Учимся жить снова

Они шли, пока не вышли на чистое поле недалеко от дома. Это было место, где Гоку проводил большую часть своих тренировок с Пикколо и Гоханом, чтобы подготовиться к андроидам. Это также было место, где он разбивал лагерь с Гоханом, когда тот маленьким, так как не мог заходить слишком далеко в лес. Также давным-давно здесь он тренировался с дедушкой. Это было как целую жизнь назад. Этот небольшой участок земли оставил столько воспоминаний. Гоку мог закрыть глаза и вспомнить все это. Он мог бы поклясться, что услышал голос дедушки, детский смех Гохана и брань Пикколо о том, что они слишком расслаблены. — Вперед, Готен! — приказала Чи-Чи, встав в боевую стойку. Ее лицо было твердым и непоколебимым. Гоку удивленно заморгал, когда увидел ее выражение. Гохан тоже с интересом смотрел. Готен кивнул и тоже встал в стойку. Через несколько секунд Чи-Чи атаковала младшего сына, злобно напав на него. Готен едва успел увернуться и защитить себя, как Чи-Чи пошла за ним. Гоку был удивлен. Он не видел Чи-Чи такой свирепой с тех пор, как они устроили спарринг в первые дни их брака. До того, как она забеременела Гоханом, они все время проводили спарринги. Это был их первый опыт реальной связи. Гоку хорошо помнил те дни, так как тогда Чи-Чи хотела стать такой же сильной, как он, и настаивала на том, чтобы он тренировал ее. Гоку подумал, что это мило. У нее на самом деле был огромный талант, но он знал, что она никогда не сравнится с ним. Ни один землянин не мог бы. Тем не менее, если бы Чи-Чи продолжала тренироваться, она, вероятно, была бы на уровне Ямчи или Курилина. Если не сильнее. Гоку скучал по этой ее стороне. Он любил Чи-Чи как жену и домохозяйку, но ему не хватало жестокого борца, которым она была раньше. В те дни она была намного более игривой. Не такой нервной, суровой и обремененной материнством. Когда они спарринговали, страсти разгорались. Гохан был задуман во время одного из их спаррингов. — Эй, мама, тебе не кажется, что ты перебарщиваешь, — обеспокоенно сказал Гохан. Он вздрогнул, когда его мама ударила Готена по лицу. — Он может это выдержать! — крикнула Чи-Чи, не унимаясь. Готен теперь лучше уворачивался, когда поймал ритм. Смотря на поединок Гоку понял в чем проблема Готена. Чи-Чи атаковала так сильно и отчаянно, что у Готена не было достаточно времени, чтобы подумать о своем следующем шаге. Во время тренировок всегда лучше было действовать медленно и давать ученику возможность делать ошибки, изучать движения тела и видеть открытые места. Не просто отвечать и уклоняться. Это, кстати, была основная проблема, с которой Гоку столкнулся в Гохане из-за метода обучения Пикколо. Пикколо научил Гохана уклоняться и реагировать на движения, но не научил его, как и когда атаковать. Каким бы быстрым ты ни был, ты не мог только уклоняться. Нужно знать, когда переходить в наступление. Это был тот урок, который Гоку в обязательном порядке вложил в Гохана, когда они тренировались в Гиперболической камере времени. Также было дело, что Готен пытался удержать свою силу. Один промах — и Готен легко может сломать Чи-Чи пополам. Ну… может, это было преувеличением. В конце концов, Чи-Чи была довольно крутой. Не раз Гоку случайно отправлял ее в полет, и у нее было всего несколько синяков в итоге. Тем не менее, Чи-Чи бы сильно пострадала, если бы Готен использовал всю свою силу хотя бы на долю секунды, а у них не было бобов сензу. — Давай! Ты сражался против Маджина Буу! Ты можешь добиться большего! — крикнула Чи-Чи, сбивая Готена с ног. — Эй, Чи-Чи, не возражаешь, если я войду? — заговорил Гоку. Чи-Чи остановила атаку.  — О, но мы только начали. — Это не займет много времени, — улыбнулся Гоку. Чи-Чи смотрела на него несколько секунд, прежде чем отойти от Готена, который только поднялся. — Готен, иди ко мне, — приказал Гоку. Он не потрудился занять позицию. Мальчик кивнул и полетел к отцу, не сдерживаясь, как со своей мамой. Гоку мог сказать по глазам своего сына, что тот очень хотел проявить себя. Как можно медленнее Гоку уклонился от небрежного нападения и приложил кулак к щеке Готена. Он не ударил его, просто остановил его. — Ты оставил себя широко открытым. Ты бы потерял голову, — сказал Гоку. — Не просто реагируй. Почувствуй мои движения. Готен повернулся и попытался ударить его. Гоку увернулся и приложил кулак к ребрам ребенка.  — Ты снова открыт. С достаточной силой я могу сломать тебе грудную клетку и проткнуть легкие. Готен попытался ударить ногой еще раз, но Гоку уклонился и осторожно ударил его по голове. — А теперь просто сломал тебе череп. Ты все еще не чувствуешь меня, — слегка отругал Гоку. Это продолжалось почти тридцать минут. Каждый раз, когда Готен атаковал, Гоку блокировал или уклонялся, вытаскивал слабости своего сына и объяснял, почему и как он нанес урон. Все это время Гоку делал как можно меньше движений, давая Готену достаточно времени, чтобы увернуться или контратаковать. Вскоре Готен понял это и стал лучше охранять свои жизненно важные области и уклоняться от атак отца. Он также начинал видеть бреши в защите и шел за ними. Постепенно Гоку увеличивал скорость своих атак и бил немного сильнее, когда Готен не смог его остановить. Вскоре они начали двигаться так быстро, что Чи-Чи не могла за ними угнаться. Гоку сохранял нейтральное выражение лица во время упражнения, но он чувствовал, как его гордость растет. Готен может и дикий, но у него был настоящий талант. Он действительно был вундеркиндом. Ему могло не хватать чистой внутренней силы Гохана, но он чувствовал себя в бою гораздо более естественно и имел гораздо больше уверенности в себе. Гохан всегда был напряженным и слишком внимательным, когда они тренировались, что делало его медленным и предсказуемым. Готен расслабился и плыл по течению битвы. На самом деле Гоку был удивлен тем, насколько расслабленным был Готен, когда Чи-Чи бросилась на него как бык. Готен в конце концов совершил ошибку, оставив бока широко открытыми во время одного из своих ударов. Боевые инстинкты Гоку взяли верх, и он ударил намного сильнее, чем планировал, заставив закричать и удариться об землю так сильно, что он оставил после себя большой кратер. — Готен! — закричала Чи-Чи, бросившись к ребенку. Гохан уже был там и обнимал своего брата.  — Ты в порядке? — Да. — Готен слабо кивнул и потер бок.  — Мне жаль! — воскликнул Гоку, ужаснувшись тому, что он сделал. — Я не хотел так сильно ударить. Готен улыбнулся, нисколько не расстроенный.  — Ах, все в порядке. Когда мы играем, Транкс бьет меня сильнее. Гохан вздохнул и потер спину брата.  — Тем не менее, этого бы не произошло, если бы ты не ослабил бдительность. Ты всегда должен быть начеку. — Да, я знаю, — кивнул мальчик.  Гоку склонил голову, наблюдая за общением своих сыновей. Он вспомнил, как во время тренировки он слишком сильно ударил Гохана, что происходило чаще, чем он думал. Пикколо всегда ругал его за то, что он нянчится с Гоханом. По мнению Пикколо, боль была хорошим обучающим инструментом, а Гоку баловал Гохана после того, как Пикколо потратил целый год на то, чтобы вывести Гохана из зоны комфорта. Пикколо был твердо уверен в том, что Гоку заставляет Гохана слишком сильно зависеть от него. Вместо того, чтобы сражаться с Гоханом на равных, Гоку всегда осторожничал со своим сыном. Гоку не возражал по поводу первой части. Он сам многому научился болезненными методами, хотя в то время это было отстойно. Но он также многому научился благодаря мягкому методу и руководству учителя. Хотя учиться на боли было быстрее, а урок длился дольше. Что касается мнения Пикколо, что Гоку портил Гохана, то сам Гоку так не думал, по крайней мере, сначала. Он пытался имитировать то, как его воспитывал дедушка, хотя и не был таким строгим. Его дедушка мог быть неприятным стариком, когда Гоку его не слушался. Учитывая, каким он был в детстве, дедушка должен был быть строгим. Мастер Роши был примерно таким же. Гохан и Чи-Чи знали его как извращенного старика, который не делал ничего весь день, кроме как смотрел порножурналы и аэробику по телевизору, но Мастер Роши был строгим учителем, который не имел никаких проблем с использованием физических и иногда унизительных наказаний, когда они с Курилином не слушались. Его слово было законом и он мог быть страшным, когда хотел. Испортил ли Гоку Гохана или нет — было одним из немногих вопросов, по которым Чи-Чи соглашалась с Пикколо. Хотя, по ее мнению, Гоку испортил Гохана, позволив ему пропускать школьные уроки и работу по дому, давал ему закуски перед обедом. Учитывая то, что произошло во временной линии будущего Транкса, то что Гоку заставил Гохана слишком полагаться на отца, вызывало беспокойство. Хотя, возможно, Гоку зашел слишком далеко в другом направлении во время Игр Селла. Что действительно застало Гоку врасплох в то время, так это то, что Гохан, приняв слишком близко к сердцу строгие тренировки Пикколо, настаивал на том, чтобы Гоку дрался с ним полностью серьезно. Иногда это граничило с мазохизмом. Гохан дошел до того, что насмехался над ним, пытаясь спровоцировать использовать всю свою силу. Гохан не был счастлив, если Гоку не пытался убить его. Гохан считал, что если он умрет на тренировке, это просто доказывает, что он недостаточно силен, чтобы превзойти Гоку. Возможно, это была просто такая ситуация. Они пытались заставить Гохана превратиться в Супер Сайяна и мир был в опасности из-за Селла. Гоку также оказывал большое давление на Гохана, чтобы тот превзошел его, что по мнению его сына было невозможно. Сейчас Гохан, казалось, смягчился и отошел от влияния Пикколо. Поскольку он, к счастью, не применил образ мышления намекианца к Готену. Гоку также сомневался, что Гохан обучал Видель методами Пикколо. Бедная девочка, вероятно, была бы уже мертва. — Гоку, тебе нужно быть поосторожнее, — упрекнула Чи-Чи, нарушая его размышления. — Ты мог серьезно навредить Готену. — Я сказал, что мне очень жаль. Это рефлекс, — сказал Гоку, поднимая руки. — Все в порядке, мама. Это просто был несчастный случай, — заверил Гохан, помогая своему младшему брату встать на ноги. — Поскольку папа тренировался с могущественными воинами в Потустороннем мире, ему, должно быть, трудно сдерживаться. Готен посмотрел на своего брата.  — Я хочу попробовать еще раз. На этот раз я хочу драться как Супер Сайян. — Ты хотите драться как преступник*? — сузила глаза Чи-Чи. — Да! — счастливо улыбнулся Готен. Чи-Чи нахмурилась, когда услышала это. — Думаю, все будет хорошо, — подумав, сказал Гоку. Это сделало бы занятие более интересным. Если оценка Гоку были верна, Готен был почти на одном уровне с ним как Супер Сайян. Это означало, что Гоку может сильно ударить, не причинив слишком большого ущерба. Чи-Чи была недовольна, но ничего не сказала, отступив в сторону. Гохан быстро сделал то же самое. С легким рычанием Готен активировал свою супер-сайянскую форму, заставив пыль взлететь во все стороны. Теперь, когда Гоку не был удивлен или ограничен во времени, он мог хорошо рассмотреть состояние Супер Сайяна своего сына. В отличие от того, когда он сам и Гохан впервые трансформировались, Готен был полностью расслаблен. Он выглядел совершенно естественно как Супер Сайян. Его энергия также была спокойной. В Готене не было ни намека на гнев или агрессию. Гоку и Гохану потребовались месяцы и много сломанной мебели, чтобы достичь этого состояния дзен. Даже не пытаясь, Готен научился быть мастером Супер Сайяном. Невероятно. Как эти малыши смогли? Как Готен и Транкс смогли так легко сделать то, на что Гоку, Гохану и Вегете потребовалось так много боли и душевных травм? Гоку почти завидовал. С другой стороны, Готенкс, несмотря на все свои проблемы, сумел стать Супер Сайяном 3 только благодаря тому, что Гоку показал ему, как это сделать.  — Папа, ты не собираешься трансформироваться? — спросил Готен. — В данный момент я не вижу необходимости, — ухмыльнулся Гоку. Готен улыбнулся ему в ответ.  — Хорошо. Но не плачь, если я причиню тебе боль. Он, казалось, исчез и оказался прямо перед отцом в мгновение ока. Несмотря на эту скорость, Гоку блокировал и парировал все его атаки. Как и думал Гоку, они были равны. Сила и скорость Готена были немного выше Фризы. Гоку мысленно улыбнулся, представив, если бы Фризе надрал задницу 7-летний сайян. У бедного ублюдка бы съехала крыша. Подобный бой с Готеном также показал собственный рост Гоку. Раньше нужно было быть Супер Сайаном, чтобы получить такой уровень силы. Теперь Гоку мог держаться в своей базовой форме. Есть чем гордиться. Было почти трудно поверить, что кто-то вроде Фризы казался настолько могущественным много лет назад. После Селла и Буу, Фриза казался таким слабаком. Поскольку они с сыном были равны, Гоку решил, что пора быть более агрессивным. За каждую ошибку, которую допускал Готен, он сильно бил его в ответ. Гоку был более чем уверен, что сломал бы Готену кости, если бы тот не трансформировался. Готен хорошо переносил боль, но всего через двадцать минут Гоку заметил, что на глазах у его сына выступили слезы. — Хорошо, мы закончили, — сказал Гоку, прекращая свое нападение. — Но… я в порядке … — Готен надулся, время от времени морщась от боли. Гоку покачал головой.  — Готен, ты достиг своего предела. Отдохни. Готен был готов снова возразить. — Дай мне немного подраться с отцом, — сказал Гохан, выступая вперед. После этих слов глаза Готена загорелись и он забыл про споры.  — Ты собираешься драться с папой? Гохан по-волчьи улыбнулся.  — Конечно. Я не могу позволить только тебе веселиться. Гоку ухмыльнулся этому вызову.  — Я согласен.  Он знал, что с Гоханом ему не нужно быть нежным, тем более что сейчас Гохан был сильнее и мог серьезно навредить ему, если Гоку не будет осторожен. Готен отошел от двух воинов и подошел к своей матери, которая беспокоилась о том, что ему больно. Гохан и Гоку заняли позицию и атаковали друг друга. В отличие от медленного дружеского спарринга, который у них был вчера, этот бой был быстрым и точным. Гохан был более сосредоточенным и мог противостоять и уклоняться от большинства атак своего отца. Гоку также был очень внимателен, следя за тем, чтобы Гохан не нанес серьезный удар. Он видел, что Гохан сделал с Буу, и не хотел оказаться в конце одного из этих сокрушительных ударов. Тем более что Гоку все еще не привык к тому, насколько чувствительным было его живое тело. — Ты потрясающий, Гохан! — Готен аплодировал со стороны. — Сделай его! Гохан, казалось, воспрял от поддержки и аплодисментов, и его атаки становились все быстрее и яростнее. Вскоре их атаки начали издавать громкие гулкие звуки, каждый удар заставлял землю взрываться вокруг них. Гоку пришлось признать, что это был напряженный бой. Раньше он сражался с жестокими противниками, и теперь Буу возглавлял его список, но в такой битве с его сыном было что-то особенное. Это вернуло воспоминания об их пребывании в Гиперболической камере времени. Несмотря на то, что они тренировались сражаться с могущественным и опасным андроидом, время, проведенное там с Гоханом, оставалось для Гоку прекрасным воспоминанием. Что ж, теперь, когда он мог это вспомнить. Каким бы трагичным это ни было, их пребывание в камере времени было самой личной связью, которая у них была за три года. Гоку и Гохан вместе проводили время до появления андроидов и иногда ходили в походы, но надвигающееся прибытие андроидов, которым было суждено убить всех и превратить мир в адскую дыру, всегда немного омрачало ситуацию. Кроме того, Пикколо всегда был рядом. Он практически жил с ними все эти три года, поэтому Гоку не проводил столько времени сколько хотел со своим сыном наедине. Но он не злился. Пикколо тренировал Гохана и заботился о нем когда Гоку не было рядом, так что было неправильно упрекать его. Кроме того, Гохану нравилось общество Пикколо. Насколько Гоку знал, Гохан был единственным человеком на планете, который мог заставить Пикколо улыбнуться. Его бывший соперник был практически вторым отцом его сына. Это было забавно. Пикколо и Гоку были смертельными врагами, которым, казалось, было суждено сражаться и ненавидеть друг друга, пока один из них не погибнет. Черт возьми, Пикколо был рожден, чтобы убить Гоку, и сам Гоку не слишком любил Пикколо, так как тот был реинкарнацией Пикколо Даймао, убившего его друзей. И всего за день они сформировали союз, который практически положил конец их вражде. Пикколо дважды спас жизнь Гохана и даже жизнь Гоку от Фризы. Оглядываясь назад, было удивительно, как все изменились. Как они изменились без него… За годы, прошедшие после смерти Гоку, его лучший друг женился на андроиде, который был запрограммирован убить его. У Курилина была дочь, и Гоку даже не знал ее имени до недавнего времени. Чем больше Гоку думал об этом, тем больше чувствовал себя оторванным от всех. Как будто… он больше не принадлежал к ним… Когда эта мысль пришла ему в голову, его бдительность на долю секунды снизилась. Это было все, что требовалось Гохану, чтобы сильно ударить его по лицу, и он рухнул на землю. — Папа?! — потрясенно воскликнул Гохан. — Я… я не ожидал, что удар попадет! Гоку застонал, потирая быстро напухающую щеку. Он проверил свою челюсть, чтобы убедиться, что она не вывихнута и не сломана. Казалось, что ничего не сломано, но в ушах звенело, а зрение затуманивалось. Блин, один удар от Гохана, и Гоку почти вне игры. — Вау, Гохан! Ты его хорошо достал! — Готен хлопал в ладоши. Чи-Чи нахмурилась.  — Что случилось? На тебя не похоже так терять бдительность. — Просто был небрежен, — покачал головой Гоку. Гохан нахмурился, не веря своему отцу. У Чи-Чи было такое же выражение лица, когда она повернулась к своему старшему сыну.  — Гохан, почему бы тебе немного не поспарринговать с Готеном? — Ладно, — Гохан кивнул, поняв намек и посмотрел на своего младшего брата. — Давай, мелкий. Я не стану с тобой шутить, как папа. — Я готов, если ты готов, — широко улыбнулся Готен. Они отошли в сторону, чтобы сражаться, а Чи-Чи села рядом с Гоку. — Что на самом деле там произошло? Похоже, ты о чем-то задумался, — сказала Чи-Чи и похлопала Гоку по спине. — Я не думал о драке, вот и все, — он посмотрел на траву и потер подбородок. — Должен признать, у Гохана чертовски хороший правый хук. Думаю, он получил это от тебя, — добавил Гоку с некоторым юмором. — Не меняй тему, — отругала Чи-Чи и нахмурилась. — Тебе действительно так сложно сказать мне, что тебя беспокоит? Гоку потерял чувство юмора и снова стал смотреть на траву.  — Это… просто я чувствую… что я оторван от всех. — Оторван? — повторила Чи-Чи. — Я так долго был мертв… мне кажется, что я больше не принадлежу этому миру, — признался Гоку. — Ты не должен думать так. Мы все так счастливы, что ты вернулся домой, — сказала Чи-Чи. — Я знаю… но вы все двинулись дальше без меня, — Гоку вздохнул, глядя на своих сыновей, которые сражались на расстоянии. — Гохан теперь вырос и влюбился. На самом деле Готен и не нуждается в моем руководстве. Ты снова занимаешься боевыми искусствами. Вегета женился на Бульме и ведет себя как отец. Курилин женился на андроиде №18, у него родилась дочь и он отрастил волосы… Мир двигался дальше, а я такой же, каким был семь лет назад, — Гоку покачал головой. — Так много изменений, и я не думаю, что смогу приспособиться ко всему этому. — Прошло меньше трех дней, — твердо сказала Чи-Чи, схватив его за руку. — Ты все еще привыкаешь. Как только все уляжется, все станет нормально. Гоку хотел в это верить. Прямо сейчас ему все еще казалось нереальным. Он быстро понял, что принять то, что он жив, было труднее, чем быть мертвым. Когда он был мертв, его волновало только новое приключение и новые знакомства. Теперь Гоку заново открывал свою семью и друзей. Почему он был таким эмоциональным в последнее время? Раньше с ним такого не было. Были времена, когда он годами не видел друзей и семью, и он не реагировал так. Может быть, смерть также подавила его эмоции, а теперь все выплеснулось разом? Но потом Гоку понял в чем разница. Когда он уходил в те другие времена, он знал, что вернется, независимо от того, сколько времени это займет. А когда он прощался в последний раз, это действительно должно было быть последним. Гоку искренне ожидал, что никогда больше не увидит никого из них, пока они не умрут. Он никогда не ожидал что снова ступит на Землю. Он мысленно попрощался с этим царством. И самой жизнью. Помимо физических изменений, которые произошли с ним, он еще не был собой психологически. Кроме того, раньше, за те времена, когда он не видел друзей, ничего особенного не менялось. Его друзья оставались теми же людьми, которых он оставил, не считая того, что он стал старше и Бульма сделала себе новую прическу. На этот раз все было не так. Например, Вегета, который был совершенно другим человеком, чем тот придурок, которого Гоку помнил семь лет назад. Гохан тоже сильно изменился. Это было похоже на то, что Гоку знакомился с новыми людьми, которые носили лица людей, которых он когда-то знал. Что ж, в случае Курилина это было больше знакомство с человеком, которого ты знал, но с новым лицом. Транкс был хуже всех, потому что Гоку не знал его, несмотря на то, что знал другую его версию из другого времени. За то время, что он провел с мальчиком, Гоку понял, что этот ребенок совершенно другой человек, чем тот взрослый Транкс из будущего. Этот Транкс был дерзким, безрассудным, игривым и легкомысленным. Транкс, которого Гоку встретил семь лет назад, был полной противоположностью. Теперь, когда он подумал об этом, будущий Транкс напомнил ему Гохана. Гоку почувствовал, как что-то толкнуло его, и повернув голову увидел, что Чи-Чи толкает его локтем. — Вставай. Пошли поспаррингуем, — приказала она. — Ты хочешь драться со мной, — заморгал Гоку. — Конечно. Что? Ты думаешь, я не смогу за тобой угнаться, — улыбнулась Чи-Чи и положила руки на бедра. — Я стала лучше чем раньше. Ты не сможешь так легко сбить меня с ног. Гоку сильно в этом сомневался, но улыбнулся вызову, забыв о своем внутреннем диалоге. Он встал и терпеливо ждал, пока Чи-Чи сделает первый ход. Ему не пришлось долго ждать. Через несколько секунд Чи-Чи кинулась в атаку и наносила удары в быстрой последовательности. Она несколько раз пыталась сбить его с ног, когда думала, что его ноги не защищены, но Гоку легко уклонился от нее. О да, она была хороша. Намного лучше, чем в прошлый раз, когда они проводили спарринг. Тренировки Готена поддерживали ее в прекрасной форме. Чи-Чи беспокоилась о том, что она стареет, но на самом деле она выглядела и чувствовала себя моложе, чем семь лет назад. Ее тело было тверже, сильнее, гибче, и в целом у нее было больше энергии. Хотя она все еще легко попадалась в его ловушки. Когда Гоку игриво хлопал по ней и не вел себя серьезно, это расстраивало ее, она раздражалась и делалась беспечной. — Давай, ты должна сохранять хладнокровие, — посоветовал Гоку, парируя один из ее ударов. — Эмоциональность только помогает предсказать твои атаки. — А ты все еще дерзкий, — прорычала Чи-Чи, нанося удар с разворота, от которого Гоку с легкостью уклонился. Это было странно. Хотя он был в миллионы раз сильнее, с ней все равно было весело бороться. В отличие от Гохана, который был настоящим вызовом, и Готена, где Гоку был наставником, в этом поединке он мог расслабиться вокруг Чи-Чи и просто наслаждаться ходом битвы. Если он действительно допустил ошибку, он мог исправить это без риска поломанных костей. — Ух ты, посмотри, Гохан! Мама и папа дерутся! — воскликнул Готен. — Да, они оба действительно хороши, — сказал Гохан. Еще через несколько минут Гоку сделал подсечку Чи-Чи, заставив ее упасть задницей на землю. — Не забывай всегда следить за своими ногами, — игриво предупредил он ее. Она встала и потерла зад.  — Один из этих дней… — Ты можешь так легко победить маму. Транкс был прав, говоря, что папы сильнее мам, — заговорил Готен. Гоку посмотрел на своего сына.  — Что ты имеешь в виду? — Транкс сказал мне, что я не был таким сильным, как он, потому что мама тренировала меня, а мамы не так сильны, как папы, — сказал Готен. Гохан нахмурился и покачал головой.  — Транкс не должен говорить такие вещи. У нас много сильных женщин. Я имею в виду, просто вспомни №18. Она намного сильнее Курилина. — Клянусь, этот ребенок унаследовал свою личность от отца, — сказала Чи-Чи, потирая лоб. — Мне нужно поговорить об этом с Бульмой. Гоку молчал. Гохан была прав, сильных женщин было много. Но большинство более сильных бойцов, как правило, были мужчинами. Даже в Потустороннем мире Гоку встретил всего несколько женщин-воинов. Примером, который он знал, была Чи-Чи. Женщины несколько лет изучали боевые искусства, а потом бросали по какой-либо причине. Кто-то создал семью, кто-то потому, что нашел другие интересы, а кто-то просто разлюбил боевые искусства. Вообще это было позором. По опыту Гоку, женщины, как правило, учатся быстрее мужчин. Кроме того, они были более изящными и подвижными, что компенсировало отсутствие мышечной массы как у мужчин. Они прекрасно понимали, как перенаправить массу вместо того, чтобы пытаться пересилить все грубой силой. Самая большая проблема с женщинами заключается в том, что им легко причинить вред. Хотя в основном это было из-за их сисек. Целясь в грудь, легко было ударить и нанести серьезный вред. В то же время они хорошо переносили боль. Гоку предположил, что им пришлось бы это делать, если они могли выжать из своего тела ребенка размером с арбуз. Ему было больно даже представлять это. — Я сильнее твоей мамы, потому что тренировался, — наконец ответил Гоку. — Если бы она тренировалась больше, твоя мама была бы среди сильнейших борцов на планете. — Значит, если мама будет тренироваться, она сможет стать такой же сильной, как ты? — спросил Готен. — Нет, — прямо ответил Гоку. — Гоку! — воскликнула Чи-Чи, ударив его по голове. — Ау, но это правда! — Гоку застонал, потирая теперь уже разбитую голову. Гохан вздохнул и провел рукой по волосам.  — Сила папы не имеет ничего общего с тем, что он мужчина. Просто он от природы более талантлив, чем мама. Папа — гений в борьбе. Мало кто во Вселенной может сравниться с ним. — Как Вегета? — спросил Готен, глядя на отца. Гоку усмехнулся и погладил сына по голове.  — Да. Прямо как Вегета. — Итак… кто сильнее? Я знаю, что ты можешь стать Супер Сайяном 3 и все такое, но ты сказал Транксу, что Вегета был сильнее, — сказал Готен. — Я и Вегета примерно равны, — улыбнулся Гоку. Гохан взглянул на отца, приподняв бровь, но ничего не сказал. Готен взглянул на своего старшего брата.  — А как насчет Гохана? Он тоже гений, верно? — Конечно, — ответил Гоку раньше, чем Гохан смог. — Твой брат самый сильный во всей Вселенной. Мы с Вегетой и рядом не стоим. — Правда?! Но Гохан всегда говорил мне, что это не так, — округлил глаза Готен. Гоку мельком взглянул на Гохана, прежде чем снова взглянуть на Готена.  — Твой брат просто очень скромный. Он очень сильный. Даже я не могу с ним сравниться, — Гоку подмигнул. — В конце концов, он супергерой. А супергерои всегда самые сильные в мире. — Да, это правда! — закивал Готен широко улыбаясь. Гохан покраснел и вздрогнул от комплиментов, которые сделал ему отец. Было очевидно, что он старается не улыбаться. Это заставило Гоку усмехнуться. Гохан никогда не умел принимать комплименты. Любая форма похвалы заставляла его почти танцевать от радости. Приятно, что он сохранил эту черту, несмотря на то, что уже вырос. Чи-Чи улыбнулась трогательной сцене. Именно по таким моментам она очень скучала. И она могла сказать, глядя на Гоку и по теплой улыбке на его лице, что он тоже скучал по этому. Она посмотрела на небо и увидела, что они спарринговали более двух часов.  — Уже поздно. Мне нужно приготовить ужин. Гоку начал пускать слюни при мысли о еде. — О, у нас снова будет медвежатина?! — взволнованно спросил Готен. — Нет, — ответила Чи-Чи, теряя часть своего хорошего настроения. — Это была одноразовая сделка, — сказав это, она посмотрела на Гоку. — Я могу добыть немного мяса. Это не займет у меня много времени, — предложил Гохан, поднялся в воздух и улетел. Остальные члены семьи Сон решили вернуться в дом пешком, наслаждаясь теплой погодой. Готен шел впереди своих родителей, изредка собирая палки или случайных ящериц, чтобы показать отцу. Гоку был счастлив видеть, что его младший мальчик сохранил его любовь к природе. Вероятно, он научился этому у Гохана, поскольку Чи-Чи не была большой любительницей животных. Ну, она любила маленьких пушистых зверюшек, но не любила ящериц или чего-нибудь еще с чешуей. Пока Гоку думал о Готене, это было идеальное время, чтобы поговорить с Чи-Чи о теме, которая была у него в голове со вчерашнего дня. — Итак, что побудило тебя снова тренироваться? — спросил Гоку в своей обычной прямой манере. Чи-Чи посмотрела на своего мужа.  — Почему ты спрашиваешь? — Мне любопытно, — сказал Гоку. Чи-Чи отвернулась от Гоку и посмотрела на сына, который не обращал на них внимания.  — Я по-настоящему начала тренироваться только после того, как родился Готен. Я хотела, чтобы он изучал боевые искусства, а Гохан был занят этим обучением. И… он также потерял свою страсть к боевым искусствам. Это привлекло внимание Гоку.  — Гохан сказал мне, что ему нравится драться ради спорта и развлечения. — Может сейчас это так. Но после того, как ты… умер, он ненавидел тренировки и погрузился в свои книги. Думаю, это слишком напоминало ему тебя, — сказала Чи-Чи. Гоку поморщился. Он не знал, что все было так плохо. Он подумал, что Гохан остановился, потому что у него просто не было такой любви к дракам, и он хотел быть ученым и тому подобное. Гоку никогда не подумал бы, что его смерть разрушила для Гохана веселый аспект боевых искусств. Он покачал головой.  — Но почему ты захотела, чтобы Готен научился? После рождения Гохана ты возненавидела боевые искусства. — Я никогда их не ненавидела, — поправила Чи-Чи. — Боевые искусства дали мне так много. Они поддержали меня в форме после рождения двух детей и дали мне мужа. Теперь Гоку действительно потерялся.  — Почему… — Я ненавидела драки, — прервала его Чи-Чи. — Пока я не увидела, как ты сражаешься с Пикколо, я всегда считала боевые искусства просто забавным занятием, которое обогащало твою жизнь. Я никогда не связывала это с настоящим насилием, — у нее на глазах выступили слезы. — Когда я увидела, как Пикколо прострелил тебе грудь, сломал ноги и чуть не отрубил тебе руку… именно тогда я поняла, насколько опасен был бой на самом деле. Тебя могли убить. — Но я тогда не умер и победил его, — заявил Гоку. — Не в этом дело, — ответила Чи-Чи с раздражением. — Пикколо был готов убить тебя прямо на глазах у нас, и… Я ничего не могла сделать, чтобы остановить это. И тогда я поняла, что это было частью твоей жизни. Ты живешь для такой борьбы. Я видела радость на твоем лице, когда ты сражался с Пикколо. Думаю, я всегда знала это… видеть, как ты сражаешься с Армией Красной Ленты, и знать, что ты был тем, кто сражался с Пикколо Даймао. Для тебя рисковать своей жизнью и сражаться до смерти — все это часть веселья. Гоку молчал. Как бы он ни хотел возразить, он не мог. Ему очень нравились товарищеские спарринги и турниры с друзьями и соперниками. Но было что-то особенное, когда ты боролся за свою жизнь и знал, что поражение означает смерть. Это было одной из причин, по которым ему понравился его первый матч с Вегетой, несмотря на все, что было на кону. То же самое было с Буу и даже в меньшей степени с Фризой. Когда Гоку боролся за свою жизнь, его сердце колотилось, кровь горела, а энергия пульсировала по всему телу. В те моменты он чувствовал себя таким живым. Если бы было слово, чтобы описать его чувства в те моменты, это было бы счастье. — Я не хотела этого для Гохана. Я никогда не хотела, чтобы он испытал такое насилие. Такой ужас… — сказала Чи-Чи заламывая руки. — Итак, я подумала, что для него лучше никогда не научиться драться, чем рисковать потерять его из-за такого монстра, как Пикколо. Гоку молчал несколько секунд.  — Ты знаешь, что я бы никогда не позволил бы Гохану сражаться, если бы не знал, что с ним все будет в порядке. Гохан, возможно, был на поле битвы с нами, но мы следили за ним. Он никогда не был один. Чи-Чи вздохнула. В ее голосе звучало разочарование.  — Ты упускаешь суть. Нельзя заставлять ребенка драться, независимо от того, кто с ним. — Я дрался, когда был ровесником Гохана. И Курилин тоже. — Ты инопланетянин, выросший в дикой природе, бог знает сколько времени, а Курилин… Я не знаю о нем достаточно, чтобы прокомментировать, — сказала Чи-Чи, прежде чем прийти в себя. — Гохан был моим ребенком. Я хотела, чтобы он жил мирной, нормальной жизнью. — Тогда что изменилось? — спросил Гоку. — Твоя смерть, — Чи-Чи опустила голову. Гоку уставился на нее. — После того, как Гохан рассказал мне, что случилось… Я плакала несколько дней. Ты выжил после того ужасного вируса и все равно потом ушел, — она понизила голос до шепота. — Я была зла. Я была зла на мир, зла на богов и злилась на тебя за то, что ты не хотел, чтобы тебя возвращали. И… я была зла на себя, — она вытерла слезы с глаз, — Я начала понимать, что была слишком суровой по отношению к тебе и Гохану. Я наложила на вас свои страхи перед битвой и отдалила вас обоих. Теперь я понимаю, почему ты хотел тренировать Гохана. Это было не просто для того, чтобы у тебя был спарринг-партнер. Это потому, что ты хотел преемника. Гоку расширил глаза от удивления. — Сражение — это часть того, кто ты есть, и ты хотел передать это Гохану. Чтобы оставить что-то от себя, — мягко сказала Чи-Чи. — Не позволяя Гохану тренироваться, я забрала это у тебя. И я лишила Гохана возможности научиться чему-то по-настоящему полезному для жизни. — Я не понимаю, как моя смерть заставила тебя это увидеть, — сказал Гоку. — Мне кажется, она должна была только подтвердить все твои опасения. — Это было… сначала, — признала Чи-Чи. — Но после того, как Гохан рассказал мне все…. О том, как он потерял себя в своем гневе и не убил Селла, когда у него была возможность… Я поняла, что он так поступил, потому что он не был психологически подготовлен, — она вздохнула. — Я знаю, что ты старался изо всех сил в той странной комнате, в которой провел год, но необходимое умственное обучение Гохану невозможно было провести за год. Поскольку я так его нянчила и защищала, у него не было нужного мышления, необходимого чтобы убить Селла, или эмоционального контроля, чтобы сдержать такую ​​ярость. Если бы он был должным образом обучен с самого начала, он был бы готов. — Это много «если», — возразил Гоку, почесал затылок. — Даже если бы Гохан тренировался с самого начала, то, что случилось с Селлом, все равно могло бы случиться. Гохан такой мягкий ребенок. — Как и ты, но ты знаешь, когда пора становиться жестоким, — возразила Чи-Чи. — Когда ты сражаешься, ты становишься другим человеком, особенно когда ты Супер Сайян. Ты становишься суровым, сосредоточенным, неприступным… ничем не похожим на твое мягкое Я. Но когда битва окончена, ты возвращаешься к себе. Гохан не может этого сделать. Это потому, что у тебя никогда не было возможности обучить его должным образом. Гоку взглянул на Готена, который все еще не подозревал о серьезном разговоре родителей.  — Итак, ты научила Готена драться, чтобы исправить ошибки с Гоханом.  — Я тоже не хочу чтобы он дрался, но… я хочу дать ему шанс выбрать. То, в чем я отказала Гохану. И… Я хотела передать ему твое наследие, — кивнула Чи-Чи. Гоку глубоко вздохнул.  — Ты ошибаешься, Чи-Чи. Причина, по которой я веду себя так, когда сражаюсь, заключается в том, что я сайян. Моя мягкость — это отклонение, что Вегета не преминует напомнить тебе. Гохан — противоположность. Его добрая природа естественна. Чи-Чи гневно сузила глаза.  — Я не верю в это ни на секунду. Так что, если ты сайян? Твоя доброта — такая же часть тебя, как у Гохана и Готена. То, что ты просто ударился головой, как ребенок, не могло сделать тебя таким. Гоку потер голову. Судя по истории, рассказанной Мастером Роши, он был таким же жестоким, как и любой сайян до того, как ударился головой. Приятно было думать, что его характер действительно принадлежит ему, а не только потому, что он разбился головой о камни, но Гоку сомневался, что это так. Его злой и свирепый характер, когда он дрался, вероятно, был ближе к его истинному «я». Когда они подошли к дому, Чи-Чи вошла внутрь, чтобы начать готовить ужин, а Готен решил поиграть во дворе. Гоку же решил прогуляться перед ужином. После всех новых открытий про свою семью, помимо его собственных проблем от живого тела и перепадов настроения, ему нужно было очистить голову. Гоку не знал, как относиться к причинам, по которым Чи-Чи тренировала Готена. Она сделала это из чувства вины. Вина в том, что он умер из-за того, что Гохан не мог полностью контролировать свои чувства. Что Гохан мысленно не был готов убить врага. Даже если бы Гоку тренировал Гохана с самого начала, он сомневался, что когда-нибудь сможет дать своему сыну инстинкт, необходимый для убийства. Он не думал, что сможет, потому что его никогда не нужно было учить. Когда он был ребенком, он просто убивал. Он никогда не задумывался о последствиях лишения жизни, пока не начал обучаться у Ками. Для него те, кто творил зло, не заслуживали ни жизни, ни его милосердия. Его набег на Армию Красной Ленты и борьба с Пикколо Даймао и его сыновьями позволили ему погрузиться в свою темную сайянскую природу, не запятнав свое чистое сердце. Для Гоку было сложной задачей научиться не убивать. Ками и мистер Попо потратили три года на то, чтобы убедить его в важности уважения ко всей жизни, даже к жизням его врагов. Те, кто творил зло, оставались живыми существами со своими страхами, надеждами, мечтами, а иногда и любимыми. К жизни нельзя относиться легкомысленно, и всегда нужно давать второй шанс, когда появляется возможность. Только после обучения у Ками Гоку изменился в лучшую сторону от своей хаотической сущности, когда он был ребенком. Гоку полагал, что урок милосердия и прощения будет важен для того, кто был Хранителем Земли. Ками должен был следить и защищать людей, даже тех, которые творили зло и использовали его творение надежды, Драгонболы, для эгоистичных и жадных целей. Забавно, разговор с Чи-Чи действительно показал, насколько он и Гохан разные. Ну… может быть, нет, когда Гоку больше об этом подумал. После тренировки с Ками у Гоку теперь были реальные проблемы с пониманием того, когда нужно убить врага. Его бой с Фризой доказал это. С Селлом Гоку было легко захотеть уничтожить его, поскольку он действительно не видел андроида как живое существо. Он видел Селла как просто механизм. Машину, которую нужно уничтожить, а не жизнь, которую нужно отнять. То же было и с Буу. Он был созданием хаоса, которого нужно было уничтожить. Только когда Гоку бросил в него Генки-Даму, он признал Буу как живое существо, несмотря на то, что тот был почти безмозглым. Гоку постоянно щадил Фризу, потому что, несмотря на то, что тот был маленьким злым ублюдком, он все еще оставался живым существом. И он хотел, чтобы Фриза страдал, зная о своем поражении. Гоку думал, что Фриза, живя и дальше с разбитой вдребезги гордостью и позором поражения от «обезьяны», получил бы худшее наказание, чем могли бы придумать ему в аду. Но, несмотря на это, Гоку в итоге проявил к Фризе настоящее милосердие, когда тот умолял пощадить его. Это делало Гоку мало чем отличавшимся от Гохана. Разница заключалась в том, что Гохан признал Селла как живого человека. Если бы так думал Гоку, он тоже бы мог медлить, чтобы убить его. Может, он все-таки не так уж отличался от сына. Гоку выплыл из своих мыслей, когда что-то привлекло его внимание. Он поднял глаза и увидел каменный памятник, стоящий в открытом поле. Это была белая конструкция, сделанная из того, что он принял за мрамор. Гоку подошел к камню и остановился. Это была могила. Кого здесь похоронили? Он посмотрел на памятник и увидел имя, выгравированное на камне. Постепенно Гоку понял, что могила, на которую он смотрел, была его собственной. ________ * Чи-Чи считает, что светлые волосы, которые возникают при трансформации СС, это признак преступника не просто так. В 90-е, когда выходила манга, в Японии нельзя было красить волосы в блонд на уровне закона. И блонд носили только уголовники и члены бандитских группировок. Потому под этим утверждением есть некая основа, а не потому что Чи-Чи просто придумала это, чтобы придраться, просто что она сумасшедшая истеричка, как считают ее хейтеры. Примечание автора: что ж, интересный финал и еще одна длинная глава. Гоку должен был поговорить с Чи-Чи, провести некоторое время с семьей и потренироваться, а также больше сравнивать и противопоставлять своего сына и себя, теперь, когда Гохан вырос. Удивительно, насколько они похожи и непохожи.