Dancing through the storm

      Короткая вибрация смартфона нарушила тишину уютной студии. Молодой брюнет поморщился и нехотя открыл глаза, поднимая голову с клавиатуры ноутбука, за которым он умудрился уснуть. На всё ещё горящем экране телефона часы равнодушно показывали половину двенадцатого ночи. Сломанная рука почти не беспокоила, но всё равно время от времени нещадно ныла, и Хиро аккуратно пошевелил пальцами, разрабатывая затёкшие мышцы. Его выписали из больницы где-то недели три назад, а с момента покушения прошло почти два месяца. Орландо уже полностью восстановился и жил в прежнем ритме, хотя Мишель продолжала за ним приглядывать — просто на всякий случай. Впрочем, подруга и самого Миямото не оставляла своим вниманием — исправно проверяла его самочувствие дважды в день, напоминала о приёме лекарств и необходимости регулярного наблюдения у лечащего врача, и хотя парень ворчал на неё за чрезмерную опеку, душу грело осознание, что он всё так же занимает важное место в жизни Леоне.       Вот и сейчас он ожидал увидеть внеурочный чек-ап, но вместо этого на экране высветилось сообщение от Евы. Хиро резко проснулся и протёр глаза, вчитываясь в коротенький текст. Первое время после того, как он наконец пришёл в себя в больнице, девушка звонила ему регулярно, но около месяца тому назад, ровно в день, когда его наконец выпустили из опостылевших стен, внезапно пропала. Сначала он не придал этому значения — мало ли что могло случиться, в конце концов, у Скай и без него забот был полон рот, однако когда тишина затянулась, под ложечкой неприятно засосало, и молодой человек сам решил позвонить ей, наткнувшись в итоге на сухой механический голос, сообщивший, что абонент недоступен. Не на шутку разволновавшись, Хиро позвонил Мишель, однако та и сама была не в курсе происходящего, но обещала связаться с Агатой. Англичанка явно что-то знала, но подругу не выдала, проявив чудеса изобретательности, уходя от вопросов о брюнетке, чем только подкрепила худшие опасения мужчины. Он ни за что бы не признался в этом добровольно, но Ева всё прочнее обосновывалась в его голове — и в сердце. Слишком уж часто она стала посещать его мысли даже в самый разгар работы, где-то между договорами о разработке новой защиты для мэрии и лекциями Пьеро о правильном ведении дел в компании и важности его будущей, но как бы уже настоящей роли. А уж теперь-то, когда Миямото по состоянию здоровья обретался по большей части в четырёх стенах своей студии, она и вовсе не покидала его, въедаясь под кожу. Хиро прекрасно понимал, что вряд ли существуют на свете люди, столь разные по темпераменту и воспитанию, как они с Евой, что эта разница обязательно выльется ворохом проблем, что он не сможет дать девушке тот уровень комфорта, к которому она привыкла. И всё же эти «но» улетучивались из его головы каждый раз, стоило ей позвонить, написать или просто взять и прилететь в Италию на чашечку кофе. Просто потому что Флоренция как-то удачно оказалась на пути из Лондона в Чикаго или в Пекин и никак иначе. Миямото, стоило признать, стойко держал оборону, так, что и не подступиться, и девушка каждый раз уезжала с очередной в пух и прах разбитой стратегией, кляня его на чём свет стоит и не замечая совершенно тоскливого взгляда тёмно-карих глаз, сопровождавших каждое её движение, пока она не замечала. Видит бог, сдаться ей было так легко — и в то же время совершенно невозможно. Легко, потому что Ева и не скрывала особо своих желаний по отношению к нему. Невозможно — потому что, когда она уйдёт (а она уйдёт непременно, в этом Хиро себя уверил намертво), ему вновь придётся собирать свою жизнь из осколков. И он не был уверен, что захочет её собирать вообще.       Александр Нильсен, знавший мисс Скай уже порядочное количество времени благодаря её дружбе с Агатой, постоянно зубоскалил, называл Еву не иначе как «сатана в юбке» или «Годзилла» и громко заявлял, что у той появится мужчина не раньше, чем замёрзнет ад. Миямото, сопровождавший Орландо как во время официальных встреч со шведским партнёром, так и на дружеских посиделках, в такие моменты делался странно молчалив, скрывая истинные чувства за изгибом блуждающей полуулыбки. Вот и теперь — сон как рукой сняло, стоило ему увидеть сообщение девушки, и, громко позёвывая, парень прошлёпал босыми ногами к кофемашине, нажимая кнопку включения. Аппарат дружелюбно заворчал, прогреваясь, а тем временем брюнет нажал кнопку вызова и отошёл к окну, за которым царили тьма, нарушаемая лишь зыбким отсветом редких фонарей, и сонная тишина. Потеряв всякую надежду после шестого гудка, Хиро уже собирался сбросить звонок, как внезапно в трубке что-то зашуршало и знакомый, чуть хрипловатый голос насмешливо спросил, заставляя сердце ходуном ходить в грудной клетке: — И чего тебе не спится, якудза? — Ева… — Я уже чёрт-его-помнит-сколько-лет Ева, — не позубоскалить девушка не могла, но какой же усладой для ушей Хиро прозвучала эта насмешка после двух недель полной безвестности! — Я рад тебя слышать, — улыбка помимо воли тронула его губы, освещая глаза. «И я скучал, — мысленно добавил парень и вздохнул. — Но кто я такой, чтобы сказать тебе это?» — И я тоже, — тон девушки смягчился, теряя привычные резкие нотки. — Прости, что без предупреждения пропала, но надо было кое-чем помочь копу. — Ты про детектива Макото? — Ага. Мы наконец добрались до бумажек Эллиа. — Что?! — Миямото едва не подпрыгнул. — Как?! Насколько я помню, Сэмюэлю же никак не удавалось получить ордер? — Немного наблюдательности, нужных связей, щепотка магии — и вот уже коп сам себе этот ордер и выдал, — захихикала Скай. — Не понял? — Макото сейчас временно исполняет обязанности главы своего отдела, соответственно, выдача ордеров тоже попадает под его юрисдикцию. — Нет, я не про то, о том, как он это сделал, тут я догадался, — мужчина достал из шкафа чашку, запуская кофеварку. Густая чёрная жидкость потекла в кружку, заполняя терпким ароматом пространство. — Что случилось с начальником Сэма? — Попался на горячем, — фыркнула девушка. — Ты бы слышал, какой там жена скандал учинила! Между прочим, прямо на рабочем месте, так что мужик оконфузился по полной. — Конечно же, это вышло совершенно случайно? — Хиро ухмыльнулся. — Даже не сомневайся! Я кристально чиста! — А кто тебе сказал, что я тебя имел ввиду? — А то нет! — Не знаю, как ты это провернула, но ты умница! — Что я слышу! Похвала от самого мистера секретаря великого Орландо Рицци! — поддела девушка. — Не секретаря, а помощника, — фыркнул мужчина, размешивая в чашке сахар. — Не велика разница. Зачем кофе хлебаешь на ночь? — Работы много, пока валялся в больнице — пропустил кучу всего, вот теперь пытаюсь нагнать и разобраться в тонкостях, — брюнет вернулся на диван и пошевелил мышкой. Ноутбук тут же ожил, являя на экране море открытых окон, заполненных документацией, таблицами, договорами и прочими радостями жизни. Он, конечно, знал, что контракт с Нильсенами хоть и крупный, но далеко не единственный для «Технологий будущего», однако до прошлой недели даже не подозревал, сколь много ниш на итальянском и мировом рынке занимает компания. Пьеро Манкини внезапно объявился в его студии в прошедший понедельник и, радостно объявив, что больничный закончен, сгрузил на журнальный столик такую кипу бумаг, что тот едва не проломился. В ответ на изумленный взгляд Хиро мужчина только многозначительно сверкнул стёклами очков и пояснил, что всё это — проекты договоров, которые «Технологии» собираются заключить в ближайшие полгода. От Миямото требовалось распределить их по степени срочности и подготовить окончательные варианты, смету и всё остальное и по мере готовности высылать на почту самого Пьеро. — Бруно сказал, что во избежание сложностей тебе следует побыть на покое ещё пару недель, — бывший консильери притащил на кухню второй огромный пакет и начал выгружать на стол привезенные заодно продукты. — Но дома работать не запретил, хотя и просил не перенапрягаться. Да, кстати, как только рука совсем заживёт, нас с тобой ждёт ещё одно дело. — Какое же? — полюбопытствовал молодой человек, перекладывая припасы в холодильник. — Насколько я понял, с огнестрельным оружием ты никогда дела не имел? — Ну, — протянул заинтригованный Хиро, — так, в детстве по банкам только если. — Это не считается, — резко отмел Манкини. — Три раза в неделю будешь ездить со мной в тир — учиться стрелять. — Это обязательно? — Да. И не обсуждается. Я искренне надеюсь, что приобретённые навыки не понадобятся, но нужно быть готовыми ко всему. Разрешение на ношение оружия я тебе тоже потом достану, лишним не будет. — Но… — Никаких но, Хиро, — безапелляционно заявил экс-консильери. — Возможно, однажды это спасёт кому-нибудь жизнь, а то и тебе самому. Миямото мысленно застонал — основной пласт возложенных на него обязанностей был связан с его профилем и в целом вызывал интерес и желание работать, но вот проходить ускоренный курс молодого бойца — нет, на такое он не подписывался. Однако судя по решительному лицу Пьеро Манкини, выбора-то у него особо и не было… — Эй, якудза, ты что, отрубился всё-таки? — Что? Нет, Ева, извини, просто мне тут дел подкинули, голова немного кругом идёт. Что я пропустил? — Да в общем и целом ничего такого, всякую несущественную чушь, — девушка замолкла, потом спросила тихо, — как твоя рука? — Почти в полном порядке, — на всякий случай парень пару раз сжал и разжал кулак, в очередной раз порадовавшись тому, как умело врачи собрали его разлетевшееся вхлам, судя по рентгену, запястье. — И даже сможешь мне при встрече пожать руку, не поморщившись? — Что ты задумала, Ева? — Ты правда такой тупой или прикидываешься? — прошипела девушка. — Хорошо, скажу прямо. Ты мне нравишься, якудза. Реально нравишься. А я нечасто такое говорю людям, потому что в большинстве своём они меня просто бесят. — Ева, — вздохнул Миямото, — ты же помнишь, что я говорил тебе? Ты замечательная, умная, яркая… — Да-да, и ты меня недостоин, бла-бла-бла, смени пластинку, ладно? — Но мы ведь на самом деле находимся на разных ступенях в социуме, — Хиро откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Вот опять она делала это — ломала очередной рубеж его обороны с такой лёгкость, как будто он был на скорую руку слеплен из картона. — Мне плевать, ты же в курсе? — Это пока. Рано или поздно всё равно возникнут непреодолимые разногласия и… — Хорошо, но Мишель и Рицци, между прочим, тоже принадлежат к разным слоям общества, тем не менее никого из них это вроде не смущает? — брюнетка не сдавалась. — Ты же понимаешь, что у них другая ситуация, — Миямото продолжал защищаться, и Ева едва не зарычала в трубку. Ладно, значит, настало время играть грязно! — Да боже ты мой, хочешь совсем честно? Мне тоже не нужны отношения, от них одни проблемы! Я предлагаю нам стать друзьями. С привилегиями. — Секс по дружбе — так себе идея. — Шепфа, не будь ханжой! Секс по дружбе, чисто для поддержки здоровья, ещё никому не вредил.       Японец в очередной раз про себя поразился упорству Евы, учитывая, что вся её игра для него была шита белыми нитками. Но как же сложно было всё-таки держаться, не послать к чертям все эти «а что, если» и не поддаться её напору. Тем не менее, сцепив зубы, мужчина нашёл в себе силы отказаться от безумно соблазнительной идеи выкинуть белый флаг и не пересечь черту, за которой их взаимоотношения станут проблемой. — Я обещаю тебе серьёзно подумать над этим вопросом, — в итоге тянуть время показалось Хиро в данный момент лучшим выходом. Очередной решительный отказ лишь подстегнул бы девушку усилить наступление, а так он оставил себе достаточно времени и пространства для сохранения какого-никакого контроля над сложившейся ситуацией. — Не то чтобы меня это устроило, но уже лучше, чем ничего, — проворчала Скай. — Так что, хочешь узнать, что нам удалось накопать на Эллиа? Взамен расскажешь, какие события я пропустила у вас. — Ну, в общем и целом ничего такого не происходило, — Миямото отхлебнул кофе и поморщился — слишком крепким вышел напиток. — Мы продолжаем строго дозированно кормить Палладино-младшего ложной информацией с помощью Марко. — Вы настолько в нём уверены? — Да он, как оказалось, парень-то неплохой в общем, — задумчиво потёр подбородок молодой человек. — Запутался, конечно, знатно, но имеет шанс на исправление. Тем более у меня перед глазами есть один такой пример, как Орландо смог изменить судьбу человека и направить на путь исправления того, кто, казалось бы, заблудился так, что уже и не найтись. — Рицци что, подрабатывает Господь Богом на полставки? — хмыкнула явно не особо впечатлённая Ева. — Ну да фиг с вами, это не моё дело. Помогает — и ладно. У Макото дела повеселее. Обыски в казино только начались, а он уже накопал столько всего, что Ноября хватит засадить на пять жизней вперёд как минимум. — Погоди секундочку, я добавлю сахара в кофе и весь твой, — брюнет всё же не выдержал чрезмерной горькой крепости кофе и прошёл снова к кухне. — Ну вот, готово, я весь внимание.       В результате разговор с Евой так затянулся, что парень лёг спать только под утро, благополучно не продвинувшись в работе ни на йоту, но совершенно о том не жалея. В конце концов, ночные посиделки с девушкой на телефоне стоили грядущего нагоняя от Пьеро, но он постарается нагнать упущенное время, чтобы минимизировать ущерб, который непременно последует, стоит наставнику узнать о случившейся проволочке. Хиро только не знал, что в это самое время человек, которому предстояло стать его невольным спасителем от наказания, вылетал с небольшого частного аэродрома на Сицилии.

***

      Утро Мишель снова начиналось рутинно, что ничуть её не расстроило. За время, пролетевшее с покушения на Орландо, больше не происходило ничего из ряда вон выходящего, и даже слежка за ней прекратилась так же внезапно, как и началась. Девушка не знала, что и думать по этому поводу, но старалась не нервничать. Она была в курсе, что люди Палладино приглядывают за ней на случай любой непредвиденной ситуации, и это позволяло ей сохранять относительное спокойствие. Понимая, что сокрытие факта слежки Рицци не понравится, Леоне поговорила с ним. Жених ожидаемо напрягся поначалу, но успокоился, узнав, что Франческо взял и это тоже под свой контроль.       Сам же Орландо, после того, как Бруно наконец разрешил ему вернуться к работе, взялся за дела с новым рвением. Первая группа уже была отправлена в Швецию — тестировать программное обеспечение, разработанное специально для яхт Нильсена. Стартовые испытания прошли вполне сносно, не идеально, конечно, но по крайней мере стало ясно, в какую сторону надо копать, чтобы исправить выскочившие ошибки, так что по полученным данным в главном штабе во Флоренции с новыми силами закипела работа.       Полиция занималась расследованием покушения, но как-то вяло, то теряя след, то вновь находя, то увязая в уликах и бесполезных подробностях, но лишь для отвода глаз. На самом деле детектив, назначенный на дело, получил чёткие указания и действовал согласно сценарию. Те, кому Марко Вега сливал информацию о Рицци, на какое-то время залегли на дно, однако, поняв, что их информатора не вычислили, снова вышли на связь — как и рассчитывали Орландо с Пьеро. Отследить теперь их было лишь вопросом времени.       И всё же наступивший день отличался от предыдущих. Лёгким покалыванием в кончиках пальцев давали знать о себе напряжённые нервы, и девушка раздражённо почесала зудящую ладонь о бедро. После обеда ей предстояло ехать на генеральную репетицию к благотворительному вечеру академии, по традиции проводившемуся в начальных числах декабря. Мишель была осведомлена об этом мероприятии, в котором наравне принимали участие и лучшие ученики академии, и некоторые преподаватели, однако искренне надеялась, что её, как новенькую в коллективе, минует сия чаша. Поэтому, когда в самом начале ноября её внезапно вызвали на ковёр и объявили, что она будет выступать, Леоне едва не хватил удар. У неё не было ни малейшего представления, чего от неё ожидают, от накатившей паники мысли разбегались, не позволяя ухватиться. К тому же, состояние Орландо, хоть и улучшалось с каждым днём, но по-прежнему требовало её пристального внимания и неусыпной заботы. Робкая попытка отказаться потерпела сокрушительный провал. Ей ненавязчиво намекнули о слухах, якобы она получила своё место благодаря покровительству семьи Рицци, и грядущее мероприятие было подходящей возможностью слухи эти развеять. На все возражения у руководства находились контраргументы, так что в итоге Мишель поняла, что проще всего будет сдаться.       Она настолько погрузилась в не слишком весёлые думы, что не заметила, как в столовой появился Орландо, уже полностью готовый к выезду на работу. Мужчина нахмурился, заметив напряжённо сведённые брови и полностью отсутствующий взгляд невесты. Тонкая рука беспрестанно размешивала кофе, и Рицци подошёл и молча перехватил её, заставляя взглянуть на него. Девушка наконец очнулась от дум и взглянула на него, удивлённо вскинув брови в ответ на обеспокоенный взгляд. — Что? — Ты уверена, что всё в порядке? Может быть, мне всё-таки стоило вмешаться и повлиять на руководство академии? — Нет-нет, всё нормально, это было бы явно лишним, — Мишель тряхнула головой и улыбнулась, перехватывая тёплую руку мужчины и сжимая его ладонь. Она ведь так и не рассказала ему о слухах, не желая волновать подобной нелепицей, а его вмешательство только подтвердило всю эту гнусную ложь. Орландо склонился, оставив на девичьем лбу целомудренный поцелуй и усаживаясь за завтрак. — Я обязательно приду завтра — ни за что не упущу возможности увидеть тебя на сцене наконец вживую, а не сквозь экран, — итальянец потянулся за кофейником. — Пьеро тоже собирается, и Хиро будет рад присоединиться. — Вот сейчас легче не стало, — с губ всё-таки сорвался нервный смешок, и Леоне вздохнула. — Я слишком давно не танцевала сольно. Привыкла полагаться на команду, а теперь в одиночестве чувствую себя на сцене голой. Да ещё и учитывая, сколько времени я серьёзно не танцевала именно классику… Я, честно признаюсь, немного паникую. — У меня были точно такие же ощущения, когда я впервые присутствовал на совете директоров уже в новой должности председателя, — губы Орландо растянулись в ободряющей улыбке, и девушка снова поразилась, как это простое действие меняло всё в его облике — лицо вспыхивало внутренним светом, а в глазах плавился искрами золота янтарь. Мишель до сих пор в полной мере не могла осознать, что они помолвлены. Что мужчина, о котором мечтало столько женщин по всему миру, теперь фактически принадлежит ей одной. Эта мысль с одной стороны доставляла некоторый дискомфорт, а с другой — невероятно успокаивала. Хоть они больше и не говорили об этом с того момента — довлеющая над всеми ними ситуация не позволяла в полной мере отдаться личному счастью, тем не менее девушка ощущала, как еле уловимо изменилось отношение к ней Орландо. Чувства, не омраченные более сомнениями и неуверенностью в будущем, горели ровно и ярко, защищая и согревая. Рицци перестал слишком её контролировать, Мишель же в свою очередь старалась ничего важного не умалчивать и не давать ему лишних поводов для волнения. — И как тебе удалось с этим справиться? — Так себе, если честно, — итальянец подцепил с общей тарелки кусочек сыра. — Хотелось упасть в обморок от волнения. — Тебе? От волнения? — хореограф фыркнула. — Верится с трудом!. — Зря смеёшься, между прочим, — обиделся Орландо. — Я так перед дебютом «Ледяных сердец» не нервничал! — Прости-прости, я и не думала смеяться, — Мишель чуть потрепала тут же растаявшего жениха по кудрям. — Так и как всё прошло? — Продержался исключительно на чистом упрямстве и ещё благодаря Пьеро, который меня не бросил. И отцу, который позвонил перед началом и застращал так, что последующее заседание показалось раем на земле, — Рицци не выдержал и рассмеялся, глядя на скептично выгнутую бровь невесты. — Что я хочу сказать — ты большая умница и должна больше в себя верить, ну а пока можешь черпать недостающую веру во мне, в Хиро. Мы оба знаем, на что ты способна, и с нетерпением ждём, как ты всем тут покажешь! — Тогда я просто не могу вас подвести, — девушка улыбнулась и добавила ещё кофе. — Но ты так и не рассказала, что собираешься танцевать, — внезапно насупился мужчина. — Только не начинай! — Мишель закатила глаза. — Завтра всё увидишь, если, конечно, прогон пройдёт удачно. — Пройдёт, даже не сомневайся, — Орландо одним глотком прикончил чашку с кофе и поднялся. — Всё, я на работу, а тебе удачи на генеральной репетиции, львёнок! — А поцелуй на эту самую удачу? — Леоне многозначительно указала пальчиком на щёку. — Ах, да, как же я мог забыть! — Рицци склонился, собираясь чмокнуть девушку, но та на полпути перехватила губами его губы, вышибая дыхание нежным поцелуем. Оторвавшись друг от друга, оба улыбнулись, не сговариваясь. — Хорошего тебе дня, любимый, — Мишель погладила его щёку и, не удержавшись, коротко поцеловала его ещё раз. — До вечера! — До вечера, львёнок, успешной тебе репетиции, — итальянец заправил выбившиеся из пучка золотистые локоны девушки за уши и ущипнул легко за нос. — Не скучай! — Не скусяй, — передразнила она его себе под нос, как только за мужчиной закрылись двери, доела тост и тоже поднялась. До начала прогона ей ещё надо было заехать в ателье за готовым нарядом для выступления и забрать сделанные специально для неё под заказ пуанты. Первые дни снова привыкать танцевать в них было мучительно, но Мишель старалась тренироваться каждую свободную минуту, так что чувствовала себя уже практически уверенно. Идея же для номера пришла к ней совершенно спонтанно и захватила полностью. С музыкой она определилась практически сразу — за время поездок на работу с Винченцо, который, как выяснилось, был просто помешан на классике, девушка наслушалась шедевров вдоволь. А вот со сценическим воплощением хореограф намучилась. Слишком много мыслей крутилось в голове, но она отметала их одну за другой, пока одним дождливым вечером, слоняясь без дела по особняку, пока жених вёл какие-то важные переговоры в кабинете, она не начала перебирать книги в библиотеке. Бездумно бродя вдоль полок, Леоне не задерживала внимание ни на одном томе, погруженная в себя. Девушка уже собиралась уходить, как её взгляд привлёк массивный альбом, выглядывавший из-под подушек дивана, видимо, позабытый кем-то из хозяев. Она опустилась на диван и достала книгу, посвящённую мировым шедеврам скульптуры. Девушка настолько погрузилась в содержимое альбома, что даже не услышала, как Рицци, наконец освободившийся от дел, зовёт её. Встревоженный Орландо отправился искать её и обнаружил сидящей на полу посреди библиотеки в окружении по меньшей мере десятка разложенных и раскрытых в особенно запомнившихся девушке местах книг и альбомов. Леоне старательно что-то записывала, потом судорожно листала какой-нибудь том и снова бралась за карандаш. Мягкими, кошачьими шагами удивлённый Рицци приблизился и осторожно заглянул в исписанный и изрисованный блокнот через девичье плечо. — Чем это мы тут таким заняты, а? — тёплое дыхание пошевелило волосы на затылке девушки, и та подскочила от испуга, захлопывая блокнот. — О-орландо, ты что, уже всё? — она спрятала записную книжку за спину. Рицци изогнул бровь, заинтригованный. — Минут пять назад освободился. Зову тебя, зову, а ты не отвечаешь. Я уже успел испугаться, знаешь ли. — Боже, — ахнула Мишель, — прости-прости-прости! Я так увлеклась, что совсем выпала из реальности и… Чёрт! Я же должна была разогреть ужин, растяпа! — Ну, тише-тише, — мужчина притянул невесту в объятия, — ничего страшного, сейчас вместе всё разогреем и поужинаем. Лучше расскажи, чем это ты тут так увлеклась? — О, — Леоне отстранилась и пожевала губу, раздумывая, как много рассказать жениху. — Прорабатывала одну идею номера для вечера академии. — И всё? — Орландо скрестил руки на груди, сверля девушку подозрительным взглядом. — Всё. — А зачем тебе альбомы и книги по скульптуре? — Узнаешь, когда время придёт, — она подмигнула всё ещё хмурящемуся Рицци, и тот только вздохнул. — Ты всё равно не скажешь, да? — Ага, — она бросила блокнот на тумбу и наклонилась собрать разбросанные на полу тома. — Дай помогу, — мужчина перехватил у неё наиболее массивные экземпляры и уложил их в стопку на краю массивного письменного стола. — Предлагаю оставить их так пока. Я страшно голоден, а они не пострадают, если немного полежат не на своих местах. — Ничего не имею против, — Мишель распустила волосы и заново туго собрала их в высокий пучок. — Прости ещё раз, что я была так невнимательна и не позаботилась об ужине и… — Ну всё-всё, извинения приняты, — усмехнулся Орландо и потянул её за руку прочь из библиотеки. — А вообще — за что ты извиняешься? Разве не будет нам гораздо веселее разогревать ужин вдвоём, что скажешь? — Скажу, что ты прав, пожалуй, — согласилась девушка, втайне радуясь, что нашла для себя идеальный вариант номера для концерта. Оставалось только претворить её фантазию в реальность.       И вот спустя три недели Мишель стояла в ожидании своего заказа в одном из лучших ателье Флоренции и не могла поверить, что её идея была не просто почти единогласно одобрена, а ещё и получила горячую поддержку у руководства. Швея вынесла два объёмных тщательно упакованных свёртка и протянула девушке. — Если синьорине потребуется что-то поправить — ждём вас в любое время, — приветливо улыбнулась полненькая женщина за прилавком. — Вот моя визитка, звоните, если вам понадобится сшить ещё что-нибудь на заказ! — Благодарю, — Леоне ответила такой же искренней улыбкой, забрала карточку и поспешила в машину. Ей ещё надо было успеть заехать за пуантами, а времени оставалось в обрез. Однако Винченцо, который знал город как свои пять пальцев, обещал доставить её точно к сроку — и обещание выполнил, подмигнув на прощание и попросив позвонить, как только она освободится. Проводив глазами умчавшийся автомобиль, Мишель развернулась к служебному входу, сглотнула и решительно направилась внутрь.       Орландо потёр глаза и посмотрел на часы в углу монитора. Всего лишь три часа дня, а такое ощущение, что прошла целая вечность. С самого утра не выдалось ни единой свободной минутки — то переговоры, то утверждение окончательного вида документов, то ещё что-то находилось по мелочи. Хиро постоянно поддерживал связь с ним и с Пьеро, стараясь помогать по мере возможности и периодически сетуя, что ему еще не позволяют вернуться в офис. Мужчина уже собирался сделать перерыв на кофе, как в дверь постучали. — Войдите, — Рицци откинулся на спинку кресла. Дверь приоткрылась, и показалось бледное лицо его секретаря. — Синьор, тут к вам пришли… — Кто?.. — и тут он едва не свалился со стула, услышав из приёмной: — Боже правый, дожили! Не могу даже зайти к сыну без предупреждения! — П-папа? — итальянец махнул рукой. — Проходите, синьор Массимо, прошу, — секретарь широко распахнул дверь, и в кабинете показалась массивная фигура экс-главы «Технологий будущего». Он оглядел вставшего навстречу сына и одобрительно кивнул головой. — Ну, выглядишь вполне живым, — добродушно ухмыльнулся старший Рицци младшему, только хмыкнувшему в ответ. — Ты как всегда умеешь поддержать, папа. — Это мой особый талант, ты ж знаешь, — внезапно отец шагнул к сыну и крепко обнял. Слегка дезориентированный столь несвойственным поведением Массимо Орландо замер. — Ты чего это? — Я просто рад, что ты жив, — экс-глава разжал наконец медвежьи объятия. — Но между прочим, мог бы и найти время и навестить старика. Деловой какой, смотрите-ка! К тому же, я всё ещё не знаком со своей будущей невесткой. — Папа! — Вот я и приехал исправлять это недоразумение. Сколько можно прятать от меня девушку? Я уж грешным делом подумал, что она дурна, но Сандра прямо обожает её, напела мне столько дифирамбов, что я и не усидел на месте. — Папа, ты!.. — Ну что ты заладил, я считай половину жизни своей уже твой отец, — фыркнул Массимо и уселся на диван. Орландо поправил галстук и нажал кнопку коммутатора. — Кофе, пожалуйста. Самый крепкий, две чашки. И позвоните синьору Манкини, сообщите, что отец здесь. — Да, конечно, — коммутатор хрипнул и умолк. Мужчины переглянулись. — Какие новости? — пожилой итальянец закинул ногу на ногу. — Разные, — младший Рицци покрутил на пальце фамильный перстень. — Но в основном неплохие. Наши англо-шведские друзья наконец добрались до бумаг Ноября, и уже накопали достаточно для того, чтобы засадить его пожизненно. Однако сам он успел сбежать. Его следы затерялись в Макао, где у него казино, в котором и убили Симона. Куда он исчез — они пока не выяснили. — А что по тому мальчишке из охраны? — Его заказчики долго не выходили на связь, видимо, выжидая, но пару дней назад наконец прислали ему анонимное письмо. Детектив Батиста уже занят отслеживанием айпи адреса и поиском владельца почты, хотя это займёт немало времени. Марко говорит, каждый раз письма приходят с разных адресов. — Ты поступил умно, что оставил его в живых, — потёр подбородок Массимо. — Даже Франческо это признал, хотя и был крайне возмущён. Очень уж ему хотелось обойтись с мальцом по старинке. — Мне тоже, — нехотя признал молодой человек. — Что я слышу?! — схватился в притворном испуге за сердце бывший глава, и Орландо оставалось только недовольно цыкнуть. Он уже собирался было едко ответить в тон, как двери вновь распахнулись, являя взволнованного Пьеро. — Массимо! Сколько лет, сколько зим! — Пьеро, дружище, рад тебя видеть! — старший Рицци поднялся, и мужчины тепло обнялись. — Как поживаешь? Посворачивал тебе кровь мой сынок? — Кто тут ещё кому кровь сворачивает, — пробубнил молодой итальянец. Пока старые товарищи шумно обменивались последними новостями, в кабинет просочился секретарь, предусмотрительно приготовивший три порции кофе, поставил поднос на столик подле дивана и удалился, так и не сказав ни слова. С работой было покончено, и остаток дня трое мужчин провели, просто беседуя за жизнь и обсуждая заодно прогресс, которого удалось достичь в сотрудничестве с Нильсенами.       Ровно в шесть вечера Орландо сообщили, что его машина подана. Распрощавшись с Манкини, который собирался заехать по дороге проведать Хиро и посидеть с ним заодно над некоторыми новыми договорами, отец и сын загрузились в авто, и младший Рицци, занявший место водителя, чуть придавил педаль газа. Машина довольно заурчала и тронулась. — Прости, пап, мне нужно позвонить Эль, узнать, где она, — молодой мужчина нажал на небольшом мониторе кнопку вызова. Массимо с видимым интересом ждал ответа не меньше, чем Орландо. Наконец девушка сняла трубку. — Да? — голос прозвучал чуть отрывисто, как будто она пыталась отдышаться, и всё равно молодой итальянец заметил дёрнувшийся в улыбке уголок рта отца. — Ты занята? — О, Орландо, прости, схватила телефон и даже не посмотрела, кто звонит. Я ещё в театре, но уже почти закончила. Собиралась звонить Винченцо, чтобы он меня забрал. А что, что-то случилось? — Эм, нет, просто хотел узнать, дома ты или ещё на работе. Как, кстати, прогон? — Замечательно! — было слышно, как Мишель воодушевилась. — Всё получилось, как я и задумывала, так что я довольна! — Вот видишь, а я говорил, что ты умница! С нетерпением жду завтрашнего вечера, львёнок, — улыбнулся Рицци. — До встречи дома! — Ага, пока! Массимо едва дождался конца разговора, чтобы не спросить: — И что же завтра вечером ты ждёшь такое? — В театре состоится традиционный благотворительный вечер академии, куда Эль устроилась работать, — пояснил сын, и старший Рицци протянул: — А, вон оно что. Я приглашён? — Раз уж ты всё равно здесь, — фыркнул Орландо, выворачивая на мост, — то само собой. — Ты, я смотрю, прямо весь светишься от радости, что я тут, — ухмыльнулся пожилой итальянец. — Я рад тебя видеть, папа, но было бы гораздо лучше, если бы ты всё же предупредил, что навестишь нас. — Я просто люблю спонтанность. — Ну да, ну да, — пробормотал Орландо.       Дома их уже ждала взволнованная и радостная Сандра, тут же бросившаяся хлопотать возле мужчин семьи Рицци. Она уже была готова накрыть им ужин, но Массимо — к вящему удивлению сына — настоял на том, что они должны дождаться Мишель. Орландо спорить не стал, тем более в глубине души был рад такому решению, а домоправительница и вовсе приняла какой-то странно-загадочный вид после заявления хозяина и удалилась на кухню.       Младший и старший Рицци в ожидании удалились в гостиную, где разожгли камин и просто расслаблялись под ненавязчивый аккомпанемент классики и потрескивания дров. Однако около получаса спустя чуткое ухо сына уловило шум со стороны главного входа, и он подскочил. — Эль дома. Я пойду её встречу и заодно расскажу о тебе. — Да чего откладывать-то знакомство, — Массимо открыл глаза и встал, стряхивая со светлых брюк невидимые пылинки. — Иди вперёд, я за тобой.       Мишель уже сняла пальто и как раз входила в просторный холл, когда навстречу ей из бокового коридора вышел её любимый лев с распахнутыми объятиями. При виде него всю усталость как будто сняло рукой, и она со счастливым смехом бросилась ему на шею, подхваченная сильными руками. Мужчина позволил себе зарыться носом в её чудесные золотистые волосы, вдохнуть цветочный запах с лёгкими солоноватыми нотками пота — надо же, как она вымоталась за сегодняшний день, бедная! — и отстранился. — Как твой день? — девушка продолжала обнимать его за талию. — Тут такое дело, Эль, — Рицци поправил упавшую на девичье лицо шелковистую прядку, — у нас гости. Нет, не так. Дело в том, что… — Что-то случилось? — она спала с лица, глядя на то, как волнуется обычно спокойный жених. — Эллиа опять что-то сделал? — Нет-нет, — помотал головой мужчина и вздохнул. — Он тут не при чём, слава богу. — Мнёшься как первоклашка, — раздался откуда-то из-за его спины густой насмешливый бас. Девушка вздрогнула и чуть сместилась в сторону, чтобы увидеть говорившего. Чутьё безошибочно подсказало — настал её самый настоящий судный день. — Добрый вечер, синьорина Леоне! Как вы уже, я думаю, догадались, меня зовут Массимо Рицци, и я отец вот этого вот синьора, который стоит тут и двух слов связать не может! Будем знакомы! Мишель поняла, что её оценивают и ждут реакции. Хотя все внутренности девушки в этот момент скрутило в тугой узел от волнения, она взяла себя в руки, улыбнулась и смело шагнула навстречу. — Добрый вечер, синьор Рицци! Я, право, не ожидала, поэтому немного растеряна, прошу прощения, но поверьте, рада с вами наконец познакомиться! — Леоне протянула руку для пожатия. Девушка чувствовала спиной напряжение Орландо, однако не отводила взгляда от глаз его отца, таких же золотисто-карих, как и у сына, смотрела прямо и открыто, показывая, что ей нечего бояться и скрывать. Прошло несколько секунд, показавшихся Мишель вечностью, и наконец Массимо одобрительно кивнул каким-то своим мыслям, улыбнулся ей в ответ и сжал протянутую руку, поднося к губам. Младший Рицци шумно выдохнул. — И мне тоже очень приятно наконец увидеть вас воочию и убедится, что Сандра не то что не преувеличивала вашу красоту, а даже и преуменьшила, — низкий голос смягчился, приобретя бархатистые нотки, а щёки девушки порозовели в ответ на комплимент — Нам как раз только вас и не хватало, чтобы приступить к ужину. Прошу, — он подставил локоть, и девушка охотно опёрлась на него. По крайней мере, теперь стало понятно, откуда у её жениха такие манеры. Орландо поплёлся следом, что-то едва слышно ворча себе под нос.       Начало ужина всё же вышло немного неловким. Массимо и Мишель исподтишка присматривались друг к другу, а молодой наследник сидел как на иголках, бросая быстрые настороженные взгляды то на одного, то на другую. Попытки поговорить на любую отвлечённую тему, казалось, были обречены на провал, пока бывший дон не коснулся невзначай своего увлечения виноделием. — Мне всё равно на отдыхе особенно нечем заняться, а климат на Сицилии отменный, — Массимо отрезал кусочек стейка и отправил в рот, с наслаждением пережёвывая мягкое, ароматное мясо. — Вот и прикупил небольшой виноградник, а к нему винодельню. Выхлоп небольшой, но для себя и для друзей вполне хватает. — Вы, случайно, не неро д’авола выращиваете? — глаза девушки заинтересованно сверкнули. — А синьорина разбирается в сортах винограда? — старший Рицци заинтересованно подался вперёд, сверля будущую невестку внимательным взглядом. — Не то чтобы, — принялась объяснять девушка, немного нервно заправляя непослушную волнистую прядь волос за ухо, — но вот папа, как истинный итальянец, обожал всё, что так или иначе связано с виноделием. Даже после того, как мы переехал в Америку, продолжал собирать всякую специализированную литературу и мечтал однажды накопить достаточно денег для покупки виноградника где-нибудь в горах. Вставать ни свет ни заря, обходить сад, делать вино и устраивать традиционные семейные посиделки при свечах на террасе, увитой лозами. Мама обычно только отмахивалась, называла эту идею безумной. — Почему же, — добродушно хмыкнул экс-глава, — очень даже замечательная идея! Никогда о таком не задумывался, хм, но звучит невероятно привлекательно. Значит, говорите, ваш отец чисто теоретически разбирается в этом деле? Орландо напрягся и собирался было встрять в разговор, перевести тему, но Мишель отреагировала внезапно сдержанно, даже не дрогнула. — Разбирался, — мягко поправила она Массимо. — Его мечте уже не суждено сбыться. Их с мамой не стало, когда мне было восемнадцать. — Ох, чёрт побери, прошу прощения, — брови пожилого итальянца сошлись на переносице. — Я и позабыл об этом совсем, знал ведь! — Всё в порядке, синьор Массимо, — девушка улыбнулась чуть устало, но безмятежно, без обычной горечи, — я уже пережила это. Конечно, мне их не хватает, как и сестры, но я хочу идти дальше. Двигаться вперёд вместе с вашим сыном, — она посмотрела на жениха из-под полуопущенных ресниц, и тот ответил ей искрящимся счастьем взглядом. — Как мило, — хмыкнул отец, заметив переглядки, тем более пара и не стремилась их прятать. — Знаете, Мишель, во-первых, раз уж мы в скором времени породнимся, называйте меня просто Массимо. А во-вторых, позволите небольшую просьбу? В качестве извинения за мой длинный язык. — Да, конечно, — Леоне чуть растерялась. — Раз уж по воле судьбы вашему отцу уже не удастся воплотить в жизнь свою мечту, возможно, вы не будете против, если это сделаю я? В конце концов, виноградник у меня уже есть, терраса будет, а большой семьей — уж не обессудьте — займетесь вы с моим сыном. Как вам такой расклад, а?       На какое-то время за столом воцарилась тишина. Массимо, потягивая вино, смотрел на совершенно сбитую с толка девушку, на сына, потрясённо хлопающего глазами и не понимающего, то ли его отец шутит, то ли говорит совершенно серьёзно. Наконец Орландо гулко сглотнул и решился. — Могу ли я расценивать это как твоё благословение, папа? — Почему бы и нет, — пожал плечами старший из мужчин. — Или ты надеялся, что я устрою вам кровавую вендетту? — Нет, но я ожидал, что это будет несколько… — младший Рицци задумался на секунду и выпалил, — сложнее? — Ну извини, что разочаровал, — фыркнул отец. — Что-то нет настроения разыгрывать из себя кровожадного злодея. Да и не думаю, что тебе было так уж важно получить моё благословение. — Но это важно для меня, — подала голос Мишель и в знак благодарности склонила голову перед будущим тестем. — Спасибо вам! — Ну-ну, полно, — добродушно проворчал Массимо и как-то по-отечески потрепал девушку по щеке. Та не сопротивлялась, а наоборот — неосознанно прижалась к тёплой широкой ладони, скучавшая по такой простой родительской ласке. — Сын сказал, вы завтра выступаете? — Что? О, да, — она встрепенулась. — Правда, учитывая мой ещё пока скромный срок работы в академии, я думала, мне не придётся, однако руководство посчитало иначе. — Орландо так мне вас нахваливал вместе с Сандрой наперегонки, что я даже не сомневаюсь, что нас ждёт нечто незабываемое. Я, собственно, хотел поинтересоваться, могу ли прийти на завтрашний концерт? — Я же сказал, — начал было Орландо, но отец недовольно закряхтел, и молодой человек прикусил язык. — Я вроде бы не с тобой разговариваю, а с юной синьориной. Так что, Мишель, я приглашён? — Конечно! — Чудесно! — он хлопнул в ладоши. — Вот и решили. А теперь давайте всё-таки вернёмся к ужину, пока он окончательно не остыл!       Покончив с трапезой, небольшая компания, прихватив с собой остатки вина, вновь переместилась в гостиную, к едва тлеющему пламени растопленного камина. Мишель и Массимо общались по-прежнему не так свободно, как хотелось бы младшему Рицци, но уже без прежней настороженности, что не могло не радовать. После случившегося некстати разговора о семье девушки что-то между ними растаяло, позволяя молодому человеку надеяться, что его невеста и отец найдут путь к пониманию друг друга в самом ближайшем будущем. Старший Рицци с видимым удовольствием слушал рассказы девушки о её детстве, особенно подробно расспрашивал об их общих воспоминаниях с его сыном, внутренне сетуя на себя за то, что так мало уделял внимания второму наследнику, по сути бросив его после смерти любимой жены, позволяя себе эгоистично тонуть в горе. Массимо понимал, что уже ничего исправить не в силах, но пообещал себе, что в будущем больше никогда не повторит подобной ошибки.       На часах пробило одиннадцать, и девушка, извинившись, поднялась, чтобы отправиться спать. Она нежно поцеловала жениха в макушку, возле будущего тестя чуть замялась, не уверенная, как поступить, но всё же осмелилась легко коснуться губами обветренной щеки, а пожилой итальянец заворчал довольно и притянул к себе в медвежьем объятии. Леоне зарделась и, пожелав мужчинам спокойной ночи, поспешила ретироваться, однако оба успели заметить заигравшие на её щеках очаровательные ямочки. — Что ж, по крайней мере, генетика у моих внуков будет отменная, — усмехнулся Массимо, поболтав на дне бокала остатки вина. — Думаю, мы подружимся. — После сегодняшнего ужина я в этом уверен, — Орландо отставил пустой бокал на низкий столик и взглянул на отца. — У меня будет к тебе просьба, папа. — Валяй, пока я добрый. — В случае, если текущая ситуация станет критичной, я бы хотел, чтобы ты забрал Мишель на Сицилию. Как показывает опыт, к тебе подступиться не посмеют, а значит, подле тебя она будет в безопасности. — Есть какие-то причины полагать наступление столь серьёзного кризиса? — Пока нет, но сам понимаешь — то покушение застало нас врасплох и показало, что мы были слишком беспечны. Сейчас мы стараемся держать оборону по всем фронтам и в случае чего действовать на опережение, но всего предусмотреть невозможно. Мне было бы гораздо спокойнее знать, что в случае чего ты позаботишься о ней. — Надейся на лучшее, но готовься к худшему? — задумчиво пробормотал экс-глава. — Не вопрос. Если дело пойдёт плохо, я с удовольствием приму девочку на острове и сделаю всё, что в моих силах, чтобы она не пострадала. — Спасибо, отец! — Да пока не за что. Ну что ж, — Массимо допил вино одним глотком и потянулся, — полагаю, нам тоже не мешало бы отправиться спать. Сегодняшний денёк выдался насыщенным, что ни говори. — Твоя правда, — его сын широко зевнул, прикрывая рот рукой. — Да и завтрашний тоже обещает быть богатым на события. Тебя проводить? — Я вообще-то почти всю свою жизнь прожил в этом особняке, уж свою спальню я помню, как отыскать, — фыркнул пожилой итальянец. — Иди уже спать, я за тобой. — Доброй ночи, папа! — И тебе, и тебе.       Орландо в полумраке поднялся наверх и тихо приоткрыл дверь, чтобы ненароком не разбудить Мишель, но та ещё не спала. Только вышедшая из душа в тёплом халате, она распутывала у зеркала влажные тяжёлые волосы. Заметив в отражении жениха, она улыбнулась ему. Рицци в ответ тоже улыбнулся и подошёл, запустил длинные изящные пальцы в шелковистые пряди, помогая. — Твой отец просто замечательный, — девушка прислонилась спиной к широкой груди и прикрыла глаза, наслаждаясь бережными, осторожными прикосновениями. — Это просто ты ему очень понравилась, — мягко ответил мужчина, распутывая очередной упрямый колтун так, чтобы не причинить боли. — Обычно при первом знакомстве он производит пугающее впечатление. — Да ну, не верю, — тихо хихикнула Леоне. — Придётся поверить, — он, не удержавшись, склонился и проложил дорожку горячих поцелуев вдоль шеи, оттянул ворот халата, прошёлся губами вдоль изящного плечика, чувствуя, как тело девушки мгновенно отзывается на его прикосновения, открывается ему. Орландо хотел уже продолжить, но Мишель осторожно отстранилась. — Прости, я тоже очень хочу тебя, но давай отложим до завтра? Боюсь, если я не высплюсь сегодня, день грядущий без потерь я не переживу. — Эх, ну тогда ничего не поделаешь, — мужчина шумно выдохнул ей в шею и шагнул назад. — Ложись спать, я тоже быстро в душ — и к тебе. — Хорошо, — ей так хотелось вцепиться в него, умолять продолжить начатое, ибо тело после его поцелуев горело, словно опущенное в кипяток, но рассудок подсказывал, что единственно верным решением будет прямо сейчас всё-таки лечь спать до самого утра. Что она и сделала. Орландо, выбравшись из душа, застал невесту уже крепко спящей, по-доброму усмехнувшись, покачал головой, поцеловал в лоб и выключил свет, скользнув в согретую постель.       Следующим вечером возле театра собиралась публика, представляющая собой самый цвет Флоренции — бизнесмены, меценаты, культурная элита. Красная дорожка давно уже не видела столь роскошных нарядов и драгоценностей, которыми блистали приглашённые на гала-концерт. И однако же всеобщее внимание было приковано к четвёрке мужчин в классических фраках, особенно к самому видному из них. Дон Массимо Рицци отошёл от дел и передал семейную компанию в руки младшем сыну почти год назад и с тех пор проживал на Сицилии. Во Флоренцию он возвращался только раз — на похороны старшего сына, обстоятельства смерти которого по-прежнему были окутаны завесой тайны, да и то всего на пару дней, после чего вновь покинул город, так и не удостоив общество своим появлением — прощание с Симоном прошло в атмосфере крайней секретности. Тем неожиданнее было видеть его на такого рода мероприятии, как благотворительный вечер академии классического танца. При всей любви к искусству, глава семейства Рицци не проявлял особого интереса к искусству танца конкретно, даже несмотря на то, что младший отпрыск в прошлом профессионально занимался им и даже преуспел. Впрочем, непосвящённым тут же нашёптывали о невесте Орландо Рицци — по совместительству недавнем приобретении в коллективе учебного заведения. Правда, официально ещё не было объявлено о помолвке, как пара в свете они тоже ещё не появлялись, но все обсуждали это как дело решённое, а присутствие старшего из мужчин клана подтверждало расходящиеся словно круги на воде сплетни.       Рядом с Массимо стоял его бессменный консильери Пьеро Манкини, как всегда строгий, собранный и готовый к любым неожиданностям. Орландо Рицци, которого жизнь так неожиданно бросила к самым вершинам власти, выглядел безупречно в дорогом костюме, не скрывающем скульптурных линий отточенного годами занятий танцами тела. Женщины всех возрастов томно вздыхали, горюя по его потерянной свободе, о которой сам молодой человек, по-видимому, совершенно не волновался. А вот четвёртый мужчина в компании всё ещё оставался загадкой — кроме того, что его готовили в качестве замены Манкини, никто ничего не знал. Двое молодых людей притягивали внимание ещё и в связи с инцидентом двухмесячной давности — это было первое официальное появление в свете Орландо и Хиро с момента покушения. Выглядели оба вполне благополучно, разве что рассечённая бровь Миямото напоминала о произошедшем. — Они сейчас в нас дырку просверлят, — сквозь зубы прошептал Хиро, наклонившись к молодому Рицци так, чтобы кроме того никто не услышал его слов. — Понимаю, — сочувственно ответил Орландо, — просто постарайся отвлечься. Со временем ты привыкнешь и перестанешь обращать внимание на всё это. — Скорее бы. — О чём шепчетесь, молодые люди? — повернулся к ним Массимо. Увидев напряжённо сведённые брови Хиро, только понимающе хмыкнул. Бросив быстрый взгляд на часы, он в полный голос обратился к своей компании, привлекая к себе ещё больше внимания, хотя казалось, что больше уже невозможно. — А не пора ли нам уже занимать свои места? Идём же, пока не началась самая толкучка. С этими словами старший Рицци незаметно начал подталкивать сына и его помощника ко входу в театр, долой от навязчивых взглядов толпы. В фойе народу было меньше, и Миямото удалось немного расслабиться. — Благодарю сердечно, синьор Рицци, вы спасли меня. — Всегда пожалуйста. Но нам и вправду лучше уже занять свои места. До начала осталось всего полчаса, так что скоро вся эта толпа вдоволь насплетничается и хлынет в зал. Мы вполне себе реально рискуем быть задавленными. — Вы идите, а я заберу цветы и присоединюсь к вам, их как раз должны были доставить, — Орландо исчез в одном из боковых коридоров. — Веди нас, Пьеро, пригласительные же у тебя? — Да, нам к самой сцене. Ректор позаботился о том, чтобы нам достались лучшие места. — Сколько же ты им пожертвовал? — ухмыльнулся Массимо. — Достаточно, — Манкини поправил очки и направился к дверям в роскошный зал. Хиро и экс-глава потянулись за ним.       Наконец после первого звонка остальная публика тоже потянулась в зал. Откуда-то сбоку возник Орландо с букетом белоснежных калл, занимая положенное место между отцом и Хиро. С третьим звонком свет мигнул и погас, а занавес поднялся, открывая сцену, каждая деталь декораций которой напоминала о близящемся Рождестве. Начались долгие речи, перемежаемые небольшими номерами от лучших учеников академии. Массимо уже откровенно начал зевать, остальные мужчины ещё умудрялись сохранить более-менее заинтересованный вид. Время тянулось мучительно медленно, и Орландо уже потерял всякую надежду и хотел достать телефон — узнать у Мишель, всё ли там в порядке, когда после очередного скучного монолога открывшийся занавес явил изумлённой публике залитую холодным светом сцену и мраморную статую, которая там просто по определению не могла быть. Девушка, покрытая вуалью, неподвижно сидела на постаменте, и сложно было с первого взгляда сказать, живая ли она или в самом деле лишь совершенное творение, вышедшее из-под чьих-то гениальных рук. Загадка разрешилась с первыми же звуками музыки, когда тонкая рука чуть шевельнулась под вуалью, разбивая оцепенение, до сего момента владевшее залом. Младший Рицци неосознанно наклонился вперёд, крепче сжимая нежные стебли цветов в руках, жадно впитывая в себя каждое движение танцовщицы, выжигая эти бесконечные минуты в своей памяти. Он так давно не видел её танцующей именно классику, что позабыл, как совершенна она была уже тогда, в четырнадцать лет, юная и толком ещё жизни не знавшая. Но сейчас на сцене образ Мишель дышал такими эмоциями и чувствами, что, пожалуй, даже самый черствый сухарь не смог бы остаться равнодушным. Да, возможно, не все её движения были идеальны, можно было найти, к чему придраться — упущенное время давало о себе знать. Но никому не было до этого дела. Леоне сотворила ещё одно чудо, вроде парижского. Только если публика на стадионе ликовала во весь голос, сейчас оперный театр погрузился в оцепенение. Хиро рядом словно бы даже и не дышал, да и сам Орландо вряд ли смог бы потом с точностью описать, что с ним творилось. В какое-то мгновение невесомая вуаль соскользнула, словно бы невзначай, и они встретились глазами, и сердце его вновь толкнулось в груди отчаянно и больно, поднимаясь к горлу, как когда-то на одиноком пляже. Серые глаза, подёрнутые туманом, обычно юные и насмешливые, сейчас таили в себе все тайны мира и его не знавшую пределов мудрость. Девушка смотрела на него, но не видела, погружённая в ведомый лишь ей одной собственный мир, но как же хотелось умолять её позволить последовать за ней!. Изящный глиссад — и вот она уже ускользнула от него, и рука молодого человека дёрнулась в стремлении схватить, удержать чудную иллюзию. Движения становились всё быстрее и вдруг следом за музыкой стали пленительно-томными, а потом фигурка вновь ожила, захватывая сцену капризными арабесками, плие и хлёсткими фуэте, но лишь для того, чтобы в конце вместе с таявшей в тишине музыкой вновь превратиться в мрамор, из которого её освободила неведомая магия. Чарующая Галатея без своего Пигмалиона — вот кем она стала, вот зачем последние недели так тщательно старалась проникнуться искусством скульптуры. Теперь Орландо это понял. С удивлением почувствовал влагу на щеках — и когда только слёзы, нежданные и непрошенные, успели прорваться, обнажая царивший в его душе хаос? Ещё одну мучительно долгую минуту в зале театра не было слышно ни звука, но вот раздались первые несмелые хлопки, подхваченные дальше и разлетевшиеся неуправляемым цунами. Люди вставали со своих мест, приветствуя девушку, а та легко соскользнула со своего пьедестала, подхватила брошенную вуаль и склонилась перед благодарными зрителями в грациозном поклоне. Орландо почувствовал ощутимый толчок в рёбра — Массимо активно жестикулировал указывая на букет в руках сына и на сцену. Младший Рицци тут же было подорвался, но понял, что путь ему перекрывает оркестровая яма. Бросать букет ему не хотелось, и, недовольно цыкнув себе под нос, он глянул по сторонам, а потом обернулся к своей компании. — Я надеюсь, вы извините меня? Я бы хотел всё-таки лично вручить цветы невесте, да и дальнейшее моё пребывание здесь уже несколько теряет свой смысл. — Иди, конечно, — кивнул Манкини и тут же обратился к Массимо, — вы тоже можете удалиться, мы с Хиро прикроем вас, досидим до конца. — Ты всегда понимал меня как никто другой, — хмыкнул бывший дон и похлопал консильери по руке. — Надеюсь, ради вашего же блага, что они скоро выдохнутся и закончат. — В качестве моральной компенсации я свожу моего протеже как-нибудь в хороший ресторан, договорились, Хиро? — Пьеро лукаво склонил голову набок. — Ничего не имею против, — шепотом ответил брюнет. — Но, кажется, вам лучше уйти сейчас, синьор Рицци, иначе вы рискуете стать свидетелем очередного раунда восхвалений! — Боже, только не это, всего вам доброго, я удаляюсь, — несмотря на внушительные габариты, пожилой итальянец двигался проворно, так что выскользнул в фойе так быстро, что лишь ненадолго отстал от уже успевшего покинуть зал сына. — Признаться, синьорина Леоне меня удивила, — задумчиво протянул Пьеро, потирая подбородок. — Нет, я, конечно, немного ознакомился с её биографией и знал, что она талантлива, но не ожидал, что настолько. — Я и сам, честно говоря, в растерянности, — тихо проговорил Хиро, пересаживаясь ближе к наставнику. — Шель часто рассказывала о своём балетном прошлом, но я никогда не видел её в этом амплуа. — Как интересно иногда раскрываются близкие нам люди, верно? — И не говорите, — на этом короткий обмен мнениями завершился, и мужчины вновь постарались принять крайне заинтересованный вид, словно всё происходящее на сцене имело для них первостепенное значение.       Орландо же, попетляв по запутанным коридорам и попутно попроклинав горе-архитекторов, наконец нашёл путь к закулисью. Предположив, что Мишель уже наверняка успела вернуться в гримёрную, схватил спешащего куда-то работника сцены и поинтересовался, где искать артистов. Тот замахал руками, показывая примерное направление, и заторопился дальше по своим делам, а молодой итальянец, ещё немного побродив, всё же отыскал нужный коридор. Обнаружив дверь, на которой красовалась табличка с фамилией его невесты, он осторожно постучал. — Входите! — девушка отозвалась с небольшим опозданием, и Орландо осторожно открыл дверь. Основной свет в небольшом, но уютном помещении, был приглушён, а сама Леоне сидела перед ярко освещённым туалетным столиком и, чертыхаясь, разбирала насмерть залакированную причёску. — О, привет! — она заметила вошедшего жениха в зеркале и широко улыбнулась. — Я думала, ты всё-таки досидишь до конца мероприятия? Что-то не так? — её улыбка чуть померкла, когда она увидела задумчивое лицо мужчины. — Нет, всё так, — он подошёл к ней и опустился на колени, разворачивая девушку лицом к себе. — Ты была так прекрасна, что во всех языках мира не хватит слов, чтобы описать все мои чувства к тебе и тому, что ты сотворила. — Да ну, — девушка зарделась и нервно покрутила в руках только что вытащенную из волос шпильку, — скажешь тоже! Я же знаю, что некоторые моменты у меня совсем не так вышли, да и вообще… — Тш-ш, — изящный палец лёг ей на губы, заставляя замолчать и взглянуть в тёплые карие глаза, сейчас переливающиеся тягучими каплями золотистого мёда. На колени ей вдруг приятной тяжестью легли белоснежные каллы, и Рицци свободной рукой потянулся к лицу Леоне, а она закрыла глаза, отдаваясь нежной ласке и желая остановить время и остаться вот так, наедине с Орландо, навсегда. — Боги милостивые, я и забыл, как ты невозможно хороша в балете, — едва слышный хрипловатый шёпот коснулся её чуткого слуха. — Мне кажется сейчас, я словно бы долго-долго жил в каком-то полусне, и вот наконец пробудился. — То есть, хочешь сказать, всё, что было до этого — лишь плод воображения? И даже твоё предложение? — Мишель мягко пожурила жениха. — Нет, конечно! Просто всё, что не связано с тобой, с нами, не знаю, как объяснить, — молодой человек нахмурил брови, — но кажется, как будто я жил не своей жизнью, смирился с положением вещей, но так и не принял до конца. А сейчас в голове пусто и легко-легко — и вместе с тем так ясно, как давно уже не было. Понимаю, звучит глупо, но… — И вовсе не глупо, — Мишель осторожно переложила цветы на туалетный столик и потянулась обнять мужчину, — так бывает иногда, что, захлёбываясь в бесконечном хаосе жизни, мы теряем себя, бежим куда-то бесцельно, пока в один прекрасный момент не случатся нечто, заставляющее нас остановиться, оглядеться вокруг и понять, что действительно важно, а что мимолетно. И запустить новый виток в жизни. Рада, что я приняла участие в таком важном моменте твоей судьбы, — не удержавшись, девушка хихикнула, а Орландо усмехнулся, прижимая её крепче, и проворчал едва слышно: — Кто, если не ты… Уютное объятие прервала резкая трель телефона. Мужчина отстранился и полез в карман брюк за аппаратом. — Что случилось, папа? — Ничего такого, но, может, ты наконец поделишься со мной вниманием будущей невестки? В конце концов, я тоже хочу её поздравить, да и домой пора, я достаточно почтил местную публику своим вниманием! — О, ты всё-таки тоже сбежал? — хмыкнул сын. — Дай нам буквально десять минут, и мы выходим. — Время пошло, голубки, жду вас в машине! Если не выйдете — пеняйте на себя, придётся вам вызывать такси!       Девушка, слышавшая весь разговор, торопливо закончила разбирать прическу и юркнула за ширму, переодеваясь в джинсы и широкий свитер с высоким горлом. Орландо помог ей собрать вещи и подхватил сам сумку и кофр с нарядом, так что Мишель оставалось только забрать букет. Массимо действительно уже ждал их в автомобиле. Завидев показавшуюся в дверях пару вышел из салона и направился навстречу. — Сразу признаюсь, я не силён в балете и больше люблю оперу, но вы были сегодня ослепительны, — отец Орландо склонился и поцеловал руку вновь покрасневшей девушки. — Надеюсь, мы ещё увидим вас на сцене? Будет бесконечно жаль, если такой талант будет прозябать вне блеска софитов. — О, благодарю, Массимо, но боюсь, что вынуждена буду вас всё же разочаровать, — Мишель улыбнулась. — Стоит признать, что для балетного танцора потеря такого количества времени, сколько потеряла я, катастрофична. Чтобы вернуться на тот уровень, на котором я находилась ещё до того, как вынуждена была сменить профиль, потребуется достаточное количество времени и усилий, что уж говорить о чём-то большем. Ваша похвала много для меня значит, но профи увидел бы все недочёты, которыми пестрело сегодня моё выступление, — девушка нервно заправила волосы за ухо и взглянула на посмурневшего отца жениха чуть виновато. — Простите, я не хотела вас обидеть! — Глупости! — лицо пожилого итальянца просветлело, и он рассмеялся мягко и бархатисто. — Чтобы меня обидеть, нужно сильно постараться, а на таких красивых женщин обижаться и вовсе — грех! Ну нет так нет, хотя мне искренне жаль, что уж там! Хотя во всем надо искать плюсы, безусловно, нам больше не придётся слушать такое количество бесполезных речей! Всё, в машину, в машину, — поторопил он молодых людей, — пока вы не окоченели! К ночи что-то совсем похолодало! Не уступив сыну водительского кресла, Массимо направил машину к дому, по дороге потчуя сына и невестку очередной порцией историй из своей сицилийской жизни пенсионера.       Из тьмы вышла невысокая фигурка и задумчиво посмотрела вслед умчавшемуся автомобилю. Чиркнула спичка, и девушка затянулась, свободной рукой поднимая воротник пальто. Изабель никогда раньше не курила, но последние события заставили её пересмотреть жизненные установки. Ощущение дыма, заполняющего лёгкие, почему-то странно успокаивало. Сделав пару затяжек, брюнетка выбросила окурок в ближайшую урну и достала телефон. — Я была сегодня в театре, как ты и сказал, — голос девушки прозвучал хрипло, и она кашлянула, прочистив горло. — Старший Рицци действительно сейчас в городе. Нет, я не знаю, долго ли он пробудет, они не упоминали об этом ни разу. Но как я узнаю? Почему эта информация так важна, Эллиа? Прости, не следовало упоминать твоё имя, я помню, — она помолчала, выслушивая собеседника. — Хорошо, я постараюсь хотя бы примерно выяснить, зачем он вообще приехал и на какое время. Да, буду в случае чего держать связь с Тони, пока ты сам не позвонишь мне.       Ноябрь как всегда закончил разговор, не прощаясь, и Изабель со вздохом опустила смартфон в карман длинного пальто. У неё больше не было пути назад, она знала, что желание отомстить привело её на дорогу, у которой был только один финал. Ну, два от силы. Эллиа не тот человек, который будет тонуть один. Девушка тряхнула головой, и на глаза упало несколько выжженных прядей. Бель горько усмехнулась — прошло уже считай два месяца, как ей по приказу Эллиа пришлось сменить любимый цвет волос на это бесцветное нечто, а она так и не привыкла. Смотрела в зеркало и каждый раз видела в отражении незнакомку. Боги, какой же дурой она была! Поддавшись эмоциям, сглупила, ввязалась во что не следовало. Сцена, только что промелькнувшая перед глазами, вызвала в сердце тупую боль. Изабель завидовала Мишель, но в её зависти больше не было злобы — одна лишь горечь. Девушка давно уже осознала и приняла тот факт, что ей и не нужен был Орландо Рицци, она просто хотела получить его, как капризный ребёнок хочет получить недоступную вещь. А теперь у неё нет ни его, ни команды, ни даже какого бы то ни было будущего. — Прости, Орландо, — вздохнула Изабель. — И ты, Мишель. Надеюсь, в следующей жизни я смогу искупить свою вину. Но в этой у меня просто нет выбора.       На бледную щёку упало что-то едва ощутимое, оставляя каплю влаги на коже. Девушка вскинула голову, и глаза её удивлённо распахнулись. Во Флоренции в самом начале декабря пошёл первый снег, окутывая древний город и его жителей ослепительным безмолвием.