Мексиканский койот

— Рори! Ты где, мелюзга? Выползай давай! Двухлетний мальчишка высунул личико из-под кровати Мигеля и приложил пальчик к губам. — Лоли неть, — прошептал он и уполз обратно. Тут же в комнату, громко топоча, забежал коренастый мужчина с шеей толще головы. Он окинул подозрительным взглядом окружающую обстановку и надвинулся на Мигеля, грозно двигая бровями. — Малец не пробегал? — Нет, Шон, — ответил тот, глядя на вошедшего честными-пречестными глазами. — Я его не видел. Я вообще только что проснулся. — Только что? — В дверь сунулся худой высокий парень в белом халате. Очки в тонкой оправе съехали на кончик длинного орлиного носа. — Как самочувствие? Болит? — Ты каждый день меня об этом спрашиваешь, Корнелиус, — недовольно пробурчал Мигель, накрываясь с головой. — Уже давно все зажило, можно мне уже встать? — Погоди-ка. — Корнелиус пересек комнату и бесцеремонно сдернул с Мигеля одеяло. Тщательно рассмотрев спину и грудь мальчика с обеих сторон, он удовлетворенно кивнул. — Ладно. Можешь встать. Но если поплохеет — сразу же ляжешь обратно, и без возражений. — Да понял, понял. — Мигель тут же вскочил на ноги, радуясь перспективе наконец-то выбраться из четырех стен. После того, как его разрешили перевозить, бабуля сразу отправила его в одну из ее многочисленных нарколабораторий, разбросанных по всей Мексике. Здесь было безопасно настолько, насколько вообще может быть безопасно в подобном месте, по крайней мере, говорила она, Флавио не придет в голову искать Мигеля здесь. В той перестрелке погибло множество солдат — Флавио в последний момент заподозрил неладное и отправил на помощь целый взвод наемников. Это и спасло жизнь Жаклин — если бы Мигель сам не словил пулю, действительно нажал бы на спусковой крючок. Ни единого сомнения он не испытывал ни тогда, ни сейчас. Попадись она ему еще раз — точно собирала бы мозги с пола. И с точно таким же наслаждением он выстрелил бы в глаз Флавио. Но пока следовало затаиться и сидеть тихо. Если раньше Мигеля считали всего лишь безобидным отпрыском Гарсиа, которого можно шлепнуть для острастки, то сейчас за ним устроили настоящую охоту. Бабуля снова села в тюрьму — проверенный метод, когда дело доходило до залегания на дно, а Мигелю предстояло куковать тут, пока все не уляжется. Где сейчас папа, он не знал. Но помнил тяжелый разговор, помнил, как папа, борясь с собой, принял решение довериться бабуле и отправить Мигеля сюда. О том, каких усилий ему это стоило, Мигель предпочитал не думать. Что ж, он сам затеял всю эту возню, ему и выкручиваться. Выходя из комнаты, Мигель обернулся и подмигнул Рори, который снова высунул рыжую голову из-под кровати. Поскольку Шон и Корнелиус вышли первыми, никто малыша не видел. Нарколаборатория располагалась в горах, в заброшенной деревушке — жители покинули дома несколько лет назад, когда пересох единственный ручей, снабжавший их водой. Проход к деревне был настолько опасен, что ни военные, ни полиция сюда не совались, распихав по карманам увесистые конверты и предпочитая думать, что здесь никто обитать не станет. Напрасно — теперь тут жили косиньерос Гертруды, сюда свозилось сырье для производства наркотиков, а после готовый продукт транспортировался на плато, где его забирал самолет. Корнелиус Финч исполнял обязанности врача и главного химика, именно он ухаживал за Мигелем. Несмотря на юный возраст — парню было всего семнадцать — надсмотрщиком он оказался строгим, без его ведома Мигель не смел даже чихнуть. Его старший брат Шон командовал всем поселком — с важным видом расхаживал туда-сюда и изредка рявкал на бездельничающих солдат. Для командира он тоже оказался слишком молод, но никого это, похоже, не заботило — здесь старшего выбирали не по возрасту, а по личным качествам. В свои двадцать три Шон повидал столько, что хватило бы на двух ветеранов, и с откровенностью пациента у психотерапевта рассказывал все мальчику. Многих подробностей Мигель предпочел бы не знать, но подозревал, что Шону просто не с кем было поговорить — все остальные знали его истории вдоль и поперек. А еще он заведовал складом с оружием, куда Мигель намылился тотчас же, едва ему разрешили встать с кровати. Искать не пришлось — склад был отлично виден из окна комнаты. Насколько мог судить Мигель, дверь запиралась на огромный висячий замок только на ночь, сейчас же вокруг шныряли солдаты, которые не обращали на мальчика ни малейшего внимания. Если улучить момент и проскользнуть туда, пока они таскают ящики… Солнце внезапно зашло. Мигель осторожно обернулся, приняв самый невинный вид — мол, он всего лишь гулял и случайно оказался за складом, но подготовленная речь застряла в горле. На него смотрела настоящая гора. Высоченную груду мышц венчала голова с коротко стриженным ежиком светлых волос. Белые треугольные зубы скалились в ухмылке, позавидовать которой мог бы и Чеширский кот. Скрещенные на груди руки бугрились мышцами, которые, казалось, вот-вот прорвут кожу. На груди болтался солдатский медальон, такой был и у Шона. Вообще этот гигант напоминал его стероидную копию — блондинов в Мексике, да еще внутри картеля водилось не так уж много, поэтому Мигель справедливо решил, что этот монстр тоже родственник братьев Финч. Странно, что он раньше его не видел, такого трудно не заметить. Громила улыбнулся шире, и Мигель всерьез забеспокоился, что верхняя часть головы вот-вот откинется назад, как капкан. Еще больше нервировало то, что он не произнес ни слова, просто молча таращился и грозно лыбился. Предполагалось, что одно это повергнет противника в ужас, что было не так далеко от истины. Мигель переступил с ноги на ногу, выбирая лучшую позицию, чтобы дать стрекача, как вдруг улыбка гиганта совершила невозможное и стала в два раза шире. — Тони! — радостно воскликнул рядом детский голосок. Малыш Рори топал к верзиле, раскинув руки, и, к удивлению Мигеля, тот сделал то же самое. Да он у тебя в объятиях потеряется, успел подумать Мигель, и в следующее мгновение Тони уже схватил мальчика на руки. Тот обхватил ручонками его шею (целиком не получилось) и ткнул пальцем в Мигеля. — Длуг. Длуг Лоли. Не обизай. Мигель почти увидел, как ржавые шестеренки в голове громилы со скрипом сдвинулись с места, и в следующее мгновение он наградил мальчика все той же зверской улыбкой, разве что во взгляде враждебности заметно поубавилось. Мигель таращился на него, не в силах представить, что эти двое — родные братья, но так оно и было. Рори был самым младшим в роду Финч. Тогда этот Халк на гормонах роста, получается, старший? Сколько же ему лет? Ну и зверюга… — Вот ты где, — раздался позади довольный голос Шона. — Говорил тебе, не лезь к винтовкам, тут у нас мощная охрана. Знакомься, это Тони. Тони, это Мигель, его не трогать. Ясно? Гигант медленно кивнул. — Тони у нас контуженный, — негромко сказал Шон, подойдя ближе. — Почти не разговаривает. На мине подорвался в Ираке. Уцелело все, кроме мозгов, поэтому только элементарщину понимает. Но раз мы с Рори сказали, что ты друг, он тебя не тронет, не бойся. — Ага. — Мигель не без опаски глянул на Тони, скалящегося, как акула, и вошел следом за Шоном на оружейный склад. Внутри оказалось совсем не так интересно, как он себе представлял: пыльные ящики были составлены кое-как, вывалившаяся из них солома валялась то там, то сям. Мигель сунул нос в один приоткрытый ящик и увидел сваленные в кучу гранаты. Как можно так хранить смертельно опасное оружие? Ну и бардак… — Слушай, Шон. — Он осторожно потыкал пальцем в гранату. — Научи меня пользоваться всем, что тут есть. — Да без проблем, — отозвался тот, и Мигель удивленно повернулся — он ожидал, что тот будет артачиться, мол, мелкий еще, с пушками играться. — Выбирай себе пукалку и пошли в лес. — Бегу! — Мигель радостно подпрыгнул и резво принялся рыться в ящиках, пока Шон не передумал. Так проходил день за днем, неделя за неделей. Изредка звонила бабушка — в этой дыре еле-еле ловила мобильная связь, и когда ей удавалось пробиться, это считалось настоящим чудом. Мигелю приходилось горным козлом забираться куда повыше, чтобы бабуля не крякала каждые пять секунд. От нее он узнал, что Мехико стоит на ушах — после неудавшегося покушения Жаклин исчезла, дона Алехандро де Вилью едва не арестовали, а представители власти наводнили Тепито так, будто это был полицейский участок. Появляться там сейчас было смерти подобно, поэтому Игнасио в спешном порядке Гертруда отправила в Штаты, а сама куковала на нарах. Впрочем, «куковала» совершенно ей не подходило — скорее, царствовала. Все надзиратели и сам начальник тюрьмы уже отлично ее знали и неизменно радовались ее появлению, ведь это означало хорошее вознаграждение за услуги. Даже в тюрьме Гертруда не переставала барыжить, и никто ничего не мог с ней сделать. Марсело Флавио не залег на дно. Наоборот, он распоясался еще больше, объявив награду за голову мальчишки, который посмел испортить ему все дело. О таком персональном враге только мечтать, язвила бабушка. Но Мигель не отчаивался — у него будет время подготовиться к следующей встрече с этим pendejo. По ночам ему снилась мама. В ярком платье, как у Катрины, в маске скелета, с вплетенными в волосы красными азалиями, она стояла далеко впереди, но как только Мигель принимался бежать к ней, качала головой и отступала: слишком рано, мой мальчик, тебе здесь делать нечего. Во сне Мигель отчаянно рыдал, но когда просыпался, лицо и подушка оставались сухими — ни единой слезы не пролилось из его глаз с самых похорон. В тот день он решил не плакать и не плакал до сих пор. Спектакль, который он устроил Жаклин, не считается. Делать здесь было решительно нечего, и Шон, как и обещал, научил его пользоваться всем арсеналом без исключения. Мигель оказался прилежным учеником, и довольно скоро вполне мог бы бегать по джунглям не хуже Рэмбо. Со скуки он сунулся и к Корнелиусу — тот, несмотря на молодой возраст, оказался гениальным химиком и экспериментировал с разными способами очистки товара да баловался с химическими соединениями. Мигель с величайшей осторожностью мыл колбы и пробирки, которые Корнелиус ценил на вес золота — Гертруда считала все его эксперименты чухней и не давала денег на новое оборудование. «Какой толк во всей этой новой заразе, если и старая продается отлично?» — говорила она. Но Корнелиус не сдавался, и Мигель зауважал его за упертость. От Корнелиуса он подробно выучил весь процесс создания отравы, но у него никогда не возникало желания попробовать готовый продукт. Мигель немало видывал наркоманов, и становиться одним из них, потерять ясность ума, утратить цель и волю к жизни? Нет, тогда Флавио непременно победит, а этого он позволить не мог. Вдобавок бабуля наверняка накостыляет ему так, что небо с овчинку покажется. В свободное время Мигель играл с Рори и удивлялся, как такой ангелочек может иметь в родственниках Тони, этого накачанного психа, готового крушить все вокруг, как Халк, по одному только приказу, но который становится совершеннейшим ягненком (зубастым ягненком), когда малыш тянет к нему ручки. Прямо-таки загадка… От Шона Мигель узнал, что Тони побывал в Ираке, и там бедняге туго пришлось. Уж наверное крыша потечет, если вокруг тебя круглые сутки одни взрывы да стоны умирающих товарищей… Но и с ним Мигель нашел общий язык, хоть до сих пор немного побаивался гиганта. «Ты, блин, приставил пушку к голове самой Жаклин Коллинз! — порой думал он. — А этот дядечка тебя ни в жизнь не обидит, чего страшного-то? Ну скалится… Я тоже так могу, подумаешь». Благодаря Рори, который частенько тащил Тони играть вместе, Мигель постепенно привык к громиле и однажды даже покатался у него на шее. Правда, изрядно перепугался, когда тот ни с того ни с сего вдруг схватил его и водрузил себе на плечи, но Рори так заливисто хохотал, что Мигель начал смеяться вместе с ним. А потом безмятежная жизнь закончилась и здесь. Этой ночью Мигелю снова снилась мама. На этот раз она не смотрела на него издалека печальным взглядом, лицо ее не было закрыто маской, да и вместо платья на ней был наряд ковбоя, включая шляпу. В руке она держала револьвер. Она подбежала прямо к нему, схватила за плечи и закричала «ВСТАВАЙ!». И стреляла в воздух. Снова, и снова, и снова. Она трясла и трясла его, пока Мигель наконец не разлепил глаза. Над ним навис Шон. Светлые волосы торчат дыбом, выражение лица сейчас ничем не отличалось от Тони, злобно-бешеное, даже с толикой безумия в глазах. Его что, бешеная зверюга покусала?.. — Вставай, Мигелито, подъем! Ну же! — Да что такое-то? — сонно пробормотал Мигель и только сейчас понял, что мамины выстрелы ничуть не смолкли по пробуждении. За окном шла непрекращающаяся пальба. Остатки сна как рукой сняло, он спрыгнул с кровати, не зная, куда бежать, куда спрятаться. Во время практических занятий с Шоном он практически перестал бояться этих звуков, но сейчас, пока он еще не отошел от сна, колени предательски затряслись. — Беги наружу, вдоль стены, потом нырнешь в заросли, там тропинка на гору. Знаешь же? — скороговоркой проговорил Шон, пихнув ему в руки автомат. — С предохранителя снял, увидишь кого незнакомого — пали без предупреждения. Мигель вопросов задавать не стал и на полусогнутых бросился за дверь. Шон же прикладом выбил окно и принялся поливать огнем темноту. Оказавшись снаружи, Мигель распластался по стене и тихонько принялся огибать барак. Где-то за углом тарахтели выстрелы, доносились крики раненых, но он уже взял себя в руки и не старался не обращать внимания на шум, поставив себе одну цель — добраться до безопасного места. И вдруг раздался детский рев. Мигель застыл, сжимая в руках автомат. Кому еще реветь в этих горах, как не малышу Рори? Какого черта он вообще там делает? Почему Шон не отправил его подальше, как Мигеля?! Рев стал громче, и доносился он как раз оттуда, где грохотали выстрелы. Мигеля захлестнул панический страх, он боялся только одного — что в следующую секунду рев оборвется, резко, как будто выключили радио. Или захлебнется, или превратится в вопль боли, или… И Мигель бросился вперед, забыв об осторожности, вопя во всю глотку, только чтобы не слышать этот сводящий с ума детский плач. Автомат болтался у него на шее, мешая бежать, и он бросил его, даже не остановившись. Выстрелы на мгновение стихли — обе стороны совершенно офонарели при виде странного вопящего лохматого демона, выскочившего из-за барака. Его нечеловеческий крик разрывал барабанные перепонки, накрывал паникой, мешал мыслить рационально. Не сразу стрелявшие поняли, что это всего-навсего двенадцатилетний пацан, а когда до них дошло, и они подняли автоматы, Мигель уже схватил Рори и со всех ног бросился обратно в укрытие. Вслед ему раздался треск выстрелов, пули свистели вокруг, но ни одна каким-то чудом не достигла цели. Нырнув в кусты, Мигель почувствовал, как отрывается от земли, и еще крепче вцепился в ревущего мальчонку. Тони схватил обоих в охапку и громадными скачками понесся прочь, подальше от деревни. Мигель осознал, что все еще орет, когда внезапно сорвал голос. Из горла вместо пожарной сирены вырвалось лишь тихое сипение, а Тони, легко несущий их на сгибе локтя, осклабился и свободной рукой показал ему большой палец. Ночь они провели в горах. Зажигать костер было нельзя, поэтому Мигель и Рори завернулись в громадную куртку Тони. Шон и Корнелиус не пришли, выстрелы затихли к полуночи, и беглецам ничего не оставалось кроме как жаться друг к другу, чтобы не замерзнуть, и ждать либо друзей, либо врагов. Рори вскоре засопел. Мигель думал, что не заснет, но усталость свалила его с ног, и он отключился, в кои-то веки не видя снов. Наутро Тони разбудил их, когда солнце стояло уже высоко. Он сходил на разведку и, вернувшись, поманил мальчишек за собой. Мигель едва стоял на ногах после пережитого, но все же притиснул Рори к себе и поковылял следом за гигантом. Голос еще не вернулся, и он мог только сипеть, спотыкаясь о камень или корень дерева. Деревня вымерла в буквальном смысле слова. На единственной дороге валялись трупы. Кровь была повсюду, впиталась в пыль, в стены домов. Распахнутая настежь дверь арсенала была вся забрызгана уже ставшими коричневыми брызгами. Мигель осторожно шел, закрыв Рори глаза ладонью, всматривался в каждое лицо, хотя его жутко мутило, но не мог найти ни Корнелиуса, ни Шона. — Нет, — вдруг сказал незнакомый голос. Мигель вздрогнул и повернулся. Оказывается, это произнес Тони. Мигель ни разу не слышал его голоса, и теперь знал, что тот похож на скрежет пенопласта по стеклу. — Что — нет? — переспросил он. — Их нет, — повторил тот. Левый угол рта пересекала длинная глубокая царапина, которая только недавно перестала кровоточить — вчера пуля чиркнула совсем рядом, ему еще повезло, что не пробила голову. — Ну да… Я заметил, — вздохнул Мигель, пытаясь справиться с тошнотой. — Значит, они живы? Тони пожал плечами. Здесь только два варианта: либо их схватили, либо им удалось сбежать. Мигель искренне надеялся на второй. Ночевали они снова в горах. Оставаться в деревне было опасно — если нападавшие не были полицейскими, значит, приходили за Мигелем и могут вернуться снова. Тони обыскал всю деревню, но никаких следов братьев не нашел. На и так злобном лице застыла гримаса, обещающая смерть всему живому в радиусе двух километров, и Мигель искренне не завидовал тем, кто решится продолжить охоту. Следующее утро началось с панической атаки. Мигель проснулся и сонно выпутался из куртки Тони. Ярко светило солнце, пели птички, все вокруг было тихо и спокойно, и добрая пара минут ушла на то, чтобы понять — слишком тихо. — Рори? — просипел Мигель, шаря вокруг рукой. — Рори! Мальчика рядом не было. И Тони тоже. Может, они снова отправились в деревню? Почему же тогда не разбудили его? Или Тони ушел, а Рори, проснувшись, решил поиграть, и… Взгляд метнулся к обрыву неподалеку, и к горлу подкатил ком. — Рори, — прошептал Мигель и, не в силах встать от придавившей его паники, пополз по траве туда. От высоты закружилась голова. Везде гора была пологой, но не здесь — давнее землетрясение раскололо ее пополам, и теперь скат резко ухал вниз. Если мальчик сорвался отсюда… Мигеля затошнило. Закружилась голова, и он приник к земле, чтобы не сверзиться вниз. Перевернулся на спину и зажмурился, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Нет, Рори наверняка вместе с Тони, он не мог сюда добраться. Насколько сообразительными бывают дети в два года? Бабуля рассказывала, что сам Мигель однажды прогулялся по карнизу в отеле, где они останавливались, и только Маринелла, не потерявшая самообладания, сумела высунуться в окно, схватить сына за шкирку и затащить обратно. Папа и Гертруда в ужасе застыли, когда заметили неожиданного альпиниста, а мама… Мама… Как же он по ней соскучился… Если Тони и Рори не вернутся, он останется в этих горах один, совсем один. И шансы на выживание болтаются где-то на уровне нуля. Солнце закрыла тень, в нос уперлось что-то металлическое и холодное. — Вставай, — приказал грубый голос. — И не вздумай орать. Мигель осторожно разлепил глаза. Над ним стоял человек в камуфляже и тыкал в лицо дулом автомата. Вспоминая все матерные слова, которые знал, Мигель осторожно сел. Трюк с криком тут не поможет — сейчас он мог только сипеть. — Руки на виду держи! — прикрикнул солдат, заметив, что Мигель положил ладонь на камень. — И живее поднимайся, иначе пристрелю. — А, значит, я вам живым нужен, — не удержался Мигель. Горло драло рыболовными крючками, но надо же было как-то тянуть время. — И как вам не стыдно, дяденька, тыкать этим вот стволом в безоружного мальчишку? — Знаем мы, какой ты безоружный, — солдат зашел ему за спину и подтолкнул дулом вперед. — Топай. И не вздумай бежать. Хоть убивать тебя и не приказывали, ноги прострелю за нефиг делать. — Не слишком оптимистичный прогноз. — И молча! Однако Мигель не успел пройти и нескольких шагов, как позади раздалось хрипение. Обернувшись, он увидел Тони, которой одной рукой держал Рори, а второй душил солдата. Впрочем, «душил» — неверное слово. Он просто сломал ему шею. Рори в этот момент любовался бабочкой, севшей на плечо брата, и ничего не видел. Мигель тяжело осел на землю — ноги совершенно не держали. От облегчения, что Рори жив, что Тони спас его от смерти, от того, что он снова не один — все это настолько расслабило Мигеля, что он не хотел подниматься, а хотел упасть и проспать трое суток кряду. И только знакомые голоса вывели его из состояния блаженного отдыха. Корнелиус и Шон топали к ним, то и дело спотыкаясь о торчащие из земли камни, и негромко препирались. Первый тащил спортивную сумку, в которой что-то позвякивало, второй обвешался автоматами на манер Рэмбо и держал в каждой руке по гранате. Забыв об усталости, Мигель вскочил и бросился к ним. Он не один! Больше не один! Этой же ночью они покинули горы. Здесь больше нельзя было оставаться, и они двинулись на запад, к Синалоа. Вражеская территория, поймай их кто из местных картелей, и им пришлось бы несладко, но братья Финч как никто другой умели скрываться. Их пестрая компания, несомненно, привлекала бы внимание, но только не в туристическом центре. На попутках им пришлось добираться до Кульякана, а там уже, переодевшись в туристов, они могли спокойно гулять по улицам, не привлекая внимания. Правда, Мигель никак не мог взять в толк, каким образом никто не замечает Тони — эту скалу видно даже из Тихуаны! Еще и с кровавой полосой на лице… Зашить рану не было возможности, и теперь у него наверняка останется шрам. — Как будто он об этом переживает, — пробормотал он. Голос понемногу возвращался, и Мигель мог уже разговаривать на приличной громкости. Больше всего на свете ему хотелось сейчас связаться с отцом, но это было невозможно — по словам бабули, он находился за границей. Ей Мигель тоже опасался звонить — пусть тюрьма для нее и безопасное место, кто знает, какие птички сидят на проводах. Она с ума сойдет, когда узнает, что деревню обстреляли, но известить о том, что с ним все в порядке, пока было невозможно. Рори с громким хлюпом пил молочный коктейль, Корнелиус изучал количество пузырьков в газировке, а Шон поедал тако, не забывая стрелять глазами по сторонам. Тони развалился на стуле, который казался кукольным под его тушей, и лениво выкусывал сосиску из пятого по счету хот-дога. Мигель ерзал на стуле, пытаясь понять, следит за ними кто-то, или нет, но вокруг было столько людей, что не выцепишь кого-то подозрительного при всем желании. Но и их также сложно найти. Не зря Финчи решили спрятаться в курортном городе — тут всегда полно народу, везде рыщут военные и полиция. — Что дальше? — нетерпеливо спросил Мигель. — Не можем же мы тут вечно оставаться. Бабуля выйдет еще нескоро, у нее был запасной план на этот счет? — Никакого. — Шон покачал головой. — Но ты не бойся, Мигелито, мы тебя не оставим. Тони оскалился и протянул Мигелю половину хот-дога. После того, как мальчик спас Рори, гигант проникся к нему особенной нежностью и при всяком удобном случае делился едой. Шон говорил, что это наивысшее проявление любви со стороны старшего брата. — Я не сомневаюсь. — Мигель улыбнулся и осторожно взял хот-дог из лапищи Тони. — Но я не об этом. Я имею в виду, чем мы будем заниматься дальше? Лаборатория разрушена, бестолково бегать туда-сюда еще года три никакого резона. Да и деньги у нас так быстро закончатся. — Пробирки не продам. — Корнелиус прижал к себе драгоценную сумку. В ту ночь он не взял никакого оружия, зато оборудования стащил мама не горюй. — Лучше голодать. Мигель ухмыльнулся. Он уже знал, что предложить братьям, и был уверен, что они согласятся. Тони уж точно. — Голодать не придется. У меня есть одна идея. — Он наклонился вперед, и четыре головы последовали его примеру. — Мы организуем собственный картель.