Ведьма для шехзаде

      Человеческое сердце... Довольно понятный механизм, с точки зрения медицины, и совершенно не понятный, с точки зрения чувств и эмоций. Порой смотришь на человека и сразу понимаешь, нравится он тебе или нет, ненавидишь ты его или нет, чувствуешь ты к нему хоть что– то... А порой смотришь, и глаза отвести не в силах, и смотреть невыносимо больно. Он меня очень обидел, так сильно... Но вот если он сделает ещё шаг ко мне, возьмёт за руку, скажет, что был не прав, я пообижаюсь, но обязательно прощу, обниму, поцелую... Но он стоит, молчит и смотрит. И я стою...       – Я... –Начал было он, но замолчал.       – Слушаю.       – Знаешь, меня считают самым спокойным, умным и рассудительным из всех шехзаде. Я таким и был... Однако... Я чувствую, что ты моё сердце... – Он сделал шаг. Пробный. Я не останавливала. И он продолжил подходить и говорить. – Я до тебя не чувствовал. Даже не жил. Ты мне не только тело исцелила, но и душу. Я стал видеть краски, слышать звуки. Я всю жизнь старался жить в тени братьев, жить как можно тише, я жил в покое. Но пришла ты. – Он был уже вплотную, так что мне пришлось задрать голову. Он положил ладони на мои плечи. – Ты ураганом ворвалась в мою жизнь, моё сердце. Ты снесла все стены, что я возводил, прогнала все тени, которыми я себя окружал. Ты окрасила мою жизнь, пустила звуки. Я потерял голову... Я никогда не чувствовал мир так, как с тобой! – Я продолжала молча на него смотреть. Сердце сжималось от каждого его слова. – Когда я прочёл ту записку, которую ты не хотела отдавать, я решил, что это ты мне написала. Ты бы знала, как я был счастлив. А потом я увидел тебя с Баязидом и весь мир рухнул. Я не знал, что мне делать. Я ещё никогда не испытывал такой боли. Я сначала хотел тебя убить, потом брата... Я же не знал, что Хуриджихан и Баязид... Я думал, что ты... – Он опустил голову и глубоко вдохнул. – Прости меня. – И снова посмотрел мне в глаза. И там было столько нежности, столько любви и надежды. Я потянулась к нему и обняла.       – Больше никогда не причиняй мне боль. Иначе я уйду и больше никогда не вернусь.       – Я тебе обещаю. – Он прижал меня к себе, уткнулся носом в шею, и мы так простояли какое– то время. – А я знал, что ты красивая. – Вдруг сказал он. Я легонько его ущипнула.       – Я так и знала, что ты момент испортишь.       – Прости. – Он отстранился. – Ты же теперь будешь, как и раньше, ко мне приходить на процедуры?       – А что? Тебе не понравилось, как тебя лечил ага? – парень скривился, а я засмеялась.       – Нет. У меня снова начала ныть спина. – Я тут же обеспокоилась, хотела вывернуться из кольца рук и прощупать, что у него там, но меня не пустили. – Но, если мы так ещё постоим, то я сразу вылечусь. – Я ударила его в плечо.       – Нельзя так шутить!       – Как прикажете, моя госпожа. – И он, лукаво улыбаясь, склонил голову. Потом взял моё лицо в руки и потёрся своим носом об мой. – Больше никогда тебя никуда не отпущу. Буду днями только на тебя и смотреть.       – Шехзаде, – прошептала я ему в губы, – это Вам заняться днями нечем, а я тут, между прочим, работаю.       – Да что Вы? – Засмеялся шехзаде. Потом резко вдохнул воздух и прижался своим лбом к моему. – Лишь бы этот момент длился вечно. Вот так стоять в укромной беседке, только ты и я.       Сердце бешено билось, казалось, что ещё чуть– чуть и оно вырвется из груди. Дыхание сбилось, его запах... Так пахнет в библиотеке, бумагой и чернилами. Я вдохнула поглубже. Голова закружилась, и мне стало так безудержно весело. И я засмеялась. Он улыбнулся.       – Что такое? Опять веселишься за мой счёт?       Я мотанула головой. Открыла глаза, чтобы увидеть его. В беседке было очень темно, но его глаза словно сияли. Я почувствовала, как тепло расходится от сердца по всему телу, почувствовала его крепкие руки на моей талии, его сильное тело, источающее жар, его дыхание на своём лице, и, поддавшись чувствам, подвинулась чуть ближе и поцеловала его.       – А у тебя губы сладкие! – Сообщила я ему хихикнув.       – Щербет пил. – Прозвучал хриплый голос шехзаде.       А потом меня прижали к себе так крепко, что даже дышать было сложно. Он впился в мои губы, будто я была стаканом воды, а он мучался от жажды. Голова сразу закружилась. Я читала об этом тысячи раз в различных романах, когда от поцелуя ноги подкашиваются, но не верила. Однако сейчас именно так и было. Если бы Джихангир меня так крепко не держал, я бы упала. Он прижал меня к стенке беседки. Плющ, окутывающий всё и вся защекотал мне шею. А мой шехзаде перестал терзать мои губы, стал более нежным, тягучим. Голова в этот момент вообще отключилась.       Очнулась я уже на скамеечке, в той же беседке, в объятьях сидящего рядом парня. И тут меня поразило одно соображение.       – Джиханги– и– и– р.       – М– м– м?       – А ты давно ушёл из дворца?       – Не знаю. Давненько... А что?       – Так. Подъём! Ты идёшь ленивым шагом к себе, говоришь, что загулялся, а я сейчас в лекарскую, за мазью и к тебе. У тебя же процедуры! – Шехзаде засмеялся. – Что смешного? – Возмутилась я.       – Ты. О таких мелочах переживаешь...       – Это не мелочи, это моя и твоя репутация. А ещё твоё здоровье! А то я Хуриджихан ругаю, а сама– то не далеко ушла.       – Ну да... Как ни как, мы с Баязидом братья... – Я решила убедить его иным методом.       – Шехзаде, то есть видеть меня сегодня вечером в своих покоях Вы не желаете? – Я показательно вздохнула и начала вставать, как меня потянули на себя.       – Не только сегодня, всю оставшуюся жизнь я буду держать тебя в своих покоях.       – Я тебя сейчас стукну! – Не выдержала я. – Я же серьёзно. Иди к себе, я скоро приду. – Вырвалась. Пошла на выход и услышала:       – Периде. – Джихангир уже встал со скамейки и смотрел на меня.       – Что?       – Пе– э– эри– и– и– д– е– э– э. –Самодовольно протянул парень.       – Да ну тебя! – И я убежала.       Как и обещала, через какое– то время я стояла у него в покоях. Он уже в одних шароварах, корсете и, кое– как повязанных, бинтах лежал на кровати и улыбался мне. Я не выдержала и улыбнулась в ответ. Разбинтовала его, ругая на чём свет стоит безруких подчиненных, сняла корсет.       – Ложись.       – Я без одежды, а ты даже бровью не повела.       – Я слишком часто вижу тебя без одежды. Так что ты меня ничем не удивишь.       – Закрой дверь. – Я удивлённо на него посмотрела, повернулась к двери, посмотрела на закрытые створки.       – Так они же закрыты.       Шехзаде встал, выглянул за двери, и я услышала, как он говорит слугам никого не впускать. Потом закрывает дверь, кладёт засов.       – Ты только лечить и умеешь. – Ворчит.       – Не только.       – А что ещё?       – Я стихи хорошо читаю, рукодельничаю, на пианино играю. – Подумала и добавила. – Ещё могу вести торговые дела.       – А что такое пианино?       – Инструмент с клавишами.       – А– а– а. А почитай мне стихи. Ты обещала.       – Вот полечу тебя и прочитаю. – Шехзаде послушно лёг.       Я начала массажировать спину, а параллельно решила почитать ему «кошмар восьмиклассницы». Это мы так с одноклассницами назвали длиннющее «Письмо Татьяны к Онегину». Сначала фиг выучишь, потом фиг забудешь. Мы читали его часто с девочками наизусть хором. Мальчишки первое время в шоке были, но потом привыкли. И так оно мне полюбилось!       – «... И смело ей себя вверяю.» – Закончила я стих, закрывая баночку с мазью. Потянулась за бинтами, как меня резко перекинули на кровать.       – Это твой стих?       – Нет. Я не умею писать.       – Значит стих с твоей Родины, а кто написал? – Вот блин... Пушкин ещё не родился же– э– э...       – Это... Поэма неизвестного поэта.       – Как это? – Спросил Джихангир, устраиваясь поудобней рядом и притягивая меня к себе поближе.       – Ну никто не знает сейчас, кто это написал.       – Странно... Ну ладно. А о чём поэма?       – Об одном очень глупом знатном человеке. Он предпочёл свою гордыню любви, а после пожалел.       – Это очень глупый человек. – Прошептал мне Джихангир.       – А ты очень неосмотрительный человек. Отпусти меня, мне уже пора возвращаться к себе.       – Я же тебе говорил, что не отпущу из своих покоев.       – Джихангир! – Зашипела я, чем его рассмешила.       – Периде. – Он поцеловал меня в лоб. – Периде моя.       – Послушай, надо быть осмотрительнее. Тут есть везде глаза и уши. Я приду завтра, утром, как всегда.       – Обещаешь?       – Обещаю. А теперь отпусти меня пожалуйста. – Он освободил меня. Я натянула на него корсет, забинтовала. – Эту микстуру выпей на ночь. Она снимет боль и расслабит мышцы.       – Хорошо. Как скажет моя госпожа. – И он обхватил меня за талию.       – Прекрати. Мы же уже договорились!       – Прости, я слишком долго терпел.       – Так! Загребущие ручки убрал! Мне пора. – Я улыбнулась. Тепло то ка– а– а– к...       – Ещё немного. – Джихангир упёрся лбом в мой живот. Я погладила его о голове.       – Я никуда не денусь. – Я склонилась и поцеловала его в макушку. – Я буду рядом. Завтра я приду. – Он поднял голову и упрямо уставился на меня. – Обещаю! Подумай о Баязиде и Хуриджихан, им сложнее.       – Тут ты права... – И парень разжал объятья. Я стала перед ним на коленки и заглянула в глаза.       – Вот чего ты боишься?       – Что ты сон... – Я его ущипнула. – Ай!       – Проснулся? – Он засмеялся, потом притянул меня, чмокнул в губы и тут же отпустил.       – Иди, а то так тут и останешься. – Я улыбнулась, встала и пошла на выход.       – Быстро ты хатун, даже быстрее той, что была позавчера! – Улыбнулся стражник.       – Ага. Та только зашла, почти сразу и вышла. – Засмеялся второй. Я же только улыбнулась. Без платка жить становилось забавнее. Как я и предполагала, окружающие, увидев меня, думали, что я наложница, так же можно было узнать много очень много всего интересного.

***

      – Госпожа. – До процедур у Джихангира меня позвала к себе Хюррем– султан.       – Кто ты, хатун? Я слышала мой сын вчера тебя звал. – Я только хихикнула. Взяла часть платка на голове и приложила к лицу.       – Я Агапья госпожа. Просто платок решила всё же снять, а то слухи мне порядком надоели.       – Агапья... – Как– то неуверенно выдала госпожа.       – Теперь Периде. Я решила принять ислам.       – Вот как? И кто же тебя вдохновил на этот поступок? – настороженно проговорила женщина.       – Я просто поняла, что на Родину больше не вернусь. И потому решила сжечь мосты. Да и русское имя тут звучит довольно странно.       – А кто дал тебе это имя?       – Я на базаре услышала, когда отца проведывала. Оно мне понравилось. Красивое.       – А ты знаешь, что оно значит?       – Мне уже Хуриджихан– султан рассказала.       – Хорошо, – госпожа улыбнулась, – тебе оно подходит.       – Спасибо.       – Ладно. Я хотела тебя спросить, почему ты не проведывала шехзаде Джихангира несколько дней?       – Дел много в лекарской скопилось. Я с ними разобралась и вернулась. Однако я передавала мазь, дежурные лекари всё делали.       – Что ж, хорошо. Ступай. – Я поклонилась и вышла.