ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

Старший брат вздохнул и вернулся к сыну. Эрейнион услышал шаги и открыл глаза. — Не плачьте, отец… — Я не плачу… — Он промокнул глаза и прилег рядом с мальчиком. — Отдохните. — Успею, малыш. — Он осторожно, чтобы не причинить ребенку боль, обнял его. — Отец… Бедные люди… Они совсем бедные? — Есть бедные люди, есть нищие. — Почему? — Кто-то разорился, кто-то потерял родителей, и о них некому позаботиться… — А как им жить? — Работать. Как еще? — Но ведь им платят мало? — Чтобы получить хорошее место, нужно быть образованным, даже просто умения читать мало. Нужно грамотно писать, быстро считать. — Мальчик сказал мне, что его отец умер, а мама — прачка, она много работала и заболела. — Какой мальчик? — Который заманил меня… — Возможно, он сказал это, чтобы тебя разжалобить. — Нет. Он сказал, что ему не нужны жалость и милосердие. И что он ненавидит нас. У его мамы никогда не было шелковой одежды и украшений. — У многих их нет. Небогатые люди носят лен и хлопок. — Почему кто-то богат и носит шелк?.. А кто-то беден… Вот я родился у Вас, и у меня все есть… Он так и сказал, когда забрал мой плащ, что мне купят новый. — Он разбойник, ты мог серьезно простудиться и даже умереть… Да и сейчас мы не знаем, когда ты поправишься. — Если его и остальных поймают, их накажут? — Конечно. Уверен, ты не первый, кого они ограбили. — А если у него на самом деле нет лекарств для мамы? — Все равно. Заманивать ребенка, бить, и потом бросать без одежды… — Они не собирались меня бить. Я сам бросился на него и ударил. Кирион приподнялся и посмотрел на сына. — Они хотели забрать кулон. Я не мог отдать его, — объяснил мальчик. — Конечно… Но мама бы очень расстроилась, если бы ты погиб, защищая память о ней. Уверен, она хочет, чтобы ты жил долго и счастливо. — Она есть где-то? — Да. — И прадедушка? — Да. — Откуда Вы знаете? — Когда тебя похитили умбарцы, никто не заметил этого. Но ко мне во сне пришел мой отец и сказал, что я должен найти тебя. Если бы он не приснился мне, мы бы заметили твое отсутствие только утром и не успели остановить корабль. — Правда? — Да. С тех пор я знаю, что он жив и, когда может, помогает нам. — А мама Вам снится? — Иногда. — Жаль, я совсем не помню ее. — Она была очень красивая. И очень добрая, — вздохнув добавил Кирион. — У одного из мальчиков, похоже, тоже не мама, а мачеха. Это он попросил Аэгнора отдать мне кулон. — Ты даже знаешь, как зовут их предводителя? — удивился отец. — Так его называли остальные. — Сколько их было? — Пять. Можно их не наказывать? — То, что ты готов их простить, — замечательно, но они грабили и могут еще на кого-нибудь напасть... Их нужно остановить. — А если им нечего есть? — Этот мальчишка... Почему он не идет работать? Судя по твоим синякам, они совсем не слабые. — А если они не умеют грамотно писать? — Все равно, можно найти работу. Хотя, она, скорее всего, будет тяжелой. И платить за нее много не будут, — вздохнул Кирион. — Если бы у них были богатые родители, они бы не грабили. — Малыш, многие дети бедны. Но они честно трудятся и не идут на преступление. — Многие? — Увы, да. Это не такая уж и редкость. — Тогда надо помогать им… Хотя, он сказал, чтобы… Что ему не нужно милосердие. Он сам хочет быть милосердным. — Да, давать милостыню куда приятнее, чем ее просить. С этим трудно поспорить. В комнату вошел Фэамир. — Принесли твой кулон, малыш, — улыбнулся он. Кирион приподнял мальчика, и дядя надел цепочку. Скоро ребенок задремал. — Иди отдохни, — сказал Фэамир. — Лорд Кирион! — донеслось из-за двери. — Говорил я тебе идти отдыхать... Хоть бы час, но поспал. Блюститель вышел из комнаты сына. В приемной его ждал капитан Первого Яруса. — Как чувствует себя лорд Эрейнион? — поклонился тот. — Терпимо. Надеюсь, это происшествие не причинит серьезного вреда его здоровью. — Рад слышать. Кирион сел и указал на кресло напротив. — Милорд, сегодня утром гвардейцы обошли все площади Первого Яруса и оповестили людей о случившемся. Уже к полудню нам сообщили, что у одного из подмастерьев разбит нос. А у мальчишки, помощника в лавке, разодрана щека. По словам хозяев, вчера, когда их отпустили по домам, у них ничего подобного не было. Мы отправили людей и арестовали их. Одного зовут Аэгнор, ему пятнадцать лет, а второго… Деруфин. Блюститель внимательно слушал, и капитан продолжил. — Мои люди пришли к ним с обыском и обнаружили кое-что из вещей Вашего сына. Мы надавили на них, и они во всем сознались. — Капитан Карантир… Вы, наверное, ожидали, что я обрадуюсь и похвалю Вас и ваших людей. Не хочу Вас разочаровывать, но я не могу сказать, что восхищен работой гвардии Первого Яруса. То, что вы так быстро нашли преступников, похвально и показывает, что гвардия Первого Яруса умеет работать. Когда захочет, — внезапно добавил Блюститель. — Милорд… Простите, я не совсем понял Вас… — Почему вы нашли грабителей, только когда они напали на моего сына? Получается, прежде это было не важно? И понадобилось, чтобы пострадал ребенок Блюстителя, чтобы остановить банду... А если бы Эрейниона не занесло вчера в Первый Ярус, то они продолжили бы грабить? — Милорд… Дело в том, что предыдущие жертвы не сопротивлялись. А Ваш мальчик оставил отметины на их бесстыжих физиономиях. По которым они и были вычислены, — бодро закончил капитан. — Все равно, при желании это можно было пресечь раньше. — Да, милорд. Я подумал… возможно, Вы захотите лично допросить их. Но если Вы устали, — поспешно добавил он, глядя на осунувшееся лицо Блюстителя, — то можно отложить это на завтра. Они арестованы, все равно теперь их ждет много ночей в камере, — усмехнулся он. — Я сделаю это прямо сейчас. — Доставить их к Вам?.. — Я допрошу их в Вашем Ярусе. Талион! Плащ и перчатки, пожалуйста. Скоро капитан и Кирион спустились в нижний Ярус. Блюститель привязал лошадь и вошел в Дом гвардии. Увидев его, гвардейцы поклонились. Он прошел в небольшую приемную и сел в кресло. — Приведите. Первым привели Аэгнора, а следом второго мальчика. Лица их были не многим лучше, чем у Эрейниона. Они неуклюже поклонились и теперь смотрели куда-то на ноги Кириона. — Аэгнор, сын Амандила. Пятнадцать лет. Живет в Первом ярусе. Служит подмастерьем у гончара, — объявил один из гвардейцев. — Деруфин, сын Финрода, тринадцать лет, служит помощником в лавке. — Капитан Карантир… Мой сын для своего возраста хорошо владеет мечом и дерется, но мне трудно поверить, что это он так поколотил их. Да еще и пятерых против одного. Капитан ответил не сразу. — Я жду, господин капитан. — Милорд… Мои люди… надавили на них. — Надавили? Или поколотили? Чем тогда они отличаются от этой братии, которая чтит право сильного? — Милорд, это преступники. Что их жалеть. Сознались бы сразу... — Капитан Карантир, бить задержанных, да еще и детей — позор для человека, служащего в гвардии. Нужно уметь воздействовать иным образом. — Простите, милорд. — Подготовьте мне имена гвардейцев, проводивших дознание. — Простите, милорд… Кирион посмотрел на задержанных. — Что ж… Рассказывайте, как вы дошли до жизни такой. — Долго… милорд, — угрюмо ответил Аэгнор. — Мы сожалеем, что напали на Вашего сына… Надеюсь… он не сильно разболелся?.. — Все же я хотел бы услышать твой рассказ. — Мой отец умер пять лет назад. Не выдержало сердце… Мать стала больше работать. Простудилась раз, второй… Хотела пойти в горничные — да она не очень молодая уже. Сказали, берут молодых, на лицо приятных и, главное, без детей. А нас трое. Продолжила стирать и совсем расхворалась. Лекарь сказал, чахотка. Теперь она лежит. Сказали, умрет скоро… — Ты пробовал обратиться за помощью? — К кому, милорд? Бабка старая уже. Сама бедно живет. Кому мы нужны?.. — Он махнул рукой. Кирион пристально посмотрел на него и повернулся ко второму мальчику. Чуть полноватому, с добродушным лицом, совершенно не похожему на разбойника. — У меня отец жив, милорд. Но два года назад он женился… Ей подавай то, это… Она молодая, симпатичная. Отец на нее без конца тратится. Только вредная. Хоть домой не приходи. Я бы и не приходил, но сестренку жалко. Младшую. Я думал, накоплю денег, и мы уедем. — И куда же ты думал уехать в тринадцать лет, да еще и с ребенком?.. — поинтересовался Кирион. — В Пеларгир, к морю. Там тепло. Рыбу можно удить. — И для этого ты стал грабителем? — Я папаше в лавке помогаю, но дела неважно идут, а мачехе все мало. С утра до ночи. Папаша мне, понятное дело, ничего не платит. А времени еще где-то служить нет. — Ты служишь у отца, и он сообщил про то, что ты дрался накануне? — Не папаша. Мачеха. Она рада, что меня в тюрьме кормить будут. Так и сказала, — он усмехнулся. — А я несильно боюсь. Без нее и в тюрьме неплохо. — Кто же будет работать в лавке? — Кто ж знает, может быть, своего кого приведет. В Дом Гвардии вошла немолодая, скромно одетая женщина. Увидев Кириона, она смущенно поклонилась. — Вы хотели что-то сказать? — спросил Блюститель. — Да, милорд. Я… соседка вот его… — Она указала на Аэгнора. Кирион ободряюще кивнул. — Доигрался, негодник? Мало матери было горя, так ты еще по кривой дорожке пошел?! Мальчишка молчал. — Умерла она. Как узнала, зачем гвардейцы приходили, и что увели тебя… Аэгнор поднял голову и смотрел на женщину. Губы его задрожали, и вдруг скривились. Он повернулся и с ненавистью взглянул на Кириона. — Ненавижу! Всю жизнь она работала за серебряный в день! А у Вашего мальчишки в кошельке было больше ее месячного жалования!!! Просто. А знаете как тяжело тот шелк стирать?! Полоскать в ледяной воде? Как спина болит... Чтобы такие, как Вы, в шелке ходили?! Гвардейцы сначала остолбенели, а потом один из них бросился к Аэгнору и зажал ему рот. — Отпустите, — приказал Кирион. — Милорд, он оскорбляет Вас! — Отпустить. Тот нехотя отошел. — Давайте, вешайте меня! Что молчите? Неужто стыдно стало? Не нужно мне Вашей жалости. Подавитесь ей! Кому от этого легче?! — Милорд! — не выдержал капитан Первого Яруса. Кирион поднял руку. — Выйдите все. — Все? — Да, все. Через минуту в комнате остались только Кирион и Аэгнор. — Не нужно мне Вашего милосердия!.. — с тихой яростью прошептал мальчишка. — Я согласен, что среди богатых и знатных людей достаточно людей равнодушных и даже черствых. Но то, что человек носит шелк, вовсе не значит, что его жизнь благополучна и он не знает страданий. — Что значат Ваши страдания? Вы просто не знаете, что это такое… Когда мать умирает, а ты ничего не можешь… — У меня умирал отец, которого я любил больше всего на свете. И никто ничего не мог сделать. — У меня тоже умер отец… Но Ваша мать была всем обеспечена, ей не надо было… — мальчишка горько усмехнулся, — и Вам не надо было... — Согласен. Но все же не суди людей, ничего о них не зная. Когда мне не исполнилось и двенадцати, меня выбросили за борт корабля в открытом море. Я едва верил, что выплыву, но упрямо плыл к берегу, и меня все же спасли рыбаки. Дважды я был в тюрьме, хотя ни в чем не был виновен. Девушку, которую я любил — убили, а самого меня пытали, — он расстегнул камзол и на мгновение раздвинул вырез рубашки, — мы никогда не знаем, что пережил другой человек и что может скрываться даже под шелковой сорочкой. — Может быть, Вы и не такой… Но мне от этого не легче. — Наверное, это не так важно, но обычно в знатных домах свои прачки. Они больше получают и работают в сносных условиях, хотя, все равно, их работу нельзя назвать легкой. — Думаете, просто к вам попасть?.. Все места заняты на много лет вперед. — Скажи… Если бы ты мог выбирать?.. Кем бы ты хотел стать? — Что говорить, если меня ждет виселица, в лучшем случае — тюрьма и каторга? — Но все же? — Торговцем не хотел бы… — А гвардейцем? — внезапно предложил Кирион. — Смешно, милорд. Туда простолюдинов не берут. — А если бы тебя взяли в школу гвардейцев? Аэгнор усмехнулся и только махнул рукой. Блюститель ударил в гонг, и в комнату вернулись остальные. — Отпустите его проститься с матерью. — Милорд, он просто сбежит! — возразил капитан Карантир. — Не сбежит. Послезавтра в это же время я жду его здесь. — Милорд, это преступник, ограбивший и едва не убивший Вашего сына! — Капитан Карантир, я не собираюсь с Вами спорить и что-то Вам доказывать. Он свободен до послезавтра. Освободить. Один из гвардейцев подошел и снял с рук Аэгнора цепь. — Правильно делают в Хараде, что жгут клеймо прямо на лбу. Сразу видно… — в сердцах пробормотал капитан. — Милорд, — вдруг расхрабрился Деруфин, — а можно мне сходить с сестренкой увидеться? Меньше чем через час буду здесь. — Иди. Вернешься послезавтра. — Милорд!!! Мы поймали преступников, а Вы их отпускаете?! — Не отпускаю. Послезавтра они вернутся. — Милорд… Не верьте им! — Капитан Карантир, Вы подготовили имена гвардейцев, которые били задержанных? — Нет, милорд. — Почему? Капитан молчал. — Почему Вы молчите? Может быть, в их числе были Вы?! — Кирион резко повернулся к нему. — Отвечайте!!! — Милорд, когда нужно остановить преступника… — А Вам не приходило в голову, что может сознаться невиновный? Да, сегодня это не тот случай. Но выбивание признаний — недопустимо! — Лорд Кирион, это делается ради безопасности горожан! — Скажите… Сколько Вы платите прачке? — Зимой — серебряный, летом — поменьше. — Вы считаете, этого достаточно? — Эта работа столько стоит. Если одна откажется стирать за эти деньги, всегда найдется другая. — Вы смогли бы прожить на серебряный в день? С семьей. — Я гвардеец. Я учился этому несколько лет. И прошел путь от рядового до капитана пусть Первого, но Яруса. Да, я не проживу на серебряный. Но я и не должен на него жить! — Скажите мне… Этот мальчишка... Он меньше нуждается в пище, чем Ваши дети? Или ему не бывает холодно? И ему не нужна теплая одежда? Хорошо, Вы заслужили свое место и свое жалование. Ваши дети ни в чем не нуждаются. Но он не виноват, что родился сыном прачки. — Если захотеть, всегда можно заработать честным образом… Грузчиком, например… Дрова колоть, да мало ли… — Вы хотели бы, чтобы Ваш сын работал грузчиком? В пятнадцать лет. Думаю, что нет. — Кирион помолчал. — Этими мальчишками займусь я. У Вас, кажется, нет доказательств по другим ограблениям? Значит, я имею полное право простить их. Блюститель поднялся и хотел идти. Внезапно перед ним предстал Деруфин. — Я вернулся, милорд. Что ждать-то… Кирион на мгновение задумался. — Идем со мной. Мальчик удивился, но кивнул. Блюститель отвязал коня, и они начали подниматься наверх. Какое-то время они шли молча, Кирион вел лошадь под уздцы. — Красивый конь… Шкура бархатная… Можно погладить? — Конечно. — А у меня дома кот живет. Мачеха его невзлюбила: шерсть, мол, от него… Блохи. Велела прогнать. Так мы с мальчишками мышей наловили и ей каждый день выпускали по одной. То в кухне, то в спальне. — Физиономия мальчика расплылась в улыбке. — Теперь не гонит. Кирион усмехнулся. К удивлению Деруфина, они поднялись в Шестой Ярус. Там Блюститель оставил коня. — Идем. — Куда, милорд? В Цитадель, что ли?.. — Да. — Меня не пустят. — Ты со мной. Они прошли по тоннелю, ворота распахнулись, в лицо ударил дневной свет. Ошеломленный мальчик смотрел на Фонтанный двор. — Ух ты! Так это тот самый фонтан? И дерево… Они миновали площадь, прошли по улице и оказались перед Домом Блюстителей. Их встретили слуги. — Проводите мальчика в приемную и покормите, — велел Кирион и пошел к сыну. Тот не спал и, когда увидел отца, обрадовался. — Вы пришли? Кирион погладил его по голове. — Фэамир, нам нужно поговорить. Его можно ненадолго оставить? — Что случилось? — спросил Фэамир, когда они вышли из комнаты. — Я встретился с этими мальчишками. Естественно, это оказались никакие не монстры… — Понятно. А причем здесь я? — Я хочу дать им возможность исправить свою жизнь. Один из мальчиков славный и неглупый… Не возьмешь в ученики? — Думаешь, из него может получиться лекарь? Все же, не каждый мальчишка решится грабить по вечерам. — Думаю, что может. Если дело совсем не пойдет, подумаю над чем-нибудь еще. Пойдем, посмотришь на него. Братья спустились в приемную. Деруфин за обе щеки уплетал обед. Увидев Кириона, он вскочил и поклонился. — А можно мне часть для Ириссэ забрать? Сестренке. — Конечно… Хочешь пойти учеником во Врачебные дома? — Я? Никогда не думал об этом, милорд… Не знаю… Но, наверное, хотел бы. Лекарей все уважают. — Это мастер Фэамир. — Кирион указал на брата. — Хотя он молод, он уже очень хороший лекарь. Если будешь слушаться и стараться, он готов попробовать взять тебя учеником. — Здорово… — пробормотал мальчик, — но я же... это... совершил преступление... — Ты еще совсем ребенок. Ты никого не убил… Не поздно вернуться на правильный путь. Или я чего-то не знаю про вашу банду? — Блюститель пристально взглянул на мальчика. — Что Вы, милорд. Грабить — грабили, но убивать… Убивать грешно. — Грабить тоже. Значит, ты согласен? — Боюсь, папаша меня не отпустит. — После вчерашнего у тебя нет выхода. Или тюрьма, или ученичество. — А где я буду жить? — Во Врачебных домах, — ответил Фэамир. — Приходи завтра к полудню к главному входу. Мальчик молчал. — Простите, милорд… И Вы, мастер Фэамир… Но можно сегодня? Не знаю, получится ли завтра. Вдруг папаша упрется или мачеха что учудит… А если я уже буду принят в ученики... — Хорошо, идем, — сказал Фэамир. — Кирион, посиди пока с Эрейнионом. Через час врач вернулся. — Все нормально? — спросил старший брат. — Слушай… Ты уверен, что из него выйдет лекарь? И прямо сейчас я не могу им заниматься. Я же с Эрейнионом. Я договорился с сиделками, чтобы он пока помогал им. Он ничего не устроит? — Не думаю. Именно он попросил вожака отдать Эрейниону кулон. На следующий день Кирион пригласил художника. — Нужно нарисовать портрет девушки. — Леди Амариэ?.. — Нет. Трудность в том, что она умерла… Рисовать придется по описанию… И… — Кирион взял со стола лист. — Это мой рисунок. И тоже по памяти. Попрощавшись с художником, Кирион пошел к сыну. Тот спал. Отец сел на край постели и смотрел на мальчика. Он отчетливо вспомнил вечер накануне. *** Выходя из дворца, Кирион столкнулся с младшим братом. — Эрейнион пропал! — выдохнул тот. — Как? Когда?! Через час ему сообщили, что в Первом Ярусе нашли мальчика лет двенадцати. Кирион вскочил на коня и помчался туда. Хотя он не позволял сыну одному ходить в нижние ярусы, почему-то не сомневался, что это Эрейнион. Скоро они с братом были в Доме Гвардии Первого Яруса… *** Он вздохнул и покачал головой, глядя на украшенное синяками лицо сына. Даже сейчас оно было сосредоточенным и грустным. «Он кажется таким уязвимым…» — Кирион осторожно убрал ребенку прядь со лба. Тот почувствовал прикосновение и открыл глаза. — Отец? — Эрейнион улыбнулся. «Как же я люблю его…» — Кирион улыбнулся в ответ и погладил сына по голове. — Малыш… Скажи, почему ты ушел в Нижний Ярус? — Простите, отец. Больше подобного не повторится. — Я же говорил, что не сержусь на тебя. Ребенок не ответил. — Ты искал дядю Фэамира… — Да. — В тот день что-нибудь случилось еще? — В тот день?.. Ничего. — Тётя Линдиссэ сказала, что ты приходил к ней и спрашивал об изменении в порядке наследования… — Я хотел узнать, правда ли это. И теперь знаю, что правда. — Ты расстроился из-за этого? — Простите. — Пойми… Титулы не приносят ни счастья, ни… — Но Король сделал вместо меня Вашим наследником своего внука. Значит, он считает это важным? — Да, малыш. Он так считает, и так считают многие, но для меня и для моего отца самым важным было другое. Достоинство, справедливость, любимые люди. Когда мне было семь лет и я считался наследником Итилиена, у старшего сына принца Фарамира родился внебрачный ребенок. Король не желал о нем даже слышать, и именно мой отец уговорил его признать своего незаконнорожденного племянника, потому что считал это справедливым, хотя мы при этом теряли права на княжество. Именно тогда отец купил для меня поместье в Пелагрире, которое мы все так любим. Преждевременная смерть отца была для меня ни с чем не сравнимым горем. Чтобы хоть как-то справиться с ним, я ушел на корабль простым матросом и вернулся только через два года ради матери и Деда. И потом, когда я потерял твою маму, все, чего я хотел, — это отказаться от титула, завести свой корабль и уйти с тобой в море, чтобы жить там вдали от Короля, его Совета и всей этой суеты. — И у Вас не получилось? — К сожалению, нет. Фэамир наотрез отказался становиться наследником вместо меня... Как видишь, для него это тоже не главное, а больше всего меня останавливало то, что я бы этим очень огорчил Дедушку, для которого после смерти отца я значил очень много. — Как жаль, что Дедушка тоже умер. — Мальчик всхлипнул. — Да малыш, мне очень его не хватает, но у тебя есть я, и я очень тебя люблю. Ведь я женился на леди Эльвинг только потому, что Король пообещал мне узаконить тебя. Он даже позволил мне самому написать акт о признании тебя моим сыном и наследником. — Получается, он обманул Вас… — Ну, сам он так не считает. Ты ведь остаешься моим законным сыном. Но права старшего он отдал своему внуку. Я ничего не смог сделать, как ни пытался — он просто провел это решение через Совет. Я был страшно зол на него и расстроен и решил ничего не говорить тебе, пока ты не подрастешь. Прости, я должен был сам рассказать тебе, но какой-то негодяй сделал это вместо меня. Бедный мой мальчик… — Кирион обнял плачущего ребенка и прижал к груди. — Мы вместе, малыш, это главное, и я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Пожалуйста, не сердись на меня и не огорчайся так. Эрейнион кивнул и прижался к его руке. (C) 2021 murzwin