Сказки пани Гольшаны

Случилось это давно, никто уже и не вспомнит, когда именно, но говорят, что холмов в те часы в округе Гольшан было явно поменьше, по крайней мере — на один. Стал он могилой для людей, друг друга искренне любящих да благословенья на это не получивших, и теперь души их обречены вечно тосковать под землей. Как же это могло случиться? Дело было так. Жил в те времена под Гольшанами знатный человек, уважаемый и порядочный, в достатке, в почете. За верную службу сам князь даровал ему вольности, так что с войны вернулся он в родное местечко шляхтичем. Купил заброшенный старый дом у здешней голоты, привел обветшалое поместье в порядок, женился да и зажил припеваючи. По местным меркам богатств у него хватало, правда, сам он главным своим богатством считал единственную дочь, прыгажуню Агнешку — даром что по последней моде назвал ее польским именем. У пана с пани много лет не было детей, и когда Бог все же послал им девочку, весь двор пировал с неделю. Шли годы, Агнешка росла красавицей, какой свет не видывал, хорошея день ото дня: стан ее тонюсенький был под стать молодому деревцу, волосы пышные собирала она в тугую косу, вплетая вместе с лентами солнце, а ее ясные очи оттенка сочной травы любого с ума сводили. Ей не исполнилось еще и двенадцати, когда любящий отец стал присматривать для нее достойного жениха, а в четырнадцатое лето к ней посватался молодой наследник богатейшего княжеского рода. Разумеется, пан и пани безмерно обрадовались такому зятю, и вскоре все в маёнтке уже готовились к скорой свадьбе. Все, кроме Агнешки. Не хотелось ей замуж идти за юного князя — поговаривали, жесток он, глуп и на лицо совсем не красивый. Якобы рыжий он, хромой, потому что в детстве с лошади сверзился, а тело его покрыто конопушками. Выросшая в нежной заботе немолодых родителей, гордая, смелая девушка совершенно не представляла себя супругой подобного существа, о чем тотчас сообщила родителям. Те бросились ее убеждать — мол, одумайся, милая, он же вон какой знатный и богатый, его отец самому великому князю руку целовал, а то, что лицом не вышел — ну так для мужчины это отнюдь не главное… Тщетно: красавица ни в какую не соглашалась — не пойду, говорит, за князя и все тут. Только седых волос отцу с матерью прибавила. Они любили ее всем сердцем, но и понимали, что старость не за горами — кто будет дом и двор содержать, за ними, немощными, ухаживать? Как молодой пани одной с таким большим хозяйством управляться, без мужа-то? Да и просто негоже терять фамилию, отцом выслуженную, — наследник роду нужен! Решили родители покамест оставить дочку в покое — пускай перебесится, сама скоро поймет, что ей добра желают, — и продолжили свадебные хлопоты. Увидав, что с ней не считаются, гордячка показательно ушла из дому, правда, никто ее не остановил, что расстроило девушку еще пуще. В слезах она прибежала на заброшенное поле, упала ничком в траву и горько-горько расплакалась. Ну почему, почему ее здесь не слышат? Почему собственные родители хотят, чтоб она всю жизнь мучилась с нелюбимым мужем?!. Так, в рыданьях, и уснула она, а когда проснулась, с ужасом обнаружила себя на руках у незнакомого хлопца. Он нес ее куда-то, будто былиночку, — руки у него были крепкие, роста он был высокого, плечистый, сильный и такой красивый, словно из старинной легенды заявился. — Эй, куда ты меня несешь?! — грозно прикрикнула на него Агнешка. — А ну поставь меня на ноги, дурнаваты, я, вообще-то, дочь шляхтича! Парень остановился. Густо покраснев да пробормотав нечто, он покорно исполнил приказ, потом, поскрябав пятерней затылок, в смущении опустил глаза — и Агнешка едва не расхохоталась от столь забавного зрелища. Большой детина оказался мил, словно котенок! Прищурившись, она одернула подол своей юбки да деловито подбоченилась. — Тебя как зовут? И откуда ты в наших угодьях взялся? — Алесем, — выдавил он, мня в руках шапку. — Я тут, в деревне, с самого маленства живу. Сын гончара Корбута, служу у пана Пилсудского… — Так ты местный? — Так, тутэйшы… — Тогда проводи меня домой, Алесь: я, кажется, заблудилась. По пути в маёнтак они разговорились — вроде бы ни о чем и обо всем сразу, и стало им обоим вдруг так тепло, так хорошо, как никогда прежде, словно они знали друг друга много лет и нынче наконец-то встретились после долгой разлуки! Прощаясь у ворот, решили они повидаться завтра, с трудом разжали руки, а дальше вечер за вечером начались бессчетные тайные свидания. …Однажды, как только стало темнеть, привычно пробравшись секретной тропкой к дому шляхтича и забравшись через окно в комнату Агнешки, Алесь застал любимую в горе. — Ах, не спрашивай, любы мой! — запричитала пани, пряча лицо на его груди. — Завтра сюда заявится старый князь и заберет меня в свою резиденцию, чтобы за сынка своего отдать! Не увижу я больше тебя, Алесь, не быть нам более вместе!.. — А давай убежим, Агнешка, — негромко предложил хлопец. — Прямо сейчас, пока они спят. — Погладив по плечу девушку, поднявшую на него мокрые глаза, он твердо заметил: — Мне свет без тебя не мил. — А как же отец с матерью? Они будут меня искать. — Пусть ищут. У меня в соседнем селе есть знакомый священник, он нас обвенчает, а когда твои родители нас найдут, ты уже будешь женой моей. Против воли Божьей не станут они идти, придется им смириться да отпустить тебя. — Но ведь мы не получим благословения… — начала было пани, но, увидев в васильковых глазах Алеся почти что воинскую решимость, сдалась. — Ай, черт с ним, давай. Бежим. И той же ночью исчезли влюбленные из шляхетского маёнтка. Точно птицы, вырвавшись на свободу, полетели они наскоро прочь, обвенчались впопыхах в костеле, а наутро слухи о них дошли до родителей невесты, которые, обнаружив, что дочь сбежала, от горя чуть с ума не сошли. — Да чтоб они сквозь землю провалились вместе с тем костелом! — в сердцах бросила мать Агнешки — и только успела вымолвить эти слова, как рухнули стены старого храма, а твердь земная разверзлась, поглотив всех, кто не мог убежать… На месте провалившегося селения остался лишь голый холм. Так материнское проклятье забрало жизни беглецов, не получивших на брак родительского благословенья, но люди до сих пор верят, что души несчастных все еще тоскуют там, под землей, и просят о милости… Так оно или нет — никто не ответит, правда, ветер по ночам и сегодня печально воет возле Гольшан, а по небу плывут и плывут куда-то низкие тревожные облака. Примечания: «За верную службу сам князь даровал ему вольности, так что с войны вернулся он в родное местечко шляхтичем». – Войско ВКЛ состояло либо из шляхты, либо из солдат, которые выходили на поле боя в составе отряда шляхтича. Отличившись в бою, любой рядовой мог получить дворянский титул, то есть пойти на войну крестьянином, а вернуться шляхтичем. Однако практика показывает, что уже после XVI века этот вариант был исключением, а в подавляющем большинстве случаев шляхетский статус передавался по наследству (из интервью с Сергеем Тарасовым – белорусским историком, археологом и писателем, кандидатом исторических наук, автором более пятидесяти научных работ, художественных и научно-популярных книг). Голота – безземельная шляхта. «Даром что по последней моде назвал ее польским именем». – После Кревской унии в 1385 году, когда Ягайло стал королем Польши и произошло первое объединение ВКЛ и Польского королевства, шляхетские привилегии поначалу не распространялись на белорусскую шляхту. Только после 1413 года, когда была заключена Городельская уния, дворянство двух государств уравнялось в правах, однако «мода на польское» продолжалась в Великом княжестве еще достаточно долго. Маленства (бел.) – детство. Тутэйшы (бел.) – местный. Довольно популярное слово на белорусских землях, которое в XX веке, когда Западная Беларусь находилась в составе Польши, обрело новое значение – так называли себя жители Полесья, желая подчеркнуть их отличие от прочих народов. Ранее словом «тутэйшы» мог называться местный житель любого края. Тревожные облака Гольшан. – Говорят, над Гольшанами небо особенное. Облака на картинах известного белорусского художника Хаима Сутина, который нередко изображал свою родину, искусствоведы называли «тревожными», и они вправду такие – очень низкие, темные, навевающие гнетущие мысли.