Рубиновая омела

Драко ожидал скрипа, который сразу же выдал бы незваного гостя, но дверь поддалась беззвучно. Это было так неожиданно, что ему пришлось задержать дыхание, настолько комната была маленькой и тёмной. Один лишь ночник в форме медведя освещал то, до чего мог дотянуться его тусклый свет. Это явно была её магловская комната в Лондоне. Односпальная кровать, на которой сейчас спала девушка, письменный стол, нагруженный книгами и кресло-качалка напротив. Комод. Ещё был комод, к которому Малфой сразу же подошёл, чтобы как-то отгородиться от Грейнджер. Обстановка была настолько интимной, что он почувствовал себя подглядывающим извращенцем. Гермиона спала уткнувшись в подушку и подтянув к себе колени. Ничто не выдало ей присутствие Драко, и он был рад этому. Сколько прошло уже времени? Минута? Десять? Он стоял в углу, словно провинившийся мальчишка. «Я и есть провинившийся», — прозвучало в голове. Сердечная мышца работала на износ, перекачивая кровь по горячему телу. Малфою казалось, что у него температура, настолько его лихорадило. Шаг, второй, и он у её ног. Он всегда будет оказываться здесь? В миг, когда настолько херово, что ничего не остается, только найти Грейнджер, упасть в ноги и просить, умолять о помощи? Что ему делать? Драко повертел головой, взгляд зацепился за шерстяной плед на кресле. Ему стоило только наклониться, чтобы поддеть его пальцами. Глупый розовый цвет, как и сама Грейнджер. Нелепая, неказистая идиотка с очаровательными глазами, мелкой россыпью веснушек и потрясающим смехом. Драко стоял над ней и пытался подобрать слова пообиднее. Не смог. Искал в своём ядовитом лексиконе выражения поотвратнее. — Чтоб тебя… — прошептал он. Накрыл голые ноги и потянул плед вверх, чтобы укрыть её до плеч. — Мам, ещё немного… — неразборчиво сорвалось с её уст. Малфой хотел провалиться под землю. Он не смог бы выдавить из себя и слова, если бы девушка открыла глаза и увидела его. Затаив дыхание, он сделал шаг назад и ногами упёрся в кресло. «Просто уйди.» «Развернись и беги из этой насквозь пропахшей ею комнаты.» «Какой же я кретин!» — сдался он и опустился в кресло, уверив себя, что просто тихо посидит здесь, пока не перестанет болеть в груди. Пока не отпустит. Малфой остался до утра. Записывал в свою память её спокойное дыхание, то, как она ворочалась во сне. Зачем нужна ему эта информация, он пока не разобрался. Сейчас в нём бушевали два протестующих лагеря: один готов помочь Малфою задушить её, прекратив мучения, а второй — насильно заставлял просто смотреть. Драко ушёл так же тихо, как и пришёл. Помчался подальше от этого места, от её двери, от её комнаты, от её спокойного дыхания во сне. От самой Грейнджер. В следующий раз его взгляд поймал фигуру Гермионы в это же утро, на завтраке. Драко понятия не имел, узнала ли она о том, что он был в её комнате, но вот очевидность вторжения в её жизнь уже давно была ясна. Сама же Грейнджер по-прежнему не смотрела в его сторону. Вполне предсказуемо. Вторая попытка поговорить случилась на следующий день. Тот же коридор восьмого этажа, та же дверь, ведущая в её комнату, то же беззвучное проникновение. Сердце вновь убивалось, бешено качая кровь. Шаг вперёд. Навстречу. Она не спала. Ловила его взгляд на себе. Драко чувствовал, как в ней росла паника, с какой силой Грейнджер сдерживала себя. Малфой подошёл ближе, заполнив своей аурой всю маленькую комнату. Ей нечего бояться, он пришёл исповедаться. Он заметил, как мелко задрожал лист, что держала девушка. Драко сделал шаг назад, поднял руки вверх, как бы говоря — «я пришёл с миром». Ебланская отговорка. — П-привет, — ему следовало бы сначала прочистить горло. Кончик палочки нацелился прямо в лицо слизеринца. Он даже не заметил, когда она выхватила её. С ней Драко терял сноровку, терял всё, что создавалось годами. — Ты не сделаешь мне больнее, чем сейчас, — он коснулся ладонью свитера, там, где стучало сердце. Драко заметил, как напряглось её лицо, буквально слышал, что Грейнджер сомневалась. — Зачем ты ходишь сюда? «Догадалась.» — Хочу поговорить, — он прошёл вперёд, не дав ей шанса возразить. Парень сел в кресло напротив неё. Оно низкое, явно детское. Гермиона положила палочку рядом. Видимо, на тот случай, если передумает и решит бросить в него каким-нибудь заклинанием. — Я думала, ты всё мне сказал. Точнее написал… Драко вздохнул. Конечно, она будет говорить о том, что прочитала. — Грейнджер, ты не должна была этого видеть, — он старался говорить ровным тоном, но чувствовал зарождающуюся злость. — Да, можно было и не читать. Это всё, — она указала пальцем на себя, а затем на него, — было ошибкой. — Я ведь стараюсь! — рявкнул Драко и увидел, как она вздрогнула. Чуть спокойнее добавил: — Я стараюсь всё исправить, Грейнджер… Минуту они сидели в молчании, и Драко ненавидел эту тишину. Ему бы встать, уйти и всё забыть, как страшный сон. Но реальность страшнее. Он не мог без неё, не мог обойтись без наркотика, на который уже основательно подсел. Долбаный наркоман в поисках дозы. Драко решил, что не станет больше молчать. Достаточно. Надоело. Его кость в горле с гравировкой «прости» готова выбраться наружу. Малфой не остановил свой рассказ, даже когда заметил, что её нижняя губа затряслась, и Гермиона поспешила укрыться. Ему не нужно было видеть её лица, чтобы понять — она плакала. Всю его долгую речь Гермиона прятала лицо в своих коленках, подобрав их к груди и склонив на них голову. Драко говорил обо всём, с самого начала. Про её смех, про его отношение к маглам и воспитание, про то, как горит его нутро из-за желания просто сидеть с ней рядом. Ему впервые так легко кому-то признаваться в своих секретах. Малфой вывалил на Грейнджер всё, даже не задумываясь о том, выдержит девушка или нет. Всё пополам. Бери его боль и живи с ней, а он сделает то же самое. Прожует стекло до мелкой крошки, глотая его вперемешку с кровью. Гермиона потёрла глаза, приняла более расслабленную позу. Глубоко вздохнула, будто это могло помочь освободиться от чего-то тяжёлого внутри. Посмотрела в холодные серые глаза. Драко смотрел в ответ. «Мерлин, прошу, смотри на меня всегда…» — Что ты предлагаешь НАМ делать? — наконец озвучила Грейнджер. Драко словно обжёгся об эти слова, потому что совершенно не рассчитывал на её милость. А это была именно она. Гермиона поистине невероятна. — Просто… давай попробуем быть рядом…

***

Вначале их решение казалось по-идиотски нелепым — два настолько разных человека словно приклеились друг к другу. В чужих глазах они словно сиамские близнецы. Рядом на завтраке и на занятиях, вместе готовились к ЖАБА в библиотеке, в гостиной Слизерина — сидели в разных креслах и читали каждый своё, но так же не отходя друг от друга далеко. Гермиона приходила даже на тренировки по квиддичу. Драко не переступал черту. Он дал слово, что и пальцем её не тронет, ему достаточно того, что Гермиона в радиусе его взгляда. Сердце грела даже возможность оставаться с ней. Шепотки ползли сразу, как только новая парочка, неизвестно кем приходящаяся друг другу, появлялась на горизонте. Малфой поражался её способностью игнорировать окружающий мир, а Гермиона шутила, что тренировалась на нём, когда-то его слова были похуже теперешних. Но как быть самому Малфою? Он никогда не был в её шкуре, всегда стоял на той стороне сплетен, с которой они и начинались. Он был в замешательстве. Обстановка накалилась, когда он возвращался из душа в гостиную и услышал обрывок чьих-то слов. Это был Кассиль Грин, парень с его курса. — …не смеешь здесь сидеть, это моё место, грязнокровка! Малфой остановился в проходе, и все, кто наблюдал за Грином и Грейнджер, замолкли. В помещении повисла тяжёлая тишина. — Тебе мало места, Кассиль? — Драко прошёл вперёд, прямо туда, где сидела Гермиона на, так называемом, «месте Грина». Он дотронулся до её плеча, безмолвно поприветствовав. Шёпот раздавался отовсюду. Грин скривил губы в отвращении. — С каких пор ты поменял своё отношение к этой… — он замешкался, поняв, что при Малфое теперь стоило подбирать слова, — этой… девке? — С тех самых пор, когда тебя это не должно ебать! В этот раз ситуацию спас Забини, пошутив: «представляю, что будет на выпускном, когда все нажрутся!». Грин в ярости развернулся и ушёл, а Драко поймал себя на мысли, что с удовольствием бросил бы в него Круцио за все те слова, которые он не успел услышать. Гермиона, не отводя взгляда от страниц учебника, улыбнулась. В выходные выдалась слишком тёплая и солнечная погода, учитывая, что был конец января. Команда закончила тренировочный полёт, и все потихоньку начали расходиться. Драко посмотрел вверх, на трибуну Слизерина. Она там. Сердце сжалось до сморщенного изюма. Малфой знал, как она ненавидела квиддич, но пришла, потому что он попросил. Рядом. Всегда рядом. Малфой оттолкнулся от земли и взлетел вверх. Настроение — по-идиотски прекрасное. Он резко затормозил перед трибунами, круто развернувшись на своей метле, и порыв ветра перелистнул несколько книжных листов. — Тебе повезло, Малфой, что у меня потрясающая память, и я помню страницу, на которой остановилась, — улыбнулась Гермиона, захлопнув учебник. — Я и забыл, как ты любишь хвалить себя, Грейнджер! — Ты уже закончил? — глянув на него, она поднялась с места и бросила книгу в сумку. Сегодня у Драко чересчур хорошее настроение, но что-то явно не давало ему покоя. — Грейнджер, — позвал он. Гермиона заправила прядь волос за ухо, обернулась. Мерлин, сегодня явно его день! — Дай мне руку. — Зачем? — она вышла на небольшую площадку, чтобы приблизиться к висящему в воздухе парню, и протянула ему руку. — Хочу скинуть тебя вниз. — Что ты… Но она не успела закончить. Драко крепко обхватил девичье предплечье и потянул на себя, одним быстрым движением усадив Гермиону на метлу. Рядом с ней он не рассчитывал силу, забывался. Гермиона на автомате обхватила его за плечи, ногтями впившись в форму. — Помню, ты рассказывала, что не умеешь летать. — Нет! Сейчас же отпусти меня, Драко! Малфой в последнюю секунду удержал равновесие. Потому что… не может быть! — Мне стоило раньше посадить тебя на метлу, чтобы услышать своё имя? Одной рукой он обхватил Гермиону и прижал к себе. Обе её ноги оказались на его бедре. В детстве он как-то летал с другом на одной метле, шутки ради, но было гораздо удобнее. Оба парня сидели лицом вперёд, но сейчас же — ситуация совершенно другая. Грейнджер сидела лицом к нему, крепко обхватив его за талию и уткнувшись в сгиб шеи. «Мерлин, как она пахнет…» — Ты же з-знаешь, что я боюсь упасть, Малфой! — зло прошипела она ему в ухо. Он, смеясь, набирал высоту. Драко оказался бы полнейшим неудачником, если бы они свалились вниз. Но нет — он слишком профессионален в полётах. Малфой вылетел за ограждение квиддичного поля. Он наслаждался моментом, ему никогда не было так хорошо. Драко хотел поделиться с Гермионой своим настроением. — Грейнджер, не бойся, просто посмотри. Они зависли в воздухе. Драко крепко зафиксировал ноги на стропах и, освободив обе руки, обнял Гермиону, погладил по спине. Никогда ещё адреналин так не бурлил в его крови. Гермиона сделала вдох и немного выпрямилась. Её глаза были по-прежнему закрыты. Малфой понял, что она старается выровнять дыхание, собраться с силами. «Смешная.» — Боже… — первое, что произнесла Гермиона. — Твой Бог тут ни при чём, — усмехнулся он. Чуть склонившись и крепче прижав к себе Гермиону, Малфой медленно повёл метлу вперёд. Удивительно, что сноровки хватало на то, чтобы делать это без рук. Под ними чернел замок с высокими башнями и башенками, раскинулись горы и поля — они простирались, казалось, до самого горизонта — а вечнозелёные деревья Запретного леса возвышались над землей тёмными пиками. Гермиона была в восторге. Он бы даже добавил, что в диком восторге. Дичайшем. Всё отражалось на её лице; столько сменяющих друг друга эмоций и взгляд, блуждающий вокруг, впитывающий всё, до чего мог дотянуться. — Я никогда не видела Хогвартс с высоты… Это потрясающе, Драко! — имя получилось скомканным, ей явно было не по себе так обращаться к нему. — Я никогда не слышал, как ты называешь меня Драко… Её чернильные зрачки расширились. Через серые глаза она словно заглянула в душу Малфоя. Гермиона не понимала, нравилось ли ей то, что она видела. Драко не заметил, как порозовели её щеки, потому что на них уже давно от холода расцвел румянец. Он просто наслаждался, наблюдал и запоминал. — А ты никогда не обращался ко мне по имени. Малфой подловил себя на том, что скучал по её заматерелой прямолинейности. Между ними истории — на целую книгу. Казалось, что они больше не воспринимают себя отдельно друг от друга. — Оно слишком длинное, — отшутился он, отведя взгляд. Потому что ещё секунда, и Гермиона увидела бы поднятый белый флаг. Он почти сдался в её плен. Драко вздрогнул от вдруг зазвучавшего смеха Грейнджер. «Блядство!» Вот что он ощущал сейчас. Тот самый смех, из-за которого всё и началось. Гермиона смеялась для него, не над ним, и это было лучшим звуком во всём мире. Неожиданно для себя — впрочем, неправда — Малфой ответил тем же. Под ногами разверзлась пропасть, но ему не было страшно. Только не с ней. Весь страх ушёл на второй план, его сменила тягучая нега от того, как сильно напрягался живот от смеха. Он был уверен, что школа видела много историй любви, но их наверняка оказалась бы самой непростой, выжженной болью и обидами.

***

— Смотри, чтобы он не вздумал есть что-то сладкое, — сказал Забини. Было время завтрака. Блейз присоединился к их с Гермионой отшельнической группке за столом и теперь рассказывал, как опасны для Драко сладости. — В том году я чуть было не опоздал, он почти положил конфету в рот! Малфой сразу понял, кто являлся ему другом, когда пришлось выставить напоказ свои «отношения» с Грейнджер. Почти никто не понимал выбор наследника рода Малфоев, которые всегда ратовали за чистокровных. Но ему было всё равно. Блейз оказался единственным, кто откровенно поддержал его. Они вместе напивались, когда Драко было особо тяжело тем летом, да и после, когда Грейнджер ушла. Ещё была Пэнси. Ей было тяжелее всех. Она сторонилась этой троицы, гордость и чувство обиды не позволяли ей даже смотреть в их сторону. — Я поняла тебя, Блейз. Думаю, Драко справится сам. Я ему не няня, чтобы следить за тем, что он кладет в рот, — она улыбнулась, продолжая очищать мандарин. — Вау! — Забини иронично приложил ладонь к сердцу. — Это твоё «Драко» звучит неожиданно. И когда вы успели? — Блейз! — резко одернул его Малфой. К счастью, приятель был не идиотом и с первого раза понял, что не стоило совать свой нос. Гермиона поймала Драко прямо у выхода из Большого зала. Сегодня — день Святого Валентина, и многие собирались в Хогсмид. Атмосфера праздника буквально витала в воздухе. — Сегодня моя очередь, — смущенно выдала она. Драко нахмурился. — Очередь на что? — Веселить тебя, — её тон немного напряг парня. Малфой не любил сюрпризы, но они договорились встретиться в гостиной, чтобы вместе пойти в Хогсмид. Ничего особенного, но он обманул бы самого себя, заявив, что не наряжался. «Я всегда так хожу!» — подумал он, глядя на себя в напольное зеркало. Любимый цвет — чёрный. Такой же, как его внутренности и мысли — сжирающие. Когда-нибудь это изменится? А он — сменит цвет? Ответа Драко не знал. Ещё раз глянув на себя в зеркало, он смахнул несуществующие пылинки с чёрного пальто, раскрытого нараспашку, с чёрных же свитера и брюк. Словно ворон. «Не превратиться бы в Снегга!» — мысленно усмехнулся он и вышел из спальни. Она уже там. Ждала его, смотрела по сторонам, словно маленький потерявшийся щенок. Драко ощутил внутренний толчок, подумав, что она выглядела мило. Грейнджер взращивала в нём чувства, которых он не понимал. Они абсолютно точно разные. Гермиона — в белой куртке и бежевых джинсах. А на ногах — молочного цвета… «Что это? Валенки?» Малфой был уверен, что эта какая-то странная магловская обувь. Он впервые видел валенки из замши, обитые по краю мехом. Заметив Малфоя, Гермиона вскинула брови. — Мерлин! Насколько мы с тобой… — Разные, — закончил Драко её фразу. Ей бы обидеться, уйти, но уголки её губ поползли вверх. По пути к Хогсмиду Малфой пару раз не позволил ей упасть, вовремя ловя за капюшон. — Либо ты настолько неуклюжая, в чём я и так не сомневаюсь, либо твоя обувь полная чушь! — и это прозвучало не как какая-то колкая фраза. Малфой стал слишком мягок к ней. — Это угги, они рассчитаны на то, чтобы согревать! — Или убивать, — мрачно вставил Малфой. — Маглы такие странные… Брошенная фраза вдруг закрутилась в его голове как волчок. Он только что упомянул маглов и не закатил при этом глаза, не слышалось даже нотки гнева. Странное чувство. Он был к этому не готов. Они прогуливались среди ярмарочных палаток, вокруг которых кружили школьницы, пытающиеся незаметно прикупить флакончики с амортенцией или заколдованные сладости. Драко шёл немного позади Гермионы, позволяя ей свободно подходить к прилавкам и рассматривать товары. С ней было легко, даже когда они молчали. Малфой выхватил из толпы фигуру Гермионы. Явно что-то купив, она уже спешила к нему от торговой палатки. — Я сразу подумала, что это мы. Смотри! Гермиона что-то рассказывала, когда крутила перед его носом чёрное и белое сердца, но Драко было всё равно. Он ничего не слышал после её «мы». Как до такого дошло? Что вообще значило это «мы»? Они договорились просто общаться, не называя это дружбой и, тем более, любовью. Как у неё получалось, так легко говорить о «них»? Называть его по имени? Как ей удалось простить его? Малфой понятия не имел, что происходило с его жизнью. Достаточно ли ему просто смотреть на то, как она жила? Что будет дальше? Так далеко он ещё не заходил. Всё поломалось давным-давно, и Драко перестал планировать жизнь. В их ситуации — это плохая идея. Гермиона вновь шла впереди, улыбалась всем подряд. Драко плёлся позади и чуть не клокотал от злости. Имел ли он право на её улыбку? Имел ли право злиться, если она была направлена не на него? Вопросы всё росли, накапливались, не находя ответов. Грейнджер остановилась возле небольшой компании младшекурсниц, которые окружили гадалку. Старая ведьма в острой шляпе несла какую-то околесицу, а молодые девушки вздыхали, прикрывая рты. Драко отошёл в сторону и, прижавшись плечом к стене магазинчика, наблюдал, как его спутница наслаждается днём. «Какого чёрта, Грейнджер, ты подошла к ней?» Ведь она абсолютно точно не любила предсказания. Чего стоили уроки Трелони. У них с ней были вечные споры. Когда очередь дошла до Гермионы, она неловко обернулась, встретившись взглядом с Драко. Смущенно улыбнулась. «Мерлин, Грейнджер, приди в себя!» — смеялся он про себя, качая головой. — Грязнокровка! Словно гром среди ясного неба. Для Драко было так неожиданно услышать, с какой злостью из уст ведуньи вылетело «грязнокровка», что он неосознанно сделал шаг вперёд. Этот выкрик старухи привлёк многих шатающихся по маленькой площади, настолько громко это вышло. — Что? — в замешательстве спросила Гермиона. — Я не обслуживаю грязнокровок! Гореть! Ты будешь гореть в ад… Малфой появился рядом с Грейнджер так быстро, что можно было подумать, будто он использовал аппарацию. Положив на плечо девушки руку, он с яростью посмотрел гадалке в лицо. — Идём… И она пошла, доверившись Малфою. Он просто вёл её вперед, пока они не уткнулись в двери старого паба. Настроение Гермионы было испорчено подчистую. — Выпьем? — предложил он, открыв перед ней дверь. Гермиона качнула головой и неестественно улыбнулась. «Нет, Грейнджер, только не так!» Бар был полупустым, явно не из лучших. Драко бы точно не зашёл сюда, будучи один. Но не в этом положении, когда Гермионе нужно было хоть где-то укрыться и немного расслабиться. Сливочное пиво и огневиски возникли перед ними сразу после заказа. Гермиона сняла шапку и положила рядом с собой. — Всё в порядке, честно, — начала оправдываться она, стаскивая с себя куртку. — Я знаю, что нет, — Драко не знал, что говорить в таких ситуациях. Он не умел утешать. — Так будет всегда, Малфой. «Вот чёрт!» Её тон и то, как она обратилась к нему, заставили задохнуться от неизбежно тяжёлого надвигающегося разговора. — Она права, — продолжила Гермиона. — И это не изменить. Всегда будут те, кто ненавидит маглорожденных, всегда будут другие, — она посмотрела на него с какой-то надеждой. — Мне плевать на их мнения, мне важно, на какой ты стороне… Хотел бы он знать ответ. Малфой точно знал лишь одно — его ненависть к грязной крови не распространяется на неё. Только не на неё. Грейнджер другая, даже если в ней текла грязная кровь. Убеждал ли он себя в этом или так всё и было? — Я буду убивать за тебя, Гермиона… Вот и всё. Заебало. Его всё заебало! Драко так устал извиваться под натиском общества, что вот такая простая посиделка с Гермионой в отвратительном дешёвом баре казалась ему остановкой времени. Она целитель. Она смерть. Нельзя уйти, а остаться ещё сложнее. Приходилось прорываться через дебри взглядов, слухов, упрёков и ебучей ненависти. «Заебало…» — Я убью каждого, кто будет против, — повторил он. — Потому что нам суждено быть вместе, ты же знаешь, да? Мы справимся? Гермиона накрыла своей ладонью его плотно сжатый кулак. Ласково, едва касаясь. Она губительна для него. С ней его дракон прекращал извергать огонь. Грейнджер словно укротитель, нашедший способ без хлыста приручить зверя. Весь оставшийся вечер они старались игнорировать ту дерьмовую выходку ведьмы. Они напились и сорвали голоса от смеха. Драко даже вызвал своего домового эльфа Тинки, чтобы доказать Гермионе, что эльф свободен и работал у него по доброй воле. Уронив голову на кулак, он улыбался, наблюдая, как Гермиона общалась с Тинки. — Тинки, я никогда не видела таких симпатичных эльфов! — Юная леди очень добра! — тонкий голосок эльфа казался смущённым. — Так, Грейнджер, думаю, тебе хватит, — хохотнул Драко, отодвигая от неё стакан. Уличный воздух бодрил. Малфою казалось, что они сидели в пабе целую вечность. Уже на подходе к школе Гермиона остановила его. Её рука вытянулась вперёд, ладонью вверх. — Это тебе, — сказала она. Драко потянулся к белому стеклянному сердцу, которое переливалось внутри светлым жидким перламутром. — Оно волшебное. Если потрясти и подумать о том, кто тебе дорог, то можно увидеть этого человека. «Дурочка, я могу просто подойти к тебе!» — То есть, мне всегда будет являться Филч? Вновь её смех. Услада для ушей. Потрясающий звук. — Пойдем вместе на ужин? — спросила Грейнджер уже на пороге в гостиную. — Я думал, ты поняла, что мы всегда вместе на ужин ходим, — ответил он и заметил, как к ним шёл Забини. — Я пойду переоденусь, — она ушла, оставив парней наедине. — Драко! — налетел на него мулат. — Думаю, тебе стоит сегодня избегать встречи с Грином! Драко никогда никого не избегал — и не собирался. — Чего? Когда это я кого-то избегал? — спросил он. Забини, склонив голову на бок, вскинул брови. — Ладно, не считая Грейнджер… — Грин нажрался и буянит. Ваша стычка с ним… Тебе не стоит попадаться ему на глаза. Ты же знаешь, он играет по-чёрному. У Малфоя вдруг что-то оборвалось внутри. — Мерлин! Он в гостиной? — он не дождался ответа. «Какого черта, Блейз, ты не сказал раньше!» Страх сейчас — естественная реакция организма. Это вполне нормально. Когда боишься чего-то определенного… Да, страшно, но совсем иначе. Бояться же неизвестности, того, что за ней последует — невыносимо. Драко боялся за Гермиону. Первое, что он увидел, когда влетел в гостиную — вспышка. Слева направо. Прямо туда, где стояла Грейнджер, ловко блокируя заклинание. Она растрёпана, будто скатилась с горы, цепляя собой ветки. — Экспеллиармус! — Малфой в одно мгновение выбил палочку из рук Кассиля. Никто не ожидал, что Драко здесь появится. Он загородил спиной Гермиону. — Малфой, какого хуя? Ты прервал нашу дуэль! — Кассиль попытался поднять свою палочку, но не успел. Она резко влетела в руку Драко. Замолкли все. — К-как ты это сделал? — испуганно пробормотал Грин. Малфою не нужно ничего объяснять. В нём слишком много секретов. Использовать невербальную магию его учила тётка, пока не сошла с ума. Не обращая никакого внимания на Грина, он повернулся к Гермионе и осмотрел её с ног до головы. Когда до него дошло, Драко зарычал и развернулся обратно. — Ты её трогал? — его тон обжёг всех присутствующих. Сердце металось в агонии. Малфою нужно перестать думать и начать считать свой бешеный пульс. Не вышло. Голова отказывалась думать здраво, только назло подбрасывала самые страшные варианты дальнейших событий. Богатая фантазия — его оружие. И он направил её на Грина. — Я всего-то задел её плечом! Никто не будет трогать твою гряз… Он не закончил, потому что был сбит с ног сначала заклинанием, которое вновь не было произнесено вслух, а затем кулаком прямо в нос. Драко с рёвом накинулся на него и начал наносить удары обеими руками. Он чувствовал, как его пытались оттащить. — Мерлин, Драко, ты его убьёшь! Он и вправду хотел это сделать. Сделать с каждым, кто прикоснется к ней и назовёт грязнокровкой. Старой ведьме он не сказал ни слова, но не сейчас, когда градус кипения перебежал выше, чем следовало. Забини и Тео удалось обхватить Малфоя за руки и стащить его с Кассиля. Драко сбивчиво задышал. — Ещё хоть один из вас прикоснётся к ней, назовёт грязнокровкой, я клянусь — кулаками не ограничусь! Он обернулся только для того, чтобы увидеть огромное разочарование такой праведной Грейнджер. Но нет. В её взгляде что-то большее. Страх. За него? Гермиона схватила его за рукав и потянула за собой. Драко перебирал ногами, но не видел дороги, не разбирал, куда его вели. Остановился только тогда, когда девушка пихнула его в грудь, и он почувствовал под собой что-то мягкое. Они вновь в её маленькой спальне. Он смотрел перед собой, смотрел, как тряслись его руки. Костяшки сбиты в кровь. Или это кровь Грина? Он не знал. — Драко! — тихо позвала она. — Драко, посмотри на меня. Она сидела перед ним на коленях. Он потянулся к её лицу, резко схватил за подбородок и покрутил из стороны в сторону. — Он тебя не бил? — собственный севший голос он не узнал. — Нет, не бил. Драко! Ей совершенно точно нечего сказать. Он видел в её глазах, как она пыталась подобрать слова, но не выходило. Он сделал это за неё. — Ты боишься меня? — Да… Это честно. — Я никогда в жизни больше не сделаю тебе больно, слышишь? — он убрал свою руку, заметив, что запачкал её лицо. — Прости… За кровь или за всё, что было. Малфой не знал. Наверное, за всё вместе, если бы это было возможно. Она села рядом и положила голову на его плечо. Молчание никем не прерывалось. Они вдвоём смотрели на плакат какой-то магловской группы. Может, потом он спросит, кто это, но — явно не сейчас. Не время. Гермиона поднялась, взяла его за воротник пальто и потянула на себя, чтобы он тоже встал. — Обними меня. Драко нахмурился, посмотрел на свои руки. На белоснежный пуховик девушки, и вновь на свои руки. — Я весь в крови и весь грязный, — тихо ответил он ей. — Я тоже грязная, Драко… «Не смей так говорить!» — осталось при нём. Малфой резко прижал к себе Грейнджер. Так крепко, будто боялся, что она исчезнет. Вдыхал её аромат. Поцеловал в макушку и замер. Он обещал, обещал ей не прикасаться к ней. Только не в этом плане. Малфоя обожгла горячая ладонь Гермионы. Он почувствовал, как её рука, забравшись под свитер, прошлась по животу, медленно заскользила вверх. — Гермиона, я… — Хочу, — подняла взгляд. — Хочу тебя… Он думал, что это был только плохой день, а не плохая жизнь…