— Привет, — Турбо неловко сел на скамейку, глядя на букет, что он держал в руках. Его пальцы нервно перебирали стебли. — Я тебе цветочки принес. Любишь же всю эту романтику?

— перестань, — люмин прервала его. её голос почти потух, подобно свече на прикроватной тумбочке. — замолчи. аякс вздрогнул, кусая губы. он наклонился к люмин, но так и не смог взглянуть ей в глаза, будто упускал путеводную нить в самом сердце океана. он знал, что делает что-то не так. лёд под его ногами, раньше надёжный и плотный, стал невообразимо тонким, и вода уже начала хлюпать в сапогах. кажется, ещё чуть-чуть, и будто в сугроб нырнет, захлебнется.

Его учили гореть — Он поджигал им крылья, плавил воск на открытые раны и хлопал газом, пущенным по дыхательным трубкам. Его учили жить — Он отнимал это у других, будто ревностный ребёнок игрушку, что должна быть только у него. Его учили получать любовь — Он хоронил одно сердце за другим. забрасывал землёй и поливал кровью, ожидая, что проснутся васильки. а любить Его не учили.

Он не понимал, когда научился бояться. Казалось, страх — липкий, расползающийся по вшитой в тело сетке царапин — был с ним всегда, но спал, пригревшись где-то между лёгкими, запутавшись в бронхах. И не выплюнуть, и не проглотить, и не выжечь, только вырвать с мясом. А теперь страх проснулся. Страх потерять себя и её.