Учимся жить снова

Они шли, пока Гохан не исчез из виду. Гоку остановился и посмотрел на своего младшего сына. — Хорошо, Готен. Теперь твоя очередь искать добычу, — сказал Гоку. — Вспомни все, чему я тебя учил, и расслабься. — Хорошо! — воскликнул Готен, осматривая землю, ища следы животных и пытаясь найти любой запах. — Ты слишком стараешься, — сказал Гоку. — Успокойся, и все получится. Доверяй своим инстинктам. Готен сделал заметно глубокий вдох и попробовал еще раз. Гоку наблюдал за успехами своего сына с гордостью. Готен уже получил представление об основах. Ему просто нужно было настроиться. Это и было знакомство с разными запахами. — Я… Я чувствую запах чего-то вдалеке, — внезапно сказал Готен. Он понюхал воздух. — Это… медведь, да? — мальчик повернулся к отцу для подтверждения. Гоку улыбнулся и кивнул.  — Ага, это медведь. Готен практически прыгал вверх и вниз.  — О! Мы все-таки попробуем медвежатину! Я не могу дождаться! Гоку знал, что Чи-Чи совсем не обрадуется, но он не видел ничего плохого в том, что Готен хотя бы однажды попробовал это мясо. Кроме того, медведь был большим, это было много мяса, и они меньше времени теряли на охоту. Гоку позволил Готену идти впереди, пока они охотились на этого неуловимого медведя. Пока они шли, Гоку ломал голову над тем, о чем поговорить. Готен был его сыном, но он почти ничего не знал ни о нем, ни о его интересах. Из-за Буу у Гоку не было возможности получить какое-либо реальное представление о своем ребенке, кроме того, что Готен любил драки гораздо больше, чем Гохан, любил игрушки и сладости, и дружил с Транксом. Это все были мелочи. Гоку даже не знал, как начать с ним разговор. Он мог бы говорить о драках, но хотел узнать больше об увлечениях Готена. — Итак, Готен, что тебе нравится делать? — спросил Гоку. Это был хороший вопрос для начала. Готен оторвался от следа.  — О, у меня есть много вещей, которые я люблю делать. Я играю с Гоханом, а когда он занят, я иду поиграть в дом Транкса, — Его глаза потупились. — Хотя у Гохана меньше времени с тех пор, как он пошел в школу, а Транкс больше тусуется со своим отцом. — Вегета тренирует Транкса? — спросил Гоку, хотя уже знал ответ. — Да. Транкс и его отец проводили много времени вместе на тренировках, так как они готовились к турниру, — сказал Готен. Гоку понимающе кивнул. Это имело смысл. Вегета усердно тренировал Транкса для Тенкаичи Будокай. Принц совершенно ясно дал понять, что хочет, чтобы Транкс был сильнее Готена и, возможно, даже Гохана. Вегета просто сиял гордостью, когда Транкс победил Готена в юношеском дивизионе, что стало как бы продолжением их вечного соперничества с Гоку. Хотя Гоку мог бы обойтись и без злорадства Вегеты, он был счастлив, что Вегета наконец принял Транкса. Несмотря на то, что Транкс из будущего и Вегета прожили вместе целый год в Гиперболической камере времени, они так и не поладили. Это был позор, учитывая, что будущий Транкс никогда не встречал своего отца, а Вегета вел себя как полный придурок. К счастью, Вегета, похоже, извлек уроки из своих прошлых ошибок. — Должно быть, тебе было одиноко, — сказал Гоку своему младшему мальчику, глядя на него с жалостью. — Ну, мама всегда находит время, чтобы поиграть со мной. Она позволяет мне помогать на кухне, и показала как печь печенье. Но чаще всего мы выходим и тренируемся, когда Гохан учится или в школе. Гоку чуть не споткнулся. Уже то, что Чи-Чи подпустила Готена к кухне, было шоком. После особого инцидента, произошедшего после их свадьбы, самому Гоку запретили готовить на кухне. Гохану не разрешалось даже готовить тосты, не говоря уже о выпечке печенья. Но это удивление уступило место другому, более шокирующему открытию. — Твоя мать тренировала тебя? — спросил Гоку, не веря тому, что услышал. — Ты имеешь в виду, что это был не Гохан? Готен покачал головой.  — Не-а, Гохан был слишком занят учебой. Мы не тренировались вместе, пока он не захотел участвовать в турнире. Это мама научила меня драться. Гоку пришлось остановиться, когда он это услышал. Чи-Чи, его Чи-Чи, обучала Готена боевым искусствам? Это было последнее, чего он ожидал в этой жизни. Она часто кричала на него даже за предложения научить Гохана основам самообороны, не говоря уже о боевых искусствах. Слышать, что она так изменила отношения с их младшим сыном, было чем-то ошеломляющим. Граничит с сумеречной зоной. — Когда мама начала тебя тренировать? — спросил Гоку, когда пришел в себя и снова двинулся по тропинке. Готен задумался.  — Ммм, думаю, года три или два назад. Гоку моргнул. Это означало, что Готену было около четырех или пяти лет, того же возраста, когда Гохана тренировал Пикколо. Теперь он действительно был сбит с толку. — Так ты учишься не так интенсивно, как Гохан? — спросил Гоку. Готен покачал головой.  — Мама заставляет меня немного учиться, но только на несколько часов. Потом мы либо тренируемся, либо печем печенье. Мама тренируется тоже. Это было официально - ему нужно было поговорить с Чи-Чи! Не то чтобы Гоку возражал против того, чтобы Чи-Чи тренировала Готена. Напротив, она отлично поработала. Готен был хорошо обучен и уже мог трансформироваться в Супер Сайяна без каких-либо негативных последствий. Судя по тому, что он наблюдал, единственными реальными недостатками Готена были его незрелость, он был ребенком, и отсутствие дополнительных навыков, что также имело смысл, поскольку Чи-Чи, будучи хорошо обученной, все же не была мастером. На самом деле, когда он думал об этом, и Готену и Чи-Чи не хватало дисциплины. Готен не мог сосредоточиться на чем-то слишком долго, а Чи-Чи не могла контролировать свои эмоции, особенно свой вспыльчивый характер, что толкало ее на глупые ошибки и поспешные решения. Если подумать, это то, что несколько мешало Готенксу. И Готен, и Транкс были недисциплинированными детьми. Транкс был сыном Вегеты и Бульмы, управление гневом и эго не были в приоритете в его воспитании. Эти вещи также сдерживали и самого Вегету. — Твоя мама хорошо поработала, — сказал Гоку. — Ты действительно блестящий боец. Готен широко улыбнулся.  — Да-а, ты так думаешь? Я далеко не так хорош, как Транкс и Гохан. Я даже не могу прикоснуться к старшему брату в спарринге. — Ну, ты и не можешь быть так хорош, как Гохан. Он сражался и тренировался намного дольше, чем ты, — ответил Гоку. — А Транкс сильнее, потому что он старше. Он не хотел добавлять, что у Гохана был более природный талант, чем у Готена. Гохан обладал большим талантом, чем кто-либо на планете, возможно, даже во всей Вселенной. А Транксу было полезно тренироваться с Вегетой, который, несмотря на свои недостатки, был одним из сильнейших людей во Вселенной. — Если хочешь, я могу тебя тренировать, — сказал Гоку. — Ты будешь меня тренировать? — округлил глаза Готен. Гоку засмеялся.  — Конечно. Ты очень талантлив. Нам просто нужно еще немного развить твои навыки,  — засмеялся Гоку, а потом улыбнулся зубастой улыбкой. — А с достаточной практикой ты сможешь даже превзойти Транкса. Готен практически дрожал от волнения.  — Вау! Держись, Транкс! Я наконец-то смогу победить тебя! — Постой, это не произойдет сразу, — усмехнулся Гоку. — Ты должен будешь много работать, а я не мягкий учитель. — Ничего страшного. Ты не можешь быть таким плохим, как мама, — сказал Готен. Гоку действительно нужно было увидеть одну из их тренировок. Он и раньше дрался с Чи-Чи, много раз, когда они только поженились, и она не показалась ему сильно строгой, по крайней мере, в боевых искусствах. Еще одно доказательство, что его жена сильно изменилась с тех пор, как он умер. Гоку сомневался, что теперь действительно знает ее. — Папа? — вдруг заговорил Готен. Гоку посмотрел на младшего сына.  — Да, сынок. — Как ты думаешь, если я буду достаточно тренироваться, я смогу стать сильнее старшего брата? — спросил Готен. Гоку тщательно подумал, как ему ответить на это.  — Если ты будешь усердно тренироваться, это возможно. Это не было ложью. Если Готен потратит годы самоотверженных тренировок на самосовершенствование, он сможет превзойти Гохана. Гоку сам сказал Вегете, что даже такой человек, как он, может превзойти элиту тяжелым трудом. Конечно, сам Гоку был не лучшим примером, поскольку на самом деле у него было намного больше природного таланта, чем у Вегеты. Но Гоку все же твердо верил в это. В правильных условиях упорный труд может превзойти необученный талант. — Нам лучше идти, пока этот медведь не убежал слишком далеко, — сказал Гоку, вырвавшись из своих мыслей. Чтобы найти медведя, потребовалось около часа, так как Гоку позволил Готену самому выслеживать его. Гоку помогал Готену, когда тот сбивался с пути или нуждался в подсказке что делать дальше, но в целом он в значительной степени не вмешивался. Когда они, наконец, вернулись к Гохану, он не только снял шкуру с горного льва, но также порубил и завернул мясо, готовый к путешествию. Вокруг него были травы, свидетельствующие о том, что он собирал пищу, пока их не было. — Эй, у вас это заняло так много времени, ребята, — слегка поддразнил Гохан. — Нам потребовалось время, чтобы найти медведя, — сказал Гоку, прежде чем погладить Готена по голове. — Готен сам выследил медведя и убил его. Готен гордо поднял свою награду.  — И я не использовал ощущение энергии! Гохан гордо улыбнулся брату.  — Отличная работа, Готен! Ты теперь маленький охотник. — И угадай что! — воскликнул Готен, бросая медведя перед Гоханом. — Папа собирается меня тренировать! — Правда? Не могу сказать, что я слишком удивлен, — сказал Гохан, готовый начать снимать шкуру с медведя. - Ты тоже можешь тренироваться с нами, если ты не занят, — сказал Гоку старшему сыну. — Я не против. Мне просто нужно найти время между школой и прочим, — сказал Гохан, снимая шкуру с медведя. Готен искоса посмотрел на брата.  — А прочее — это Видель? Это заставило Гохана зашипеть.  — Хах… конечно нет… Мы просто друзья… — Друзья, да? — спросил Готен, совершенно не веря ему. — Похоже, ты испытываешь к ней чувства, — заметил Гоку. — Разве ты уже не называл ее своей девушкой? — Я такого не помню, — защищаясь, сказал Гохан. — Но было же, — сказал Гоку, прежде чем улыбнуться. — Я помню, как ты сказал: «Я ни за что не позволю этой реликвии поцеловать мою девушку». Теперь Гохан покраснел.  — Ну… тебе не следовало просить меня позволить Видель поцеловать этого старика. Кроме того, она убила бы его. Гоку засмеялся.  — Не могу с этим поспорить, — он задумался. — Хотя, интересно, хочет ли он все еще поцелуй от Бульмы? Гохан усмехнулся на вопрос.  — Что ж, если Бульма не убьет его, то его точно убьет Вегета. — Ну, это правда, — со смехом заметил Гоку. — А кому ты обещал поцелуй Бульмы? — совершенно растерянно спросил Готен. — Один из Кайошинов, который помог Гохану, — ответил Гоку. — Он — причина, по которой Гохан стал суперсильным, чтобы бороться с Буу. — Правда? Каким был этот Кайо? — спросил Готен с обычным возбуждением. Гохан хмыкнул, пытаясь найти правильные слова, чтобы описать Старшего Кайошина.  — Очень… эксцентричным. — Что значит эксцентричный? — не понял Готен. — Это значит странный, — упростил Гоку. — Но, как ни странно, но он не раз спасал наши задницы. И когда раскрыл потенциал Гохана, и когда подарил эти серьги. Не говоря уже о том, что позволил Вегете и мне уничтожить их планету. — И оживил тебя, — мягко добавил Гохан. Он взглянул на своего отца. — Он действительно вернул тебя к нам. — Да, забавно, как все вышло, — улыбнулся Гоку. — Ты сказал, что тебя оживил какой-то старик, — сказал Готен. — Он сделал это, чтобы ты мог сразиться с Маджином Буу, верно? Гоку кивнул.  — Гохан очень хорошо дрался против Буу. Он бы наверняка выиграл, но потом Буу обманул и поглотил тебя и Пикколо. Он использовал твою силу и силу Транкса, а также знания Пикколо, чтобы жестоко избить Гохана, — хотя ему удалось сохранить относительно спокойный голос, в уме Гоку кипел от гнева на Буу. Одно дело — победить его сына и поглотить, но то, как Буу эмоционально уничтожил Гохана, действительно разозлило Гоку. Если бы у него была сила, он бы разорвал этого монстра на части и без слияния. Затем Буу поглотил Гохана, последнего живого члена его семьи. Именно в этот момент Гоку по-настоящему ненавидел Буу и испытывал сильное чувство удовольствия, избивая его, когда был Вегито. Его игры и мучения Буу были не только для того, чтобы разозлить его и заставить поглотить Вегито. Стыдно, что ему пришлось отбросить победу, чтобы план сработал. Как бы он и Вегета ни хотели покончить с этим монстром, ни один из них не мог вынести мысли об убийстве своих детей внутри Буу. По крайней мере, та версия Маджина Буу исчезла навсегда. У него даже не было души, которая могла попасть в ад. Тем не менее, часть Гоку была расстроена тем, что он лично не убил этого монстра. Тот факт, что Буу просто растаял — было слишком хорошей судьбой для него. Готен опустил голову.  — Я… ничего не помню после того, как меня забрал Буу. Я помню, как меня покрыла какая-то слизь, и это было действительно противно, а потом… ничего. — Да, моя память такая же, — сказал Гохан, — Не могу поверить, что я так увлекся и был неосторожен, чтобы меня поглотили. Я должен был знать, что Буу выкинет что-то подобное после того, что он сделал с Готенксом и Пикколо, — прорычал он. Его буквально трясло. — Гохан, это не твоя вина. Буу перехитрил всех нас. Мы все сильно недооценили насколько он умен, особенно после того, как взял Пикколо, — заверил Гоку. — Я должен был действовать быстрее и слиться с тобой в тот момент, когда прибыл. Или я должен был сам атаковать Буу, чтобы дать тебе возможность прикончить его. Гохан посмотрел на своего отца.  — Однажды ты сказал мне, что бесполезно беспокоиться о том, что могло было быть. Мы оба могли поступить по-другому. Но… несмотря на поражение от Буу, я счастлив, что это произошло. Гоку уставился на своего сына. — Если бы этого не произошло, то ты все еще был бы мертв. Я имею в виду… я хотел бы, чтобы тебе уже не нужно было меня спасать, но… когда я увидел тебя… я не мог избавиться от чувства счастья, — запнулся Гохан, едва не заплакав. — Тогда я знал, что что бы ни случилось с Буу, все будет хорошо. — Ты знаешь, что ты и твой брат погибли, когда планета взорвалась? — отметил Гоку. — К счастью, я не был в сознании, когда умер, — невесело рассмеялся Гохан и опустил голову. — Я вообще не помню, что был мертв. — Я тоже, — сказал Готен. Его голос был низким и мрачным, так непохожим на него. - Думаю, я услышал голоса или что-то в этом роде, а потом ничего. Все что я помню - что я вернулся на Землю. Гоку вздохнул. Он был благодарен, что это было быстро. Он умер дважды, в результате взрыва размером с планету, и не хотел, чтобы его сыновья помнили о такой боли. Хотя, наверное, сейчас они не помнили, потому что все еще в пребывали шоке. Они были насильно поглощены Буу, стали частью демона, прежде чем умереть во взрыве. Это слишком много информации, чтобы сразу ее усвоить; помимо другой травмы, которую они получили в тот день. Со временем они могут вспомнить о смерти. Он надеялся, что они не смогут. — Нам лучше отнести это домой. Уже темнеет, — сказал Гохан, закончив снимать шкуру с медведя и приступив к резке мяса, чтобы его было легче нести. Когда они закончили, то улетели обратно в дом. Прогулка, на которую у них ушло более часа, была сделана менее чем за пять минут. Как только они приземлились, Готен ворвался в дом со своим трофеем.  — Мама, посмотри на то, что мы поймали! — Готен! Это что, медведь?! — закричала Чи-Чи. — Ага, я сам его выследил, — сказал Готен с гордостью в голосе. — Папа учил меня охоте, находить следы и использовать мое обоняние. Ты знала что я чувствую запах как собака? — О, боже! Гоку, я же сказал тебе, что не надо медвежатины! — рассердилась Чи-Чи, когда Гоку с Гоханом вошли в дом. — Ну, я подумал, было бы хорошо, если бы он попробовал хоть разок. Кроме того, мясо медведя должно насытить на всю ночь, вместе с горным львом. Чи-Чи вздохнула и потерла лоб.  — Клянусь, вы, сайяны, слишком странные в выборе еды. Но я не могу заставить вас есть морковь. Гоку усмехнулся. Чи-Чи вздохнула и успокоилась.  — Ну ладно. Уходите с кухни! Чтобы приготовить все это мясо, понадобится время. Мальчики пошли в ванную, чтобы умыться, и ожидая ужина, Готен решил поиграть с игрушками, которые он одолжил у Транкса. Гохан собирался пойти в свою комнату, чтобы продолжить свою учебу, когда Гоку похлопал по его плечу. — Эй, ты хочешь выйти на улицу и провести небольшой спарринг? — спросил Гоку. — Конечно, папа. Сейчас переоденусь в ги, — кивнул и улыбнулся Гохан. После того, как он переоделся, они отошли подальше от дома, чтобы ничего не разрушить, если спарринг выйдет из-под контроля. — Покажи мне все, что у тебя есть. Не сдерживайся, — сказал Гоку, принимая боевую стойку. — Покажи мне все, что ты узнал. Гохан сузил глаза и кивнул. Менее чем через секунду Гохан оказался прямо перед отцом и попытался ударить его. Гоку отразил первый удар и уклонился от следующего удара сына. Так продолжалось несколько минут. Гохан нападал, и Гоку в основном защищался, хотя бил всякий раз, когда его сын предоставлял дыры в защите или был застигнут врасплох. — Сфокусируйся, Гохан, — посоветовал Гоку, блокируя еще один удар и хлопнув сына по щеке. — Чувствуй и предсказывай мои движения, а не просто реагируй. Гохан последовал совету и наладил свои атаки и движения. Он чувствовал себя намного лучше, сумел ударить Гоку несколько раз, но все равно получил больше общего урона. Гоку застонал себе под нос. Навыки Гохана были немного ржавыми, но мальчик при каждом ударе бил как товарный поезд. Просто блокировать эти удары причиняло Гоку боль. Скорость у Гохана тоже была неплохая. На самом деле Гохан был быстрее своего отца, но боевые инстинкты и рефлексы Гоку были намного острее. Также помогло то, что Гохан был в целом предсказуемым, поскольку Гоку знал движения своего сына наизусть. Его боевой стиль не изменился с тех пор, как они тренировались в Гиперболической камере времени. Тем не менее, Гоку все еще был очень впечатлен. Ему удалось поймать кулаки Гохана и остановить его движения.  — Ты действительно нечто. Если сравнивать тебя, когда ты сражался с Дабурой и сейчас — ты стал совершенно другим человеком. Я даже не могу сравнивать твою силу и скорость. Подумать только, такая огромная сила спала внутри тебя все это время. Это почти пугает. — И все же ты все еще можешь сдерживать меня. Даже если мы будем бороться изо всех сил, нет никакой гарантии, что я выиграю, — улыбнулся Гохан. Гоку улыбнулся в ответ.  — Ты слишком мало веришь в себя, сынок. После всех тренировок с Z-мечом и Старшим Кайошином, что увеличил твою силу и скорость, ты победишь меня в реальном бою. У меня есть лишь небольшой шанс против тебя, потому что твои инстинкты борьбы все еще не работают как надо, — заметил Гоку, когда они оторвались друг от друга. — С той силой, которая у тебя есть сейчас, а также с инстинктами и рефлексами, которые у тебя были семь лет назад, у меня не было бы даже шанса тебя ударить. Гохан кротко улыбнулся и потупил глаза.  — Вегета уже рассказал тебе, да и ты сам это видел. Я позволил себе заржаветь. Я уже не тот человек, которым был семь лет назад. Гоку молчал несколько секунд.  — Гохан, ты так сильно ненавидишь драки? Гохан почти устыдился и опустил голову. Он не хотел смотреть в глаза отцу, и было очевидно, что он не хотел говорить о своих истинных чувствах. — Гохан, ты всегда можешь сказать мне все, что угодно, — заверил Гоку своим самым мягким и нежным голосом. Это был тот же голос, которым он успокаивал Гохана, когда тот был испуганным маленьким ребенком. — Что бы ты мне ни сказал сейчас, я не буду думать о тебе хуже. Гохан молчал, и Гоку испугался, что сын закрылся от него. Он ломал голову, думая о том, как заставить сына открыться ему. — Дело не в том, что я не люблю боевые искусства, — внезапно сказал Гохан, напугав своего отца. — Мне действительно нравятся спарринги с тобой и Пикколо, когда он рядом. Спарринги с Готеном, когда я готовился к турниру, были веселыми, и мне нравилось учить Видель летать и контролировать ки. Мне нравится драться, бросать вызов самому себе. Но… я не люблю причинять боль и… убивать людей, — глаза Гохана сузились, и Гоку заметил как в них мелькнула боль. — Я не могу постоянно бороться за свою жизнь и жизнь других людей. Я не хочу тратить всю свою жизнь на борьбу. Я… Я просто не воин, как Вегета, Пикколо и ты. Я никогда не был воином. И… Я никогда не хочу быть… Гоку молчал. У него было совершенно пустое выражение лица. Гохан сделал несколько глубоких вдохов.  — Чего я хочу… чего я всегда хотел, так это нормальной жизни. Жизни, в которой я использую свою силу для спасения и защиты других, и этого мира. Не для убийств злодеев. Не для борьбы за славу. Не для того, чтобы быть сильнейшим в мире… Я хочу больше, чем просто сражения и бесконечные битвы. Гоку хранил молчание несколько минут, прежде чем кивнул в знак согласия.  — Понятно… — Вы сердишься на меня? — испуганно спросил Гохан. Его голос буквально дрожал. Несмотря на то, что он был почти взрослым, он все же хотел одобрения отца. Гоку вздохнул и слегка грустно улыбнулся.  — Я не злюсь. Я не буду лгать — я был очень разочарован, когда увидел твой бой против Дабуры. Он был противником, которого ты бы легко победил на своем пике 7 лет назад, — Гоку взлохматил рукой свои и так растрепанные волосы. — Просто… когда я снова увидел тебя спустя столько времени, я надеялся, что ты станешь намного сильнее. Намного сильнее меня. Сильнее чем кто-либо. У тебя есть дар, Гохан. Талант, который намного превосходит мой собственный. Просто разблокировка твоей силы сделала тебя настолько могущественным. — Если бы я мог, я бы отдал все это тебе, — признался Гохан. — Ты бы лучше использовал это. Гоку покачал головой.  — Я не согласен. Ты не любишь драться, но ты все равно делаешь это, чтобы защитить всех, даже людей, которых ты не знаешь. Ты намного благороднее меня. Вот почему, я считаю, тебе дали такой замечательный талант. У тебя есть сила спасти Вселенную. — Я не хочу спасать Вселенную. Мне достаточно спасти и защитить этот мир, — сказал Гохан. — И я уважаю это. Если ты не хочешь драться, я не буду принуждать тебя. Жизнь слишком коротка… слишком драгоценна, чтобы делать то, что тебе абсолютно не нравится. Если ты больше никогда не пойдёшь в бой, я согласен на это, — улыбнулся Гоку. — Я так счастлив это слышать, — признался Гохан. Его плечи расслабились, и он выглядел как будто сейчас расплачется. Гоку ясно видел облегчение в голосе и поведении своего сына. Гохан действительно долго носил эти сомнения. Его сын действительно боялся, что отец не одобрит его жизненный выбор. Укол вины пронзил Гоку. Он не хотел, чтобы Гохан почувствовал, что должен делать что-то, что ему не нравится. Он также не знал, что Гохан так сильно жаждал его одобрения. Да, Гоку знал, что его сын глубоко восхищался им, часто доходил до поклонения как герою, но не до этого. Не до такой степени, чтобы Гохан был готов пожертвовать своим личным счастьем только ради одобрения отца. — Поскольку ты… умер, я боялся, что подведу тебя, — сказал Гохан немногим громче шепота. — Все зависело от меня, я должен был защитить Землю, и… я не смог спасти ее от Буу. Гоку покачал головой.  — Нет смысла беспокоиться о вещах, которые мы не можем изменить. Ты сделал все, что смог и ты спас Землю. Все сделали, когда дали мне энергию для Генки Дамы, чтобы победить Маджина Буу. Гохан снова потупил взгляд.  — Всегда кажется, что я полагаюсь на тебя, чтобы спасти меня и исправить мои ошибки… Как и тогда. Гоку склонил голову при упоминании «тогда».  — Ты имеешь в виду Селла? Гохан кивнул.  — У меня была возможность уничтожить Селла прямо в моих руках, и я не использовал ее. Поскольку я стал высокомерным в той битве… тебе пришлось пожертвовать собой. Когда я сдался в конце, даже тогда ты поддержал меня из могилы. Без тебя Селл победил бы. — Это было единственное, что я мог тогда сделать, — ответил Гоку, слегка сбитый с толку тем, что беспокоило Гохана. — Даже если ты станешь в тысячи раз сильнее меня, я всегда буду защищать тебя. Гохан снова замолчал. — Ты все еще винишь себя? — спросил Гоку, хотя это было скорее заявление. — Я не могу не чувствовать себя виноватым, — сказал Гохан себе под нос. Гоку подошел к своему сыну и нежно сжал его за плечи.  — Ты никогда не был виноватым. Если кто-то был виноват в том, что тогда случилось, кроме самого Селла, так это я. Гохан озадаченно посмотрел на отца. — Я должен был подготовить тебя лучше на ментальном уровне. У тебя был талант, но я не видел, что ты не любишь сражаться так же, как я. Я слишком много наложил на тебя ответственности, — сказал Гоку со вздохом. — Но больше всего я должен был подготовить тебя к тому, что могло произойти, когда ты вознесешься. — Ярость? — Гохан посмотрел на свои руки. Гоку просто кивнул, отпуская плечи сына.  — Ярость Супер Сайяна. Я тоже это почувствовал, когда впервые трансформировался. Я думал, что это не повлияет на тебя, потому что ты получеловек, и тебе было намного легче стать Супер Сайяном, чем мне. Но… способ твоей трансформации отличался от моей. Когда ты стал Супер Сайяном, это произошло в контролируемых условиях, и не было врага, с которым можно было бы сражаться. То, как ты вознесся в битве с Селлом, было зеркалом моей битвы с Фризой. Я должен был подумать об этом. Что ты отреагируешь так же как отреагировал тогда я, и потеряешься в жажде крови и мести. — Как ты это контролировал? Как ты смог оправиться от гнева? — спросил Гохан. — На самом деле, я сам не уверен, — прямо ответил Гоку. На его лице было отстраненное выражение. — Мне каким-то образом удалось частично восстановить рассудок, но только частично. Но… планете был нанесен серьезный ущерб. Намек был уничтожен, и я очень долго не был собой. — Но ты преодолел это, — сказал Гохан. — Это было ужасно, — мрачно добавил Гоку. — И… мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Если бы я мог, я бы взял на себя это бремя и понес бы вместо тебя еще немного. Гохан вдруг с любопытством посмотрел на отца.  — Папа… я хотел кое-что спросить у тебя, так как узнал, что ты уже можешь стать вознесенным Супер Сайяном. Гоку посмотрел на сына, ожидая вопроса. — Почему ты сам не справился с Селлом? Почему ты оставил его мне? — спросил Гохан. Гоку не ожидал такого вопроса.  — Потому что ты был единственным, кто мог победить. Я боролся с Селлом изо всех си, и не смог победить его. Гохан кивнул.  — Это правда, но вы могли стать сильнее до Игр Селла. До всех событий с Буу меня всегда заставляли верить, что Супер Сайян 2 был трансформацией, которую мог сделать только я из-за моей скрытой силы. Но и ты, и Вегета теперь можете подняться. И ты даже смог пойти на уровень выше. Вегета… я могу понять почему он тогда не мог. Но разве ты действительно не мог бы подняться выше Супер Сайяна, чтобы сразиться с Селлом? Ты должен был знать как это сделать, так как знал, что я могу. Гоку скрестил руки, и ему стало очень неуютно.  — Потому что я не мог. Теперь Гохан был сбит с толку. — Ты прав. Я знал о Супер Сайяне 2. Я знал, потому что на короткое время ты стал им в камере времени, — сказал Гоку. — Что?! Действительно?! — потрясенно воскликнул Гохан. — Ты потерял сознание в тот момент, когда это произошло, но ты определенно им стал, — сказал Гоку. — Именно тогда я понял, что то, чего мы добивались, не было моей фантазией, и к счастью, я отбросил ту слишком мускулистую форму. Так что я попытался воспроизвести результаты, пока ты отдыхал. — И ты не смог этого сделать, — заключил Гохан. — На самом деле, я сделал, — мрачно усмехнулся Гоку. — Ты… ты стал Супер Сайяном 2? —  недоверчиво запнулся Гохан. — Но ты только что сказал… — Я смог вознестись, но я не мог этого поддерживать, — отрезал Гоку. — Я мог быть вознесенным Супер Сайяном только на несколько секунд, прежде чем трансформация провалилась. Это озадачило Гохана.  — Но… ты можешь сделать это сейчас? Почему ты не мог тогда? Гоку постучал пальцами по груди.  — Мое сердце не выдержало. Когда я пошел в Супер Сайян 2, у меня появилась ужасная боль в груди, из-за которой я начал задыхаться и почти потерял сознание. Вот почему моя трансформация не удалась. Гоку не признался, что его сердце остановилось на несколько секунд, его рвало кровью и он думал, что умрет. Гохану действительно не нужно было знать эту часть. Спасибо Кайо, Гохан в тот день особенно устал и ничего не почувствовал. — Боль в груди… — прошептал Гохан, прежде чем его глаза расширились от ужаса. — Вирус! Он повредил твое сердце, не так ли?! Гоку улыбнулся, но улыбка не достигла его глаз.  — Я заметил тонкое отличие, но меня это никогда не беспокоило, поэтому я особо не думал об этом. Только когда я попытался трансформироваться, я понял, что вирус сделал со мной, — он вздохнул. — Я достиг своего предела, потому что мое сердце не могло выдержать злоупотребления всей этой силой. Гохан содрогнулся всем телом от этого откровения.  — Я должен был знать! После того, что этот вирус сделал с тобой… твое сердце не могло быть прежним. Не после чего-то подобного, — на его глазах выступили слезы. — И… у тебя не было времени на отдых после того, как ты переболел… и ты прошел год упорных тренировок в Камере Времени. Кто знает, сколько повреждений ты нанес своему сердцу… Если бы мы доставили тебя домой раньше… — В этом никто не виноват, кроме меня. Я должен был остановить битву с тем андроидом, как только почувствовал, что что-то не так. Но я позволил своей гордости взять верх над собой, — сказал Гоку. Ему все еще было горько, что его победил андроид. — Из-за своего упрямства я искалечил себя и сделал себя бесполезным для всех. Гохан покачал головой.  — Это… это объясняет, почему ты был так болен в тот раз в камере. Ты сказал мне, что просто переутомился, — он зарычал на себя и вцепился в волосы. — Я такой дурак! Почему я не понял?! Вот почему ты два дня лежал с высокой температурой. Гоку усмехнулся, но в этом не было никакого юмора.  — Мне хорошо пришлось потрудиться, чтобы убедить тебя, что это всего лишь истощение и у меня не было рецидива. — Ты… ты в порядке? Раз уж ты воскрес… — нерешительно спросил Гохан. Гоку улыбнулся и слегка стукнул себя по груди.  — Мое сердце в порядке. Здоровее, чем когда-либо. Когда Старший Кайошин оживил меня и вернул в отличное состояние. На самом деле я лучше, чем был до того, как заболел. Хотя я все еще не привык к живому телу. У мертвого были свои преимущества, такие как бесконечная энергия и выносливость, но я счастлив, что жив. Гохан облегченно вздохнул. — Слава богу. Я не хотел думать, что мы можем снова потерять тебя. Особенно из-за этого вируса. — Да, дела идут хорошо, — с некоторым юмором сказал Гоку. — Забавно, что у меня не было сердца, пока я был мертв. Ну, у меня вообще не было органов, так как мое тело было реконструкцией. Первое, что я заметил после воскрешения — это сердцебиение. — Итак, я тогда действительно был последней надеждой для Земли, — мрачно прошептал Гохан, не обращая внимания на своего отца. — Почему ты мне не сказал? — Это что-то изменило бы? — спросил Гоку. — Возможно, я был бы более подготовлен к битве с Селлом. Если бы я был тогда лучше, вы, ребята, не подверглись бы пыткам со стороны мини-Селлов, и Андроид №16 не был бы убит, — с жаром сказал Гохан. — Ну честно говоря, я думал, что ты знаешь, что сильнее меня, особенно после того, как увидел мой бой с Селлом. Блин, было несколько раз, когда ты чуть не убил меня, пока мы тренировались. В те последние недели я едва мог угнаться за тобой, — признался Гоку, прежде чем отвернулся от сына. — И… я не хотел, чтобы кто-нибудь знал о моей проблеме, пока Земля не будет спасена. — Почему? Все бы поняли и попытались помочь тебе. Гоку взглянул на Гохана.  — Я пришел к выводу, что почти все очень зависят от меня. Не только как их защитник, но и как их эмоциональный якорь. Если бы они знали, что я по сути калека и болен, и не могу их спасти, как бы усердно я ни тренировался, каждый потерял бы надежду и не стал бы драться в полную силу. Я считаю, что то же самое и с тобой, верно? Гохан замолчал, что сказало Гоку все. Его сын ненавидел это, но он зависел от него, как эмоционально, так и физически, даже сейчас. Гохан признал это, когда сказал Готену, что его надежда была восстановлена, когда Гоку прибыл, чтобы спасти их от Буу, несмотря на то, что его сын был по сути намного сильнее. Гоку сам не осознавал, насколько его друзья и семья зависели от него в моральном плане, пока не пришли андроиды. Когда он был болен и не мог даже пошевелиться, Гоку чувствовал, что его друзья теряют надежду, несмотря на то, что все еще были Вегета и Пикколо, которые воссоединились с Ками. Транкс был готов сдаться. Когда Гоку показал даже небольшие признаки улучшения, его друзья обрадовались и надеялись, что он скоро проснется, чтобы сразиться с андроидами. Это его немного раздражало. Гоку был в невообразимой агонии до такой степени, что хотел вырвать себе сердце, и все, о чем они могли говорить — это то, что он выздоровеет, пойдет и спасет их. Да, Гоку понимал, что все были напуганы андроидами, бегающими вокруг, Селлом, что высасывал из людей жизнь, чтобы стать сильнее и охотился на №17 и №18, чтобы стать идеальным. Им нужен был каждый сильный боец, которого они могли получить. Но они могли бы хотя бы немного подождать, пока Гоку сможет хотя бы двигаться нормально, прежде чем захотеть бросить его на поле битвы. К тому же он был слабее андроидов в то время, так что именно все от него ожидали? Что он совершит чудо? Несмотря на то, во что верили некоторые из его друзей, он не был богом. Серьезно. Чи-Чи вполне справедливо злилась на них. И в то же время он не мог злиться. Судя по истории, рассказанной будущим Транксом, все погибли, потому что его не было рядом, чтобы помочь. Бульма из будущего изо всех сил старалась дать ему лекарство от вируса, а не просто предупредила всех о приближающихся андроидах. Гоку знал, что Бульма сделала это, чтобы спасти дорогого друга, но также и потому, что она считала его выживание критически важным для победы. Когда он вернулся в основном здоровым, он почувствовал, что всеобщая надежда вернулась, даже в Пикколо. Несмотря на то, что в тот момент Гоку был практически бесполезен. В какой то момент в процессе становления героем Гоку также стал также надеждой для всех его друзей. Его свет в темноте говорил им, что все наладится. Даже не имело значения, сражался он или был не самым сильным, достаточно было его присутствия. Поскольку Гоку был их надеждой, он поступил соответственно. Он никогда полностью не рассказывал своим друзьям, как у него все плохо, и старался поддерживать у всех оптимизм. Гоку намеренно вел себя слишком счастливо и уверенно в себе в дни перед Играми Селла, чтобы успокоить всех. В то же время он предупредил их, что он не может всех спасти. Если бы Гоку сказал заранее, что никогда не сможет превзойти Селла из-за его поврежденного сердца и что Гохан был их единственной надеждой — это не вселило бы в них уверенности, и только усилило бы давление на 11-летнего Гохана. Друзья Гоку искренне считали Гохана простым мальчиком, несмотря на все, через что тот прошел, от вторжения сайянов до Намека и того момента с Селлом. Это было действительно несправедливо, поскольку Гохан был блестящим бойцом, но не слишком вдохновленным, когда дело доходило до тренировок. На самом деле, единственное, что удерживало Гохана от величия — была его неуверенность. То же самое было и с Буу. Несмотря на то, что Гоку был мертв целых семь лет, все по-прежнему надеялись на него. Он хотел спасти их, потому что это частично его вина, что Буу был возрожден, но это было не его место. Уже нет. Гоку был мертвым. Это не его дело защищать живых, поэтому его воспоминания о жизни были забраны. Гоку не мог больше позволить всем снова зависеть от него. Кто-то еще должен был стать их защитником, их светом надежды. Если бы кто-то этого не сделал, этот мир мог бы когда-нибудь закончиться, как у будущего Транкса. Сколько бы раз Гоку ни думал об этом, он не мог понять, почему Гохан из другого будущего не мог победить андроидов. За тринадцать лет он должен был бы давно их превзойти, особенно если они были слабее андроидов их временной линии. Менее чем за год обучения, Гохан смог освоить Супер Сайяна и смог ровно сражаться с Селлом, не поднимаясь выше обычного Супер Сайяна. То же самое было и с Транксом, который смог противостоять менее совершенной форме Селла. Итак, что сделало их такими неэффективными в том будущем? Гоку мог только сделать вывод, что это произошло потому, что Гохан слишком зависел от него. Когда Гоку умер в том времени, казалось, что Гохан потерялся и не смог найти себя снова, что также повлияло на Транкса, поскольку Гохан был его мастером. Если бы тот Гохан действительно был уверен в себе и своей врожденной силе, он бы победил андроидов, а не был бы ими убит. Тот будущий Гохан потерпел неудачу, потому что жил в тени отца, несмотря на то, что у него была сила, которая затмевала всех во Вселенной, в том числе и Гоку. Вот почему тогда, на Играх Селла, Гоку решил, что ни на что не бросится, чтобы помочь своему сыну. Даже когда Селл бил и пытал его мальчика, он не вмешивался. Гохан полетит или умрет. Если Гохану было суждено быть убитым Селлом, то он, по крайней мере, умрет в битве, а не в бойне, как беспомощный ягненок. Что несомненно бы ждало их всех после его смерти. Гохану нужно было уметь самостоятельно стоять и защищать этот мир. Ему нужно было без тени сомнения знать, что он лучше всех. Что ему больше не нужен папа, чтобы защищать его. По этой же причине он позволил Селлу съесть боб сензу. Это было и для того, чтобы провести честный бой, и дать Селлу и Гохану понять, что даже на пике своей формы у Селла никогда не было шансов. Правда, имела место и некая косвенная месть. Гоку так же как и Гохан, хотел, чтобы Селл заплатил за свои преступления. Гоку хотел дать Селлу такое же наказание, как и Фризе. Он хотел, чтобы Селл умер в отчаянии, зная, что его «идеальная» сила затмевается ребенком. Для такого эгоистичного ублюдка, как он, это было лучшим и наиболее подходящим наказанием. После того, что он и другие андроиды сделали с альтернативным будущим, он заслуживал страданий. Гоку горько рассмеялся про себя. То, что он сделал с Гоханом, было совершенно бессмысленным. Даже если бы Пикколо не кричал и не обвинял, что он бессердечный, Гоку в конце концов сам вскочил бы, чтобы спасти своего сына. Он не мог быть черствым, как бы он ни старался. Если бы Гоку действительно был бессердечным, он бы хладнокровно реализовал план по вознесению Гохана — позволил бы Селлу убить себя, вместо того чтобы сдаться, и предоставил бы Гохану необходимый триггер. Гоку даже подумал об этом за мгновение до того, как сдаться Селлу. Если бы он погиб, это разозлило бы Гохана и дало бы ему мотивацию, необходимую для трансформации и уничтожения андроида. Так же, как смерть Курилина подтолкнула Гоку против Фризы. Но Гоку не мог этого сделать. Может Гохан и смог бы трансформироваться с таким триггером, но Гоку не мог заставить своего сына испытать такую ​​боль. Не намеренно. Кроме того, его смерть могла бы иметь обратный эффект. Зрелище, что их свет надежды погас, скорее всего сломило бы всем мотивацию. Это определенно произошло, когда Селл действительно убил его. Почему Гоку все еще думал об этом? Это было бессмысленно. Это было еще более бессмысленно, поскольку он был сейчас воскрешен. Было странно и иронично, что все они видели в нем надежду, когда именно он принес большую часть зла в их жизнь. Без него большинство его друзей жили бы гораздо более мирно. — Вот почему ты не хотел возрождаться? — прошептал Гохан, вырывая Гоку из его размышлений. — Потому что мы слишком сильно на тебя давили? Ты хотел, чтобы я и другие пошли и позаботились о себе? Гоку выпучил глаза от шока и ужаса.  — Конечно, нет! Всегда полагаться на меня — это не здорово, но причины, по которым я хотел остаться мертвым, были теми причинами, которые я назвал. — Ты считаешь себя причиной того, что Земля постоянно была в опасности? — сказал Гохан. Гоку кивнул.  — Половины того, что случилось с этим миром, не произошло бы, если бы меня здесь не было. Я мог спасти мир, но по большей части я просто убирал нечаянно созданный беспорядок из-за меня же. Гохан пристально посмотрел на него.  — Это то, как ты видишь себя? Как проклятие? Гоку посмотрел в небо, не в силах смотреть на сына.  — Иногда… да. — Это эгоистичный образ мышления, — Гохан покачал головой.  Гоку в замешательстве моргнул. — Возможно, из-за тебя случилось что-то плохое, но это не перевешивает то, что ты значишь для меня. Для всех нас! — сказал Гохан, повышая голос. — Разве ты не видишь, что ты гораздо больше, чем просто защитник этого мира! Что люди, которых ты оставил, видели в тебе нечто большее. Друга, мужа и… отца. — Вот почему я ушел, — сказал Гоку, сбитый с толку словами Гохана. Гохан уставился на своего отца.  — Ты действительно этого не понимаешь. Ты действительно настолько слеп. Гоку вздохнул и почесал затылок.  — Я не знаю, что тебе сказать. Я понимаю, что вы все заботитесь обо мне, но это не имеет большого значения, если мир будет разрушен из-за кого-то, кто имеет что-то против меня. — Так ты собираешься убить себя? — с горечью спросил Гохан. — Что? — спросил Гоку в полном недоумении. Это был последний вопрос, которого он ожидал. — Ты собираешься убить себя? Ты рассматриваешь свою жизнь как проклятие для нас, тогда ты, должно быть, снова хочешь умереть? — холодно заявил Гохан. Гохан по сути был прав с этим замечанием. Если Гоку искренне верит в то, что говорит, он снова должен умереть или, по крайней мере, покинуть планету, чтобы обеспечить безопасность всех. Все же… — Нет, я не хочу умирать, — ответил Гоку. — Почему? — резко спросил Гохан. — Потому что… потому что я хочу провести потерянное время со своей семьей, — ответил Гоку. — Я понял это, когда увидел тебя и Готена. Видя, как ты так сильно вырос, и… я не принимал в этом никакого участия. И увидеть ребенка, которого я никогда не встречал или даже не знал о его существовании. Первые шаги, его первые слова… Я так много пропустил. Я не хочу больше скучать, — Гоку без юмора улыбнулся. — Думаю, как бы благородно я ни старался вести себя, я действительно эгоистичен. Даже если я — проклятие. Даже если я принесу разрушение в этот мир. Я хочу снова быть со своей семьей. Лицо Гохана смягчилось.  — Может быть, это эгоистично, но мне все равно, — сказал Гохан, — Меня не волнует, придет ли один из твоих старых врагов для мести. Мне все равно, если из-за тебя наступит конец света. Я просто хочу, чтобы мой отец был рядом со мной и… Готен заслуживает отца… а мама заслуживает своего мужа. Мы заслуживаем быть семьей. Гоку заморгал, чувствуя, как его глаза увлажняются. Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.  — Я тоже этого хочу. Больше всего на свете. Гохан внезапно протянул руки и схватил его, заключая в крепкие объятия. Объятие было намного сильнее, чем то, в потустороннем мире, когда Гохан думал что это их последнее прощание. И Гохан похоже не торопился отпускать. Было почти больно, но… Гоку не возражал. Фактически, он не хотел, чтобы его отпускали. — Я так по тебе скучал, — прошептал сын ему на ухо. Гоку поднял руку и снова обнял.  — Я тоже скучал по тебе, сынок. Так они и стояли, пока Чи-Чи не позвала их на ужин.