Dancing through the storm

Пусть либо Небо даст мне Турандот, Мою избранницу, в супруги, либо Пусть пресечётся жизнь, которой бремя Без Турандот невыносимым станет. Я смерти требую, иль Турандот. К. Гоцци, "Турандот"

15 августа 2021 года, где-то примерно ранним утром       Орландо Рицци проснулся неожиданно для самого себя в шесть утра бодрым и полным сил. Солнце уже заливало своим ярким светом его спальню, мир за окнами постепенно оживал, наполняя улицы весёлым гомоном. Итальянец еще немного повалялся в постели, но в конце концов, переполненный мыслями о предстоящей прогулке с Нильсенами, встал и, насвистывая, отправился в ванную. Освежающий душ помог ему смыть остатки сна, и настроение мужчины окончательно и бесповоротно достигло отметки “отличное”. Впервые за долгое время он чувствовал радостный подъём от одной только мысли о его новых пока еще только партнерах. Жаль, конечно, что Карлос к ним не присоединится, но позже он их обязательно представит. Орландо завязал полотенце на бёдрах и отправился к раковине бриться и укладывать волосы. От природы золотисто-каштановые и густые, его волосы вились крупными кудрями и были похожи на львиную гриву. Кудри достались ему от матери, у которой волосы тоже были такими густыми и буйными, что она не одну расческу сломала, пытаясь с ними справиться. Мишель тоже нравились его кудри, которые были ко всему прочему ещё и мягкими, как самый дорогой шёлк, и она использовала каждую возможность, чтобы прикоснуться к ним. Впервые он выпрямил и уложил свои волосы в свой семнадцатый день рождения. Первый с момента встречи с девушкой, проведённый без неё. С тех пор ни один человек ни разу не видел его без укладки. Орландо, скрыв свои кудри, словно спрятал от людей и важную часть своей души. Спрятал от всех то, что было ему дорого, спрятал себя настоящего, представив миру того Орландо Рицци, которого мир был готов принять и полюбить.       Закончив ставшие давно привычными процедуры, итальянец прошел к шкафу и распахнул дверцы, придирчиво выбирая костюм на сегодня. В конце концов, махнув на всё рукой, он достал обычные черные брюки и белую рубашку и начал неспешно одеваться. Рукава рубашки мужчина по привычке закатал до локтя, как всегда делал, когда не собирался надевать пиджак. Бросив взгляд на настенные часы, он понял - времени у него по-прежнему остаётся ещё слишком много, и Орландо решил, что пора бы разбудить и Карлоса. К тому же, он вполне может его отвезти в аэропорт и сам, и прекрасно успеет забрать и Александра с Агатой. Раз уж он всё равно вчера позвонил и арендовал себе автомобиль. Несмотря на статус и возможности, которые он давал, итальянец по-прежнему предпочитал самостоятельность и независимость. В конце концов, гораздо проще, когда нет лишних глаз, следящих за каждым твоим шагом. Но мужчина успел сделать к двери буквально пару шагов, как раздался бодрый стук, а голос мексиканца, приглушенный деревом двери, бодро возвестил: - Семь часов сорок минут утра в Риме, сегодня вы снова попробуете не сгореть на улице и не умереть от переохлаждения в помещении. Открывай, папаша, это я, твой горячий амиго! Орландо открыл двери другу и быстро затащил того в номер: - Хочешь, чтобы завтра на первых полосах прошла новость о том, что у одного из самых желанных мужчин в мире новая подружка, которая по интересному стечению обстоятельств входит в тот же список? Боюсь, тогда все твои цыплятки разбегутся, а твоя репутация будет безвозвратно разрушена! Какое горе! Орландо театрально схватился за сердце, а Карлос улыбнулся: - Не занудствуй, папаша. Какие планы? - Собирался везти тебя в аэропорт, а по дороге можем заскочить на кофе. На внутренний рейс тебе не надо приезжать особо заранее. Так что у нас есть часа полтора в запасе, пожалуй. - Ну всё, быть мне сегодня точно геем, но ради хорошего кофе я готов и не на такие жертвы, - вздохнул Карлос. - Завидую твоему умению всегда находить лучший кофе. Вас, итальянцев, с детства, что ли, натаскивают, понять не могу. - Конечно. Все дети ещё с детского сада проходят обучение по поиску лучшего кофе. Это как курс молодого бойца, только его улучшенная версия. Пошли, подружка, так и быть, найду для тебя лучший кофе! С этими словами Рицци подхватил телефон с тумбочки, документы и упругими, изящными шагами профессионального танцора направился в коридор. Карлос последовал за ним. Они были такими разными - улыбчивый, открытый и простодушный Карлос и более сдержанный, с манерами аристократа и вечно загадочным видом Орландо. Стоило им показаться где-то вместе, все девушки тут же словно с ума сходили. Собственно, именно благодаря им и их такому сочетанию, казалось бы, несочетаемого их бывшая танцевальная команда была настолько популярна, что никто не мог долгое время даже приблизиться к ним. После их ухода ребята, конечно, старались держать и уровень, и популярность, но всё равно утратили главную силу с уходом парней. И на этот раз, судя по словам Карлоса, у "Ледяных сердец" впервые появились достойные конкуренты из Америки. “Горячие гладиаторы” - так называлась команда американцев - были “темными лошадками”. Никто не ставил на них, поэтому когда они внезапно пробились в финал национального первенства, выбив из седла команду фаворитов, вся пресса и медиа буквально с ума сходили, пытаясь накопать на них хоть какую-то мало-мальски интересную информацию. Однако участники держались особняком, ни с кем из конкурентов не контактировали и вообще вели закрытый образ жизни и старались особо не светиться. А потом в финале они победили, набрав максимальное количество баллов от судей и выиграв зрительское голосование. И путевку на один из крупнейших конкурсов мира, где им и предстояло в ожесточенной борьбе схлестнуться с главными европейскими фаворитами - бывшей командой парней “Ледяными сердцами”. Орландо не особо интересовался делами своих товарищей по команде, после ухода из танцев у него не было ни одной свободной минуты. Да и душу травить лишний раз не хотелось, мужчине и без того было трудно бросать любимое дело. Карлос в плане привязанностей был легче, поэтому, несмотря на свой уход, с удовольствием поддерживал связь с “Сердцами” и вообще следил за их продвижением. Он шутки ради предложил Рицци присоединиться к ним на отдыхе в Римини, уверенный, что тот как всегда откажется, ссылаясь на великую занятость, но итальянец внезапно согласился, аргументируя это тем, что, мол, он достаточно работал в течение всех прошедших пяти лет и теперь уж точно может отдохнуть. Мужчины спустились в холл гостиницы, оба высокие, статные, похожие на голливудских звезд, вызывая восхищенные вздохи со всех сторон. У входа в их небольшой, уютный отель уже стояла арендованная Рицци серебристая Alfa Romeo. У Родригеса глаза на лоб полезли: - Ого, Орландо, не ожидал, не ожидал, что ты у нас любишь прокатиться с шиком. Вот это красотка, что за модель? - Последняя Giulia. Однажды проехался, с тех пор не могу ей изменить. Быстрая, разгоняется за секунды, а идет - просто песня! Садись, поехали позавтракаем по дороге и повезем тебя в аэропорт, пока мы с тобой не сгорели заживо на этом пекле. Машина, ведомая твёрдой рукой Орландо, серебристой стрелой мгновенно набрала скорость и встроилась в общий поток, выбравшись из боковой улочки.       Почти на выезде из столицы Орландо перестроился в крайний правый ряд и нырнул с магистрали в одну из узких улочек, которыми так богаты все древние европейские города. Машина еще немного проехала вглубь этого своеобразного лабиринта и наконец плавно затормозила возле небольшой пекарни, которая занимала первый этаж небогатого, но чистенького и аккуратного частного дома. Карлос выбрался из авто и с интересом оглядел здание. - И мы здесь зачем? - обратился он к Орландо, который уже захлопнул дверь и собирался нажать кнопку сигнализации. - Ты же хотел попробовать лучший кофе, - таинственно улыбнулся Рицци. - Так вот, здесь не только лучший кофе в Риме, но еще и лучшая и самая свежая выпечка. Мы с тобой больше не танцуем, так что можем себе позволить пару сдобных булок. Смелее! - Орландо хлопнул друга по спине и зашёл внутрь, сопровождаемый звоном колокольчика. Родригес, заинтригованный, заторопился следом. Как только за парнями захлопнулась дверь, они попали не иначе как в сдобный рай на земле, подумал Карлос, втягивая носом божественный запах свежей выпечки. На звон колокольчика из глубины помещения за прилавок вышла дородная улыбчивая женщина: - Доброго вам утра, молодые люди! Порадую вас, вы поспели прямо к первой партии нашей выпечки - только-только достаем из печи. Чего желаете? - Как приятно, синьора Росселлини, что у вас так ничего и не изменилось за прошедшие годы. Не узнаёте? - Орландо Рицци одарил женщину за прилавком своей самой искренней и тёплой улыбкой. Карлос с молчаливым интересом наблюдал за происходящим со стороны. - Откуда вы, молодой человек… Мадонна мия, не может этого быть! Мальчик мой, Орландо, это и правда ты? - взволнованно всплеснув рукам, сеньора поспешила обойти прилавок и раскрыла свои огромные объятия итальянцу, который так же радостно шагнул к ней навстречу и крепко обнял. - Dio mio*, как ты вырос! Да какой же ты красавец стал, ну-ка, повернись, я хоть полюбуюсь, - частила сеньора Росселлини своим приятным, слегка подрагивающим от волнения меццо. - Нет, ну до чего красив! Ни дать ни взять - Давид во плоти! Женщина захлопала в ладоши, а Рицци, со всей своей природной грацией резво повернувшись на каблуках и шутливо поклонился матроне. Та продолжала счастливо улыбаться, но в глазах стояли слёзы. Карлос кашлянул, напоминая о своём присутствии. Орландо встрепенулся: - Синьора Росселлини, это мой лучший друг Карлос, и я привёз его сюда ради вашего чудесного кофе и, конечно, ради вашей выпечки - самой шедевральной во всём Риме. - Очень приятно, синьора Росселини, с вами познакомиться, - Карлос тоже отвесил ей поклон, да ещё и поцеловал руку, отчего итальянка окончательно расчувствовалась, что было видно по её живому, эмоциональному лицу. - Но позвольте, может, вы расскажете, что за история связывает столь прекрасную даму и моего лучшего друга? Синьора Росселлини рассмеялась бархатным, звучным смехом и ответила: - Всенепременно, молодой человек, всенепременно. Но в другой раз. И прошу, зови меня Лиза. И ты, Орландо, тоже. За мной, молодые люди, я угощу вас лучшим завтраком во всей Италии. Джузеппино! - закричала она куда-то в недра помещения, и тут же из задней комнаты показался молодой мужчина, крепкий, смуглокожий и с блестящими карими глазами, вопросительно смотревшими на дородную сеньору в ожидании распоряжений. - Джузеппино, сынок, присмотри за пекарней, пока я накормлю моего дорогого гостя и его друга. Да смотри мне, я потом всё за тобой проверю! Не дай боже увижу расхождение в счетах - отправлю обратно в школу учиться! Ну, за мной, молодые люди, живее! С этими словами необычайно быстрая для своего массивного телосложения женщина направилась к боковой двери, которая выходила на лестницу, ведущую на верхние, жилые этажи дома.       Небольшая кухня была светлой, уютной и такой домашней, что хотелось там задержаться надолго, но мужчины были лишены такой роскоши. Лиза вовсю хлопотала, сбегала вниз за свежей, горячей чиабаттой, достала свежий сыр, масло, поставила варить кофе. В помещении царили такие ароматы, что у Орландо и Карлоса едва ли не слюнки текли. Наконец, кофе был сварен, разлит по белым чашкам, и Лиза присела за стол, с умилением наблюдая, как два парня за обе щеки уплетают свежий хлеб с сыром, запивая всё это свежесваренным кофе. Когда первый ажиотаж спал, и Орландо наконец откинулся на спинку стула, сытый и довольный, синьора Росселлини спросила: - Милый, ты, случайно, не знаешь, как там наша девочка? Как семья Леоне переехала в Америку, я потеряла с ними связь. Такая жалость, - женщина печально вздохнула. Карлос замер. Что ещё за семья Леоне? Он искоса глянул на Орландо, который как-то спал с лица и крутил почти пустую кофейную кружку в руках. “Да что не так с этой семьей, что его как будто мешком по голове шарахнули?” - пронеслось в голове парня, но тут как будто невзначай рука Рицци дёрнулась, и кружка упала на пол, разлетевшись на мелкие осколки. Итальянка подскочила: - Ох, господи ты боже мой, ты не обжегся, мой мальчик? Ты сиди, сиди, я всё быстро уберу. Лучше съешь еще кусочек, а то вам уже почти пора выезжать, если хотите успеть на самолёт. Женщина выхватила откуда-то из-под мойки перчатки и принялась собирать осколки, а Орландо бледно улыбнулся и ответил: - Спасибо за завтрак, Лиза. Что касается семьи Леоне… Какое-то время после отъезда Мишель с семьёй мы ещё перезванивались, но однажды вместо неё или её родителей трубку взял незнакомец. Он сказал, что Леоне переехали в Нью-Йорк, адреса не оставили, телефона нового тоже, так что знаю я о Мишель и её семье не больше вашего. - Какая жалость! - вздохнула Лиза. - Я-то надеялась, что вы с ней вместе будете, уж такие вы с ней вместе красивые были. Но знаешь, - глаза женщины вдруг лукаво блеснули, - я хоть и не гадалка, но интуиция у меня хорошая. Ты ещё встретишь её, нашу девочку, и вернёшь её домой. Вам с ней суждено быть вместе, уж поверь мне. И повстречаешь ты ее уже очень скоро. Так что взбодрись, ragazzo mio**. И привози её потом ко мне. И Карлоса тоже бери, - женщина подмигнула мексиканцу, который как раз отнес свою посуду к раковине и начал обуваться. - Люблю хозяйственных мужчин! Лиза Росселлини проводила молодых людей прямо до машины, нагрузила каждого ещё свежей выпечкой и отпустила, перекрестив. Когда авто скрылось за поворотом, женщина покачала головой: - Сложно тебе будет с нашей девочкой. Много вам придется пережить, но если останетесь вместе - всё преодолеете. Бог вам в помощь, дети мои. Con Dio***! - с этим пожеланием матрона вернулась в пекарню. Несмотря на плотный поток, следующий по трассе до аэропорта, на рейс Карлос не опоздал. Орландо подвез друга как можно ближе к терминалу, обслуживающему внутренние рейсы, следующие из Фьюмичино по всему “сапогу”. Всю дорогу Родригес молчал, видя, что настроение итальянца как-то подупало, но сейчас, при расставании Орландо вдруг крепко обнял мексиканца. - Дальше провожать не буду, а то опоздаю к Нильсенам, но обязательно сбрось смс, что ты долетел в целости, сохранности, здравом уме и твёрдой памяти. - Понял, принял. Ты как вообще? Каким образом эта сеньора вообще знала твою Мишель? - Если коротко, то семья Мишель жила по соседству, и Мишель же и познакомила меня с Лизой. Привела с собой в гости однажды, когда я был в Риме на рождественских каникулах, ну и как-то так оно всё и вышло. - Ты ей поверил? Ну, по поводу всех этих её “будете вместе, суждено, найдешь”? - Ты знаешь, дело не в том, поверил или нет. Я уже для себя решил, что сейчас, когда мне больше не надо бороться за своё место, я обязательно найду её. Тем более, когда я только прилетел в Рим и прогуливался возле собора Петра, мне показалось, что я видел её там, на площади. Я пробовал догнать её, но не смог. Но я догоню ее, вот увидишь, точно догоню. Не потому, что так сказала Лиза, но потому, что так давно решило мое сердце. - Эх, Рицци. Да ты романтик у нас, я даже не ожидал. Что ж, с таким настроем ты свою Мишель точно найдёшь, я даже не сомневаюсь в этом. Ну всё, чао, а то точно опоздаю. Дай пять! Обменявшись своим особым рукопожатием, мужчины расстались. Орландо снова сел в машину и поехал в направлении Палаццо Манфреди, где его будут ждать Агата и Алекс, а Карлос вошел в здание терминала и, изучив табло вылетов, прошел к нужной стойке. Там уже практически никого не было, кроме странной компании - четверо здоровых, мускулистых парней и хрупкая, изящная девушка, макушкой достающая самому низкорослому из них до плеча. Девушка была настоящая красавица, и Карлос невольно залюбовался - личико с тонкими, изящными чертами, серые большие глаза, похожие на штормовое море, золотисто-русые волосы собраны в небрежный пучок. Фигура - загляденье. Стройная, подтянутая, с аккуратной небольшой грудью. Опытный взгляд Карлоса подсказал ему - девушка явно занимается танцами, причём профессионально. Тут же быстро оценил парней, окружавших красавицу - ну точно, и парни тоже танцоры, это же бросается в глаза по их движениям, манерам. И они летят в Римини. Родригес хмыкнул. Не могли ли это быть?.. Пазл в его голове начал складываться. Кажется, он летит одним рейсом с самой таинственной командой нынешнего конкурса и главными соперниками “Ледяных сердец” - с “Горячими гладиаторами”. Интересно, какую роль девушка выполняет в их команде? Карлос продолжил наблюдение, подмечая про себя особенности характера каждого американца. Высокий, немного похожий на бразильца парень со щетиной явно ощущает себя как истинная королева драмы и вообще центр вселенной - это видно по его пренебрежительной манере речи, по тому, как в его голосе проскальзывают истеричные нотки, когда он обращается к кому-либо из товарищей по команде. Азиат, судя по всему, полукровка - для японца он явно высоковат, к тому же черты лица у него мужественные, да и двойное веко - всё это выдаёт в нём смешанное происхождение. Он спокоен, собран, молчалив. И тут Карлос подметил, что этот парень всегда старается оказаться между девушкой и “мистером истеричкой”, словно закрывая её щитом от нападок того здоровяка. Оставшиеся двое абсолютно точно парочка, тут даже к гадалке не ходи. Милые, немного наивные, зато точно без двойного дна, чего не скажешь о том, щетинистом. Компания тем временем прошла регистрацию и двинулась с ручной кладью в сторону зоны посадки. И в самолёте Карлосу повезло оказаться по соседству с американцами, и весь полёт он не сводил взгляда с их единственной представительницы прекрасного пола. Она сидела у иллюминатора, куда её предусмотрительно оттеснил азиат, разместившись на среднем кресле, оставив место у прохода “королеве драмы”, и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Что-то в ней как будто было ему смутно знакомо. Нет, он не видел её никогда, Карлос был точно в этом уверен, но где-то на периферии сознания скользила какая-то мысль, которую парень никак не мог ухватить. В итоге он так завис на наблюдении за девушкой, что даже не заметил, как их самолёт приземлился в Римини. Высокий азиат наклонился и что-то негромко сказал девушке на ухо, отчего она заулыбалась. Боже, какая у неё улыбка, подумал Карлос, это же с ума сойти! Мексиканец и сам невольно заулыбался, но тут люки были открыты, и толпа пассажиров хлынула к выходу, закрывая Родригесу вид на интересовавшую его компанию. Он потерял их из виду, но не расстроился - если это и есть та самая американская команда, они абсолютно точно встретятся ещё не раз. И у него будет возможность понять, почему же эта девушка ему знакома, хоть он её и не встречал. Подхватив свой рюкзак, мужчина тоже следом за всеми пошёл к выходу. День в Римини был в самом разгаре, а вечер обещал быть не менее насыщенным, чем утро в Риме. Что-то надвигалось.

***

      Орландо подъехал к Палаццо Манфреди на пятнадцать минут раньше оговоренного времени. Бросив ключи от машины подбежавшему швейцару, мужчина прошел в просторный светлый холл отеля. Кондиционеры работали на полную мощность, а потому внутри царила приятная прохлада. Рицци устроился на одном из диванчиков, разбросанных по всему холлу, и попросил принести ему воды. Настроение ему Лиза не сказать чтобы совсем испортила, но всё же он уже не испытывал того душевного подъема, который был у него с утра. Неожиданный переезд Мишель с родителями и младшей сестрёнкой стал для него когда-то страшным ударом. Мужчина всё ещё помнил, как после того волшебного Рождества, когда они с Эль признались наконец друг другу в своих чувствах, он чувствовал невероятный эмоциональный подъём и такое вдохновение, что окружающие его только диву давались. У мальчика и так никогда не было проблем ни со школой, ни с танцевальной студией, но после памятных римских каникул он трудился изо всех своих сил. Наконец, пришло время пасхальных каникул, которые после долгих уговоров отец разрешил ему провести против обыкновения не во Флоренции, с семьей и кланом, а в Риме. Он хотел сделать своей девочке сюрприз, поэтому не стал звонить заранее и предупреждать о своем приезде. Он помчался домой к Леоне, едва забросив в квартиру уже ждавшей его Лючии вещи. Несмотря на то, что Лючия больше не работала гувернанткой в семье Рицци и перебралась на постоянное место жительства в столицу, она с удовольствием всегда принимала у себя бывшего подопечного, к которому прикипела всем сердцем. Он практически взлетел по лестнице на третий этаж дома, где располагалась квартира родителей Мишель и начал трезвонить. Он услышал мягкие шаги, а потом дверь распахнулась, и его обдало теплым, по-домашнему уютным воздухом. Перед ним предстала сеньора Леоне. - Орландо, боже мой! - воскликнула женщина, в речи которой присутствовал заметный акцент. Мама Мишель была американкой, и несмотря на то, что уже давно жила в Италии вместе с мужем, от акцента так и не избавилась. - Почему ты не позвонил Эль, что собираешься в Рим на пасхальные каникулы? Проходи, не стой на пороге, мой хороший. Моя малышка будет очень рада тебя видеть. - Здравствуйте, сеньора Леоне! - заулыбался мальчик и начал быстро снимать кроссовки. - Я до последнего не был уверен, что отец разрешит нарушить традицию, да и хотел сделать Эль сюрприз. Извините, что я так вот внезапно, и… - Глупости какие! Я очень рада, что ты здесь, у меня как раз почти готов ужин, и Лоренцо уже звонил, что забрал Молли из садика, и они уже едут домой. Эль у себя в комнате, отрабатывает балетную связку, но думаю, отдых ей не помешает, верно? - с этими словами женщина подмигнула подростку, а тот улыбнулся и понимающе кивнул. - Ну, вперёд! А я пойду закончу с ужином.       Сеньора Леоне отправилась на кухню, а Орландо на цыпочках пробирался к дальней комнате, где жила его малышка. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел, что Мишель действительно сосредоточенно отрабатывает какую-то сложную связку. В ушах у нее он замечает наушники, так что она вряд ли его услышит. Мальчик залюбовался точёной фигуркой, похожей на балерину из музыкальной шкатулки, и почувствовал, как сердце у него заходится от волнения. Движения девочки очень четкие, отработанные , однако в какой-то миг она запуталась, потеряла равновесие и начала падать. Мишель почти успела испугаться, но Орландо, со своей быстрой реакцией, перехватил её в последний момент. - Осторожнее, Эль, ты чего меня так пугаешь! - вскрикивает Орландо, которому кажется, что от страха за Мишель у него всё внутри завязалось в такой тугой узел, что и не развяжешь. - О.. Орландо? Ты откуда здесь? Девочка даже ущипнула себя за руку, чтобы убедится, что она не спит. Щипок получился достаточно болезненным, чтобы убедить её в реальности происходящего, и Мишель тихо ойкнула. Орландо широко улыбнулся и, воспользовавшись сложившимся положением, ещё крепче прижал её к себе. Эль не сопротивлялась, а только уткнулась носом ему в шею, успокаивая дыхание, а парень баюкал её в своих объятиях. В конце концов Мишель отстранилась от юноши, достаточно успокоившись, и заглянула ему в глаза. - Так и откуда же ты тут взялся? - А ты что, не рада меня видеть? - взгляд Орландо стал печальным, а сам он тяжело вздохнул, опуская голову. - Ну вот, я так старался, так спешил к тебе, а ты, моя жестокосердая принцесса Турандот, встречаешь меня так неприветливо, что и всем льдам Арктики не сравниться по силе холода со льдом твоего сердца. Мишель рассмеялась и шутливо ткнула его своим маленьким кулачком в плечо: - Да ну тебя, тоже мне, принц Калаф выискался. Орландо поморщился, растирая плечо: - Ну вот, ещё и избила. Придется мне возвращаться домой, не получив от моей дамы сердца даже поцелуя в щёку. - Ну вот ещё, куда это ты собрался! Никуда я тебя не отпущу! - воскликнула Мишель, со смехом снова крепко обнимая мальчишку за шею и целуя его сначала в обе щеки, а потом оставляя легкий почти-поцелуй на его губах. Зрачки Орландо так расширяются, что его золотисто-карие глаза кажутся почти чёрными. Девочка слегка краснеет, но её серые глаза смотрят прямо и даже с каким-то вызовом. - Больше так не делай, Эль, хорошо? - тон подростка становится серьезным. Он аккуратно отстраняет от себя Мишель, но по-прежнему сжимает её хрупкие плечи. - Я… Ты же понимаешь, что я хочу, чтобы всё было правильно. И я подожду тебя, подожду, пока ты не вырастешь, и пока я не вырасту. Не стану достаточно взрослым, что полностью принять на себя ответственность за тебя и твою жизнь. Я люблю тебя, этого ничего не изменит, и тебе совсем не нужно для меня ничего делать… такого вот… Потому что я тебя не разлюблю, что бы ни случилось. - Правда не разлюбишь? - ее серые глаза пытливо всматриваются в его золотисто-карие, словно пытаясь что-то найти. - Даже если… меня не будет рядом с тобой? Даже если я уеду? И тут он наконец замечает, что его девочка взволнована не только его появлением. Под глазами тени, да и сама она осунулась за те несколько месяцев, что они не виделись. - Я не понимаю… О чём ты говоришь, Эль? - Я не знала, как тебе сказать… - и тут девочка горько расплакалась, хватая его правую руку своими двумя маленькими ладошками и крепко сжимая. - Мы… Нам придётся переехать… Я не знала, но мама отправила мои видео в одну балетную академию в Америке, и.. И я им понравилась, и они предложили стипендию, а потом возможность попасть в труппу Нью-Йорк сити балет, и… - Когда? - только и смог хрипло выдавить из себя Орландо, не сводя остекленевшего взгляда с их сцепленных насмерть рук. - В конце мая. Всё. Слова заколачивают последний гвоздь в крышку этого гроба. Что он такого натворил в прошлой жизни, что в этой только и делает, что теряет самых дорогих и любимых людей? Сначала его оставила мама, теперь пришла пора Мишель… Но он не имеет права быть эгоистом. Ей тоже трудно, он видит это по её бледному лицу, слышит это в её прерывающемся постоянно голосе. Она действительно потрясающе талантливая балерина, он знал это с самого первого момента их памятного знакомства на пляже Римини, и ни он, ни кто-либо другой просто не имеют права подрезать ей её прекрасные крылья. Что ж, он подождёт её. У него будет время стать самым лучшим и самым достойным её мужчиной, а пока он отпустит её с лёгким сердцем. Уж это-то он сможет сделать. Глубоко вдохнув, Орландо поднимает голову и улыбается: - Ну что, тогда я жду от тебя приглашения на "Жизель"? Помни, ты обещала, что я обязательно увижу тебя в этой роли. Так что старайся, mon lionceau****, и я тоже буду стараться.       Спустя чуть больше месяца, полные самых радужных надежд и планов, Орландо и Мишель прощались в аэропорту Леонардо да Винчи. Рицци тогда подарил ей его самую любимую запись "Турандот" - с Пласидо Доминго в роли Калафа. Чтобы в Америке Мишель всегда помнила и о нём, и о том концерте, и о том, что они принадлежат друг другу. Они прощались, расставаясь лишь на короткий срок, а в итоге жизнь развела их на долгие годы. Он вспомнил последние строки их с Мишель арии, как они окрестили её, и подумал, что сейчас действительно похож на Калафа, который боролся за свою жизнь и за свою любовь и для которого жизнь его была неотделима от любви. Он был готов умереть, только бы не жить без любви той единственной, которой принадлежало его сердце. Так же и Орландо - да жил ли он вообще все эти годы, не раз задавался вопросом сам мужчина. Но сейчас Орландо Рицци был, кажется, готов свернуть шею самому Сатане, но любой ценой исправить свою судьбу и расставить всё по местам, вернув себе и свою любовь, и свою жизнь.