***
Главное отделение «U-NASA». США. Вашингтон. Иностранная земля принимала сестёр Окумура в столице Соединённых Штатов ярким солнцем и безветренной погодой. Своё первое путешествие на самолёте девушки перенесли вполне стойко и безболезненно, но уже при снижении Юки почувствовала, как все её внутренние органы перемешались и поменялись местами. Несколько раз завидев при приземлении что-то высокое, тонкое и продолговатое на земле, Химе восклицала, что увидела Статую Свободы, а потом принималась выискивать глазами Капитолий, о котором прочитала в лежащем под сидением гайде. Возле самолёта новых участниц проекта встретил такой же дорогой автомобиль, что и в Японии, только сопровождающих теперь было куда больше, и эти мужчины были уже посговорчивее. В основном, они говорили о том, какие правила девушкам нужно соблюдать в том месте, куда их везут, и от всех этих строгих наставлений лицо Юки стремительно кривилось. Казалось, будто они направляются в невероятно секретный правительственный объект, где любой неправильный вздох может стать фатальным. Во что они вообще ввязались! По прибытии в Америку девушек окружила совершенно незнакомая чужая обстановка: великаны-небоскрёбы, обставленные новейшими научными технологиями, огромные территории, соответствующие духу современных мегаполисов и мировых центров цивилизации, толпы деловых людей с холодными сосредоточенными взглядами, точно у роботов. В новой среде страны, где им ни разу не доводилось бывать, японки почувствовали себя немного некомфортно и непривычно. Ведь это было их первое в жизни путешествие куда-то дальше Токио (а к слову, в самой японской столице им за всю жизнь приходилось бывать крайне редко). Сестёр Окумура привезли к огороженной и особо охраняемой территории внушительных размеров, в центре которой возвышалось высокое многоэтажное здание, на вид напоминающее огромный сияющий шпиль. На несколько километров с каждой стороны от него простиралась территория филиала «U-NASA», застроенная современными научными лабораториями и центрами. Это место можно было смело назвать научным городком, обнесённым высокой изгородью, не пропускающей никого постороннего. Даже запах в этом месте стоял другой, не такой, к какому привыкли сёстры: пропитанный чем-то медицинским, едким, навязчивым. Новоприбывших провели внутрь одного из центров по удивительно чистым дорожкам дворов этого необычного места и оставили в одной из просторных комнат на одном из множества этажей, попросив подождать здесь прибытия Комачи Шокичи. Наконец-то хоть что-то смогло успокоить вдруг заметавшиеся в нервном волнении сердца – упоминание знакомого имени. Мебели в этой пустой комнате было по минимуму, её составляли всего два маленьких дивана, а вид из огромного окна выходил на главную центральную башню. Именно на неё Юки и смотрела все те несколько минут, что им с сестрой пришлось просидеть в гнетущей тишине совершенно незнакомого места. Так тихо, что казалось, будто людей в этом здании совсем нет. Химе уселась на тёмный кожаный диванчик, а Юки встала, опершись на стенку спиной, у окна. Сегодня Окумуре старшей пришлось заклеить разодранные пальцы пластырем, а правый глаз прикрыть глазной повязкой, чтобы не показывать своих ран, оставленных ей последней дракой. Да, именно последней, ибо отныне Юки раз и навсегда пообещала себе легкомысленно не махать кулаками. Если уж и изменять свою жизнь, то начать нужно со своих пагубных привычек. Долгое время сёстры даже не могли заговорить друг с другом. Каждая из них внутри боролась с противоречиями и страхами, поселившимися в сердце в тот момент, когда шасси самолёта коснулись взлётной полосы аэропорта Вашингтона. Но тишину вдруг нарушил голос Химе: – Красиво, правда? Юки заметила, как заворожённо сестра вместе с ней смотрит в окно на башню, почти с замершим дыханием. Выглядело это возведение действительно внушающим, поэтому Юки не могла не согласиться с сестрой. Она усмехнулась: – Да. Сколько же, интересно, у них ушло ресурсов на постройку такой махины! Химе встала, начала ходить по комнате, рассматривать в окно здания и окрестности научного городка. Но делала всё очень осторожно, чуть ли не опасаясь каждого своего шага и вздоха. Девочка так боялась что-нибудь испортить в этой неестественно чистой комнате, серые стены которой буквально блестели. Казалось, будто бы даже отскочившее от стены эхо может оставить видимый след. Быстро минули двадцать минут, следом за ними – тридцать, в течение которых сёстры терпеливо ждали обещанного им Комачи Шокичи. Но он всё не появлялся на пороге. Ожидание давило на и без того напряжённую голову, заставляло думать о не самых приятных вещах и зарывать себя в панику. Юки первая потеряла интерес к такому времяпровождению и выдала: – Да чёрт бы их всех тут побрал! Конечно, станут они шевелиться ради двух оборванок из другой страны! Не могу я больше ждать. Наверняка эти идиоты вообще забили на нас. Химе, давай найдём Комачи-сана сами? – Поддерживаю! – согласилась девочка, сморщив носик. Перед ними выросло целое приключение – самостоятельно побродить по коридорам незнакомого, огромного, сложного по конструкции здания и найти мужчину. Сёстры оказались в длинном светлом коридоре и спустились вниз по лестнице, совершенно не догадываясь даже, куда она ведёт. Они бродили от одного зала к другому, пытаясь найти Комачи Шокичи или наткнуться на Мишель Дэвис, но пока что им встречались только незнакомые лица. И в какой-то момент девочки поняли, что им довольно непривычно находиться в обществе, полном людей другой национальности, которые казались им чуть ли не пришельцами из другого мира. А пришло это осознание после того, как они несколько раз приняли девушек со светлыми волосами за Мишель. Освещение во всех здешних помещениях было по максимуму: огромные окна, выходившие, как правило, на дворы и приближённые постройки, позволяли большому количеству света проникать в помещения. Всё здесь выглядело очень современно и играло светлыми холодными тонами в переливах серого, белого и бирюзового. Бродя по коридорам с сестрой, Юки часто ловила на себе заинтересованные взгляды людей. Они таращились на её лицо, и от этого в девушке нарастали смятение и нервозность. Они что, ни разу раненого лица не видели! Юки изо всех сил старалась не обращать внимания, думая о том, что теперь будет перевоспитывать себя и стараться быть сдержанной. Как и после любой очередной драки, на следующий день у неё ныло всё тело и болели кости. Но сегодня эта боль передавалась по-особенному: откликались несколько часов, проведённых в полёте, в неудобном кресле, в плену ремня безопасности. – Боже мой, Юки, ты только глянь! Ты глянь, что там! Окумура старшая и не заметила, как сестра в какой-то момент отстала от неё, выбежав на выходящий с этажа маленький балкон, и кричала ей оттуда. Юки очень испугалась, что Химе может сунуть свой нос в какое-нибудь опасное место и быстро побежала за ней. Она вышла через стеклянную автоматически открывающуюся дверь к сестре, и её лицо обдал лёгкий тёплый ветер. – В чём дело, Химе? Но необходимость в объяснении того, что такого восхитительного увидела Химе, отпала сама собой, когда Юки взглянула туда, куда был направлен взор широко распахнутых зелёных глаз сестры. И рыжеволосая вздрогнула каждой клеткой своего тела. Перед её глазами раскинулся панорамный вид на огромную территорию за пределами научного городка, обнесённую высокой изгородью, где располагалось нечто исполинское и металлическое, похожее на самолёт. И всё же это был не самолёт. У самолётов, Юки знала, есть крылья. А у этой конструкции крыльев не было. – Это же... – Космодром! – воскликнула Химе, чьи глаза заблестели восторгом и волнением. – Место, откуда в космос запускают летательные аппараты. – А это что, неужели космический корабль? – Юки упёрлась руками в изгородь, поддавшись вперёд, в надежде получше разглядеть происходящее вдалеке на космодроме. – Похоже на то. Я видела их в журналах, этот очень похож. Вон тот, смотри! Прямо как тот, о котором нам рассказывали на уроке истории. – Обалдеть... Сердце замирало в трепетном волнении. Увиденное немедленно вызвало желание преклонить колено перед величием сегодняшних технологий. Всё это выглядело настолько большим и размерным, что невозможно было представить, как эта огромная местность уместилась здесь. Девушки стояли на балконе, с открытыми ртами наблюдая за подготовкой космического корабля, и не верили в реальность того, что видят их глаза. Чувство, будто они стоят совершенно в одном шаге от полёта в космос, начинало заполнять грудь, лёгким дрожащим волнением разливаясь по всему телу. Юки уже предвкушала, какие невероятные чувства испытает, когда окажется прямо на пороге подобной летающей громадины и шагнёт внутрь. Словно это должно было случиться уже завтра. Словно это произойдёт прямо сейчас. По сценарию тут должно было произойти нечто, что прервало бы это тихое восхищение. И это действительно случилось. – Вы двое, что вы тут делаете? – раздался смутно знакомый голос за спинами девушек. От неожиданности Юки чуть не перевалилась через изгородь, вовремя успев удержать равновесие. Они с сестрой обернулись и увидели стоявшую за порогом отъехавшей в сторону двери Мишель К. Дэвис. Она была в своём вчерашнем строгом костюме и очках интересной угловатой формы. Обрадовавшись, Химе кинулась к Мишель с объятиями, громко выкрикивая её имя, чем очень смутила её. Раздосадованная американка едва смогла отлепить чрезмерно дружелюбную девочку от себя, а после, одёрнув пиджак и поправив очки, настоятельно попросила её больше никогда так на неё не нападать. Девушки пожаловались Мишель на свои тщетные попытки найти в этом огромном незнакомом здании Комачи, и Дэвис пообещала помочь. Не то, что бы ей хотелось возиться с новичками – ей и так забот хватало в последнее время – но отказ она себе позволить не смогла: ощущала всю полноту своей ответственности. В конце концов, без неё эти две только прибывшие раззявы забредут невесть куда, а потом она за это получит от начальства. Поэтому Мишель была вынуждена взять их сейчас под своё крыло. Первое, что сделала Мишель, это отругала Окумура за самодеятельность. Впредь она посоветовала им не идти вразрез с приказами сотрудников компании, и если им сказали сидеть и ждать, значит, нужно сидеть и ждать. А когда заметила, что разговаривает с ней только Химе, Дэвис сосредоточила внимание на Юки – нелюдимой, молчаливой, вечно нахмуренной девушке. – Что, – ухмыльнулась Мишель, бросив насмешливый взгляд на старшую из сестёр, – всё ещё дуешься на меня за вчерашний бросок? Прости. Мне следовало быть с вами помягче. Губы Юки чуть приподнялись и сжались в тонкую линию. Она всё ещё не понимала, как относится к Мишель, но кое-что в ней не переставало раздражать Юки. Эта девушка показала себя как необычайно сильную и стойкую, сдержанную и надёжную, чем быстро заставила Юки восхищаться ею. Именно это чувство преклонения и трепета перед непоколебимым характером и вызывало то раздражение, которое зудело под кожей. Для не привыкшей к таким эмоциям Юки всё это было в новинку, и потому девушка с трудом истолковывала свои странные ощущения. – Всё нормально. Проехали, – забито ответила Юки, отводя взгляд. – На самом деле я решила оставить то, что было в Японии, лишь в Японии, а здесь начать всё по новой. Поэтому не сержусь на вас, Мишель-сан. – Верное решение, – сказала блондинка. – Теперь вам придётся научиться подчиняться приказам, как послушным солдатам. А для такой, как ты, думается мне, это будет нелёгкое испытание. – Ничего. Полагаю, я справлюсь, – самоуверенно завила Юки, не давая Мишель шанса задеть её. В ответ на что американка лишь усмехнулась в нос и продолжила уверенно вести сестёр куда-то прямо по коридору. Ещё несколько минут поисков, но уже под предводительством Мишель, никакой продуктивности не дали. Везде, куда бы девушка ни приводила сестёр, не оказывалось Комачи. В одном кабинете, во втором, в третьем – везде говорили, что его тут не видели. Он как сквозь землю провалился! Мишель начинала нервно скрипеть зубами, с каждым разом всё раздражённее шипя себе под нос: «Да где же носит его неугомонный японский зад!» – чем вызывала маленькие смешки у Химе. В конце концов, потеряв всякий интерес к безрезультатной беготне по этажам, мисс Дэвис вдруг резко остановилась, а сёстры, увлёкшись изучением её привлекательной наружности, столкнулись с её спиной. – Я поищу его на верхних этажах, – сказала она. – Вам туда вход запрещён, поэтому я отведу вас в удобное место, где вы подождёте моего возвращения. Подождёте, вам ясно? – а затем она жестом позвала Окумура за собой, направившись к лифту. – Идёмте, чудо-детки. Познакомлю вас с вашими будущими товарищами. – Что? С кем? Зачем? – Юки вдруг передёрнуло, а тем временем встрепенувшаяся в волнительном предвкушении Химе уже тянула её за руку, догоняя Мишель. То, что задумала Мишель, Юки не радовало от слова «совсем»: заводить новые знакомства ей не особо хотелось, хоть она и прекрасно понимала, что в нынешней ситуации ей этого не избежать. Она совершенно не умела общаться с незнакомыми людьми, всегда боялась показаться им другой, отпугнуть, а потом из-за этого расстроиться. Для этой девушки было куда проще пережить ещё хоть десять болезненных приземлений в самолёте, чем одно знакомство с парочкой людей, с которыми ей ещё не раз придётся контактировать в дальнейшем. Наверное, надо было оставаться в Японии...***
Лифт опустился с пятого этажа на первый за пару секунд и раскрыл перед тремя девушками автоматические двери. Мишель вывела сестёр Окумура в очередной огромный светлый зал, где было чуть оживлённее, чем в предыдущих помещениях. Тут Юки и Химе уже увидели не только людей в галстуках, охранников и медперсонал, но и обычных гражданских, один взгляд на которых ясно давал понять, что они не работники компании. Их выдавали измученные, бледные лица, лишённые блеска глаз, а некоторых – волнение, страх и нервозная озабоченность. Такие люди занимали здесь гостевые кожаные диванчики, расставленные вдоль панорамных окон, выходящих во двор, где, кстати, тоже бродило немало народу. Таким увидели это место сёстры, пока вдруг не услышали доносящийся со стороны звучный смех, эхом бьющийся о высокий потолок. Нельзя было не обратить внимания на это резкое отличие от общей подавленной атмосферы, поэтому Юки и Химе немедленно нашли глазами источник шума. Двое парней, на вид того же возраста, что и Юки, задорно хохоча, тянули из стороны в сторону ходули, на которые опирался парень, одетый в больничный голубой халат. Дурачившиеся парни явно наслаждались процессом и не переставали хихикать и выкидывать разные колкости, а несчастная жертва их странного юмора настойчиво просила их перестать и скрипела зубами от злости. Рядом со всем этим безобразием на диванах сидели и, обременённо вздыхая, наблюдали за ними две юные девушки на вид того же возраста, что и Окумура. У одной из них были недлинные каштановые волосы, подхваченные заколками по бокам, а вторая имела пепельные прямые волосы и на редкость светлую фарфоровую кожу. В какой-то момент Юки и Химе поняли, что Мишель ведёт их именно к той шебутной компании. – Мишель-сан! Наконец-то! – завидев приближающуюся блондинку в очках, воскликнул парень, едва удерживая под собой ходули. – Можно мне их побить? – Сначала догони! – хохотали в голос те двое, норовившие оставить парня без опоры. Мишель элегантным жестом поправила сидящие на носу очки, недовольно цыкнула и отчитала эту шумную троицу, состроив грозный вид строгого преподавателя: – А может, как-нибудь поспокойнее себя вести будете, а, школота? Уже ни на минуту оставить вас нельзя. Блондин с взъерошенными волосами и брюнет с падающими на плечи волосами сей миг утихли, пожали плечами и убрали руки от ходулей несчастного парня азиатской внешности. И в следующий миг все пятеро уже заинтересованно глядели на двух растерянных девушек, стоявших за спиной Мишель. Юки всегда пугали такие энергичные весельчаки, какими ей показались двое парней, и вот сейчас ей придётся общаться с ними. Как же хотелось просто взять и убежать куда-нибудь очень далеко! Она чувствовала, как её колени прострелил страх. Страх! Она не боялась лезть в драки с амбалами в два-три раза крупнее неё, но тряслась от одной лишь мысли о том, что сейчас придётся с кем-то знакомиться. Ещё пару дней назад Юки не было никакого дела до того, что думают о ней окружающие, но теперь она не переставала ловить себя на странном желании: она хочет хоть немного понравиться тем, с кем ей предстоит работать. – Что ж, – вздохнула Мишель, развернувшись по направлению к выходу из зала, – я пойду, найду Комачи-сана. Ждите здесь. Никакого шума и баловства, поняли? – Так точно, мэм! – в один голос отчеканили трое парней, выпрямившись по стойке смирно. Так она им и поверила, прям уж! Мишель отвесила каждому из парней по подзатыльнику и направилась на второй этаж. И теперь, наблюдая за тем, как её спина отдаляется, Юки почувствовала, как паническая дрожь всё быстрее распространяется по телу. Мишель могла задавить пыл этих чудаков своим авторитетом, но вот она ушла, и сейчас вновь может начаться балаган. Вот, о чём думала Юки. Нужно было представиться, поэтому мило улыбающаяся Химе первой шагнула вперёд. – Я Окумура Химе, – назвалась она и поклонилась. Юки сначала опешила, а потом вслед за сестрой отвесила несмелый поклон, назвав незнакомцам своё имя. Чтобы произвести хорошее впечатление, она собиралась повторять некоторые действия за своей сестрой, к которой люди обычно тянулись. – О, так вы из Японии! Я тоже, – вскинул бровями парень в больничном одеянии, опирающийся на ходули, и улыбнулся. Спасённый Мишель от задир, теперь он больше не куксился и выглядел весьма дружелюбно настроенным. – Здорово встретить здесь своих земляков. Хидзамару Акари, рад познакомиться. – А я Мар... – хотел представиться блондин, но тут его оттолкнул его коллега по шуткам над беззащитными людьми, который вмиг нарисовался напротив девушек и заявил с широкой улыбкой: – Я Алекс, рад познакомиться! Слишком близко! Юки немедленно отпрыгнула от выросшего перед ней Алекса и как-то само собой спряталась за плечо младшей сестры. Что же она делает, надо ведь быть приветливее! Но её тело само собой, словно на выработанном рефлексе пытается избегать нарушений личного пространства. – Слышь, Алекс! Какого чёрта ты меня перебиваешь?! – блондин навалился на спину друга и сильным движением руки опустил его голову вниз, взлохматив ему волосы. Затем он выдохнул и торжественно представился, улыбнувшись во все тридцать три зуба: – Я Маркос, рад встрече! – Я Шейла, привет! – с улыбкой махнула рукой шатенка, а затем представила свою слегка смущённую, и оттого не спешащую открывать рот, сидящую рядом знакомую: – А это Ева. – Ох... Здравствуйте, – девушка с пепельными волосами неловко улыбнулась поджатыми губами и чуть склонила голову, уважительно подражая приветствию японок. – Рады знакомству со всеми вами! – заявила Химе, лучезарно улыбаясь всем этим радушным людям. Юки покамест держалась немного отстранённой, немногословной и сдержанной манеры общения. Ей ещё только предстояло учиться доверию, но эти ребята показались ей совсем не плохими. Они не вызывали у неё чувства необходимости защищаться. От новых знакомых тотчас же последовало предложение присесть. Юки и Химе заняли диван, на котором сидела Ева, после того как та пересела к Шейле. Двое парней уселись на подлокотники, а Акари остался стоять на своих ходулях. Юки не хотела спрашивать, поэтому сама строила догадки: наверняка Хидзамару недавно перенёс какие-то болезненные процедуры, операцию, вероятно. Больным он, во всяком случае, не выглядел, однако казался ослабленным, что и не позволяло ему дать сдачи Алексу и Маркосу. – Вы тоже принимаете участие в эксперименте? – спросила Шейла сестёр. – Эксперимент? – переспросила Химе. – Ты говоришь о проекте с полётом на Марс? – Да! Вам ведь сказали про операцию? Мы ещё толком ничего не знаем, но нам сказали, нужно будет пройти операцию, чтобы мы стали какими-то супер-крутыми силачами, – Шейла закатала рукав розового платья и согнула поднятую руку в локте, напрягла мышцы. – Операция по пересадке мозаичного органа, – задумчиво сказал Акари, вспоминая, что знает сам. – Так, вроде бы, мне говорила Мишель. – Что ещё за мозаичный орган такой? – потупился Маркос, слегка нагнув голову влево и вскинув бровью. – Объяснить не смогу, потому что в подробности меня особо не посвятили, – вздохнул Акари, скрестив руки на груди. – Думаю, нам всё разъяснят очень скоро. И про мозаичный орган, и про то, что он даёт. И про всё остальное тоже. – Я, знаете ли, не спец, – Алекс почесал подбородок и принял невероятно задумчивый вид, – но зачем что-то делать с нашими телами, если дело только в атмосфере другой планеты? Разве какие-нибудь маски с респираторами не подойдут? Скафандры, как у древних астронавтов, в конце концов. – Зай, не умничай, ты даже в школе не учился, чтобы делать какие-то предположения, – гоготнул Маркос. – Солнышко, ты бы тоже рот застегнул, не образованнее меня тут сидишь, – парировал Алекс. И вдруг их искромётные притирания прервал дрожащий, точно промокший под дождём котёнок, тоненький голос Евы, которая вжалась в диван и опустила угнетённый взгляд к своим сложенным на коленях рукам: – Не понимаю, почему вы не напуганы. Ведь шестьдесят процентов людей не выживают после этой операции и умирают. Все взглянули на неё с сочувствием, а кто-то – даже с долей осуждения. Шейла осторожно погладила блондинку по плечу, надеясь утешить. Юки же всё сильнее не понимала, почему кто-то, кто выглядит так, словно насильно заставлен пойти на смерть, кто-то, в чьих глазах столько отчаяния и страха, вообще находится здесь сейчас? Неужели Еву вынудили участвовать в проекте? Но разве они все здесь не добровольцы? – Ой, да ладно тебе, Ева, хорош панику в селе наводить! – развёл руками Маркос. – Смотри сюда, перед твоими глазами живое воплощение чуда – сорок процентов во всей своей целой и невредимой красе! – и с театральным размахом указал на Акари. – Моя операция прошла успешно, благодаря моим генам, – пояснил тот. Алекс и Маркос дружно закатили глаза и фыркнули в его сторону, как на прокажённого, а Акари опасливо стукнул колёсиком ходулей по полу, давая парням понять, что им лучше начать вести себя по-человечески, а не как идиоты. То, что сказал Акари, заставило Юки и Химе удивлённо переглянуться и вытаращиться друг на друга с немым вопросом. Гены... Разве Комачи-сан не говорил им о том же? Неужели есть ещё люди, которым так же, как и сёстрам Окумура, с рождения приходилось делить одно тело с внутренним монстром? И на этом моменте у Юки прорезался голос: – Знаете... Нам с Химе тоже говорили, что наши шансы на успех велики по той же причине, что и у Хидзамару. Примерно на полминуты между ребятами повисла отупелая тишина, и все с удивлением смотрели в сторону старшей Окумура, прикусив языки, как будто только что с ними заговорила не девушка, а диван, на котором она сидела. После первым дар речи обрёл ухмыльнувшийся Алекс, и то не по теме: – О! Заговорила! Сильно смутившаяся Юки не нашла, куда деть глаза, занервничала, заёрзала. Ну неужели нельзя было проигнорировать тот факт, что она впервые после того, как представилась, открыла рот! – Серьёзно? – вытаращился на Юки японец, уже прошедший страшную операцию, о которой они все здесь говорят. – Так ваши тела тоже... – Трансформируются, да, – ответила Юки. Однако трудно сейчас было поверить, что она говорит с человеком, который был в состоянии понять её чувства. От этого она почти дрожала. – Унаследованные гены... Я не знаю, что это значит, но знаю, что это, определённо, правда. – Хм, мы с вами похожи даже больше, чем я думал, – улыбка, что подёрнула губы Хидзамару, была призвана подбодрить Юки. Девушка подняла на него глаза и почувствовала, как при взгляде на его улыбку её губы сами по себе тоже растягиваются. Очень захотелось ему улыбнуться. Очень захотелось поделиться с ним тем, что сёстры никогда в жизни никому не могли рассказать. – И что, хотите сказать, мне надо было родиться японцем, чтобы увеличить свои шансы выжить в этой операции? Да идите на хер! – Маркос надулся. – Эй, Акаридзе, так не честно! – вдруг запротестовал Алекс, налетев на японца. – Вздумал использовать свои какие-то там непонятные способности, чтобы девчонок клеить?! – Да ничего я не использую! И уж тем более никого не клею! – оскалился Акари. Ох и испытывали же они его терпение! – Маркос, давай-ка всё-таки «поможем» нашему немощному? – Ха, давай! – блондин радостно подскочил с подлокотника. И снова завязалось то, что девушки наблюдали здесь несколько минут назад: Маркос и Алекс, мерзко хихикая, начали вновь отбирать у Акари ходули, в этот раз серьёзно планируя свалить его с ног. Сопровождая их дуракаваляние крем глаза, Юки вдруг подумала: а ведь эти ребята наверняка не счастливы от того, что им придётся проходить через опасную для их жизней операцию, и оттого в голове не укладывалась мысль, почему же они так упрямо держат нос по ветру и всё ещё не скатились в отчаяние, как Ева. Ответ был очевиден – их сильный дух не позволял им надломиться. И снова, уже второй раз за полдня, Юки испытала трепет восхищения. Неунывающая Шейла, кремень Акари, энергичные Алекс и Маркос... Казалось, ими двигало нечто большее, чем банальный интерес к космосу, нужда в деньгах, тяжесть безысходности. А возможно, как и для самой Юки, для них это тоже стало единственным местом, где они оказались нужны. Знакомство продолжалось. Чтобы разузнать друг о друге побольше, четыре девушки завели диалог по инициативе Шейлы, которая попросила «не обращать внимания на этих придурей». Шейла рассказала своим новым знакомым о том, что дружит с Маркосом и Алексом с детства, а затем поведала историю, произошедшую с ними, и причину, по которой они присоединились к проекту. Эти трое жили бедно на севере Великой Мексики, а потом судьба раскидала их в разные стороны. Только спустя год по воле случая они чудом встретились здесь, в «U-NASA», когда жизнь прижала их лицом к стене. Мать Шейлы убили, и девушка от безысходности записалась в добровольцы на операцию по пересадке мозаичного органа, чтобы заработать денег. По словам Шейлы, Алекс уже давно стремился в Америку для получения гражданства и вступления в Высшую бейсбольную Лигу, а Маркос, которому некуда было податься, просто следовал за своим другом. История Евы оказалась не менее шокирующей, и лишь после её рассказа девушкам наконец-то стала ясна причина её мрачности. Оказалось, Еву и вправду принудили к участию в проекте, и ни кто-нибудь, а собственные родители. Богатая чета немецких бизнесменов неожиданно потерпела финансовый крах и продала собственную дочь «U-NASA». Несмотря на то, что Еве этот рассказ дался с трудом, ей было неловко скрывать своё прошлое, после того как Шейла открыла перед ними книгу своей жизни. Пришла очередь и сестёр Окумура пролить свет на свою историю. Поняв, что из старшей сестры сейчас с трудом можно слово вытянуть, Химе взяла это на себя и рассказала Еве и Шейле о причинах, что привели их сегодня сюда: о нищенской жизни, о сиротстве и о больной подруге, которая осталась ждать их возвращения в Японии. Приверженность старшей Окумура к дракам после этого рассказа тоже перестала быть секретом. Юки сей миг смутилась и толкнула сестру локтём в бок, а Ева и Шейла озабоченно охнули. Они просто сидели и общались, словно это было обычное знакомство где-нибудь в парке или школе. И Юки не могла вспомнить, когда в последний раз вот так безмятежно проводила с кем-то время; когда в последний раз она думала об общении с малознакомыми людьми как о чём-то столь успокаивающем. Сейчас её голова оказалась полна размышлениями о Шейле, Еве, Акари, Маркосе и Алексе, об их судьбах, и оттого всё то, что ещё утром стягивало сердце колючей проволокой, отступало в тень сознания. Круглые сироты и девушка, чьи родители променяли её на деньги; босоногие бедняки и та, что в один миг потеряла всё; японцы, мексиканцы и немка. Все здесь собравшиеся были вылеплены из одного материала – из вязких страданий, из ноющей боли, из солёных слёз. Но именно эти компоненты, соединяясь вместе, бывает, образовывали смесь, способную стать самой прочной бронёй.