Прикладная культурная антропология или...

Грегори Гойл неуклюже направил свои стопы к друзьям за Слизеринским столом. Настала очередь Гермионы. К сортировочной шляпе девочка подходила с трепетом. Вся эта ситуация давила на неё куда сильнее, чем на остальных. Большинство детей, казалось, были счастливы, что им не придется хоть как-то напрягаться – просто примерь шляпу и тебя распределят на факультет. Гермиона же потратила несколько часов на дополнительное чтение и практику, чтобы заслужить право на факультет по своему выбору. Поэтому потеря контроля над этим выбором стала настоящим разочарованием. И подумать только! Из-за какого-то неодушевлённого предмета… Письмо из Хогвартса окрылило Гермиону. Это был не просто шанс изучить магию, но шанс начать всё сначала. Встретить кого-то, кто знать не знает нетерпеливого бобра, Грейнджер-заучку, любимицу учителей… Отмахнувшись от таких мыслей, девочка подошла к табурету и без колебаний опустила шляпу на голову. В конце концов, выказывать нервозность было бы не очень по-гриффиндорски, а делать что-либо, что могло бы снизить её шансы попасть именно в этот дом, не хотелось. Из Гриффиндора вышло особенно большое количество знаменитых волшебников. Все источники, которые она проштудировала, позиционировали этот факультет, как дом крутых и популярных ребят, всеобщих баловней, которые могли вытворять, что заблагорассудится. Замечание же было худшим, что могло случиться с гриффиндорцами. – Так-так, что у нас тут? – голос шляпы прозвучал в глубине её сознания внезапно. Гермионе пришлось сдержать порыв резко выпрямиться. Девочка затихла, сосредоточившись на своих смелых планах. – Это ничего тебе не даст, ты же знаешь, – шляпу явно забавляла эта ситуация. – Ты не можешь вот так вот взять и запросто перечеркнуть дело всей своей жизни несколькими бессвязными мыслями. При мысли о том, что её определят в Равенкло, Гермиона почувствовала, как дрогнуло сердце. Это было то самое место, которое выбрали родители для девочки, как только она закончила описывать им систему факультетов. Попасть в дом образцовых ботаников было последним, что ей было нужно. Она отчаянно изыскивала хоть какой-нибудь, пусть самый завалящий аргумент против неизбежного. – Дамблдор! – В отчаянии подумала она. – Дамблдор, должно быть, любит книги, и он был не в Равенкло. – Воображаешь себя следующим Дамблдором? – Спросила шляпа. Гермионе показалось, что она уловила лёгкую нотку насмешки. – Ну, не совсем так, конечно, – Гермиона не могла себе представить, что когда-нибудь сможет сравниться со знаменитым директором школы, хотя переплюнуть его семилетний рекорд по оценкам было заманчиво. – Я просто надеюсь, что смогу научиться быть столь же храброй и благородной, как профессор Дамблдор. – Молода ты ещё, девонька, лапшу-то на мои несуществующие уши вешать. Ажно на целую сотню лет… – Ни разу не огорчившись, перебила Шляпа. – Но такие усилия и амбиции сослужат тебе хорошую службу, да и факультету твоему тоже. СЛИЗЕРИН! Когда она поняла, что последнее слово было произнесено вслух, Гермиона протянула руку, чтобы снять шляпу, и встала. Вернув артефакт обратно на табурет, девочка рассеянно отметила, что у неё дрожат руки. Затем она повернулась к своим новым соседям по дому – необходимо было составить мнение. Первой мыслью было, что они выглядят на удивление нормально. Слизерин классически славился своими показательными амбициями и хитростью. А совсем недавно он приобрёл ещё и дурную славу факультета, выпустившего Пожирателей Смерти больше, чем все остальные дома вместе взятые. Но если бы не одинаковые серебристо-зелёные галстучки, студенты перед ней ничем бы не отличались от любых других одиннадцатилеток. Гермиона села рядом с другими первокурсниками и притихла, наблюдая за заканчивающимся отбором. «Гринграсс, Дафна» последовала за Гермионой в Слизерин, а «Макмиллан, Эрни» – в Хаффлпафф. Сортировочная шляпа вошла наконец-то в нужный ритм, и кроме её равномерно повторяющихся вердиктов в Большом зале не было слышно ни единого звука. По крайней мере, до тех пор, пока для отбора не вызвали Гарри Поттера. Как только было произнесено его имя, раздались шепотки. А уж когда распределение затянулось, разговоры и вовсе забурлили. Гермиона внезапно поняла, что сжимает кулаки так сильно, что боль уже почти подступила к ней. Упрекнув себя, она расслабила руки. Там, в поезде, Гарри был довольно дружелюбен, но он не показался ей каким-то особенным. Одним словом, не было ни одной причины переживать из-за того, какой факультет в итоге осчастливит Поттер. И все же она ощутила укол разочарования, когда шляпа объявила: «Гриффиндор!» Стол, украшенный красным и золотым, содрогнулся от оглушительно-восторженного рёва. Светловолосый мальчик на другом конце моего стола (Драко Малфой, если не изменяет память), – насмешливо фыркнул. – Я так и знал, что этот болван – Гриффиндорец до мозга костей, – заявил Малфой. – Гарри вовсе не так уж плох, – ответила Гермиона. – Когда я разговаривала с ним в поезде, он показался мне очень милым. – Ты действительно знакома с мальчиком-который-выжил? – У спросившей её девушки (Трейси Дэвис) округлились глаза. Гермиона, приятно удивленная восторженным вниманием, которое ей оказывали однокурсники, поведала об обстоятельствах своей короткой встречи с Гарри и Роном. Конечно, она читала о популярности Гарри в мире волшебников, но не воспринимала её так, как кто-то, кто был взращен на историях о мальчике-который-выжил. В общем, ребята вели себя так, словно она повстречала Королеву. В итоге, когда рассказ Гермионы закончился, разговор перешёл на другие темы. Большая часть обсуждений – лишь на короткое время прерванных «речью» Дамблдора в конце распределения и появлением ужина – сосредоточилась вокруг всеобщих надежд и ожиданий относительно предстоящего года. Неизбежно беседа зашла о квиддиче. Драко не преминул воспользоваться этой темой как возможностью выставить напоказ богатство своей семьи. Впрочем, что он и делал на протяжении всего вечера. Любовно описывающий дорогущую метлу, купленную отцом на последний день рождения, блондинчик был прерван Гермионой: – Да первогодкам даже не разрешают иметь собственные метлы. – Я знаю это, – сказал Драко, свирепо глядя на неё. – Но я хотя бы знаю, каково это – летать на качественном оборудовании. А вот ты когда-нибудь летала хотя бы на старой Падающей звезде? – Нет. Я вообще никогда не летала, – призналась Гермиона, чувствуя, что краснеет. – Но я и не могла. Обо всем этом я узнала всего несколько недель назад. Маленькая группа первокурсников Слизерина замерла, образовав островок тишины в море шума посреди Большого зала. Драко ошеломленно смотрел на неё. Трейси, которая до этого сидела рядом с Гермионой, начала отодвигаться. –Ты родилась... магглой? – Спросил Драко. – Да, – отрезала Гермиона, огорчённая реакцией на эту новость, – мои родители дантисты. Магглы. Волна потрясения пробежала по её одноклассникам. Они фактически отпрянули от неё, прежде чем сплотиться и обсудить ситуацию между собой. Гермиона не могла расслышать всего, но истинный смысл она уловила. – Магглорожденная в Слизерине? Это должно быть забавно, – сардонически ухмыляясь прокомментировал Блейз Забини, последний распределённый мальчик. – Фу, Распределяющая шляпа спятила, впрочем, как и директор школы. – Сказала Панси Паркинсон, скривившись так, будто она только что учуяла что-то гадкое. – Мой отец говорит, что Дамблдор с каждым годом становится все хуже и хуже, но это уже никуда не годится! – Сказал Драко, как раз перед тем, как Гермиона с резким звуком опустила руку на стол. Это временно заставило замолчать остальных слизеринцев. – Не говорите обо мне так, будто меня здесь нет! – Сказала Гермиона, сердито оглядывая стол. – Видите ли, теперь я принадлежу этому факультету так же, как и все вы. Никто из её одноклассников ни слова не сказал в ответ, качая головами, прежде чем вернуться к еде. Когда мгновенная вспышка гнева, вызвавшая такую реакцию, угасла, Гермиона почувствовала, как внутри всё похолодело. Вот эти самые люди должны были стать её семьей на ближайшие семь лет?