Сженные странички...

      Золото. Огромное количество золота. Море этого прекрасного оттенка уходит за горизонт, издавая шепот, который способен уловить каждый, видеть игру проказника ветра, что, путешествуя по огромной Поднебесной, не обошел мимо золотое море. Поле колосьев пшеницы, что восхищают прохожих своим необычным цветом, блестят и манят к себе, заставляя желать.       Средь солнечных колосьев мелькнуло что-то алое. Ветер сорвал зонтик, и в следующее мгновение их взгляды встретились. Пара золотых, как это поле, глаз с удивлением и чем-то еще глядели на мужчину в фиолетовом. Он смотрел завороженно в эту пару очей пока не послышались крики и Ваньинь поспешно отвернулся, хмурясь и возвращая владелице зонтик.       — Бао-Бао! Ох, Глава Ордена, не знал, что вы будете тут… — к парочке посреди поля подбежали двое молодых адептов в фиолетовом и, склоняясь в почтительном уважительном приветствии, не смели поднять на Цзян Чэна взгляд.       — Я тут проездом, — хмуро бросил Саньду Шеншоу, отворачиваясь и заводя руки за спину. — Но раз вы тут, то пожалуй могу остановиться на ночь у вас.       — Батюшка и матушка почтут за честь принимать у себя такого гостя, как Глава Ордена, прошу, пройдемте.       Так называемая Бао была слегка полненькой девой в изящных шелковых алых одеждах и с такого же цвета зонтиком. Длинные каштановые волосы собранные в две шишечки по бокам, а остальные струились по мощной спине до самой талии. Которая как бы есть и как бы нет. Круглое с загаром личико покрывало несколько слоев пудры, что бы сделать его хоть на тон бледнее. Румяные щечки, густые брови и алые губы, короткие ресницы обрамляли золотые с серым глазки, что с любопытством, зачарованно оглядывали мужчину. Толстые короткие пальцы сильнее сжимали рукоять зонта, когда взгляд метнулся к мощной груди и широким плечам мужчины. Пышная грудь вздрогнула, когда Ваньинь спросил. Голос был груб и холоден, но дева ахнула и постаралась скрыть лицо, пониже опустив зонт, хотя любопытство взяло вверх и золотые очи все так же изучающе глядели на мужчину.       — А кто это?       — Ох, простите, Глава Цзян, мы думали она представилась, — тот юноша, что повыше, бросил на толстушку недовольный взгляд, а с более грубыми чертами лица даже слегка толкнул своим тазом ее бедра, намекая на отвратительное поведения и наказание за это поведение. — Это — наша сестра. Представься.       — Фен Ксия, единственная дочь Главы клана Фен, — голос, вопреки всем ожиданием, оказался высок и приятен, как журчащий ручеёк.       — Польщен нашему знакомству, госпожа Фен.       Булочка смущенно опустила взгляд и, улыбнувшись, прижала рукоять зонта ближе к груди. Его это ничуть не удивило и поэтому, усмехнувшись, взгляд вновь устремился в поле, красивое место…       Ветер колыхнул свободные пряди и, слегка отвлекшись от разговора и чашки, с дурманящим своим ароматом, чая мужчина мимолетно пробежал глазами по живописному пейзажу. Поле колосьев виднелось даже тут, в столь отдаленном месте, действительно поражающий цвет.       Дева Фен сидела в другой беседке, читая книгу. И хоть казалось, что она полностью поглощена литературой, но на деле ее взгляд был прикован к Цзян Ваньиню, да так, что мурашки бегали по спине, готовясь к бою, но не решаясь. Даже ком в горле стал и чай не лез в рот. Неуютно.       — Как вам у нас, Глава Цзян?       — Совсем не так… Как в Пристани. Но вполне уютно.       — Рад, что вам нравится, моя жена обустраивала сад.       — У вас отменный вкус, госпожа Фен.       — Ох, не льстите мне, Глава Ордена. Я хоть и придумала прошлый дизайн, но то, что вы видите сейчас полностью заслуга моей дочери.       Бросив на нее безразличный взгляд и поймав то, что она за секунду впилась золотыми глазами в литературу, усмехнувшись внутри, но тут же вернувшись к разговору, его занятно веселила эта толстушка, но мороз не сходил с кожи.       — Глава Ордена, а вы еще не задумывались о наследнике?       «Какого?!»       Мысленно выругался Цзян Чэн, чуть не подавившись чаем, но, немного отойдя, вернул лицу хмурость, коя минуту назад сменилась удивлением, которое было похоже больше на серьезность. Поэтому офигивание Ваньиня никто не заметил. Конечно, он задумывался о наследнике, оставлять все Цзинь Лину?! Да орден вымрет, то, что он поднял буквально из пепла, сгорит так, что даже этого самого пепла не останется, что бы воссоздать все заново. Поэтому, да! Ему нужен наследник и было бы здорово поскорее, ведь с годами не молодеют, да и провести всю жизнь в пустой, холодной резиденции одному не хотелось… Но больше всего хотелось утереть нос Усяню, доказав, что намного лучше него, ха! Обрезанный рукав! А так показывал себя, как истинного ловеласа. В этом Ваньинь уж точно не уступит, его избранница будет самой лучшей, что бы Вэй Усянь подавился своими словами и вином. Хотя главное найти достойную, любить ведь он не может…       — Что вы читаете? — изрек Саньду Шеншоу, подходя ближе к беседке, в которой сидела молодая госпожа. Этот вопрос его не особо интересовал, она скорее всего и сама не знает, так как все время смотрит на него.       — «Печали луны».       — Фон Хуан Хонхей… Сожаления феникса… Позволите?       Ее слегка смуглое личико побагровело, поэтому опустив мордочку и единожды кивнув, она вытянула руку с книгой вверх, тем самым вмазав Ваньиню прямо в нос. Он на долю секунды схватился за ушибленное место. Злость, что накопилась за весь сегодняшний день, просто прорвало и те взгляды, что он получал от нее весь день, сыграли огромную роль.       Поэтому отпустив нос и скривившись в озлобленном оскале, тот слегка замахнулся в ответ, но, увидев с каким извинением смотрели два золотых шара на него, слегка расслабился и выхватил все еще выставленную книгу. Все еще хмурясь и потирая нос, где маленькой капелькой собиралась алая жидкость.       — П-простите…       — Аэрх… — отмахнувшись только и изрек, внимательно всматриваясь в первые страницы. Содержание было весьма занятным и в удивлении изогнув бровь, тот ухмыльнулся и, закрыв, вернул хозяйке. — Очень занятная литература, даже интересно, как все будет дальше.       — А я вам расскажу! — драгоценный металл загорелся, плавясь на глазах. В глазах читалось столько восхищения, столько желания говорить. Но Цзян Чэн только выставил книгу перед ее мордочкой, отворачиваясь и уходя прочь.       — Не нуждаюсь, прошу меня простить, дева Фен, но мне пора.       Он грациозно взмахнул рукавами и, стуча сапожками, исчез за углом поместья. Пышка смотрела ему в след, прижимая к груди книгу, на листах которых осталась капелька его крови. Листья алых амариллисов, как одеяния и макияж Ксии, смешивались с нежно-розовыми лепестками пионов и, кружась, падали в стоячую воду, покрывая все пространство от одного лотоса до другого мягким ковром. Золотые рыбки Кои, высунув мордочки на сушу, с немым укором глядели на подобную картину и, всплеснув хвостом, каждая утащила на дно парочку теплых оттенков.

***

      Голубая луна светила на землю. Как вчера, позавчера, завтра и впредь. Окна и двери плотно захлопнуты, но в небольшое помещение все же проникал тусклый, затемненный голубой свет. На столе около кровати стояла свеча, рыже-золотые огонечки описывали все пространство. Закрытые ставни, низкий столик с чернилами и красиво выгравированными иероглифами, висящие одежды на бамбуковой ширме, с вырисованными лотосами, что явно были сделаны на заказ.       Укутанный по пояс в одеяло, с множеством складок, лежал мужчина. Он подпирал голову одной рукой, а другой держал толстую книгу. Лицо его было нахмурено, но в глазах читался неподдельный интерес. Слегка шевельнувшись, одежды с груди спали обнажив накаченный торс. Ставни загудели от ветра и, поежившись, он вновь укутался в одеяния.

Луна, прошу Спаси душу. Схожу с ума Я нож взяла. А если брошу, задохнусь, Я умираю не вернусь… Луна в этот вечер имела необычный алый оттенок. По всюду слышны волчьи завывания и разносящиеся эхом в горах крики. Это был он. Звериный оскал, что в народе называли безумной улыбкой, налитые кровью глаза, по цвету и оттенку похожие на ночное светило, и противный, хрипящий хохот. Это сама печаль луны, ее сожаление. Самая больная и кровоточащая ошибка…