Сны Мурсьелаго.

...Хёндай-наркотворец сидит на пороге своего дома, на самом деле не существующего ни в какой реальности. Дома, сотканного из видений, меняющего форму с калейдоскопической быстротой и прихотливостью. Сегодня дом немножечко похож на усадьбу эпохи Хэйан. И из изысканно-небрежно прибранного сада доносится тягучая мелодия бамбуковой флейты. Хёндай-наркотворец думает о текучке. Миссии-хрениссии, сферы-эгрегоры, ЛендРовер, как всегда нагло утянувший из-под контроля несколько важных для Хрустального Дома фигур в человеческом мире. Любимый приём Изумрудного - обнаружить какого-нибудь там "прогрессивного" поэта, или художника, которого Наркотворец с любовью и тщанием поил своим отравным вдохновением, и... И купить дарование на корню, предложив бабки и популярность. После этого приходится заниматься неприятной работой - убирать ненужное. А Хёндай - гуманист, Хёндай убивать не любит... Но не Роверам же оставлять экс-проводника своей силы! Фирму их всех производительницу под кардан и большим таховским загибом, дела Второго Дома по нынешним временам не так хороши, как следовало бы. И из за кого? Ровер - наглое ничтожество, Монтеррей - надутое ничтожество, тот же чёртов Тахо... Материться по-настоящему утончённый Наркотворец не позволял себе даже мысленно. Хотя иногда хотелось, ещё бы не хотелось... Вся жизнь демона - это утверждение его Силы. Той, что породила его, той, что он собой воплощает. И каждый из Лордов мечтает, чтобы именно его Сила в конце концов затопила весь мир, пропитав собой всё до мельчайшей частицы и даровала тем самым высшую власть Её живому олицетворению. Человечество коптит себе щедро приправленное смогом небо, и знать не знает о кукловодах, дёргающих за ниточки. О том, что все вооружённые конфликты сегодняшнего дня искусно срежиссированы Тахо, о том, что идеи большинству учёных подбрасывает Эксплорер, а все молодёжные беспорядки вдохновляет Паджеро. И что ни одна война ещё не превратилась в Третью Мировую, ни один яйцеголовый маньяк не додумался-таки до какого-нибудь абсолютно смертельного вируса, а жаркая волна бессмысленных бунтов не снесла ещё усталые города только потому, что восемь остальных марионеточников пристально следят за девятым, не позволяя ему стать главным, а тем более - стать единственным. Взаимообразно следят. И гадят. Как могут. Хуже актёров в провинциальном театре, - презрительно думает Наркотворец, посылая кого-то из подчинённых разваливать проекты конкурентов. Ему смертельно надоело это всё, он хочет скорее победить и сожрать остальных, кроме разве что симпатичного и созвучного ему Мицубиси и посвятить себя разведению персидских кошек. Он даже сочинил как-то стихи о своей усталости от бессмысленной гонки, но спрятал их как можно дальше. С этой трассы свернуть некуда - свернувшего моментально сожрут самого. И Силу его расклюют старательно - по спектрам, по тончайшим оттенкам и не скажут никакого "спасибо". Души людей, взятых Домом под контроль - это его капитал плюс набор инструментов воздействия на другие души. Обладатели таких душ живут на износ, отдавая хозяевам до крохи талант, время, разум, чувства, жизненную силу, всё до последнего биения сердца, а всё, что они делают, несёт проклятье - отблеск воли великого Лорда, которому нужна победа и власть. "Капитал" зарабатывается по-разному.Тахо предпочитает собирать свой урожай с безликих многотысячных масс - каждый упивающийся силой солдафон, каждый давным давно разучившийся жить на "гражданке" наёмник принадлежит ему, а эмиссары Стального Дома, словно древние валькирии незримо мечутся над "горячими точками", собирая кровавую жатву. Монтеррей, использует интриги, роскошный Опель, в изменённом облике, конечно, вхож в дома всех "сильных мира сего" и правители стран, хозяева корпораций, властители дум миллионов покорно пляшут под дудочку Демона Власти и Контроля. Но в ответ сладким и страшным безумием бунта там и сям заражает улицы Паджеро - и летят в лимузины бутылки с "коктейлем Молотова", и кусок арматуры в руке скинхеда встречает удар резиновой дубинки полицейского, а в подворотнях и кухнях юные голоса под треньканье дешёвенькой гитары выводят песни, чьи слова - не слова, а пламя. С виртуозной тонкостью дирижирует человеческой мыслью бесноватый изыскатель Эксплорер - и познание превращается в проклятие, принося разочарования вместо открытий, и вместо радостных истин - зыбь бесконечного сомнения. Крайслер, этот улыбчивый ковбой, гарцующий на кобыле по имени Бездумие тоже в совершенстве умеет неслышимо шептать человеческому сердцу, сметая запреты, диктуя жажду забыть и предать всё на свете ради лишнего толчка адреналина в крови, а потом хохочет над бессмысленными смертями глупцов. Иссушающей, обескровливающей рутиной, бессилием и безверием дышит на живую жизнь Хаммер, и поглощает всех, слишком слабых, чтобы выстоять перед болотным смрадом его ядовитого дыхания, Хаммер одинок, у него нет даже полноценного Дома, но в потенциале он сильнее остальных восьми, так как слабые всегда в большинстве. Террано любит чёрные силы в классическом и традиционном понимании этого термина, он и его Дом работают точечно, ювелирно, в его арсенале найдутся и твари из жутких легенд, и проклятия, и даже договоры на шелестящем пергаменте, которые человек подписывает, ка положено - кровью. А ещё Аметистовому Дому принадлежит страх, и все, сожранные страхом, заглянувшие в безумие пополняют его бесчиленную армию покорных воле хозяина призраков. Оружие прямо противоположное по виду и действию использует ЛендРовер, властитель Алчности, имя этому оружию - деньги и сила денег. Как и Монтеррей, он водит близкое знакомство с теми, в чьих руках судьбы тысяч и миллионов, вот только наркобароны и иные короли преступного мира встречаются в его окружении чаще принцесс и кинозвёзд. Сам Хёндай, повелитель иллюзий, покровитель наваждений предпочитает, в полном соответствии со своей утончённой натурой покорять мир с помощью искусства. Своего и чужого. Ну, и наркотиков немного, глупо было бы упускать такой роскошный источник человеческой жизненной энергии и порабощённых душ. Последние, правда, по большому счёту ни на что путное не годятся, ну, что возьмёшь с дегенератов с выжженными мозгами, к тому же, эта сфера влияния очень близко граничит с владениями ЛендРовера (наркоманы - под контролем Хрустального Дома, а вот наркоторговля - уже Изумрудного), но тем не менее... При мысли о наркоманах среброволосый Лорд, прозванный Наркотворцем скорее уж за гипнотическое обаяние, каждый раз болезненно кривится - это так примитивно, нетонко. Он, Хёндай - артист, причём артист гениальный. Каждый его ход, каждый приём - шедевр. Чего стоит хотя бы одна идея напитывать его, Второго Лорда личной Силой музыкальные инструменты и принадлежности для живописи, а потом продавать их в магазинчике Грандиера! Человек, купивший там что-либо обретал вдохновение - болезненное, бездонное, бушующее, каждый его аккорд, или мазок ошеломлял и завораживал. И что с того, что расплатой за возможность стать гением было всего лишь то, что тело творца сгорало за несколько месяцев, а счастливцы, причастившиеся его таланта через те же несколько месяцев сходили с ума? Лишь Красота вечна, и лишь Красота на самом деле достойна того, чтобы во имя её жить и умереть! Во всяком случае, если бы Серебряный мог, он и сам бы с удовольствием воспользовался "заряженными" красками и кистями, если бы дожил вдруг до творческого кризиса, но, увы, собственная магия ни на одного из демонов Автосалона не действует. Да, Хёндай по праву считал, что его, только его Сила и суть достойна окончательной победы. Но, к сожалению, остальные восемь думали точно так же, а Повелитель Фрейтлайнер вообще полагал, что пресловутый мир надо захватить исключительно для того, чтобы разрушить, насытившись его агонией. Причём, вместе со всеми амбициозными помощниками разрушить, вот что самое гнусное. И плевать ему на то, что все его Девять ни Хаммера не хотят разрушать, а хотят - жить и править. Фрейтлайнер сильнее, во всяком случае, пока, сильнее даже Девятерых всех вместе взятых, так что его отнюдь не вдохновляющие планы на будущее тоже приходится учитывать. И стараться завоёвывать вышеупомянутый мир не так быстро, чтобы Большой Грузовик не успел до этого перестать быть сильнее, но при этом не так медленно, чтобы наполучать от Повелителя по "кенгурятнику". В результате закономерно имеем что? Правильно - интриги, интриги, море интриг! Сами "кормим" Монтеррея своей энергией, а он, конечно, только рад подобрать. Наркотворец (как, впрочем, и Паджеро и Тахо) кромешно устал от этого, от мерзкой грызни, от необходимости просчитывать каждое слово и каждый шаг. Возможно, именно поэтому ему так импонирует прямолинейный бунтарь Мицубиси. Импонировал бы и Тахо, но уж слишком Комендант груб. И возможно, поэтому же, он, Хёндай (Как же неестественно звучит это слово в устах и даже мыслях Демона) полюбил, да - полюбил этого странного псевдоопеля, Мурсьелаго. Такого отрешённого, такого нездешнего. Знать не желающего всеобщей суеты сует . И белые пески его снов - разве они не благословенный край чистоты и тишины, изначально и вечно свободные от всего этого? Конечно, сам псевдоопель, вроде бы, говорил, что там в песках тоже кого-то едят, но ведь едят, побеждая в честном бою, без всех этих гадких подковёрных игрищ. Сильнейший - слабейшего, в полном соответствии с законами великой Природы, пожалуй, окажись вдруг сам Наркотворец в этой пустыне, он бы там не пропал, с его-то совершенным владением иллюзорной силой, которой явно хватило бы, и дичь подманить и от других охотников отбиться... Но, увы, этот чистый и честный мир - только видения прошлого, да и то - чужого, и как бы Хёндай не любил мечты, жить всё равно придётся в реальности, хоть она и неприглядна. К тому же, монохромное однообразие очень скоро надоест капризному и любопытному Наркотворцу до оскомины. А вот пожить там недельку было бы интересно... Кстати, о Мурсьелаго.... Что-то он обещал прийти, но задерживается. А ведь псевдоопель отличается безупречной, чуть ли не болезненной пунктуальностью. Неужели, с ним произошло что-то плохое? Или... Не "произошло". а "произойдёт"? С этими Опелями никогда нельзя быть уверенным, что собеседник, уехавший вчера вечером в сторону их "террариума единомышленников" сможет вернуться для продолжения разговора, а не окажется старательно оплакиваемой жертвой "несчастного случая". Хотя, нет Кто угодно, только не Мурсьелаго, он же обронил как-то, что даже сам Монтеррей его боится. Или всё-таки... Впервые в жизни Хёндай-Наркотворец, могущественный Лорд Второго Дома беспокоился не за себя, а за кого-то. И мучительно не мог понять: находит он это чувство болезненным, омерзительным и недостойным себя, или же наоборот - утончённо вдохновляющим и красивым. А нечаянный виновник его беспокойства попросту застрял в пробке, будучи в Городе с каким-то ерундовым поручением. И сейчас покорно стоял на сизом от выхлопов душном проспекте вместе с безмозглыми автомобилями обычных людишек, вместо того, чтобы отвести этим самым людишкам глаза и спокойно переместиться между реальностями. Мурсьелаго всегда играл по правилам. Мурсьелаго любил скрупулёзно исполнять правила. И здесь, и там, где его чаще называли Улькиорра... А "полюбить" значит "бояться потерять"...