Времена не выбирают

– Ну и где мы на сей раз? Гермиона опустила бинокль и ответила: – Судя по мосту – Сан-Франциско... Причём будущего – таких высоток в нём точно не было. И в наше время именно там была самая большая магическая община на Западном побережье, так что... Подняв на ладони волшебную палочку, Гермиона произнесла: – Указуй! Палочка закрутилась на несколько секунд, а затем замерла, указывая на две стоящие на отшибе башни. – Ну что, пошли посмотрим, что тут творится... Только лучше начать с кого-нибудь одинокого – не хотелось бы вляпаться в проблемы сразу же. – Вот с этим у тебя всегда отлично... – Гермиона оскалилась. – Ладно, полетели и держи копьё под рукой. Заброшенная стройка, памятник человеческой жадности и тщеславию, прибежище бездомных, окружённая пустырём... Который, собственно, был настоящим. А вот высотки под слоем маглоотталкивающих чар и иллюзии были очень даже достроенными и обитаемыми... Но сейчас Гарри интересовали не они, а один из невзрачных домишек на пустыре, похожий на кучу мусора, из которой торчала антенна. Нацеленная, как почти сразу понял Гарри, точно на то место, где открылась пропустившая их аномалия. И сама антенна как-то не вязалась с домом – слишком уж новой она была, и при этом чувствовалось, что пользуются ей часто... Ну и то, что домик стоял совсем уж на отшибе, сыграло роль. В том, что об их появлении известно, Гарри не сомневался – паутину охранных и сигнальных чар, которая заставила бы Шизоглаза сгрызть от зависти собственную деревянную ногу они вдвоём даже разобрать не смогли, не то что распутать. Поэтому Гарри, не скрываясь, приземлился у выложенного кусками бетона с торчащей арматурой круга, взял Гермиону за руку и сказал, обращаясь к хозяину дома: – Мир тебе. – Не ожидал встретить вас здесь... – говорил хозяин лачуги – молодой потрёпанный афроамериканец – с некоторым трудом, словно ему вообще очень редко случалось говорить. – Вы первые, кто явился сам... Впрочем, так даже лучше. Добро пожаловать в Сан-Франциско две тысячи семьдесят седьмого года... И не стойте на пороге, что ли. Разглядывая парня, Гарри окончательно убедился, что был прав, назвав парня афроамериканцем, а не негром. Правда, в чём разница, он вряд ли смог бы внятно ответить. Назвавшийся Фритьофом парень был тощим и каким-то потрёпанным – и одежда его была вполне соответствующей: застиранные до потери цвета кофта с капюшоном и мешковатые штаны, и самодельные сандалии чуть ли не из кусков покрышки, а палочка, кончик которой торчал из рукава, была немногим лучше, чем у Рона на первом курсе... Правда, причёска была странноватой для бездомного – множество тонких длинных косичек, похожих на... – Мерлиновы яйца!.. – Гарри едва не запнулся, разглядев, что никаких косичек, похожих на провода, нет, а есть самые настоящие провода, уходящие в череп. – Граф Ноль... – пробормотала Гермиона. Внутри дом оказался заметно больше, чем снаружи – похоже, чарами расширения пространства Фритьоф владел не хуже Гермионы. Правда, почти всё это пространство было забито каким-то экранами, клавиатурами, пультами и прочими разнообразными электронными устройствами, которые не могла опознать даже Гермиона, а также верстаками, заваленными деталями и инструментами. Вишенкой же на торте оказалось громоздкое кресло, подозрительно похожее на стоматологическое, но с пультом и суставчатыми механическими «руками». – Простите за беспорядок, – Фритьоф спихнул какое-то барахло с дивана, – и за всё вот это. Просто от корпов можно ожидать любого дерьма, а меня они не любят... Ладно, меня, если вдруг прослушали, зовут Фритьоф, я один из немногих, кто ещё пытается заниматься аномалиями, а вы... – Поттеры, Гарри и Гермиона. И если тебе интересно, мы из девяносто седьмого года – тысяча девятьсот девяносто седьмого. – Вы же англичане? У вас акцент такой... – Ну да. И мы, кстати, хотели бы знать, что вообще в мире делается. – Да ничего хорошего, – вздохнул Фритьоф. – Что у нас, что у маглов... Чем кончилась история с Волдемортом, он не знал – знал только, что уже в двадцать первом веке в магической Британии случилось несколько гражданских войн, правда, довольно вялых. В Америке всё было гораздо хуже – глупость и жадность магловских политиков и корпораций довели дело к сороковым годам до необъявленной гражданской войны – «ну там, гражданские беспорядки, этнические погромы, террористы всякие, всё вот это». Теперь Соединённых Штатов Америки не было – была рыхлая конфедерация, включавшая часть бывшей Канады и носившая название Новые Соединённые Штаты Северной Америки. Впрочем, власть политиков здесь была довольно условной – в Штатах, как и почти во всём мире, правили транснациональные корпорации. И уж лучше бы это был Волдеморт... Потому что люди – последнее, что волновало корпорации. – Уж лучше Волдеморт, чем такое... – поморщилась Гермиона. – И так везде? – Россия и Китай пошли другим путём – там государство само превратилось в корпорацию, работники которой – все граждане. Не знаю, лучше ли это... Но там, говорят, хотя бы уличных банд нет – там банды такие, что простой человек с ними и не пересечётся никогда. Ну да об этом можно долго болтать, а время идёт... Сразу говорю: без имплантов тут делать нечего, и если вы хотите остаться... – Оставаться мы не хотим и отправимся дальше при первой возможности, – перебил его Гарри, – а я не думаю, что эти импланты сделаны так, чтобы проработать лет сто без ремонта, скорее уж наоборот. – Это да... – Фритьоф печально вздохнул. – Нет, и такое есть, только оно не каждому миллиардеру по карману. Ну да ладно, на такой случай у меня кое-что есть, надо только подогнать... Кстати, деньги-то у вас есть? А то ведь придётся под Непреложный обет, что оплатите, работать... А я этого не люблю, да и вам вряд ли понравится. – Галлеоны пойдут? Драготов, кажется, уже не осталось, – Гермиона подбросила на ладони бисерную сумочку. – Ну и с Гринготтсом можно связаться, вряд ли наши счета закрыли. – Тогда никаких проблем, – Фритьоф хлопнул в ладоши, – кто первый? Первой на обследование вызвалась Гермиона, просто усевшись в кресло. Вот только стоило Фритьофу подойти, как Гермиона наставила на него пистолет и осведомилась: – Ничего не забыл?.. Непреложный обет парню не понравился... Но на что он рассчитывал, Гарри не понял – то ли действительно думал, что ему сходу поверят, то ли имел здесь какую-то репутацию и привык к ней. Но обет дал… Гермиона по-прежнему была идеально здорова – что, как заметил Фритьоф, в две тысячи семьдесят седьмом году было роскошью, доступной только богачам. Но как только её сменил Гарри... – Чёрт! – Что случилось? – Бэкап. То есть... Смотри, вот твой шрам, – Фритьоф развернул экран, но Гарри ничего не понял в мешанине цветных линий, – а вот тут в нём бэкап. Кусок души колдуна. – Хоркрукс?! – А... Да, вроде того. Только это глупо ведь Барон Самеди придёт, заберёт бэкап, но тебя запомнит. И придёт потом... Только злой. Сделаешь больше одного – соберёт все, а потом за тобой придёт, злой, а ты каждый раз будешь что-то терять. Что-то важное, даже если ты думаешь, что это пустяк. А когда он придёт за тобой, то ненадолго всё вернёт, чтобы ты понял, что натворил... И всё. – В смысле? – Совсем всё. Вообще больше ничего не будет... А! Небытие, вот! А если сначала все бэкапы сотрут, то просто в ад бросит. Гарри и Гермиона переглянулись. Получается, вся охота на хоркруксы была не нужна – убить Волдеморта было всё же проще, а потом, проредив или вовсе уничтожив Пожирателей, отложить его новое пришествие на многие годы... А там и добив окончательно. Знал ли об этом Дамблдор? Хороший вопрос... – А убрать эту дрянь можно? – Да без проблем! И денег не возьму – я хунган, а не бокор, мне за такое плату требовать нельзя. Знал ли Дамблдор об этом? Отличный вопрос... Впервые Гарри задумался: не знал ли Дамблдор о хоркруксах с самого начала? И о шраме? Может, всё, что требовалось от Гарри Поттера – геройски погибнуть от руки Волдеморта, окончательно лишив его бессмертия... И тогда великий человек Дамблдор снова получит славу и власть... Паранойя? Хотелось бы, да и Дамблдор мёртв, а значит, на его планы наплевать. Пусть Орден Феникса слепо таращится в рот своему кумиру... – Плату нельзя, а подарок? – Подарок – можно!.. Извлечение хоркрукса не заняло много времени – со всеми приготовлениями ушло чуть больше часа, и Фритьоф, стирая с лица куриную кровь, показал чёрный пластиковый прямоугольник с ноготь размером и сообщил: – Он здесь. Он теперь цифровой конструкт, и его можно загрузить... Но у него, кажется, нет сознания, хотя пока не загрузишь – не выяснишь, а загружать его я не хочу. Теперь надо вас легализовать... На это ушло гораздо больше времени – но к вечеру Гарри и Гермиона превратились в наемников из Европы, получили все документы, включая кредитные чипы, и набор из контактных линз, клипсы на ухо и приклеивавшегося к голове за ухом считывателя чипов. – Обычно это всё имплантируется, – пояснил Фритьоф, – ну и без этого тут просто не прожить. Навесное – это или для детей, растут ведь, или для сектантов каких, которые думают, что импланты – грех. Ну ещё очень редко бывает конфликт оборудования, но тогда обычно проще новый имплант поменять. Привыкайте... Снаружи послышался хлопок аппарации, и Фритьоф закатил глаза. – Пласид, скотина... – вздохнул он. – Йоу, чумба! – дверь распахнулась, и на пороге возник чернокожий здоровяк в чёрном деловом костюме и пронзительно-розовой рубашке самого пиратского вида, даже с кружевами. Левой рукой гость обнимал рыжую девушку в чёрном платье, правой – негритянку в белом, причём платья и для купальников были маловаты... – Пласид, – Фритьоф широко улыбнулся, – не ждал, но всё равно рад! Позвольте представить – Жан Франсуа Пласид Жарр, мой старый друг, фотограф и владелец журнала «Ведьмочка с изюминкой». Пласид, эти ребята – Гарри и Гермиона Поттер, наёмники из Европы... – Ух ты! – пискнула негритянка. – Серьезно?! – Да ладно?! – поддержала её рыжая. – Короче, чумба! – Пласид отпустил девиц и вытряхнул из рукава волшебную палочку. – Харош тут киснуть, пошли оторвёмся по полной! И гостей бери – это Сан-Франциско, только здесь знают, что такое настоящий драйв и отрыв! Следующие несколько часов Гарри запомнил довольно смутно – потому что отрываться Пласид умел и любил... И зелье из фляги, которую он перед аппарацией пустил по кругу, оказалось очень кстати – без такой защиты он бы сейчас был в больнице, а не дома у Фритьофа... Зелье избавляло не только от похмелья, но и от всех прочих проблем, включая передозировку и привыкание. А ночь вряд ли обошлась одним алкоголем – иначе сложно было объяснить... Да, собственно, всё. Например, откуда в его постели взялась блондинка, похожая на загоревшую Луну, и почему Гермиона не возражает... Впрочем, попытка напрячь память заставила покраснеть, но понять, что возражать Гермиона и не собиралась... А очень даже наоборот. И вряд ли станет возмущаться... Гермиона не стала возмущаться. Проснувшись, она осмотрелась, шёпотом выругалась, а затем стянула одеяло, с силой шлёпнула блондинку по ягодице и прикрикнула: – Широцуки! Хорошего понемножку, так что брысь отсюда! Издав полувскрик-полустон, Широцуки открыла глаза, потянулась и выбралась из постели. – Было круто, – ухмыльнулась она, заложив за ухо волшебную палочку. – Не откажусь повторить... Неторопливо собрав одежду, Широцуки, не одеваясь, вышла из комнаты, покачивая бёдрами. И только тогда Гермиона тяжело вздохнула и уткнулась лицом в ладони. – Знаешь... – сказала она. – Никогда не могла представить себя пьяной... Особенно настолько. И ладно бы Пласид, но эти... Гарри поморщился. «Эти» – богема, золотая молодёжь, нувориши и прочий биомусор – ничего, кроме омерзения не вызывали. Пласида они считали своим... Но тот имел на этот счёт прямо противоположное мнение, что изрядно обрадовало Гарри. – Знаешь, – продолжила Гермиона, – теперь я понимаю, что такое настоящая мерзость. Этот постоянный поиск всё новых наслаждений, помноженный на привычку к вседозволенности... – Забудь про них, – Гарри погладил её по спине. – Лучше вспомни всё остальное... – Издеваешься? – Гермиона покраснела. – Хотя... Ладно, не будем об этом. В конце концов, действительно было хорошо, да и Пласид оказался неплохим парнем, только... – Только что-то с ним не так, – кивнул Гарри. – Что-то... Что-то чрезмерное, что ли. Не знаю, как сказать, но... – Я тебя понимаю, – кивнула Гермиона. – Именно так, ты прав. Не знаю, что это, но... Фритьоф тоже удивлялся – Пласид обычно ведёт себя не так буйно, хотя довольно эксцентричен. Ладно, давай вставать – первый час уже. Фритьоф, потягивая крепчайший кофе, покачал головой и сказал: – Да уж, серьезно загуляли... Даже для Пласида это перебор, хотя оттянуться он любит и умеет. Да и странный он какой-то был... Да ещё и записка эта – симстим он какой-то взял, а у меня ничего... Бэкап!! Чёрный микрософт был девственно чист – ни цифрового конструкта, ни привязанного куска души. – Так... – протянул Фритьоф. – Кажется, я понимаю... И это был не Пласид. Не только Пласид... – И кто же? – Барон Самеди. Он вселился в Пласида и пришёл за бэкапом. И утащил его в ад, – Фритьоф покрутил в пальцах чип и бросил его в ящик. – И конверт ещё... В конверте оказались кредитный чип, две карты-ключа и оплаченный на год вперёд договор аренды квартиры. – А вот это уже серьёзно, – Фритьоф отложил договор. – Это Южная Башня, жилой блок «Столп Заката», и живут там... Ну, не миллионеры, конечно, но люди с доходами сильно выше среднего. Я сейчас загружу маршрут... – И мы, пожалуй, отправимся, – Гарри протянул руку. – До свидания и спасибо за всё. Мегабашня состояла из стоявших на общем основании центральной башни и нескольких башен поменьше, примыкающих к центральной или соединённых с ней переходами. «Столп Заката» был одной из таких башен – тысячефутовой пятигранной призмой, стоящей на западном углу основания, обращённом к морю. Иллюзия и маглоотталкивающие чары заставляли видеть здесь брошенную стройку, но на деле небоскрёб, обвитый кольцами зелёных террас, превосходил многие магловские высотки... Зависнув перед террасой, Гарри достал карту и приложил её к черной пластине. Раздался тихий звон, стеклянная стена сложилась гармошкой, словно штора, открыв проход, а на пластине появилась надпись: «Внимание! Установите биометрическую аутентификацию!» и мигающее слово «Начать». – И что делать? – Гарри наобум ткнул мигающую надпись пальцем. Видимо, система была рассчитана на любого дурака, поскольку надпись тут же сменилась предложением приложить большой палец к овалу. Затем приложила сперва ключ, а потом палец Гермиона, и Гарри аккуратно залетел на террасу и спрыгнул с метлы. – Добро пожаловать домой, – сказал он. Стекло за их спинами развернулось и с шелестом раскололось на пластинки открывшихся жалюзи... Устроившаяся на диване Гермиона вытянула ноги, отпила вина и заметила: – Знаешь, если современный магл сюда попадёт, он даже не заметит ничего необычного... – Кроме цены, – уточнил Гарри, садясь рядом. – Это всё недешёвое удовольствие... А у маглов вышло бы ещё дороже. – Этим тоже никого не удивить, – Гермиона положила ноги мужу на колени – халат при этом распахнулся, на дюйм или полтора не дойдя до самого интересного. – А нам с тобой следует подумать о будущем... – И у тебя, разумеется, есть идея. – Разумеется, – согласилась Гермиона. – Фритьоф ведь не просто так представил нас наёмниками... Ты читал сводку? – Читал. И вижу, что боевая магия тут в упадке, в отличие от бытовых чар. Тут нам стоит поучиться... – И нам понадобится жокей, – добавила Гермиона. – Но сперва нам понадобится хотя бы несколько дней, чтобы разобраться, что здесь к чему и как, благо, Фритьоф расщедрился на информацию. – Не возражаю, – отозвался Гарри, допивая вино. – И даже если мы тут застрянем – согласись, это гораздо лучше, чем где-нибудь в мезозое. – Да кто бы спорил...