Важный-преважный день

Хеймитч делает несколько шагов навстречу, не сводя взгляда со своей цели. "Цель" обворожительно улыбается на камеру, наслаждаясь своим моментом славы. Она кажется сейчас такой счастливой... и такой прекрасной... Всего пара ярдов разделяет их. Хеймитч уже готовится произнести нечто приветливое, нечто забавное и одновременно только им обоим понятное, но его внезапно останавливает один из операторов. - Съёмка не закончена, - прокурорским тоном произносит он. Да чёрт бы вас побрал с вашими съёмками! Цинна и Эффи тоже удостаиваются внимания. Они дают интервью вдвоём, так как вместе занимались созданием праздничного образа Китнисс. Хеймитч не сводит взгляда с сопроводительницы, и она в какой-то момент замечает его. Но выражение её лица никоим образом не меняется - её взгляд скользит дальше, будто ментор был частью интерьера. Рядом стоящему шкафу она и то уделила больше внимания. А он изготовлен даже не из красного дерева... Немного досадно, но ничего другого не стоило ожидать после их последнего разговора. Ничего... Сегодня Рождество - волшебная ночь, когда всё возможно. - Снято! - командует режиссёр. Вздох облегчения. Эффи и Цинна выходят из-под прицела камер, и Хеймитч устремляется к ним, переполненный решимостью, но его опять останавливают. - Да что ещё? - рявкает он. - Несколько дублей для ролика, - равнодушно произносит режиссёр. Разъярённого ментора ставят перед камерами. Софиты безжалостно слепят и дико нагревают воздух. Отчаянно моргая, Хеймитч пытается уследить за Эффи взглядом. - И... поехали... Освещение, будь оно неладно, неприятно режет глаза, заставляя их слезиться. Карточка приходит на помощь. Несколько фраз, наскоро произнесённых в объектив, вымученная улыбка, пару слов от себя и... - Стоп! - недовольный голос режиссера кажется сейчас самым отвратительным звуком в мире. - Так не годится, ещё дубль. - Да какого... - окончание фразы заглушает грохот падающей камеры - мерзкий Лютик добрался-таки до проводов и повалил штатив. Поднимается паника. От полетевших искр начинает тлеть ковер, но миссис Эвердин вовремя поспевает со своим чаем и уничтожает все попытки возгорания, открыв в себе неожиданные таланты пожарного. - Вам придётся немного подождать, пока мы поменяем камеру, - флегматично говорит режиссер, будто вокруг не разворачивается настоящий ад, как кажется Хеймитчу. - Никуда не уходите! Бедный ментор готов придушить кота собственными руками и разорвать его в клочья, но Прим уже схватила адского зверя, чтобы "успокоить бедное животное". С отчаянием Хеймитч наблюдает за тем, как парик Эффи уплывает из гостиной Эвердин, увлекаемый своей хозяйкой. Ментор начинает судорожно соображать, вычисляя время. Так, съёмочная группа номер два уже отсняла такой же материал в доме Мелларков с Питом и Порцией в главных ролях. А теперь на аллее должна состояться эпическая встреча двух влюблённых. За это время эти тупые овощи должны успеть привести оборудование в порядок и отснять речь Хеймитча. И почему у этих капитолийцев всегда все через жо... - Камеры готовы! - Отлично! Свет! Приготовились! На этот раз речь произнесена как надо, чтобы не понадобились ещё дубли. Наконец многострадального ментора отпускают на волю. Вся территория от дома Эвердин до дома Мелларка разделена двумя канатами, чтобы никто случайно не залез в кадр, пока снимают влюблённую парочку. Зрители - капитолийцы, семьи победителей и семья мэра - разделились на две группы. Одни стоят со стороны Китнисс, другие - со стороны Пита. Конечно же, Эффи оказывается по другую сторону от Хеймитча. А между ними - огороженная съёмочная площадка, которую нельзя обойти из-за проклятых сугробов. Ментор решает наплевать на всё и пойти напрямую, но операторы оттаскивают его от ограждения. - Вы мешаете съёмкам! - один из них бесстрашно ухватился за полы пиджака, не позволяя Хеймитчу сделать ни шагу. - Площадку готовили полчаса, вы всё испортите! - Идите к чёрту, мне нужно на ту сторону! - Подождите немного! Это займет не более десяти минут. - Мне нужно просто пройти! Возня возле осветительных приборов начинает привлекать внимание капитолийцев, но, рассмотрев в зачинщике известного дебошира Хеймитча Эбернети, они только снисходительно усмехаются. - Да ради всего святого! - причитает оператор. - Ради Китнисс и Пита, в конце концов! Всего десять минут! На плечо Хеймитча опускается чья-то рука. Ментор уже собирается развернуться и как следует двинуть неизвестному в глаз, но возле уха раздается мягкий голос Цинны: - Они будут снимать вечность, если ты будешь им мешать. Пожалей ребят. Хеймитч вырывается из цепких рук оператора и в сердцах сплёвывает на землю. Неужели так тяжело дать человеку просто пройти на другую чёртову сторону?! Немного обидно, что встреча с Эффи опять отдаляется, но его больше бесит сама ситуация, настолько глупая, насколько вообще можно ожидать от капитолийцев. - Ты сегодня немного не в себе, - замечает стилист, становясь рядом. - Не более, чем обычно. - Тебе в тягость это всё, - с пониманием продолжает Цинна. - Но нас не требуется долго терпеть. Хеймитч, до этого момента не особо обращающий внимания на слова товарища, настораживается. - То есть? - Как только режиссер скомандует "Снято!", мы отправимся на вокзал, где нас уже ждёт поезд, - стилист улыбается, будто сообщает нечто восхитительное. - Вы не останетесь на Рождество? - напрягается ментор. - Нет, - отвечает Цинна, а потом в его взгляде проскальзывает подозрение. - Если бы я тебя не знал, подумал бы, что тебя это расстраивает. - Я ненавижу не всех капитолийцев, - замечает Хеймитч, отводя взгляд от Эффи. - Хотелось бы верить, - благодушно отзывается Цинна и не успевает больше ничего сказать, так как звучит команда "Мотор!", и на площадку опускается оглушающая тишина.