xxix. where there is light, a shadow appears (Sorrow by Sleeping at Last)
-ооо-
15 июля 1978 года Гермиона уставилась на чистый пергамент, лежавший перед ней на столе, и попыталась подобрать правильные слова, чтобы сообщить Регулусу, что у неё наконец-то появился план их охоты на крестражи. Девушка хмыкнула себе под нос и задумчиво провела мягким кончиком фазаньего пера по подбородку, прежде чем погрузить перо в чернильницу. "Регулус, Я думаю, что следующим шагом нужно раздобыть чашу. Это лучший вариант для нашей миссии." Когтевранка остановилась, гадая, стоит ли добавить в это письмо больше подробностей. В конце концов, Регулус жил на площади Гриммо, и его дом наверняка будет кишеть товарищами-Пожирателями смерти, которые были слишком ослеплены обещаниями Волан-де-Морта о власти и престиже. Гермиона бы предпочла, чтобы парень не попал в неприятности просто из-за их обмена письмами. Наконец она решила, что краткого письма достаточно, и подписала его своими инициалами. — Отнеси это Регулусу Блэку на площадь Гриммо, 12, Ириска, — мягко попросила девушка, проводя пальцем по голове совы. Та радостно ухнула и вылетела в окно. Теперь всё, что нужно было сделать Гермионе, это дождаться его ответа.-ooo-
Ириска вернулась через несколько часов после этого, на этот раз с новым пергаментом, обвязанным вокруг её когтя. Гермиона читала "Энн из Зелёных Крыш", которую Мэри подарила ей на последнее Рождество, когда прилетела её сова. Девушка отложила книгу и взволнованно развернула пергамент. "Чёрт побери, тебе нужно уточнить детали. Это не просто записка в школе. Р. А. Б." Гермиона фыркнула на его язвительный ответ, представив, с какой ухмылкой парень его писал. Она отметила, что слизеринец не указал её имя, и это было хорошо. Если когда-нибудь письмо будет перехвачено, то никто не станет предполагать, что Регулус и когтевранка-полукровка вынашивали план свержения Тёмного Лорда. Она быстро взяла со стола ещё один запасной пергамент и записала свой ответ. "Чаша, скорее всего, находится внутри сейфа Лестрейнджей. Я надеялась, что благодаря твоей связи с Лестрейнджами это будет лёгкой задачей. Г. П." — Мне очень жаль, Ириска, — сказала Гермиона, застенчиво улыбаясь семейной сове, обвязывая письмо вокруг её лапы. Их маленькая тёмная сова понимающе ухнула и нежно укусила девушку за палец, прежде чем снова вылететь из окна.-ooo-
"Это "лёгкое задание"? Самое большое преуменьшение века. Лестрейнджи известны своей паранойей. Их хранилище в Гринготтсе строго охраняется. Я не уверен, что слухи верны, но говорят, что их сокровища охраняет настоящий дракон. Когда в их семью попала моя сумасшедшая кузина, паранойя увеличилась в десять раз. Так что, нет, ГП, добыть её — задача не из лёгких. Р. А. Б." Гермиона разочарованно вздохнула, однако она всё равно этого ожидала. Несмотря на то, что у неё был союзник в лице Регулуса, девушка знала, что получить чашу Пенелопы Пуффендуй будет очень сложно. Но среди четырех оставшихся крестражей этот добыть на данный момент было легче остальных. Дневник Реддла, скорее всего, пока хранился в поместье Малфоев. Голову Гермионы всё ещё заполняли пытки Беллатрисы Лестрейндж, которым она подвергла девушку у Малфоев. Именно поэтому сколько бы раз когтевранка ни пыталась придумать конкретный план, как получить дневник, она всегда останавливалась и начинала дрожать от страха. Медальон Слизерина, возможно, ещё находился у самого Волан-де-Морта, пока не был спрятан в пещере, которую Гарри описывал Гермионе. Хотя кольцо Мраксов, возможно, достать было довольно легко, оно могло быть самым опасным из всех крестражей. Девушка вспомнила неумолимое проклятие, которое кольцо наложило на одного из величайших волшебников, которых когда-либо знал мир. Гермиона очень хотела получить его, но только после того, как придумает, как уничтожить крестражи. Поэтому оставалась только чаша Пенелопы Пуффендуй. Девушка скривилась, но достала ещё один пергамент и записала свой ответ. "Я так и думала. Вопрос на засыпку: охраняется ли сейф Блэков так же тщательно, как сейф Лестрейнджей? Г. П."-ooo-
В ту ночь вместо Ириски на подоконнике появилась гордая мокрая сова, которая ухнула Гермионе в знак приветствия. — О, привет, Меркурий, — сказала когтевранка, тепло улыбаясь тёмным глазам-бусинкам совы Регулуса. Меркурий снова ухнул и выставил лапу, ожидая, пока девушка отвяжет пергамент. "Твоя проклятая сова отказывается отправлять письма. Вместо этого я вынужден использовать свою сову. Что касается твоего вопроса, да, конечно. Почему ты спрашиваешь? В моем семейном хранилище тоже есть сама-знаешь-что? Пожалуйста, не говори мне, что в нашем хранилище тоже есть сама-знаешь-что. Р. А. Б." Гермиона усмехнулась, представив панику, которую, возможно, испытывал наследник Блэков, когда писал ей. Теперь, когда она точно знала, кем парень был на самом деле и на чьей стороне находился, девушка не могла не думать, что Регулус Блэк был немного нервным и довольно эмоциональным. Очень похожим на своего старшего брата — только Сириус не стеснялся показывать всему миру то, что он действительно чувствовал. Улыбка Гермионы стала несчастной, и она провела большим пальцем по инициалам Регулуса. Быть наследником Блэков, должно быть, очень грустно. Неудивительно, что Сириус всегда объявлял, что бегство от семьи было лучшим решением, которое он когда-либо принимал за всю свою жизнь. Гермиона снова села за стол, чтобы написать ответ. "Нет, в вашем сейфе нет сам-знаешь-чего. Нам просто нужно, чтобы мой план сработал. На твоём месте я бы как можно скорее отправилась в сейф Блэков и сказала гоблинам, что тебе нужно забрать изрядное количество галлеонов. Может быть, ещё и ценное сокровище. Скажи им, что приближается день рождения твоей матери, и ты хочешь подарить ей что-нибудь грандиозное. После этого расскажи мне подробно, что произойдёт, когда ты будешь ехать на этой чёртовой тележке, чтобы добраться до своего сейфа. Г. П. P. S. Есть ли у тебя какие-нибудь способы получить прядь волос Беллатрисы Лестрейндж?" Гермиона ласково улыбнулась Меркурию и привязала пергамент к его лапе. — Не принимай сегодня никаких писем от своего хозяина, — проворковала девушка, проведя пальцем по его пернатой голове. Сова одобрительно ухнула, затем расправила крылья и вылетела из окна, идеально сливаясь с ночным небом.-ооо-
18 июля 1978 года Глаза Гермионы оторвались от учебника по нумерологии, когда дверь её спальни внезапно распахнулась. Тут же вошёл измученный Питер, лицо которого выглядело усталым и измождённым. Его синие глаза были тусклыми, а на щеке зияла огромная рана. Тёмные полумесяцы под его глазами резко выделялись на бледном лице. Девушка приподняла бровь, когда Питер плюхнулся на её кровать лицом вперёд. — С возвращением, — сказала она, весело улыбаясь его растрёпанному виду. — Они заставляют нас работать, как чёртовых лошадей, — крикнул Питер, но его голос был приглушён пушистой подушкой Гермионы. — Мы ещё даже не официальные мракоборцы. Улыбка девушки стала сочувствующей. — Но станете ими всего через несколько месяцев, — заверила она. — Просто держись, Пити. Брат Гермионы тяжело вздохнул и перекатился на спину. — Даже Джеймс и Сириус переживают тяжёлые времена. А они лучше меня, — сказал Питер, закатывая глаза. — Сириус почти ушёл прошлой ночью — он бы так и сделал, если бы Джеймс не образумил его. Сохатый на самом деле выглядит так, будто он будет отличным мракоборцем; даже Грюм так говорит. Ты видела Грозного Глаза Грюма? Мерлин, Гермиона, он такой же устрашающий, как венгерская хвосторога. Люди говорят, что он лучший мракоборец, которого когда-либо видел Отдел магического правопорядка. Грюм тоже чёртов параноик, если хочешь знать моё мнение. Он всегда кричит "Постоянная бдительность!", если во время тренировки в нас попадают заклинания. Гермиона с любовью вспомнила того капризного мракоборца, которого она знала в будущем, то, как его постоянно вращающийся глаз пронзал всех в комнате, побуждая людей отводить взгляд. Хотя девушка была совершенно уверена, что сейчас у Грюма пока оба глаза были нормальными. Затем взгляд Гермионы упал на измученного брата, и та гордость, которую она испытала, когда узнала, что Питер сдал свои экзамены ЖАБА и впоследствии был принят на обучение мракоборцев, снова расцвела в её груди. Уголки губ девушки дёрнулись, когда она вспомнила, как Питер беззастенчиво плакал перед ней и их матерью, громко заявляя, что не может поверить в то, что действительно сделал это. "Конечно, ты сделал это!" — плакала тогда Гермиона. — "Почему ты вообще сомневался в себе?" Джеймс и Сириус тоже были приняты, но их оценки предсказуемо лучше, чем у Питера. Тем не менее, трое Мародёров были счастливы, что на самом деле осуществляли свою детскую мечту. — Джеймс попросил меня передать тебе это, — сказал Питер, снова привлекая внимание девушки. Он протянул в её сторону свёрнутый пергамент. — Чёртов мерзавец пригрозил проклясть меня, если я попытаюсь хотя бы взглянуть на него. — Волшебник с отвращением сморщил нос, осторожно глядя на письмо. — Как будто мне интересно знать, какие отвратительные вещи он хотел бы тебе сказать. Щёки Гермионы покраснели, когда она поспешно взяла письмо из рук Питера. Девушка бросила на брата взгляд, и он замолчал, схватив одну из её пушистых подушек, чтобы снова спрятать голову. — Иди спи в своей комнате, придурок, — пожаловалась Гермиона. — Не могу пошевелиться, извини, — пробормотал Питер себе под нос и ещё глубже зарылся в её подушку. Гермиона вздохнула и покачала головой. Затем она взглянула на письмо Джеймса и почувствовала, как её сердце забилось от волнения. Она не видела его с момента выпуска и солгала бы, если бы сказала, что совсем не скучала по нему. Джеймс был завален обучением мракоборцев, потому что они и в самом деле они работали как лошади. Последние несколько дней Питер редко приходил домой, предпочитая ночевать в Министерстве, тем более что на следующий день ему нужно было возвращаться на работу ровно в пять утра. Гермиона была просто рада, что парни продолжали осуществлять свои мечты, несмотря на то, насколько это было сложно. Она развернула пергамент и улыбнулась знакомому почерку. "Гермиона, Неужели прошли только недели? Кажется, я не видел тебя уже вечность! Как поживаешь? Надеюсь, ты не начала пожирать учебники до начала учебного года. Мерлин, будь добра к себе и отдохни заслуженно. Говоря об отдыхе, чёртов Мерлин, помоги нам всем, но мы не спали уже несколько дней. Бродяга так сильно хотел всё бросить, потому что Грюм всё время настаивал на важности пунктуальности и уважения. Ты же знаешь, как Сириус борется с властью, он бунтовщик, чистокровный, лишённый наследства и всё такое. Хвосту немного лучше. Грюм обходится с ним ещё строже, и я думаю, что Питер чувствует, что у него не всё хорошо получается, но, честно говоря, я думаю, что у него всё отлично! Ты должна была видеть его на наших уроках скрытности и маскировки. У маленького анимага определённо есть свои преимущества. Грюму всегда трудно найти Питера, когда он в форме крысы. Ты уже получила письмо из Хогвартса? Готов поспорить, тебя назначили старостой школы в этом году. Хогвартс обязательно рухнет под натиском твоих ежовых рукавиц. Скажешь мне немедленно, кто другой староста школы, когда узнаешь, да? Если это склизкий слизеринец, мне, возможно, придётся переговорить с Дамблдором. Я очень скучаю по тебе, Усатик. Я уже несколько дней не целовал тебя. ДНЕЙ. Не знаю, смогу ли я жить дальше без твоего поцелуя. Скоро увидимся. С любовью, Джеймс" Во рту у Гермионы пересохло, когда она провела пальцами по его подписи, и глаза девушки немного задержались на строчке "с любовью". Несмотря на расстояние, когтевранка была напугана мыслью, что её чувства к Джеймсу Поттеру неуклонно росли. Экзамены ЖАБА уже прошли, семикурсники выпустились, но Лили и Джеймс всё ещё не были влюблены. Рыжеволосая девушка круто изменяла дом в "Паучьем тупике", пока он не стал уютным, тёплым и таким полным любви. А наследник Поттеров уже писал Гермионе письма "с любовью", и фраза была написана так небрежно, будто это не имело большого значения. Как… как будто он действительно именно это имел в виду. Джеймс ещё не сказал девушке, что любит её, но она подозревала, что скоро это произойдет. И очень скоро. Гермиона видела его глаза после того, как парень целовал её до потери пульса, и они были тёплого коричневого цвета, наполненные чувствами, которые когтевранка никогда раньше не получала от мужчин. Девушка думала, что видела такое и в глазах Рона, но их романтические отношения были трагически короткими, прежде чем Гермиона смогла полностью понять, что он чувствовал. Однако это беспокоило девушку, потому что каждый раз, когда она размышляла о своих чувствах к Джеймсу, она не была уверена, можно ли это просто описать как "нравится". Конечно, он ей очень нравился. Он делал её дни ярче благодаря своим глазам и кривой улыбке. Но казалось, что этого было недостаточно, чтобы описать её чувства. Джеймс заставлял Гермиону чувствовать себя единственной, что имело значение в этом мире. Это было ужасно и захватывающе одновременно, потому что это заставляло девушку чувствовать себя важной. Это заставляло её чувствовать, что она может сделать что-нибудь, всё, что угодно, пока он продолжал смотреть на неё вот так с такой уверенностью и доверием. И простой факт был в том, что когтевранка хотела, чтобы Джеймс тоже чувствовал то же самое. Как будто он был единственным, что имело значение в этом мире. К чёрту Волан-де-Морта, или Гермиону Грейнджер, или… или Гарри Поттера. Гермиона резко вздохнула, и её пальцы снова застыли на фразе "с любовью". Вина пробиралась из глубины её живота и обвивалась вокруг сердца, украшая все те прекрасные чувства, которые она испытывала к Джеймсу Поттеру. — Ты в порядке, Гермиона? Девушка сморгнула панику и уставилась на брата, который теперь смотрел на неё поверх подушки. — Да, — сказала когтевранка с нервным смехом, мысленно рассеивая все тревожные мысли, которые зарождались в её голове. Гермиона ненадолго оглянулась на письмо Джеймса и подавила панику. Подушечки её большого пальца снова коснулись надписи "с любовью" и она спросила почти рассеянно: — Тебе нужно завтра пойти в Министерство? Питер поёрзал на её кровати, чтобы полностью рассмотреть сестру. — Нет, — ответил он. — Грюм дал завтра всем стажёрам-мракоборцам выходной. Что-то о подзарядке магической батареи и прочей ерунде. — Питер усмехнулся, когда на лице Гермионы появилась лёгкая улыбка. — Почему ты спрашиваешь? — Как ты думаешь… — она замолчала, немного нахмурившись, не слишком уверенная, правильно ли поступает. — Как ты думаешь, будет нормально, если я приглашу Джеймса завтра на ужин? Щёки Гермионы вспыхнули, когда она оглянулась на брата. У Питера было задумчивое выражение лица, и он поднялся с кровати девушки, чтобы сесть на самый край. — Я уверен, что Джеймс был бы на седьмом небе от счастья, — сказал он, и лёгкий смех сорвался с его губ. — И мама, — добавила Гермиона. — Думаю, всё будет хорошо, Миона, — сказал Питер. — Более чем хорошо, на самом деле. — На его лице появилась улыбка, почти грустная и счастливая одновременно. — Тебе действительно нравится Джеймс, правда? Сначала я колебался, потому что думал, что он просто пытался использовать тебя, чтобы добраться до Лили. Я имею в виду, ты знаешь, насколько настойчивым он может быть, используя любые средства, чтобы получить то, что хочет. Но после того, как я увидел, как он относился к тебе в последний месяц... ну... — щёки Питера покраснели, когда он застенчиво почесал подбородок. — Он очень мил с тобой, Гермиона. — Он прошёл твой тест? — поддразнила она с широкой ухмылкой. — С блеском, — пошутил Питер и шумно рассмеялся. Гермиона повернулась к своему столу и вытащила запасной пергамент и фазанье перо. — На этот раз мы должны сказать маме, чтобы она успокоилась, — отметила она, уже представляя, как синие глаза Ани будут искриться от возбуждения. Прежде чем Питер успел ответить, большая мокрая сова Регулуса подлетела к её окну и вежливо постучала по стеклу. Девушка взволнованно распахнула окно и позволила птице элегантно приземлиться на её деревянный стол. — Чья это сова? — брови Питера сошлись посередине. — Она выглядит ужасно знакомой... Глаза Гермионы расширились в лёгкой панике. Ад наверняка вырвется наружу, если Питер обнаружит, что она переписывается с Регулусом Блэком. — Дороти, — сразу солгала она, поспешно развязав пергамент, обёрнутый вокруг лапы Меркурия. — Кто? Гермиона оглянулась через плечо. — Дороти Бут, — объяснила она. Когда Питер тупо уставился на неё, девушка просто рассмеялась. — Неважно. Старший Петтигрю встал с её кровати и вытянул руки над головой. — Я собираюсь вздремнуть в своей комнате, — сказал он, как бы отбросив эту тему. — Разбуди меня, когда будет пора обедать. — На этот раз тебе поручено мыть посуду, — отметила Гермиона. Её брат скривился. — Годовой запас ирисок? — предложил он с обнадеживающей улыбкой на лице. — Это то, о чём я думала, — со смехом ответила девушка. Питер фыркнул и повернулся на каблуках, оставив Гермиону одну в спальне. Как только он ушёл, Когтевранка поспешно открыла письмо Регулуса, желая узнать, что в нём было. "Вчера я поехал в Гринготтс, чтобы сделать то, что ты мне сказала, хотя я понятия не имею, что ты планируешь. Гоблины засомневались в моём внезапном спросе на большое количество галлеонов и ценное сокровище Блэков. Чёрт возьми, они даже активировали этот водопад — Гибель воров, как они его называют. Он пропитал меня до костей и испортил мою дорогую одежду. Гоблины сказали, что активация обязательна, если посетитель просит вывести крупную сумму денег. Я сказал им, что мой отец, конечно, узнает об этом. Ради Мерлина, я наследник Блэков. Какого чёрта они меня заподозрили? Зачем тебе прядь волос моей кузины? Я могу достать её, если хочешь знать. В Гриммо есть комната для гостей, где Белла обычно спит, когда приходит к нам. Некоторое время назад я зашёл туда и увидел расчёску с прядями её волос. Р. А. Б." Гермиона просияла, дочитав письмо до конца. Как и ожидалось, со стороны Регулуса было очень подозрительно внезапно попросить снять огромную сумму денег — достаточную, чтобы позволить гоблинам активировать Гибель воров. Она знала, что водопад точно не активируют, если гоблины не заподозрят любое возможное воровство. Надо признать, её превращение в Беллатрису Лестрейндж было ужасным, и Гермиона очень сомневалась, что сможет снова сыграть её идеально. Но если единственной возможностью попасть в тщательно охраняемое хранилище было становление одной из тех, кого она ненавидит всем своим существом, у Гермионы действительно не было выбора. Однако теперь с ней был Регулус, и девушка подозревала, что исход этого предстоящего ограбления будет успешным, но только в этот раз без такого количества размахивания палочкой и драматичного катания на драконе. Гермиона нетерпеливо окунула перо фазана в чернильницу, чтобы написать ответ Регулусу. "Всё идёт по плану. Тебе не о чем беспокоиться. Можешь ли ты встретиться со мной в Косом переулке 20 июля? Мы собираемся прорваться в Гринготтс. Обязательно принеси прядь волос кузины. Убедись, что это её волосы, а не кошачьи или других домашних животных, которые есть у вас дома. Не забудь также взять с собой запасное платье, которое принадлежит ей. Встретимся в Косом переулке в 9 утра. Ладно? Г. П." Удовлетворённая своим ответом, Гермиона поманила Меркурия ближе и обмотала письмо вокруг его когтя. Затем она дала сове немного угощений из небольшого мешочка на своем столе, прежде чем она улетела. Как только Меркурий превратился в точку на горизонте, Гермиона взяла ещё один пергамент, чтобы написать свой ответ Джеймсу. "Джеймс, Вопреки распространенному мнению, этим летом я не "пожираю" учебники. Я приняла предложение Римуса расслабиться, так как в следующем году буду сдавать экзамены ЖАБА, и мне нужна вся энергия, которую я могу получить. Похоже, обучение мракоборцев действительно утомительно. Питер уже несколько дней ходит по дому, как инфернал. Мама забеспокоилась. Отдыхайте как можно больше! Я много слышала о Грозном Глазе Грюме, и если уж на то пошло, он строг и параноидален. Питер также сказал, что у тебя завтра выходной. Может, ты захочешь приехать и поужинать с нами? Мама будет счастлива, если ты это сделаешь. Я тоже по тебе скучаю. Очень сильно." Её фазанье перо зависло в конце, будет решая, как закончила это письмо. Чёрные чернила уже беспорядочно брызгали на пергамент. Приняв решение, Гермиона изгнала чернильные пятна на пергаменте взмахом палочки и просто подписала письмо своим именем. — Ириска, — крикнула она. Сова чопорно приземлились рядом с девушкой и тут же протянула лапу, ожидая, пока её хозяйка привяжет пергамент. — Отнеси это Джеймсу в поместье Поттеров, хорошо? — Сова радостно ухнула и вылетела из окна.-ooo-
"ЧТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ИМЕЛА В ВИДУ, КОГДА СКАЗАЛ ПРО ПРОРЫВ В ГРИНГОТТС? ТЫ С УМА СОШЛА? Р. А. Б. P. S. Я свободен 20 июля, но я до сих пор, чёрт возьми, понятия не имею, каков твой план. Если я не выйду из Косого переулка живым, я буду преследовать тебя в загробной жизни. До скончания веков." Гермиона фыркнула на письмо Регулуса и быстро ответила, что да, она имела в виду именно то, что написала о проникновении в Гринготтс, и нет, она не сошла с ума. Девушка обернула письмо вокруг лапы Меркурия и попрощалась с ним, прежде чем выйти из спальни. Беглый взгляд на наручные часы показал, что до предполагаемого визита в "Паучий тупик" осталось всего двадцать минут. Лили несколько дней умоляла её приехать, просто чтобы она могла показать лучшей подруге свою работу. Девушке было любопытно посмотреть, что она сделала, и когтевранка даже спрашивала у неё некоторые подробности, но Лили отказалась что-либо говорить и хотела, чтобы Гермиона сама всё увидела. — Куда-то собираешься, милая? — спросила Аня, выбегая из кухни в поношенном фартуке вокруг тонкой талии. — Навестить Лили и Сева, — ответила она с улыбкой. — Я вернусь до ужина, мама. — Питер уже дома? Гермиона засмеялась. — Он храпит в своей комнате, как топающий гиппогриф, — ответила она. Увидев взгляд матери, девушка ласково улыбнулась и обняла Аню за талию. — Не беспокойся о нём, мама. Джеймс сказал, что он отлично учится на мракоборца. — Правда? — сказала Аня, и на её лице расцвела гордая улыбка. — Кстати о Джеймсе… — Гермиона застенчиво улыбнулась матери и отстранилась. — Ты не против, если я завтра приглашу его на ужин? Как и предполагалось, глаза Ани были похожи на звёзды на ночном небе. — Конечно, я не против! — радостно воскликнула она. — О, что любит Джеймс? Курицу или говядину? Может, немного тыквенного сока? А может, сливочное пиво? Какие десерты он любит? — Мама, — воскликнула Гермиона, сердито смеясь над возбуждённым щебетанием матери. — Пожалуйста, не переусердствуй. Это просто Джеймс. Он ест всё, честно. Ну, он очень любит пироги с патокой и тыквенный сок. — Хорошо, я обязательно испеку достаточно пирогов с патокой, чтобы ему хватило на всю жизнь. — Аня тихо засмеялась, когда Гермиона недоверчиво на неё посмотрела. — О, дорогуша, конечно, твоя мать преувеличивает. Иди повеселись со своими друзьями. Передай мой привет Лили и Севу. Скажи Северусу, чтобы он ел больше! Я видела его во время их выпускного, и он для меня был почти как скелет. Гермиона поцеловала мать в щёку. — Хорошо, мама, — сказала она. — До свидания. Я люблю тебя. Аня тепло улыбнулась дочери и убрала с её лица несколько прядей. — Я тоже люблю тебя, дорогуша, — нежно ответила она. Затем Гермиона подошла к их камину и взяла пригоршню Летучего пороха. Она бросила его в камин и подождала, пока пламя станет изумрудно-зелёным. Затем девушка вошла внутрь и воскликнула: Дом номер 7, "Паучий тупик", Кокворт! Знакомое ощущение путешествия через камин ударило Гермиону в грудь, выбивая из неё весь дух. Она задержала дыхание, чтобы сажа не попала в нос. Неудобное путешествие вскоре закончилось, и девушка вышла из камина, ловко стряхивая копоть с плеч. — Гермиона! Когтевранка отвела взгляд от своих плеч, чтобы с улыбкой поприветствовать Лили, но затем её челюсть отвисла, когда она увидела то, что находилось перед ней. Гермиона ясно помнила облупившиеся стены и полуразрушенный потолок, а также удручающую кушетку, на которой Сев заснул в последний раз, когда они приходили к нему на похороны его матери. Все эти вещи пропали, и девушка почувствовала себя так, словно попала в очень уютный коттедж с бледно-розовыми цветочными обоями и деревянным полом. Перед ревущим очагом стояла длинная серая кушетка с двумя белыми креслами по обе стороны. Лилии были повсюду — стоящие у маленького настенного светильника, на журнальном столике и на подоконниках. Красивые книжные полки Сева всё ещё стояли на прежнем месте, только на этот раз Лили разместила там их общие различные движущиеся фотографии, иногда включающие Гермиону, и даже некоторые фотографии Лили, ее друзей и семьи. Всё здесь было совсем не похоже на тот унылый дом, который она видела раньше. Исчезли очевидные признаки пренебрежения и одиночества, вместо этого они были заменены предметами мебели, которые, очевидно, были выбраны с большой осторожностью и любовью. — Тебе нравится? — спросила Лили, и её щёки покраснели от взгляда Гермионы. — Лили, это... это прекрасно, — выдохнула когтевранка. Рыжеволосая девушка засмеялась и подошла к своей лучшей подруге. — Это не самое лучшее, — сказала она, взволнованно вытаскивая Гермиону из небольшого дома. Девушка почти ожидала, что её взгляд встретят кованые ворота, так похожие на тюремные. Но вместо них были металлические ворота, выкрашенные в белый цвет, а каждую стойку обвивали скользящие лозы с маленькими цветущими розовыми цветами, весело трепетавшими на ветру. Весь дом выглядел неуместным среди унылых одинаковых кирпичных домов "Паучьего тупика". — Это так мило, Лили, — снова выдохнул Гермиона, оглядываясь на сияющую рыжеволосую девушку. — Она обустроила по-своему весь дом, — сказал Северус усталым голосом, выйдя из дома и встав позади Лили. — Я сделала его более красивым, — поправила она, тепло улыбнувшись, когда Сев положил руку ей на плечо. Гермиона улыбнулась волшебнику и заметила, что под его глазами снова появились тёмные мешки. Но его волосы были аккуратно зачесаны за уши, они были подстрижены короче, чем в последний раз, когда когтевранка видела парня. Несмотря на измученное поведение, Северус выглядел хорошо. На самом деле очень хорошо, как будто его хорошо любили и кормили. Девушка прикусила нижнюю губу, не давая себе дерзко выпалить, что Лили переделала и его тоже. — Заходи, — сказала Лили, обвив рукой Гермиону и затащив её внутрь. — Помимо обучения у Невыразимцев, я начала учиться печь! — Она провела девушку в небольшую кухню с маленьким белым круглым столом и четырьмя белыми табуретами. Лили радостно указала на торт, гордо выставленный на столе. — Это липкий ирисковый торт. Но он ещё не идеален; Сев сказал, что бисквит немного мокрый. — Немного — это огромное преуменьшение, — пробормотал Сев, заслужив игривый шлепок по груди. Гермиона засмеялась и села на табурет, сразу же отрезав кусок торта и положив его на тарелку. — Как тебе обучение у Невыразимцев? — спросила она Лили. Рыжеволосая девушка тихонько вздохнула и подпёрла подбородок ладонью. — Трудно, как я и ожидала, — сказала она. — Даже довольно сложно! В половине случаев я не понимаю, о чём говорят старшие Невыразимцы. Но я полна решимости учиться. Это действительно интересная область. Книги, которые ты мне дала, были весьма полезны, но знаешь что, если честно? Тут мы изучаем не только пророчества и древние ритуалы, но больше то, как быть Невыразимцем и… — Лили замолчала и робко улыбнулась. — Но тогда, конечно, я не должна ничего об этом говорить. Первое правило Невыразимцев — никогда ничего не говорить другим о том, как быть Невыразимцем. — Я уверена, что тебе, как болтушке, для этого нужно приложить огромные усилия, — поддразнила Гермиона. Девушка игриво посмотрела на неё и убрала волосы с лица. — Я стараюсь изо всех сил, — раздражённо сказала она. — Кроме того, один из старших Невыразимцев сказал, что у меня такой большой потенциал. Это уже о чём-то говорит. — Конечно, у тебя такой большой потенциал! Ты закончила школу лучшей в своём классе! — воскликнула Гермиона страстным тоном. Рыжеволосая девушка ухмыльнулась, когда её щёки залились румянцем. — Спасибо, Гермиона, — сказала она, снова робко убирая с лица свои шелковистые рыжие волосы. — А ты? — спросила когтевранка, и её взгляд остановился на волшебнике рядом с Лили. — Как твоё ученичество у Слизнорта? Северус ловко пожал плечами. — Такое ощущение, что я работаю над огромным проектом, — сказал он. — Ты начнёшь преподавать Зельеварение в следующем году? — К сожалению, пока нет, — ответил парень. — Слизнорт хотел учить меня ещё год, пока я не получу степень Мастера зелий. Однако он мог бы позволить мне помогать на его уроках. — Северус лукаво ухмыльнулся. — Не могу дождаться, чтобы начать снимать очки с неряшливых маленьких детей. Гермиона фыркнула, вспоминая, как себя вёл профессор зельеварения, которого она и её одноклассники терпели шесть лет. — Если ты будешь терроризировать студентов, я надеру тебе задницу, — пригрозила она. — Ты стала старостой школы? — предположил Северус. — Я всё ещё не получила письмо из Хогвартса, — со смехом ответила Гермиона. — В любом случае — буду или нет я занимать эту должность в следующем учебном году, — я всё равно надеру тебе задницу. — Прибегая к насилию, как всегда, — сказал Сев, и угол его рта дёрнулся в лёгкой улыбке. — Я уверена, что ты будешь старостой школы, — сказала Лили, отбрасывая рыжие волосы с лица в сотый раз. Гермиона нахмурилась и рассеянно посмотрела на её руку, недоумевая, почему она продолжала возиться со своими волосами, когда они уже безупречными. — Все знают, что лучшая ведьма своего поколения точно получит это место. — Мы не знаем этого наверняка, — настаивала Гермиона, внимательно наблюдая, как Лили заправляет рыжую прядь за ухо. В то же время весёлый свет маленькой настенной лампы на их кухне осветил что-то блестящее на пальце Лили и на мгновение застывшую в воздухе вилку Гермионы. Понимая, чем это было вызвано, девушка не удержала в руке вилку, и та выскользнула, громко стукнувшись о тарелку. — И она наконец-то заметила, — сказал Сев с ухмылкой и едва прикрытым весельем в глазах. Гермиона бросилась вперёд, схватила Лили за левую руку и уставилась на кольцо на её пальце. Две золотые ленты, переплетённые, как виноградные лозы, окружали палец подруги, а на них красовались три рубина, прорастающие, как розы. Это было красиво, это было то, что Лили бы по-настоящему полюбила. Когда Гермиона снова посмотрела на девушку, её зрение затуманилось и глаза наполнились слезами. — Правда? — задыхаясь, выпалила когтевранка. Лили энергично кивнула, а в её глазах тоже стояли слезы. — Да, правда, — сказала она с прекрасным смехом. Гермиона вскочила со стула так быстро, что он опрокинулся. Она поспешила к своим лучшим друзьям и заключила их обоих в крепкие объятия, бесстыдно плача навзрыд из-за новости о том, что они скоро собираются пожениться. — Мерлин, почему ты так рыдаешь? — спросил Сев, а улыбка на его лице была нехарактерной и лёгкой. Лили тоже уже всхлипывала, обвивая обеими руками шею подруги. — Мы хотим, чтобы ты была моей подружкой невесты, Гермиона, — заявила она. Младшая ведьма смахнула слёзы с лица и в шоке взглянула на Лили. — Я? — спросила она. — Я не знаю, почему ты так шокирована этим, — сказала Лили, недоверчиво смеясь над искренним недоверием Гермионы. — У меня плохие отношения с моей сестрой, а Сев — единственный ребенок. Ты наша лучшая подруга, поэтому по умолчанию мы выбираем именно тебя. Ещё больше слёз скатилось из глаз Гермионы, и её нижняя губа задрожала. — Для меня это будет честью, — наконец ответила она. Зелёные глаза Лили засветились от восторга, когда она вскочила со своего места, чтобы как следует заключить Гермиону в крепкие объятия. — О, я не знаю, почему я сомневалась, согласишься ли ты на это, — сказала она со смешком. Руки девушки сжались вокруг когтевранки. — Мы, конечно, планируем пожениться после того, как ты закончишь учёбу. У нас будет много времени, чтобы подготовиться. К тому времени я стану Невыразимцем, а Сев — новым профессором зельеварения. Гермиона сильно вдохнула и взяла Сева за руку. Волшебник, лицо которого заметно смягчилось от тепла и счастья, схватил её руку и нежно сжал. — Я так рада за вас обоих.-ooo-
Гермиона обрадовалась, что ни Питер, ни Аня не заметили её возвращения. Пролив ещё несколько слёз в доме Лили и Сева, девушка поспешно попрощалась с ними, осознав последствия их будущего брака. Слёзы всё ещё затуманивали зрение Гермионы, когда она прошла через их гостиную, резко открыла входную дверь и в беспорядке рухнула на крыльцо. Образ широких ослепляющих улыбок её лучших друзей преследовал девушку, словно высмеивая огромную вероятность того, что Гарри Поттер может вообще не родиться. Гарри Поттер, у которого были изумрудные глаза — глаза Лили. Было бы иначе, если бы у Лили и Сева появился ребёнок, потому что его лицо было бы совершенно не таким. Горе захлестнуло когтевранку огромной приливной волной. Гермиона прижала руку к губам, чтобы подавить рыдания, не желая никого предупреждать о её мучительных криках. "Мне жаль, Гарри", — внутренне горевала она. — "Я так виновата. Я старалась изо всех сил. Мне жаль". Воспоминания о её Гарри, бегущем по коридорам Хогвартса с широкими, яркими, изумрудными глазами, всплыли в голове девушки. Она вспоминала все времена, когда Гарри был единственным, у кого на глазах были слёзы, и он оплакивал тяжёлые потери, которые никогда не должен были претерпеть ни один ребенок. Гермиона вспоминала Гарри, храброго и свирепого, как могучий лев, прорывающегося сквозь море крови, дыма, пыли и заклинаний, все ещё решившего одолеть Волан-де-Морта и положить конец всем страданиям, которые он навлёк на волшебный мир. И она вспомнила, как Гарри сделал свой последний вздох, смотря на Гермиону так, будто она была единственной, кто имел для него наибольшее значение, до того, как у него украли жизнь, прежде чем он смог даже стать счастливым, по-настоящему счастливым в этом мире. А теперь... теперь у него никогда не будет шанса быть счастливым, потому что его вообще не будет. Или если Гарри когда-нибудь появится, то Гермиона была уверена, что это будет уже не он. Она была бесконечно рада за Лили и Сева. Поистине, чувства, охватившие девушку, когда они сообщили о предстоящем браке, пробудили в сердце Гермионы все счастливые эмоции. Когтевранка наклонилась и тяжело всхлипнула, прижав руку к губам — её единственный барьер от громких, мучительных звуков. "Мне жаль, Гарри". — Гермиона? Она вздохнула, и её плечи напряглись. Даже не оборачиваясь, девушка чувствовала беспокойство в словах Питера. — Гермиона? Что ты там делаешь? —услышала она его шаркающие шаги, пока брат не опустился рядом с ней. Питер наклонился вперёд, чтобы взглянуть на лицо сестры, и его синие глаза расширились, когда он заметил слёзы в глазах девушки. — Что не так? — спросил он в панике. — Что-то случилось? С Лили? Со Снеггом? Гермиона поспешно вытерла слёзы и, подавив рыдание, заставила себя неуверенно улыбнуться Питеру. Судя по тому, как он скривился, она знала, что потерпела поражение. — Я… Это... — Девушка остановилась и сделала несколько прерывистых вдохов, прежде чем продолжить. — Они женятся. Лили и Сев. — Это великолепно! — воскликнул Питер, выглядя искренне счастливым. — Я имею в виду, я всё ещё ненавижу этого склизкого мерзавца, но ему и Лили хорошо вместе. — Улыбка на лице парня дрогнула, когда он снова взглянул на слёзы Гермионы. — Это слёзы счастья, надеюсь? С её губ сорвался слабый смешок, и девушка продолжила смахивать нескончаемые слёзы. — Конечно, — прошептала Гермиона, не обращая внимания на то, как сжалось сердце от правдивости её чувств. — А по тебе не слишком заметно, — сухо сказал Питер. Когтевранка отвернулась от его проницательного взгляда и вздохнула. Ей казалось, что она предает Гарри, радуясь за своих лучших друзей. Гарри должен был жить, иметь блестящую жизнь, потому что он, как никто другой, этого заслужил. Но без этих зелёных это будет уже не Гарри Поттер. Затем Питер подошёл к девушке и заключил в крепкие объятия. — Я уверен, что если они уже создали семью, они от тебя не откажутся, — сказал он, успокаивающе похлопывая сестру по спине. — Если они действительно любят тебя, конечно, они не забудут тебя. — Питер слегка отодвинулся от Гермионы и весело посмотрел на неё. — Я имею в виду, я не понимаю, почему ты так несчастна из-за того, что они женятся. Не говори мне, что ты все эти годы питала тайную любовь к Снеггу? Гермиона поморщилась. — Фу, нет, конечно, нет, — сказала она. Его брови взлетели. — К Лили? Несмотря на слёзы, смех сорвался с губ девушки. — И рискнула бы получить сердитый взгляд от ворчуна до конца моей жизни? — пошутила она. — Тогда почему ты грустишь? — раздражённо спросил старший Петтигрю. — Я не грущу, — сказала Гермиона, отводя взгляд от ярких синих глаз Питера. — Это просто… — Ей не хватило слов, и она не могла придумать ничего связного, что дало бы ей оправдание. Когтевранка снова подумала о Гарри Поттере, который самоотверженно отдавал себя, кусочек за кусочком каждый день, просто чтобы сделать этот мир лучше. Когда Питер ещё раз обнял её, Гермиона закрыла глаза и представила своего Гарри и то, что он мог бы сказать, если бы узнал, что Лили Эванс собирается выйти замуж за другого. "Если мама счастлива, тогда я тоже счастлив", — сказал бы он. Это вызвало лёгкую грустную улыбку на лице Гермионы, потому что она знала, что если Гарри будет предоставлен выбор между тем, чтобы позволить его родителям любить других людей, а не друг друга, или дать ему жить, Гарри, несомненно, выберет первое.