал себя лучше, чем когда он совсем не ел.       Наконец остался последний урок — физкультура. Израилю позволили заниматься, но бегать ему не позволили. Данила Тимурович подозвал его к лавочке, пока все бегали вокруг школы.       — Я заметил, что тебе трудно бегать. На следующем уроке мы будем бегать эстафету. Я освобождаю тебя от этого урока. Я подпишу тебе освобождение.       — Я в порядке, почему ты думаешь, что у меня проблемы? — Израиль не хотел сидеть на лавочке весь урок. Он ведь будет отличаться от других, а он этого не хотел!       — Ты дышишь странно. Твоё горло хрипит и я не думаю, что это хорошо.       — Не знаю… По-моему, всё нормально…       Данила Тимурович выглядит обеспокоенным. Нужно лучше скрывать свои приступы. Израиль отошёл и, когда их построили для беговых упражнений, он встал со всеми.       Спустя несколько таких упражнений Давид уже не мог бежать. Он схватился за грудь, сердце колотилось, как бешеное, воздуха не хватало, лёгкие горели, горло тоже, в глазах темнело.       Он смутно осознавал, как его подхватили за руки и куда-то повели; слышал голоса словно из другого мира. Зрение вернулось в кабинете медсестры. Израиль ощупал лицо — на нём было что-то, что он не мог распознать.       — Пришёл в себя? — медсестра тронула его за руку.       Давид попытался что-то сказать, но голос звучал очень странно. Словно он говорил в банку.       — Сейчас я сниму это. — она сняла с его лица треугольную маску с подключённой к нему трубкой. — Всё хорошо?       — Вроде да… — он попытался встать, но у него не вышло.       — Отдохни немного и пойдёшь домой.       — Но у меня же кружок! — Израиль встал и вышел из кабинета, хотя Россия и медсестра его отговаривали.       Он немного покачивался и иногда хватался за стены. Россия держал его под руку, а позже поднял его на руки и они пошли на занятия. Израиль прижался к его груди и обнял за шею. Ваня поставил его на землю перед Дворцом Пионерии и они пошли внутрь.       — Извините, мы опоздали! — он усадил Давида на стул и сел рядом.       — Что с ним случилось? — спросила учительница.       — Потерял сознание на уроке. — Ваня, поддерживал его за плечо.       — Как так? — Мария Владимировна, похоже, испугалась этого. Израиль пожал плечами и уткнулся взглядом в стол.       — Хорошо, давайте-ка начнём занятие. Сегодня мы будем изучать новую технику.       Остальное занятие прошло как обычно. Германия старалась успеть всё сделать побыстрее и спросила, может ли она заняться своим делом. Ей позволили. Она достала из своей сумки иглу для ковровой вышивки, канву и нитки.       — Пятьдесят первое… — шепнула она. Что она делает вообще?! Израиль не стал у неё спрашивать об этом. В конце концов, это не его дело.       Он спокойно продолжал изучать новую технику. Суть была в том, что на бумаге рисовался контур, листок клался на деревянный брусок и поконтуру вбивались небольшие гвоздики, после этого листок убирался. Потом на гвоздики наматывалась нитка и закреплялась (в конце и начале) узелками.       Израиль нарисовал листочек дуба — учительница сказала выбрать лёгкий рисунок. Россия переодически поглядывал на него и иногда придерживал за руку.       Германия усердно работала над чем-то, но тут она ненадолго прервалась. Она посмотрела на Израиля и улыбнулась. А всё-таки она милая… Давиду вдруг захотелось, чтобы она обняла его. Он тут же согнал эту мысль и продолжил возиться с нитками. Не лезть же к людям.       Кай доделала свою работу почти до середины к концу занятия. Она убрала всё в сумку и подошла к Израилю.       — Ты молодец, — она вдруг крепко его обняла и прижала к себе. Б-же, как это приятно — когда тебя обнимают…       — Спасибо… — он уткнулся ей в плечо. Всё время, пока они так стояли, Давид чувствовал умиротворение и спокойствие.       Германия стояла, чуть согнув ноги, чтобы он доставал до её плеча. Она погладила его по голове, но в итоге отпустила и отошла а сторону.       — Чтож, мне уже пора. — Кай хихикнула и вышла из Дворца. Израиль тоже направился к выходу, но вместе с Россией.       — Как ты себя чувствуешь? — Ваня взял его за руку, чтобы перейти дорогу.       — Вроде нормально… — Давид тряхнул головой и огляделся.       — Может ты пойдёшь домой? Не будешь играть? — предложил Россия, — Просто на всякий…       — Нет. Я пойду играть. Я в порядке. — Израиль отмахнулся от его предложения.       Они пришли на пустырь, где уже сидели почти все их одноклассники. Давид прижался к «старшему брату». Просто, на всякий случай.       — Давайте в пятнашки! — предложил кто-то и все согласились. Израиль тоже — просто для того, чтобы поддержать общее веселье.       Они играли некоторое время, но вдруг Давид почувствовал себя плохо. Пока он бежал, он вдруг почувствовал, как у него заболела грудь. Он опустился на колени и постарался дышать как можно глубже, но каждый его вдох был короче и короче. Он мог выдохнуть, но не вдохнуть.       Спустя вечность (хотя прошло всего несколько минут), Давид отдышался и снова побежал играть, сделав вид, что всё в порядке. Россия поймал его за руку:       — Давай я лучше отведу тебя домой? — но Израиль вырвался и продолжил играть. Ему просто хотелось быть, как все дети. Но…       Он замедлился, остановился и схватился за грудь. Она так болела, словно в неё залили расплавленный металл. Все неприятные ощущения вернулись, включая вкус крови во рту.       Вкус был не с проста… Он стал кашлять, прикрыл рот, а когда убрал руку — увидел на ней кровь. Россия подбежал к нему, поднял на ноги.       — Чёрт, брат! У тебя кровь изо рта идёт!       Израиль снова стал кашлять и увидел брызги крови, которые попали на одежду и руки Вани.       — Прости, я… — Давид опустил глаза и снова закашлялся. Кровь текла по его лицу, лёгкие уже словно горели, дышать стало сложно. Вдруг в его глазах начало темнеть и он почувствовал, что не может стоять на ногах…