Dancing through the storm

— Надо же было ему назначить встречу именно на сегодняшний день, — ворчал на заднем сидении Орландо, кутаясь в мягкое бежевое пальто — холода не спешили покидать Флоренцию. Хиро, сопровождавший шефа в роли помощника и водителя одновременно, покосился на того в зеркало заднего вида и тихо вздохнул. Он как никогда был согласен с Рицци в его праведном возмущении, но ситуация не располагала к излишней привередливости. Именно поэтому, вместо того, чтобы 29 декабря готовиться к встрече Нового года и заслуженно отдыхать, мужчины вынуждены были ехать на встречу с Маццони, загоревшегося возможностью лично познакомиться с молодым главой семьи Рицци. Джованни, как и подобало его статусу, разместился с помпой в центре города, в отеле прямо на Соборной площади. Именно там сейчас вовсю кипела жизнь, пестрела праздничная ярмарка, и Миямото, пытаясь проехать по запруженным улицам, последними словами про себя проклинал и праздники, и туристов, и Эллиа заодно с этим идиотским Джованни Маццони. Тем более проклинать было за что. Если уж Рицци, вытащенный из объятий своей драгоценной Леоне, всё утро был не в духе и бухтел на заднем сидении, то ему просто сам бог велел предаваться гневу и унынию. Потому что случившееся накануне он не мог назвать никак иначе — только рождественским чудом, хоть Рождество и миновало. Впрочем, в первые минуты он больше ставил на рождественский кошмар. Вчерашним вечером, вернувшись из магазина с кучей продуктов, молодой человек обнаружил дверь квартиры открытой, а в самой квартире — Еву, спокойно, словно у себя дома, хозяйничающую в его кухне.       События последних месяцев и сопровождаемые постоянными лекциями занятия в тире под руководством Манкини сделали Хиро осторожным и собранным, и открытая дверь ему не понравилась. Следов взлома заметно не было, но утешения японцу этот факт особо не приносил — за время учёбы в университете и сейчас, работая бок о бок с семьей экс-мафиози, он знал десятки историй о не слишком чистоплотных домовладельцах, не брезгующих раздавать дубликаты ключей направо и налево за хорошие деньги. Рука на автомате дёрнулась к внутреннему карману куртки, нащупывая притаившуюся там беретту. После одной особенно удавшейся тренировки на стрельбище Пьеро затребовал у Орландо выходной для Миямото и отвёз того в Гардоне-аль-Тромпию. Именно там находился крупнейший завод оружейной фирмы, и благодаря связям Манкини их пропустили прямо на производство и разрешили опробовать каждый приглянувшийся образец. В итоге после долгих споров Хиро остановился на Беретте Нано. Сильно ею не постреляешь, поскольку в первую очередь модель предназначалась для самообороны — но потянуть время малышка вполне позволяла. Скинув ботинки и взведя курок, мужчина тенью скользнул в квартиру и осторожно двинулся на матовый свет, льющийся из кухонной зоны. Тень неизвестного посетителя скользнула к холодильнику, и Миямото, как раз подобравшийся туда же, резко, без единого звука вынырнул из засады с пистолетом наготове и застыл. И девушка напротив тоже застыла, и испуг вспышкой выстрела промелькнул в тёмных глазах. Впрочем, Скай оправилась быстро — гораздо быстрее него самого, фыркнула и выдала: — Эт-то что-то новенькое, якудза! Приступом паранойи накрыло? И вдруг резко вздохнула, оказавшись в крепких объятиях мужчины. Хиро был таким высокими, что миниатюрная Ева буквально утонула в его хватке. Любого другого за такую выходку ждала бы неминуемая смерть, но только не Миямото. Скай не растерялась и вцепилась в него ничуть не слабее, внутренне ликуя. Она готовилась к очередному раунду битвы за Хиро, а в итоге всё решилось само собой. Успокоившись, японец выдохнул в пахнущие пряными травами шелковистые волосы брюнетки. — Как ты здесь оказалась? А если бы я выстрелил, что тогда? Безумная! — Приехала на праздники, якудза, мне, знаешь ли, тоже бывает одиноко! А тут ты стволом размахиваешь направо и налево. — А как в квартиру попала? Я уже подумал, что Ноябрь на кой-то чёрт явился по мою голову. Ну, или прислал одну из своих шестёрок. — Взяла у владельца ключи, заодно припугнула, чтобы больше никому не смел давать. — Даже не знаю, смеяться мне или плакать, — вздохнул мужчина и отстранился. Девушка разочарованно заворчала, вызвав этим звуком тонкую, едва заметную улыбку на губах Хиро. — Что-то не так? — Сам знаешь, что не так! Ты обещал подумать, но затянул с этим процессом, вот я и приехала за твоим положительным ответом. — Почему мисс Скай считает, что ее ожидает именно такой ответ? — Потому что другого мисс Скай не примет, — насупилась Ева. — Нет, правда, Хиро, что не так? Скажи, в чем проблема? — Хорошо, — еще глубже вздохнул молодой человек и пригласительным жестом указал гостье на диван. — Я заварю чай, и мы поговорим. Девушка устроилась на черных мягких подушках, внимательно наблюдая, как Миямото плавным, уверенным движением достает из шкафчика строгие белые чашки, чайник, как отмеряет ему одному ведомую порцию заварки и ждет, когда закипит вода. Он стоял спиной к ней и казался совершенно спокойным, и только немного напряженная линия плеч говорила о том, что Хиро собирается с мыслями для разговора. И Скай впервые в своей жизни страшилась грядущего разговора — происходящее в голове и в сердце этого мужчины так и осталось для неё чем-то совершенно непостижимым. В конце концов, не найдя более причин оттягивать начало беседы, мужчина присоединился к Еве на диване и протянул приятно пахнущий чай. Девушка, непривычно тихая, забрала чашку у него из рук, случайно коснувшись его странно прохладных пальцев — и это несмотря на огненно-горячий фарфор, который он держал секунду назад. Тишина обжигала не хуже чая, и брюнетка, в ожидании разговора, неуютно поерзала на диване, садясь поудобнее. Хиро, еще пару долгих минут помедитировав над плавающими в кружке чаинками, вздохнул и начал.        — Ева, я, хм, — молодой человек поджал губы и решительно встряхнул головой, поворачиваясь к собеседнице, и Скай впервые заметила не просто тень эмоций в обычно спокойных темных глазах, а целый пожар. — Не буду я ходить вокруг да около! Я много думал о нас с тобой, просчитывал разные варианты развития действий, и ни в одном из них мы не были счастливы вместе — по крайней мере, целиком и полностью. Но потом в один прекрасный день я взглянул со стороны на Мишель и Орландо, и понял, что жизнь — это не математическое уравнение. Невозможно проверить все комбинации с максимальной точностью, всегда остается шанс погрешности. И если ты не передумала… — Никогда! — выпалила Ева, подавшись ближе к мужчине. — Никогда не говори никогда, — Хиро отставил свою чашку на стол, забрал напиток у девушки — а потом Скай даже не успела понять, что произошло, когда его губы накрыли её в требовательном, жестком поцелуе. Он целовал её с такой страстью, какой она и не подозревала в вечно холодном и закрытом мужчине, и в первые мгновения даже растерялась, пытаясь собрать разлетевшиеся взбудораженной стаей мысли. Только одно билось в подкорке мозга — она победила, теперь он принадлежит ей и только ей одной и горе тем, кому придёт в голову идея разлучить их! Миямото оторвался от неё — сделать рваный вдох, и доли секунды хватило, чтобы Ева перехватила инициативу. Толкнув его на спину, девушка оседлала бёдра Хиро, и теперь пришла её очередь сводить с ума брюнета поцелуями. Чай допивать они уже не стали.        — Хиро! — А? — очнулся мужчина. — О чём ты так усиленно думал, что пропустил поворот на парковку? Навигатор уже третий раз тебя просит развернуться! — Орландо подозрительно прищурился. — Прости, плохо спал. Сейчас, кажется, если здесь повернуть направо, то мы сможем въехать с другой стороны. Разворачиваться в такой толпе — не самая лучшая идея. — И почему же ты плохо спал? — Чаю перепил, — ответил невозмутимо брюнет и сосредоточился на карте, чтобы не пропустить нужный поворот.              На стойке ресепшна их уже ожидали. Маццони с вечера предупредил о визите Рицци, и молодая женщина так усердно кланялась итальянцу и его помощнику, что Орландо подумал, как у неё ещё поясница не отвалилась. Когда двери лифта наконец отрезали мужчин от услужливой регистраторши, шатен расслабился и прислонился к стеклянной стене кабины. Миямото только понимающе хмыкнул.        — Это явно был перебор, — отметил Хиро. — Не то слово, — прикрыл глаза младший Рицци. — Неужели обязательно было кланяться миллион раз? — Мало ли, вдруг ты с первого раза не заметил и не понял, как безмерно её уважение? — Ой, да пошёл ты! — фыркнул Орландо и засмеялся. — Скорей бы уже покончить с этим всем и вернуться домой. — Согласен. Ты взял? — Да. Вчера вечером заезжал Пьеро, подробно проинструктировал и привёз, — Рицци едва заметно похлопал себя по внутреннему карману пиджака. — Хорошо. Будем надеяться, что расчёты Манкини окажутся верными.              Двери лифта с тихим звоном распахнулись, открывая огромный, сияющий позолотой холл с одной только двойной дверью, ведущий в президентский люкс. Молодой итальянец едва заметно поморщился — он ненавидел такую кричаще-безвкусную роскошь. Судя по презрительной морщинке между бровей Хиро, ему тоже было максимально некомфортно в такой обстановке. Но делать было нечего. Помощник уже поднял руку, чтобы постучать, как из-за дверей послышалась итальянская поп-музыка годов восьмидесятых и жутковатые подвывания. Орландо кашлянул, пряча смешок, Хиро захотелось сбежать, но вместо этого он всё-таки постучал в дверь — достаточно громко, чтобы обитатель шикарных покоев услышал. Всё стихло, раздались быстрые шаги и на пороге показался невысокий, сухонький старик, суетливый и растягивающий тонкие губы в нервном оскале — улыбкой назвать эту гримасу у Рицци язык не поворачивался. Увидев посетителей, он восхищённо вздохнул и вцепился в руку Орландо мертвой хваткой. Влажные ладони выдавали волнение и возбуждение их обладателя, и молодой итальянец старался как можно деликатнее прервать столь внезапное рукопожатие.        — Синьор Рицци, какая честь, Dio mio! — захлёбывался словами Маццони, не выпуская руки сына Массимо и тряся её изо всех сил. В конце концов, шатену удалось спасти свою ладонь, и он незаметно вытер её о плотную шерсть брюк, отвлекая собеседника фирменной голливудской улыбкой. — Взаимно, синьор Маццони, взаимно! Это, — он сделал шаг в сторону, открывая старикашке стоящего за спиной брюнета, — моя правая рука, замечательный друг и незаменимый помощник Хиро Миямото! — Синьор Миямото, как же, как же, очень приятно познакомиться! — подскочил к японцу Джанни и затряс теперь уже его руку, а через секунду спохватился. — Что же я, господи боже мой, держу вас на пороге! Проходите, проходите, сейчас позвоню, закажу нам кофе! Вы же не против? — Нисколько, синьор Джованни, что может быть лучше чашечки утреннего эспрессо? — ещё очаровательнее заулыбался Орландо, и старик Джанни совсем растаял. Жестом приглашая посетителей войти, сам он бросился к телефону и быстро приказал принести кофе и лёгкий перекус. Хиро прошёл к креслу чуть в стороне, молодой итальянец грациозно провалился в пышные подушки дивана, напротив на втором диване устроился Маццони, потирая ладони, его лицо по-прежнему искажали волнами пробегающие судороги.        — Итак, синьор Рицци, не буду лукавить, я был очень и очень польщён вашим желанием со мной встретиться! Я знал вашего отца — к сожалению, не так близко, как бы мне хотелось, впрочем, синьор Массимо мало кого подпускает близко к себе, верно? — Всё так, синьор Маццони, — кивнул Орландо, — вы же сами понимаете, хоть сейчас и не принято распространятся о прошлом моей семьи, не так уж легко избавиться от приобретённых с кровью рода привычек. Генетическая память не пустой звук, знаете ли. — Да-да, верно сказано! — в дверь учтиво постучали, и швейцар вкатил в просторную гостиную столик, накрытый на троих, разлил мужчинам кофе и молча удалился, коротко поклонившись. Дождавшись, пока обслуживающий персонал окажется за дверью, Джованни продолжил, понизив для таинственности голос. — Знаете, Орландо, вы в определённых кругах тоже своего рода знаменитость! — Да что вы? — заинтересованно вскинул бровь молодой итальянец. Хиро поспешил глотнуть кофе, чтобы скрыть смешок — такой неприкрытой лестью его начальник уже был сыт по горло и наверняка мысленно с радостью придушил собеседника. — И какого же такого рода? — Ну как же, — Джанни не заметил скрытой в голосе шатена ядовитой насмешки и гордо выпрямился, готовый «просвещать». — Добиться таких впечатляющих успехов за столь короткие сроки и при таких обстоятельствах… — Каких же обстоятельствах, позвольте уточнить? — Рицци чуть подался вперёд, едва заметно — так, что бывший министр и не заметил, продолжая болтать, однако Хиро уловил разлившуюся в воздухе опасность. Глаза Орландо изменили оттенок, потемнели, прожигая Маццони. Брюнет тихо вздохнул, привлекая внимание молодого мужчины, и тот мгновенно сбросил напряжение, расслабленно опустил плечи. — Так интересно узнать! — Только не говорить мне, что вы не в курсе! — покачал головой Джованни. — На вас даже делали ставки, сумеете ли вы без должной многолетней подготовки удержать на плаву такой крупный холдинг!        «А вот это было грубо», — поморщился брюнет, но наследник семьи Рицци только лучезарно улыбнулся, окончательно справившись с раздражением.        — И на что же ставили вы? — Я-то? Конечно же, на то, что вам удастся взять ситуацию под полный контроль. Я кое-что слышал о вашем покойном брате и, если позволите, замечу, что от смены наследника ваш семейный бизнес только выиграл! — Благодарю за такую высокую оценку, синьор Маццони, право, очень лестно! — Не стоит, синьор Рицци, вы заслужили и не такой похвалы! Как же повезло вашей невесте, не высказать словами! Смею уверить, новость о вашей помолвке, облетевшая прессу в это Рождество, разбила немало женских сердец! — Тут я с вами поспорю — мне повезло гораздо больше, — впервые за утро Миямото заметил на лице начальника и друга настоящие эмоции. Глаза потеплели, засияв золотистым мёдом, в уголках губ собрались морщинки-лучики. — Не знаю, женился бы я вообще, если бы однажды судьба не подстроила нашу с ней встречу. — Хм, — промычал многозначительно Джованни, — похоже, синьорина Леоне воистину поразительная женщина, раз уж вы так говорите. Поздравляю от всего сердца с грядущей женитьбой, Орландо! Но время идёт, и у меня, к сожалению, после обеда намечена ещё одна деловая встреча, поэтому позвольте поинтересоваться, какое же дело вас так удачно привело ко мне? — О, сущая безделица! Мы с моей невестой хотели бы в честь нашей свадьбы сделать крупное пожертвование, и долго искали фонд, с помощью которого могли бы осуществить такое вот несколько странное желание.        Чашка в руках Джованни Маццони застряслась так, что тому пришлось приложить невероятное усилие, чтобы не расплескать содержимое и поставить её на стол. Поглощённый паникой, он пропустил момент, когда молодой итальянец скользнул ладонью под ткань пиджака — якобы поправить водолазку, а на самом деле лёгким движением пальца проверяя прикреплённое к внутреннему карману крошечное прослушивающее устройство с повышенной чувствительностью микрофона — последнюю разработку «Технологий будущего», ещё не прошедшую сертификацию для массового производства и внедрения в особые подразделения полиции и служб безопасности.        «Вот заодно и проверим, как оно работает», — заметил Пьеро, когда накануне привёз прибор в особняк Рицци на виа де Барди.        — Что с вами, синьор Маццони? — участливо спросил Орландо — даже чересчур участливо, отметил про себя брюнет. — Может, воды? — Да, пожалуйста, — крякнул Джанни, всё ещё не в силах унять дрожь. — Здесь душновато, вы не находите? — Есть немного, — шатен подошёл к комоду, где стоял графин с водой, и плеснул немного в стакан. За это время он успел отцепить устройство для прослушки с пиджака и прикрепить под слегка выступающую поверхность предмета мебели. Вернулся и протянул питьё старику, и тот с жадностью осушил ёмкость. — Ох, теперь мне немного лучше, спасибо! Так о чём мы говорили? — Мы с моей невестой хотели бы сделать пожертвование в честь грядущей свадьбы. — Но при чём тут я? Или мы говорим о пожертвовании особого рода? — Можно и так сказать, — Рицци немного понизил голос. — Что-то вроде очень секретного пожертвования, ну, вы понимаете? — Думаю, да, — Маццони уже не так сильно трясло, но уголок правого глаза всё равно нервно подёргивался. — Кто, говорите, вас ко мне направил? — Простите, не могу назвать имени, но источник действительно надёжный и не желающий вам зла, уверяю вас! — Что ж, не буду настаивать, дело действительно деликатное. То есть вы уже знаете, о чём конкретно просите? — Безусловно. Вы же согласитесь со мной, что хорошо иметь определённую финансовую подушку про запас? — Не просто хорошо, а замечательно! Но, знаете, прежде чем сделать вам моё лучшее предложение, мне хотелось бы посоветоваться с моими доверенными лицами, если позволите? Когда, вы говорите, ожидается ваша свадьба? — Не раньше апреля, синьор Маццони, поэтому я готов предоставить вам отсрочку. Но всё же прошу вас не тянуть с ответом. — Безусловно, Орландо, я постараюсь принять решение как можно скорее. А теперь, если не против, я бы хотел немного передохнуть перед следующей встречей. Был очень рад знакомству с вами, синьор Рицци! — на этот раз Маццони предпочел не жать руку молодому итальянцу, а просто поскорее проводить к дверям. — И с вами, синьор Миямото, хоть вы и не проронили ни слова за всю встречу! — Синьор Маццони, — кивнул Хиро на прощание, и мужчины покинули номер под аккомпанемент слишком громко захлопнувшейся двери. Многозначительно переглянувшись, они в полном молчании спустились обратно в лобби.       Тем временем Джанни Маццони в полнейшей панике метнулся в спальню, достал из шкафа кожаный портфель и начал судорожно выбрасывать оттуда все бумаги, пока не нашёл то, что искал — древний кнопочный телефон. Трясущимися пальцами он набрал знакомый номер, вслушиваясь в гудки, каждый из которых убивал в нём несколько нервных клеток, приближая приступ истерики. Наконец после пятого или шестого гудка раздался тихий щелчок и женский голос с лёгким акцентом ответил:        — Вас приветствует казино «Лотос», я его управляющая Шу Ланфен. Чем могу быть полезна? — Это я, Джованни Маццони. Мне нужно срочно связаться с синьором Ноябрем. Кажется, у нас проблемы. — Я передам ему вашу просьбу, — спокойно отозвалась китаянка. — Ожидайте, мистер Ноябрь свяжется с вами, как только у него будет возможность.

***

      Этот макаронник умудрился его обойти. Эллиа плеснул в стакан виски и задумчиво уставился на огненный закат за окном. Всё-таки верно говорят все путеводители — таких красок, как здесь, в Монако, он нигде больше не видел. Или это ему только так кажется, потому что он находится сейчас в приюте падре Грау, а не в убогой съёмной комнатушке на окраине? Скрываясь от погони и международного преследования, эфиоп вынужден был часто переезжать и менять документы, в чём ему помогала незаменимая Ланфен, но он так устал убегать. Рано или поздно ему пришлось бы выйти на прямое столкновение с Рицци и Нильсенами, так зачем же тянуть время? К тому же, звонок от Джанни только подтвердил его худшие опасения — компания решила загнать его в угол. Что ж, они должны были тогда предвидеть, что хищник, которому уже некуда отступать, опасен вдвойне. Эллиа бросил взгляд на документы на тумбочке и билеты до Флоренции с пересадкой в Генуе на завтрашний рейс. Наблюдать за финалом драмы всегда интереснее из первого ряда. Он постарается, чтобы конец этой истории вышел максимально эффектным. Длинные пальцы ухватились за один из множества кнопочных устройств и набрали знакомый номер: — Палладино? Подготовься, ты мне будешь нужен в ближайшее время. Смотри, чтобы без хвоста. И оповести Изабель. Пришло время отдавать долги.

***

— Посмотрите, синьорина Леоне, всё ли вам нравится?              Мишель взглянула в зеркало и замерла, как заворожённая. Стилисты проделали великолепную работу, она смотрела на своё отражение — и не понимала, то ли узнаёт себя, то ли нет. Волосы, уложенные локон к локону, искрились золотом в ярком свете ламп, в макияже сочетались теплота теней и румян и броская яркость помады, и девушка чувствовала себя звездой Голливуда как минимум.        — Ну как? — мужчина напомнил о своём присутствии, и Леоне встрепенулась. — Замечательно! Вы действительно мастер своего дела! — Благодарю, синьорина, работать с вами было сплошным удовольствием! — улыбнулся стилист. — Сейчас позову Кьяру, она поможет вам одеться.              Мужчина оставил её в одиночестве, и Мишель снова взглянула в зеркало, пытаясь запомнить себя такой. После возвращения из театра эта она навсегда канет в лету, останется только в её собственной памяти и в памяти самых близких и дорогих людей. Хотя об их с Орландо помолвке уже было объявлено официально, тем не менее, сегодня им предстоял первый публичный выход в свет в статусе жениха и невесты, и она могла только предполагать, какой будет реакция общества. Её жених заявил, что ему решительно наплевать на всех, но сама она страшно волновалась. Не потому, что опять сомневалась в своём решении выйти замуж за Рицци, просто такого рода публичность для неё была внове. Пока девушка в очередной раз предавалась рефлексии, вошла ассистентка стилиста с огромным чехлом и повесила его на дверь в ванную, распаковывая платье — точнее, не платье, а шедевр дизайнерской мысли ещё одного талантливого семейства Флоренции. Алый шёлк был сшит таким причудливыми швами и складками, что с первого взгляда точно назвать цвет наряда было трудно — он отдавал всевозможными оттенками красного.              Её сборы затянулись, и Орландо уже ждал её в холле, поправляя запонки. Мужчина обернулся на стук каблуков по мраморным ступеням и замер, забывая, как дышать. Всё вдруг стало нереальным, и ему расхотелось ехать в театр. Расхотелось показывать невесту всем этим завистливым и недоброжелательным взглядам, тем более их совместный выход в свет после объявления помолвки был скорее данью традиции, чем событием, в котором они нуждались. Мишель уже почти спустилась, когда молодой итальянец наконец ожил и бросился к ней — подать руку. Прижался к нежной коже губами и прошептал, обжигая горящим взглядом:        — Настанет ли момент, когда я смогу смотреть на тебя и не умирать от восхищения? — Надеюсь, что нет, — хихикнула девушка. — Но ребята действительно проделали потрясающую работу, не могу не согласиться. — Самую потрясающую работу проделали определённо твои родители. Прошу, моя леди, — он подставил локоть, и девушка, покраснев до кончиков ушей, опёрлась на него.              Флоренция уже почти отошла от новогоднего кутежа, постепенно возвращаясь к привычному ритму жизни, и в этот вечер город встал в пробках. К театру пара безбожно опоздала, так что первую волну любопытствующих взглядов они благополучно проскочили. В свою ложу жених и невеста вошли, когда уже прозвучал третий звонок, и свет в зале начал гаснуть, так что поглазеть на Орландо Рицци и его без пяти минут благоверную удалось лишь обитателям соседних лож. Тем не менее этого хватило, чтобы запустить цепочку сплетен по всему залу. Телефоны короткими вибрациями оживали то тут, то там, и публика уже совершенно не интересовалась происходящим на сцене, поглощённая горячим обсуждением. Зато Мишель и Орландо полностью погрузились в сюжет. Девушка смотрела «Турандот» впервые, Рицци же уже имел возможность посетить спектакль несколько раз, но всё равно в этот вечер он впервые, наверное, по-настоящему открывал для себя этот шедевр. Действие на сцене летело со скоростью и напряжением выпущенной из лука стрелы, и вот уже упрямец-герой привлёк к себе внимание принцессы с ледяным сердцем, и началось их противостояние. В последний раз Турандот предлагает всё-ещё-незнакомцу оставить затею разгадать загадки — и саму мысль о том, чтобы получить её руку, не говоря уже о сердце. — Загадки три, а смерть — одна! — звенело ядовитым металлом сопрано жестокосердой принцессы, и хор вторил ей эхом. Мишель, совершенно захваченная происходящим, комкала на коленях программку, одними губами повторяя за героиней «а смерть-одна». Внезапно по коже пробежали мурашки, и возникло леденящее душу ощущение, что за ними наблюдают. Липкий страх подобрался к горлу, перехватывая дыхание, и женские пальцы, сжимавшие программку, совсем побелели — с такой силой девушка вцепилась в несчастный клочок бумаги. Но в это самое мгновение тёплая широкая ладонь накрыла её дрожащие холодные руки, и волна паники схлынула, оставляя за собой едва ли смутное воспоминание. Она чуть повернула к молодому мужчине голову и замерла — столько в обращённом на неё карем взгляде было любви и нежности. На сцене влюблённый до беспамятства и готовый на любые безумства неизвестный принц возразил Турандот:        — Загадки три, а жизнь — одна!        И Орландо Рицци, вновь обратив свой взгляд на сцену, но продолжая сжимать руки Мишель, шёпотом, так, чтобы услышала только она, выдохнул:        — А жизнь — одна, и для меня это ты, Эль. Я люблю тебя и сделаю всё, чтобы защитить тебя, никому не позволю отнять тебя у меня, никогда!        Девушка в ответ сжала его руку так же отчаянно-крепко и прошептала в ответ, глазами следя за ликующим Калафом и отчаявшейся Турнадот:        — И я люблю тебя! Что бы ни случилось, помни, даже смерти не под силу будет это изменить!              На сцене принц сумел разгадать загадки и победить свою ледяную принцессу, но был готов умереть, лишь бы она была счастлива. Ни Мишель же, ни тем более Орландо умирать не собираются — расставаться с жизнью, да даже просто допускать мысль о таком повороте тогда, когда ты наконец полностью, бесконечно счастлив, было бы страшным кощунством. И невероятной глупостью. Но в сумраке зала, поглощённые сюжетом и друг другом, они не замечали человека, который в отличие от других зрителей не был поглощён ни происходящим на сцене, ни своим телефоном. Мужчина пристально наблюдал за парой в ложе и усмехался. Теперь, глядя на растворившегося в невесте итальянца, он точно знал, как заставить Орландо Рицци остановиться.

***

      Сэм как раз пил кофе с Лу, и у них было даже вроде как свидание, когда его телефон издал резкую трель. Японец извинился и ответил, не выходя из-за стола:        — Детектив Макото слушает. Да, это мы подавали его в международный розыск. Что? ЧТО? Вы совершенно уверены? Я понял, пожалуйста, вышлите мне все видео с камер наблюдения и показания свидетелей на почту срочно, я буду в Скотланд-Ярде буквально через минут пятнадцать-двадцать и всё просмотрю. Спасибо!              Брюнет закончил разговор и выругался. Брови Луизы удивлённо взлетели — её шеф и вроде как почти парень редко выходил из себя, значит, дело дрянь.        — Что случилось, Сэм? — Звонили из службы безопасности аэропорта Монако. Похоже, Ноябрь больше не собирается прятаться и собирается играть в открытую. Вчера его видели проходящим регистрацию на рейс до Генуи. Чёрт, меньше всего мы ожидали от него такого шага. Я думал, после разговора с тем Маццони, который нам переслал Рицци, Ноябрь заляжет ещё глубже. Проклятье! — Едем! — девушка подскочила едва ли не резвее него самого и, схватив за рукав ветровки, потащила к выходу из кофейни, по дороге закидывая в кассу деньги. За руль села сама, давая возможность Макото созвониться с друзьями и поставить их в известность о надвигающейся опасности. Рицци не ответил, зато ответила Ева — причём с телефона помощника итальянца. У детектива, конечно, закрадывались подозрения насчёт этих двоих, но всё равно в первые несколько секунд от неожиданности он давился воздухом.        — Коп, хватит играть в рыбу, выброшенную на берег! Говори, что хотел, или я отключаюсь! — Нет, не смей! Передай мистеру Миямото, чтобы он срочно связался с Рицци. Мы просчитались. Судя по последним сведениями, Эллиа сейчас находится в Италии. Начинайте действовать. Я сейчас ещё позвоню Агате и Александру, предупрежу их на всякий случай, но полагаю, основной удар принимать придётся вам там. — Я услышала тебя, коп, — голос Скай из лениво-растянутого тут же стал стальным. — Мы будем готовы — настолько, насколько сможем.        — Служба безопасности аэропорта Монако сообщила, что он регистрировался на рейс до Генуи, но скорее всего это не цель его путешествия. Как только вернусь в офис, постараюсь связаться со службами Перетолы и AISI. — Хорошо. Тогда до связи! — она ещё не успела отключиться, и он услышал. — Эй, якудза! Вытаскивай свою задницу из душа, у нас проблема!        Только после этого щелчок оповестил о том, что Ева отключилась, и Сэм фыркнул. Лу тоже хихикнула, обгоняя еле-еле ползущие кэбы. Игра близилась к своему окончанию, и помоги им небо выйти из неё живыми! Макото никогда не был особо верующим, но сейчас готов был молиться всем существующим богам — чтобы только они встали на их сторону.