Dancing through the storm

...Он остановился у озера, чтобы дослушать далёкое крещендо. Его глубоко тронула тишина, наступившая, когда музыка смолкла. "Это прозвучало, как любовь, - подумал Пино. - Когда я влюблюсь, я, наверное, буду чувствовать что-то в этом роде". М. Салливан "Под алыми небесами"

13 августа. 13:00. Италия. Аэропорт Леонардо да Винчи, Рим.       Самолёт наконец коснулся шасси взлетно-посадочной полосы, и Орландо облегченно выдохнул. Не то чтобы он страдал аэрофобией, но на земле он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в воздухе. Воздушная бездна под ногами, отделенная лишь несколькими слоями металла и способная в любой миг поглотить всех пассажиров воздушного судна, нервировала мужчину, хотя на его лице никто никогда не видел и тени сомнения или неуверенности. Перелет между Флоренцией и Римом занял чуть меньше часа, и вот уже его встречает Вечный Город, опаляя горячим солнцем и раскаленным воздухом, обжигающим лёгкие. Да уж, не иначе как они чем-то прогневили Небеса, что они решили этим летом выжечь Италию. Другого объяснения аномально жаркой даже для юга страны погоды Рицци просто не мог придумать.       Как только он отключил режим полёта на своем мобильном телефоне, тут же получил уведомление от Сильвио Монтефьоре, который был официальным представителем Нильсен Инкорпорейтед в Италии. Мужчина просил сеньора Рицци о личной встрече с мистером Нильсеном завтра, в 4 часа пополудни, место Александр Нильсен просил выбрать сам. Кроме того, Монтефьоре сообщал, что пара остановится в отеле Palazzo Manfredi. Хм, что ж, мистер Александр Нильсен определённо любит красивый вид из окна. Отель с видом на Колизей, надо же! Орландо быстро набрал ответное сообщение с согласием и следом, открыв меню вызовов, набрал Карлоса. Трубку подняли не сразу. - Привет, латинос! Я только что долетел, а ты , кажется, сильно занят? Чего так долго не отвечаешь? - Чао, крёстный отец! - развеселился собеседник Рицци. - Ну наконец-то наши параллельные линии пересеклись. Но вообще я здесь всего пару дней, а адаптация после смены часовых поясов никогда не была моей сильной стороной, ты же вроде в курсе, так что я немного проспал. Или тебе память отшибло в одной из ваших мафиозных потасовок? - Ха-ха, как смешно, Карлос. Твои шутки всегда были чуть лучше твоих любимых баттлов, - Орландо не удержался и закатил глаза. - Эй, не гони! В искусстве баттлов я лучший, мастер уровень бог, между прочим. - Ладно, ты, может, и бог, тогда я в таком случае атеист. Лучше расскажи, где ты поселился и как к тебе добраться? - Окей, вот это уже деловой разговор. Слушай сюда, Рицци, как выйдешь из здания аэропорта, там тебя будет ждать водитель. Я не смогу с тобой сразу встретиться, маман позвонила и очень, ОЧЕНЬ настойчиво попросила решить кое-какие её дела, так что я уже стою и пытаюсь попасть ногой в ботинок, а ты мне немного мешаешь. Номер я тебе вчера забронировал, так что сможешь спокойно оставить вещи, принять душ и даже успеешь прогуляться. Встретимся где-нибудь в городе за ужином. Всё уяснил? - Твоя речь по длине была достойна выпускной церемонии Гарварда. Но на удивление, я всё понял. Последний вопрос. Ты смог что-нибудь разузнать на заданную тебе тему? Тон собеседника внезапно посерьезнел. - Да, есть кое-какая информация, думаю, тебя заинтересует. Но всё за обедом, ладно? - Отлично, тогда не мешаю тебе больше, чао, Карлитос! Орландо положил трубку до того, как Карлос вскипит и начнет сыпать самыми неприличными испанскими словечками. Он терпеть не мог, когда его называли Карлитос, потому что так его всегда называла его мать, миссис Родригес, и каждый раз очень забавно вспыхивал, реагируя на такую форму его имени. Спустя пятнадцать минут плутаний по огромному зданию аэропорта, мужчина наконец отыскал нужный ему выход. Там его действительно ждал автомобиль и приветливо улыбающийся итальянец средних лет. - Приветствую Вас, синьор Рицци! Позвольте поздравить Вас с новым постом. Синьор Родригес просил меня позаботиться о Вас и выполнять все ваши указания. Время уже не раннее, может, Вы желаете отобедать? - Спасибо, сеньор...эээ, как ваше имя? Итальянец улыбнулся ещё шире, белозубая улыбка просто сияла на его загорелом, обветренном лице. - Лука. Лука Ровере, к Вашим услугам, господин. - Спасибо, сеньор Ровере, но мне будет достаточно, если вы доставите меня в отель, чем быстрее, тем лучше. В такую жару все мои мысли заняты исключительно холодным душем. Доставите меня на место и можете быть свободны, идёт? - Конечно, сеньор Рицци, доставлю вас в лучшем виде. Орландо благодарно улыбнулся, кивнул водителю и скользнул в спасительную прохладу охлажденного кондиционером салона. Интересно, что же всё-таки удалось раскопать Карлосу, на этих двух вундеркиндов, как про себя окрестил чету Нильсен мужчина. Тем временем, пока Рицци был занят мыслями о его сопернике на завтрашних переговорах, машина уже въехала в город. Даже с учётом пробок, дорога до отеля, уютно расположившегося в одной из небольших улочек в районе Ватикана, заняла всего полчаса. Мужчина поблагодарил водителя, дал ему щедрые чаевые и двинулся ко входу в отель. Заселяясь в светлый просторный номер, окна которого выходили на теневую сторону, Рицци подумал, что ему придётся как следует поблагодарить друга за такую заботу. Положив дорожный чемодан в шкаф и скинув с себя надоевший костюм, Орландо прошёл в ванную. Холодные струи воды поначалу обжигали разгоряченное тело, но по мере привыкания дискомфорт исчезал, уступая место расслабленности. Напряжение постепенно покидало окаменевшие мышцы, мысли становились всё более ясными.       Их с Карлосом дружба началась очень уж внезапно. С баттла. С уличного танцевального баттла. Своё восемнадцатилетие Орландо решил справить в Мехико, подальше от дома, тем более что у отца и без того хватало забот, кроме как праздновать день рождения младшего сына. К тому же, молодому человеку хотелось сменить обстановку и отвлечься от всех его проблем. Как-то, прогуливаясь по центральным улицам столицы Мексики, он заметил необычное скопление людей и доносившиеся из центра этого скопления биты. Заинтересованный, он осторожно протолкался поближе к середине и увидел молодого мексиканца, лихо исполнявшего брейк. К тому моменту, итальянец уже почти 6 лет как занимался танцами и сумел мастерски овладеть самыми разными стилями, так что его было сложно удивить. Орландо даже брейку посвятил пару месяцев, но в итоге забросил это дело. Брейкданс не принадлежал к числу его любимых танцевальных направлений, но этот парень впечатлил его. Однозначно талантлив и невероятно техничен и гибок. Рицци профессиональным взглядом мгновенно увидел в нём танцора с большим будущим. Эффектно покрутившись на голове и пару раз перекувыркнувшись, мексиканец завершил своё выступление и тут же заметил заинтересованный взгляд высокого парня с гривой каштановых кудрей. - Эй, парень, чего уставился? Понравилось, да? Так я могу тебя научить, я же, ну как тебе сказать, лучший. Хочешь так научиться? Знаешь, как девчонки будут липнуть? Задолбаешься отбиваться, - хитро подмигнул он итальянцу. - А, ты ж наверняка не местный. Короче, ты меня как, андестэнд? Хоть немного? Орландо только громко фыркнул. - У меня нет проблем с девчонками, чтобы ты знал. И с испанским, так что бога ради, прекрати коверкать язык. И я умею танцевать брейк и ещё с десяток других танцевальных стилей. А вот ты, боюсь, кроме брейка в остальном полный профан. Глаза мексиканца почти маниакально заблестели. - Так ты тоже танцор? Да ладно, тогда я предлагаю батл! Фристайл, во! Кому громче будут хлопать, тот и победил, усёк? Кстати, я Карлос. А тебя как звать? - Орландо. - Ну, Орландо, тогда погнали. Тогда Рицци под орех разделал самоуверенного мексиканца, и тогда же и началось их сотрудничество и дружба. Карлос на первый взгляд был типичным раздолбаем и гулякой, но при более близком знакомстве он открылся итальянцу с самых неожиданных сторон. Карлос, как и Орландо, оказался из непростой семьи, его родители построили империю отелей в Мексике, начав лишь с одного не самого дорогого хостела. Он был единственным сыном, так что автоматически становился наследником, но родители не запрещали ему заниматься танцами, наоборот, поняв, что сын очень одарен в этом искусстве, всячески его поддерживали. Орландо мистер и миссис Родригес приняли как родного, и впервые за долгое время, прошедшее с расставания с Мишель, он почувствовал себя как дома. Они с Карлосом в итоге собрали свою танцевальную команду “Ледяные сердца”, в которую вошли лучшие из лучших, и три года завоевывали всевозможные награды на всех танцевальных конкурсах. Но обстоятельства сложились так, что первым покинул команду Орландо, вынужденный на пике славы вернуться в семью и заменить слетевшего с катушек старшего брата. Карлос ушел спустя полгода после ухода итальянца, в связи с болезнью отца ему пришлось взвалить на себя львиную долю дел, касающихся развития их сети отелей. Мексиканец обладал цепким умом, быстро смог ухватить основную суть дела и настолько погрузился во все тонкости, что как только мистер Родригес достаточно поправил здоровье, чтобы вернуться к делам, поступил в университет по профилю “Ведение гостиничного бизнеса”. В отличие от Орландо, Карлос поддерживал связь с “Ледяными сердцами”, которые продолжили своё существование, несмотря на уход их лидеров. Собственно, и сюда, в Европу Родригес прилетел не только, чтобы увидеться с лучшим другом, но и чтобы поддержать бывшую команду на крупном конкурсе во Франции.       Вдоволь насладившись освежающе-холодной водой, Рицци наконец выбрался из душа. Раскрыв чемодан, он с минуту придирчиво осматривал его содержимое. Наконец его взгляд остановился на льняных брюках и рубашке, которые выглядели достаточно прилично и официально, но при этом были очень удобными, особенно в такую жару. Бросив взгляд на часы и оценив оставшееся у него время, Орландо решил прогуляться в сторону Ватикана.

***

Улица встретила его ярким солнцем и морем звуков. Местные жители спешили по своим делам, туристы медленно прогуливались, восхищаясь архитектурой и останавливаясь у прилавков с сувенирами. Что ни говори, но Рим обладал каким-то невероятным магнетизмом. Флоренция, где он родился и вырос, навсегда заняла особое место в сердце, но Вечный Город притягивал его, хотя мужчина никогда бы не смог назвать точной причины такого влечения. Немного поплутав по лабиринту улиц, Рицци в конце концов вышел к базилике Святого Петра, месту паломничества всех католиков мира. Сердце Рима, собор был построен так, словно обнимал своими колоннадами площадь. Когда Орландо впервые увидел это творение нескольких поколений гениев, он почему-то подумал, что собор похож на лебедя, раскинувшего свои широкие, мощные крылья. Эта площадь была для него одним из тех мест, которые стали знаковыми в его жизни. Прикрыв глаза, Орландо вдруг посреди этого нестерпимо жаркого, как адское пекло, дня, почувствовал на своём лице морозную свежесть одного далёкого декабрьского вечера, когда он стоял на этой самой площади и держал за руку девушку, после смерти матери ставшую его самым драгоценным сокровищем. Мишель… Господи, ну почему именно сейчас она так как-то вдруг и целиком заняла его мысли и растревожила его душу. Он не видел её уже долгих десять лет, но почему-то был абсолютно уверен в том, что узнает её даже сейчас, настолько уникальной она для него стала. Тогда, десять лет назад, они сбежали из-под строгого надзора взрослых, чтобы послушать большой Рождественский концерт, проходивший на самой известной площади Рима - на площади Святого Петра. Они выскочили из вестибюля метро, страшно опаздывая, и уже было припустили в направлении собора, но вдруг Мишель дернула Орландо за руку с громким: “Ой!” - Что? Что случилось, Эль? Ты чего? - Смотри, смотри, ты видишь, какая красота? - Где? Эль, ты меня пугаешь, нам надо бежать, иначе мы опо… Мишель быстро перебила его: - Снег! Ты что, не заметил? Первый снег пошёл! Парень резко вскинул голову и присвистнул. Действительно, первый снег в этом году, хотя уже была середина декабря. Мишель снова настойчиво дернула его за руку, чтобы он посмотрел на неё, и Орландо заметил лукавый огонек в ее чудных серых глазах. - Между прочим, а ты знаешь, что в Южной Корее есть такая примета, что если двое влюблённых встречают первый снег вместе, то их любовь будет очень, очень долгой? - как бы невзначай обронила девочка. Орландо почувствовал, как у него краснеют кончики ушей, и краснеют совсем даже не от холода. - Ну не знаю, - протянул парень. - Мы разве с тобой влюбленные? - А разве нет? - спросила девушка, изображая всем своим видом святую невинность. И вдруг засмеялась, глядя на то, как Орландо открывает и закрывает рот, словно выброшенная на берег рыба, и не может ни слова сказать. - Да я пошутила, ну что ты, дыши глубже. Но это неточно. Да побежали, и так уже опоздали! И рванула вперёд со звонким смехом. Парень встряхнулся, улыбнулся и бросился за девочкой, догнал и, крепко схватив её за руку, потащил сквозь толпу, локтями пробивая им путь. Как ловко эта четырнадцатилетняя пигалица обвела его вокруг пальца, нет, ну вы только посмотрите! Только она умела легко и непринужденно выбить у него почву из-под ног и знала ведь прекрасно, что ей ничего за это не будет. Снег тем временем становился всё гуще, смеркалось, и в свете зажигающихся фонарей мир вдруг как-то затих, словно погрузившись в ожидание. К началу концерта они, конечно, не успели. Когда ребята наконец добрались до места, конферансье уже объявил следующий номер. Названия они не услышали, но Орландо узнал музыку с первых же мягких переливов струнных с лёгким восточным колоритом, ненавязчиво создаваемым духовыми. Они с матерью обожали эту оперу. Мама считала “Турандот” Джакомо Пуччини одним из лучших его творений, совершенным от первой до последней ноты. И он был полностью с ней согласен. К тому же, эта опера стала “лебединой песнью” композитора, которую он совсем немного не успел допеть. Густой, тёплый тембр тенора, звучащий так вкрадчиво, обволакивал, наполняя верой и любовью души тысяч людей, присутствующих этим вечером на площади. Nessun dorma, пел мужчина, пусть никто не спит! Орландо почувствовал, как Мишель сжала его руку еще крепче и прижалась к его боку, близко-близко, и от этого сочетания сильного голоса и чудесного оркестра, заполняющих собой, казалось, каждый миллиметр пространства, и теплой девичьей руки, которую он так отчаянно цепко держал, мурашки пробежали по его телу. Мы разве с тобой влюбленные?.. А разве нет?... “Да, чёрт возьми, да, - молнией пронеслось в голове Орландо осознание. - И плевать, что все считают, что в шестнадцать лет невозможно любить по-настоящему”. Он знает, он абсолютно уверен, что стоящая рядом хрупкая уже не девочка, но ещё не девушка, та самая, единственная. Его первая и последняя любовь. Он украдкой посмотрел на Эль сверху вниз и внезапно заметил серебристые дорожки слёз на её щеках. А прекрасная музыка меж тем всё летела, летела, приближаясь к кульминации, бархатные переливы струнных становились всё ярче, сочнее, вот зазвучали призывные интонации духовых и наконец, вот оно - Исчезайте, звёзды! С зарей мне побеждать! И оркестр, словно утверждая окончательную победу влюблённого героя над его жестокосердной возлюбленной и конец ожидания долгожданного их счастья, раскрывается во всём великолепии красок и тембров, звучит в полную силу и так, достигнув самой вершины, оставляет после себя мощное эхо. Минутная тишина - и всё пространство взрывается овациями, а Орландо, так и не выпуская руки Мишель и продолжая смотреть прямо в направлении сцены, наконец произносит тихо и твёрдо: - Я люблю тебя, Эль. - Что?... - Я люблю тебя, Мишель, - чуть громче повторяет парень и наконец поворачивается, глядя девочке глаза в глаза. Ласково проводит широкой ладонью по её русым волосам, снимая осевшие на них снежинки, склоняется и коротко, целомудренно целует в лоб. - Ты моя. И я никому тебя не отдам. Что бы ни произошло, я хочу, чтобы ты помнила об этом, ладно? - Ладно, - тихо вздыхает она и вдруг крепко-крепко прижимается к нему, спрятав раскрасневшееся личико на груди. - И, Орландо, я хочу, чтобы ты знал. Я на самом деле не шутила. Я тоже люблю тебя. Так они и стоят посреди рукоплескающей толпы, и им кажется, что тенор всё ещё поёт для них свое чудесное “Пусть никто не спит!” А они бы и не смогли сегодня уснуть, ни за что на свете, как можно спать, когда сердце так переполнено новыми и такими волнующими чувствами… А первый снег всё продолжал тихо сыпать, покрывая землю белой пеленой. И ничто вокруг тогда не предвещало беды, ничто...

***

      Зрение прояснилось, и Орландо обнаружил себя стоящим всё на том же месте, прямо напротив величественного собора, такого же вечного, как и город вокруг него. Ох и влетело же им тогда обоим, когда они вернулись наконец домой, около полуночи, промокшие до костей, даже вспомнить страшно... Но мужчина невольно улыбнулся одними уголками губ. Медленно возвращаясь к реальности, он огляделся вокруг и вдруг почувствовал, как его сердце зашлось в бешеном ритме. Его взгляд упал на стоящую неподалёку девушку в хлопковом цветастом сарафане, лицо которой прикрывала широкополая шляпа. Среднего роста, длинноногая и стройная, с изящными, словно у аристократки, руками и нежными плечами, она неизбежно притягивала к себе взоры окружающих. Из-под шляпки выбивались пряди темно-русых волос с золотистым отливом, и Орландо невольно сглотнул. Нет, невозможно… Этого не может быть, просто не может! Ноги сами понесли его к ней, но прежде чем он достиг ее, девушка разглядела кого-то знакомого, помахала ему и нырнула в толпу. Мужчина отчаянно чертыхнулся и бросился вслед, однако как ни старался, так и не смог её догнать, она просто растворилась, словно её и не было здесь. Скорее всего, смешавшись с толпой, исчезла в какой-то из отходящих от площади улиц. Так что теперь-то он уже точно её не найдёт. Зазвонил его телефон, и Орландо, окончательно очнувшись от грез, взял трубку. - Ты уже на месте? Да, сейчас подойду, я тут пришёл побродить возле собора Святого Петра и ненадолго выпал из реальности. Что? А, ну да, такая жара, напекло, конечно. Какой апостол? Ты мне еще пошути давай, ага. До встречи! И быстрым шагом Рицци направился в сторону Замка Святого Ангела, неподалёку от которого в уютной кофейне его ждал Карлос.

***

У Мишель было стойкое дежавю. Когда она стояла там, на площади Святого Петра, она могла поклясться, что почувствовала на себе знакомый, пронизывающий взгляд, который мог принадлежать только одному человеку. Человеку, которого она даже сейчас, спустя долгих десять лет, и надеялась, и боялась встретить лицом к лицу. “Ну нет, - подумала девушка, тряхнув головой, - глупости какие, откуда бы ему тут взяться. Перегрелась, вот и лезут в голову мысли всякие”. Усилием воли девушка отогнала наваждение. Пришла пора сосредоточиться на делах более прозаичных. До большого танцевального конкурса в Париже оставалось немногим больше месяца.