Переступая черту

Исчезла. Пропала. Растворилась. Вернувшись после очередных отгулов на службу, Ткачев в первое мгновение не поверил своим глазам, когда потянул на себя дверь начальственного кабинета и только потом заметил новую табличку: «Начальник ОМВД «Пятницкий» Климов В.Г.» Растерянно моргнул и снова вчитался в надпись. Буквы складывались в слова — но осознать происходящее не получалось никак. Точно также не получилось осознать сидящего во главе стола для совещаний Климова и его сухое «я сам не в курсе», когда Паша в лоб спросил о том, какого хера происходит. Потом были непрерывные звонки и механический голос в трубке, упорно твердивший, что абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Ткачев, даже не дожидаясь конца рабочего дня, помчался к ней домой — и наткнулся на наглухо запертую дверь. На настойчивые звонки выглянула разгневанная соседка и на вопрос, где хозяева, сухо ответила, что Зимина вместе с сыном уехали куда-то неделю назад.       — Куда? — глупо спросил Паша, по-прежнему не понимая, что творится.       — А я почем знаю? — огрызнулась скандальная бабулька. — Я за ними не слежу! Но сдаваться так просто Ткачев не собирался: можно же было пробить звонки начальницы, отследить ее машину, проверить, не покупала ли билет на поезд или самолет… Но все оказалось безрезультатно: последний звонок Зиминой с ее номера был совершен в отдел; роскошный «мерс» так и остался в гараже; билетов на ее имя никто не покупал. Ирина Сергеевна сделала все, чтобы ее не нашли. Чтобы он ее не нашел.

***

Назвать гостиницей трехэтажный кирпичный домик можно было с большой натяжкой, хотя все прелести цивилизации тут имелись: интернет, большой плазменный телевизор в холле, даже две душевые — по одной на каждый этаж. На первом располагалась столовая, библиотека с довольно скудным ассортиментом книг и парой компьютеров, зал с бильярдом. Еще на необъятном участке имелась баня, большой деревянный стол под раскидистой яблоней и несколько отдельно стоящих домиков в отдалении, за колючей стеной кустов крыжовника. Ире здесь понравилось сразу — тихо, спокойно, свежий воздух, а главное, никаких посторонних людей. Кроме них с Сашкой, здесь жили только двое — сам Карпов, приезжавший только под вечер и что-то улучшавший в своем будущем отеле; и какая-то его знакомая — молодая тоненькая блондинка с профессионально-цепким холодным взглядом и перевязанной рукой: девушка восстанавливалась после ранения, полученного в ходе неудачного задержания какой-то банды.       — Интересно, а Света знает, как ты весело проводишь время в компании левой девицы? — подколола как-то Ирина. Карпов, как ни странно, не повелся на провокацию и ответной колкостью не удостоил.       — Света в Германии, ей будут делать новую операцию на позвоночник, — ответил невозмутимо. — А Катя — это другое. Ирина только выразительно хмыкнула: похоже, страсти бурлят не только в ее личной жизни… Карпова она знала слишком хорошо, и ей ничего не стоило распознать значение его хмурых тяжелых взглядов в сторону молодой оперши. Нет, они, конечно, не любовники и даже не друзья, но рядом с этой язвительно-сдержанной девицей Стасик явно дышит ну очень неровно… Но и здесь, вдали от шумной суеты и невыносимой духоты города, Ирине не становилось легче. Мерзкие, удушливые, страшные сны возвращались снова — просыпаясь с бешено колотящимся сердцем, давилась беззвучными рыданиями в подушку, а утром поднималась с тяжелой головной болью и ноющим сердцем. В тумбочке у кровати прочно прописались снотворные и валокордин; вечером все чаще заканчивала ужин хорошей порцией алкоголя. Нормально высыпаться не получалось, но и делать что-то попросту не хватало сил — даже после недолгой прогулки чувствовала себя такой измотанной, словно несколько дней бежала нескончаемый марафон. Вернулась запоздалая боль, простреливающая все тело — все-таки рано она сбежала из больницы. Но, останься там, наверное, просто сошла бы с ума… Как ни старалась себя убедить, что так будет правильнее и лучше для всех, не думать о Ткачеве не получалось. Еще и Сашка ненароком подлил масла в огонь, когда спросил, почему они отдыхают только вдвоем, она что, поссорилась со своим «другом»? Это оказалось куда болезненнее, чем она думала — оборвать стальные нити их нерушимой связи; она и не подозревала, насколько крепко он въелся в ее жизнь и как много его было с ней рядом даже тогда, когда между ними не было еще совсем ничего… Это оказалось не просто больно — по-настоящему мучительно: понимать, что больше его рядом не будет. Не будет никогда. Но одно Ира знала твердо: она выдержит и это. Она выдержит все, только бы окончательно не сломать ему жизнь.