На Краю Океана (The Edge Series: The Edge of the Ocean)

Пятница, 12 апреля 1912 года После того, как отец ушел, Кейт устало опустилась на край кровати и бессмысленно уставилась в одну точку. Ей было так противно, что, казалось, ее вот-вот стошнит. Она врала отцу, глядя ему прямо в глаза. Никогда прежде она не лгала ему, а теперь не могла остановиться и выдумывала все новую ложь, просто чтобы побыть с Джеймсом. Но… ведь это Джеймс, оправдывала она сама себя; единственный способ провести с ним время – это продолжать врать Уиллу, а он наверняка придет в бешенство, если узнает правду. Даже когда перед ее мысленным взором возникло лицо Джеймса, и от воспоминания о его поцелуях у нее затрепетало сердце, а в животе запорхали бабочки, ее все равно угнетало чувство вины. Пока она была рядом с Джеймсом, ей казалось, что все само собой сложится красиво и легко, но, когда он ушел, отвратительная реальность обрушилась на Кейт: она лжет отцу и всего через несколько дней прибудет в Америку, после чего никогда больше не увидит Джеймса. Кейт легла на кровать, закрыла глаза и попыталась заснуть, стараясь не обращать внимания на то, как ее мутит, а кожа будто горит - явные симптомы того, что она чувствует себя ужасно виноватой. Девушка крутилась в кровати, то натягивая на себя одеяло, то сбрасывая его с себя, и никак не могла заснуть. Когда Эстер вежливо постучала в дверь, Кейт уже так замучилась, что ей хотелось швырнуть первое, что попадется под руку. Тем не менее, она разрешила служанке войти и послушно ждала, когда для нее наберут ванную и оденут, как куклу. - У вас все в порядке, мисс? - спросила Эстер позже, искусно укладывая волосы Кейт. - Вы прямо сама не своя сегодня. Их взгляды встретились в зеркале. Кейт доверяла Эстер, гораздо больше, чем когда-либо доверяла Лилиан, но все же она не спешила делиться с ней своими секретами. Бет всегда язвительно говорила, что никогда нельзя доверять слугам, потому что, как только ты отвернешься, они сразу побегут рассказывать всем твои секреты. С другой стороны, Бет не относилась к ним, как к полноценным людям, в то время как Кейт искренне любила Эстер и ценила ее общество и помощь. Кейт восхищали рассудительность и женская мудрость служанки, которой ей самой так не хватало, хотя они и были примерно одного возраста. - Да, меня кое-что беспокоит, - призналась Кейт, глядя Эстер в глаза в отражении зеркала. - Я чувствую, что моя жизнь начинает раздваиваться, и, хотя я хочу идти только одним путем, я просто… не могу. И это сводит с ума. Эстер пожала плечами и прикрепила к прическе Кейт красивый гребень в форме павлина, созданный по последнему писку моды. - Почему вы не можете? – спросила она. - Это же ваша жизнь. Даже если вы выбрали сложный путь, вы имеете право сделать свою жизнь такой, какой хотите. - Так ли это? - устало спросила Кейт. – И ты, и Джеймс думаете одинаково, но, боюсь, это проще сказать, чем сделать. На лице Эстер промелькнуло удивление. - Джеймс? Лицо Кейт мгновенно залилось краской, и девушка опустила взгляд, чтобы не смотреть больше в глаза Эстер. И все равно она чувствовала, как ее щеки все еще горят. - Да, - выдавила она из себя, играя расческой, лежащей на туалетном столике. – Он мой друг. И поскольку он офицер, мой отец запрещает нам общаться. Но… я не хочу ему подчиняться. Эстер понимающе кивнула. - И из-за него ваша жизнь начала раздваиваться, мисс? Кейт тихонько вздохнула и отложила расческу. - Да. Так и есть. - Что ж, мисс, я считаю, что вы должны делать то, что подсказывает вам сердце, а не то, что говорят вам другие люди. Если вы действительно считаете, что вам будет лучше идти одним путем, тогда так и сделайте. Но все было не так просто. Кейт с улыбкой поблагодарила Эстер за совет, но все равно чувствовала себя потерянной. Все ожидали, что она, как и любая другая девушка из высшего общества в Пенсильвании, выйдет замуж за богатого и останется красивой куклой до конца своих дней. Но жизнь с Джеймсом, если он вообще хотел этого, изменила бы все. Кейт никогда раньше не верила в любовь, но, когда она была рядом с Джеймсом, понимала, что значило любить кого-то. Во время завтрака к Кейт присоединились мсье Куигг Бакстер, его мать Элен, его сестра Мэри и мадам Берта де Вильерс. Куигг радостно улыбнулся, когда увидел, как она спускается по парадной лестнице, и учтиво протянул ей руку. - Доброе утро, мадемуазель Алтон, - поздоровался он и поцеловал ее белую перчатку. – Присоединяйтесь к нам за завтраком, мне так приятно с вами общаться! – воскликнул он по-французски. Кейт улыбнулась и нехотя приняла его приглашение, позволив провести себя в ресторан, пока Куигг радостно рассказывал ей и Берте, которую он вел под свою другую руку, о путешествиях и о том, как ему хотелось показать подруге все красоты Монреаля. - Вы, мадемуазель, не меньше меня знаете этот волшебный город, так что тоже можете посоветовать Берте, какие самые интересные места нужно посетить. - Куигг продолжал говорить с Кейт на французском, активно жестикулируя, пока они подходили к своему столику у больших окон. Кейт понятия не имела, как описать Берте красоты Монреаля, тем более по-французски, ведь она там бывала всего пару раз и никогда не каталась по городу с целью посмотреть достопримечательности. Но пока они беседовали за завтраком, Кейт разговорилась и стала более уверенной в своих знаниях французского. Если она допускала ошибку и позже понимала это, Куигг улыбался и заверял ее в том, что все в порядке, что ее французский был «preque parfait», и что она говорит лучше, чем половина его одноклассников. Он рассказал про то, как учился в колледже Лойола в Монреале и был первоклассным футболистом и хоккеистом, пока из-за травмы не ослеп на один глаз. После этого он решил стать тренером по хоккею и организовал соревнования в Париже. Совсем недавно он бросил учебу в университете Макгилла ради того, чтобы путешествовать по Европе с матерью и сестрой. Когда появилась в его жизни Берта, Кейт так и не поняла. Она вела себя тихо и загадочно улыбалась, когда говорил Квигг, но сама редко что-то рассказывала. Когда завтрак закончился, Кейт поднялась по лестнице на шлюпочную палубу. Она не имела привычки завтракать, но просто не смогла отказать Куиггу, когда он так обрадовался, случайно встретив ее. Еда, съеденная так рано, лежала комом в животе, и, учитывая то, что Кейт и до этого мучали угрызения совести, чувствовала она себя просто ужасно. Девушка неспешно прогуливалась по лодочной палубе, надеясь, что прохладный воздух успокоит ее нервы и она быстро забудет про мучавшую ее боль в животе. Вдруг Кейт заметила впереди Кэла, Роуз и Рут: Кэл крутил в руках трость, Рут - зонтик. - Здравствуйте, миссис Девитт Букейтер, - вежливо поздоровалась Кейт, когда они остановились друг напротив друга. - Кэл… Роуз. Как поживаете? - Просто прекрасно, - радостно сказал Кэл и поцеловал руку Кейт. - Мы сегодня будем обедать в Палм Корт с мистером Эндрюсом, миссис Браун и мистером Исмей - он владелец «Уайт Стар Лайн». Не хотите ли присоединиться к нам? Кейт, услышав предложение съесть еще что-нибудь пусть даже через несколько часов, едва сдержала себя, чтобы не сбежать и не спрятаться. И как бы ей ни нравились мистер Эндрюс и миссис Маргарет Браун, ей было бы невыносимо трудно выдержать еще одну бесконечную трапезу, выслушивая рассказы о путешествии, сплетни о Филадельфии, тем более, ей предстоит все то же самое за ужином, который ей точно не удастся избежать. Поэтому она улыбнулась и вежливо отказалась, сказав, что уже обещала присоединиться к Хелен Ньюсом и ее родителям в ресторане «A La Carte». Она и сама не понимала, почему соврать Кэлу было намного легче, чем кому-либо другому. Но он, казалось, поверил ей и кивнул. - А как насчет обеда сегодня вечером? - предложил он. - Или у вас уже есть планы? - Нет, я с радостью присоединюсь. Спасибо. Внезапно голубые глаза Роуз загорелись, и она предложила: - Кейт, давай встретимся за чашечкой чая? Только мы вдвоем. У нас еще не было возможности поболтать наедине. Глаза Кейт изумленно округлились. Более того, даже Кэл, и Рут не смогли скрыть свое удивление, услышав, что Роуз внезапно захотела выпить с кем-то чаю, но, когда Кейт согласилась, Кэл с улыбкой отпустил руку своей невесты. - Что ж, развлекаетесь, - сказал он. - Рут, оставим их наедине. И он взял мать Роуз под руку. Когда девушки продолжили путь по лодочной палубе, Роуз выдохнула так, будто все это время стояла, затаив дыхание. Кейт удивленно посмотрела ей в глаза, на что Роуз просто слегка улыбнулась и пошла к кормовой парадной лестнице. Кейт терпеть не могла чай, да и найти общий язык со своими ровесницами всегда было не просто, но ей стало интересно, почему Роуз вдруг захотела «поболтать наедине», хотя Кейт была уверена, что им особо и не о чем разговаривать. Кафе находилось в большой комнате с зеленым ковром и темными дубовыми панелями на стенах. Бесчисленное множество маленьких круглых столиков окружали удобные мягкие стулья, а у стен диваны и кресла-кровати стояли вокруг прямоугольных столов. Кейт и Роуз сели возле окон с видом на променад правого борта на палубе «А». После того, как они сделали заказ и ждали официанта, девушки немного посидели в тишине. Кейт выглянула в окно, пытаясь найти взглядом то место, где Джеймс целовал ее вчера. «Где он сейчас?» - подумала она. «Вспоминал ли он о ней? Или был слишком занят для таких вещей?» - Извини, что побеспокоила тебя, - сказала Роза через некоторое время, взяв у официанта свою чашку. - Но мне было необходимо уйти от матери и Кэла. Кейт немного удивилась, но постаралась скрыть это; все их общество было уверено в том, что Роза и Кэл безумно любят друг друга. - Ничего страшного, - ответила Кейт, отпив свой кофе. – Это неприятно, когда родители пытаются взять под контроль жизнь своих детей, правда? Роуз удивленно приподняла брови: - А я думала, ты сирота? Кейт укусила губу и мысленно обругала себя. - Так и есть, - быстро поправилась она. – На самом деле я имела в виду своих бабушку и дедушку, поскольку они вырастили нас. Мне кажется, моя бабушка очень похожа на твою мать. - Сочувствую, - глухо сказала Роуз и тут же, приклеив фальшивую улыбку на лицо, спохватилась: - Извини, - сказала она, нервно разглаживая платье, - я не должна была так говорить. Просто… у меня с матерью немного… натянутые отношения. Это ни для кого не было секретом. Судя по тем сплетням, которые пересказывала бабушка, Рут и Роуз постоянно ссорились и скандалили. Бет думала, что это из-за того, что Рут заставляла ее выйти замуж за Кэла, но Кейт не могла понять, как это могло быть правдой; ей всегда казалось, что Роуз из тех людей, которые делают то, что хотят, а не то, что им сказали. - Я понимаю, - заверила ее Кейт. Роуз наверняка подумала, что она говорила о своих натянутых отношениях с бабушкой и дедушкой, но на самом деле у Кейт в голове крутилось то, как в последнее время ей тяжело найти общий язык со своим отцом, и чувство вины вернулось. Кейт ожидала, что Роуз начнет привычный в светских кругах разговор - о свадьбе Лилиан в июне, о путешествии, погоде, невероятной роскоши лайнера в первом классе - но она молчала. Некоторое время две девушки сидели в тишине, обе погруженные в свои собственные мысли и свои миры. - У тебя все хорошо? - спросила Кейт через некоторое время, повторяя вопрос, который Эстер задала ей утром. Роуз едва заметно вздрогнула, будто удивившись, что Кейт все еще здесь. - Извини. Как только мне выпадает такая возможность, я сразу теряюсь в собственных мыслях. Но не думай, что я использовала тебя как уловку, чтобы сбежать от Кэла и моей матери; я просто знаю, что ты не станешь говорить о пустяках, как большинство наших людей из нашего общества. В этом мы с тобой похожи. «Люди из нашего общества». Кейт вдруг поняла, что Роуз была уверена в том, что они обе принадлежат одну миру. Роуз родилась и выросла, купаясь в роскоши и деньгах, в то время как Кейт сбежала из этого мира сразу после рождения и потом вернулась в него, будучи пятилетней девочкой. Она металась между континентами, проводя лето и праздники в Далбитти, а в Америке тосковала по простой жизни, но Роуз о ней не знала совсем ничего. Все, кого знала Кейт, верили в то, что деньги были единственной гарантией счастья, но Кейт, глядя на Роуз, подумалось, что в жизни она еще не встречала никого несчастнее. - Я не вижу никакого смысла переливать из пустого в порожнее, - ответила Кейт. - Светские беседы всегда утомляли меня; мне гораздо больше нравится сидеть в одиночестве, читать книгу или что-то в этом роде. Честно говоря, мне кажется, что если я еще раз услышу, как кто-то говорит: «Какой это потрясающий корабль», я не сдержусь и закричу. Роза улыбнулась, и впервые это выглядело искренне. - Я знаю. И Кэл, и мама наслаждаются этими разговорами, но мне кажется, будто я заперта в темнице, особенно когда они оба дышат мне в спину. Ты себе не представляешь, как тебе повезло, что ты путешествуешь одна. Кейт едва не прыснула со смеху. Это просто поразительно, насколько хорошо Уиллу удавалось дышать ей в спину, хотя он был занят на работе большую часть дня. Ее даже удивило то, что он не застал ее с Джеймсом вчера вечером, хотя до этого отец ловил их почти все время. И как раз тогда, когда они перестали ограничивать себя только разговорами, он ничего не узнал. - Да, мне понравилось путешествовать одной, - сказала Кейт. - Если тебе когда-нибудь понадобится повод побыть без родственников и посидеть в тишине, обращайся. Роуз снова улыбнулась. - Спасибо. Мне правда приятно. Девушки продолжили пить кофе и чай, и, когда им стало вместе комфортно, они поняли, что никто из них не будет возражать, если они почитают. Девушки решили сходить за книгами в каюты и, когда Кейт вернулась в коридор, Роуз, ждавшая ее за дверью, в изумлении уставилась на желтую обложку Дракулы. Они вернулись в кафе, но, вместо того чтобы читать свои романы, начали обсуждать книгу Стокера. Кейт пришло в голову, что, если бы они устали друг от друга, то вернулись бы в свои каюты, но обсуждать с Роуз литературу не было так утомительно, как обсуждать с миллионером и его женой поразительную скорость «Титаника». Кэл и Рут пришли за Роуз в полдень, чтобы с ней пообедать, но обеим девушкам не хотелось прекращать их разговор и возвращаться в реальный мир, в котором нет ни вампиров, ни привидений. И поскольку Кейт наврала им про свои планы встретиться с Хелен и ее родителями, ей пришлось тоже уйти из кафе и делать вид, будто она собирается в ресторан. Но, как только Хокли и Девитт Букейтер скрылись из виду, Кейт поднялась по лестнице на палубу «А» и пошла в читальную комнату. Как она и надеялась, она была пуста, поскольку в это время почти все пассажиры первого класса рассаживались в кафе или ресторанах. Кейт подошла к пианино, которое было на столько идеально вписано в интерьер, что, казалось, было вырезано из стены. Она сомневалась в том, что ей можно играть на этом инструменте, но, поскольку никого не было рядом, она решила воспользоваться моментом. В интернате и Кейт, и Лилиан должны были брать уроки музыки, несмотря на протесты Бет. Школа заботилась о том, чтобы все ученицы развивались разносторонне. Лилиан пробовала скрипку, но почти сразу возненавидела ее, в то время как у Кейт прекрасно получалось играть на фортепиано, а в свободное время она еще и пела. В школе было не трудно найти Кейт, если она была нужна, достаточно было заглянуть либо в библиотеку, либо в музыкальный зал. В особняке в Филадельфии было пианино, но на нем она могла играть только тогда, когда Бет не было дома и она не могла ее услышать. Адам, ее дед, не обращал на нее внимание в любом случае. Кейт села за великолепно сделанный инструмент и провела пальцами по клавишам из слоновой кости. Не задумываясь, она начала играть первую мелодию, пришедшую ей в голову, ту, которую она выучила много лет назад. Слова песни крутились в голове, и, понимая, что ее никто не услышит, Кейт решила спеть. «Вы едете в Скарборо на ярмарку? Петрушка, шалфей, розмарин и тимьян. Напомните обо мне тому, кто живет там, Я когда-то его безумно любила.» Кейт сама себя удивила тем, что изменила последнюю строчку и спела «его», а не «ее». Она сразу представила лицо Джеймса, и, хотя ей стало ужасно неловко, она решила все-таки продолжить. Она пела, и, хотя слова баллады не совсем отражали ее чувства к Джеймсу, (это была история о девушке, которая дала своему возлюбленному несколько невыполнимых заданий, чтобы он доказал свою любовь), Кейт все яснее представляла себе лицо молодого офицера. Ей хотелось быть более смелой, спеть эту балладу для него, и признаться ему, что каждый раз, когда она пела о «вечной любви», она думала о нем. Кейт допела последнюю строчку: «Я когда-то его безумно любила», и ее голос затих. Кейт посидела в тишине и вдруг пожалела о том, что сделала. А что, если кто-нибудь услышит и спросит, почему она поет именно эту балладу? Возможно, она придумывает себе проблемы там, где их нет, но это было необычно, выражать свои чувства к Джеймсу в общественном месте, как будто другие пассажиры могли проникнуть в ее голову и прочитать ее мысли. Когда Кейт повернулась на скамье, она чуть не вскрикнула. Опираясь на спинку кресла и скрестив руки на груди, в фуражке, съехавшей на бок, и с красивой улыбкой на красивом лице, стоял никто иной, как сам Джеймс Муди. - Спой еще, - нетерпеливо сказал он и подошел к ней поближе. – У тебя получается очень красиво. Честно, я никогда в жизни не слышал такого прекрасного голоса. - Как… - пробормотала Кейт, сгорая со стыда, - как ты… - Как я узнал, что ты здесь? – продолжил за нее Джеймс, покачиваясь взад-вперед на носках и сцепив руки за спиной. – Да никак! Просто так совпало, что я, как и все, прогуливался по променаду и случайно увидел в окно, как ты идешь к пианино. Только я хотел сказать тебе, что я здесь, как ты начала играть, и, конечно, я не мог мешать. Это было бы слишком невежливо. Но, несмотря на улыбку Джеймса и его искреннее восхищение, Кейт не могла сказать и слова. Она была так смущена, будто он мог читать мысли в ее голове и то, что высечено на ее сердце. Когда Джеймс заметил ее волнение, его улыбка дрогнула, и он бросился к ней. Джеймс сел рядом с Кейт на скамье и нежно взял ее руки в свои. - Извини, что я так смутил тебя, - сказал он, целуя ее пальцы. – Я не хотел. У тебя правда красивый голос. И ты великолепно играешь. Кейт нервно улыбнулась ему в ответ. - Я всегда теряю душевное равновесие, когда ты рядом, - призналась она. – Я привыкла быть уравновешенной и собранной, но ты все время волнуешь меня или смущаешь. Как тебе это удается? Джеймс снова улыбнулся и, даже не оглянувшись, чтобы проверить, что никто не вошел, нежно поцеловал ее в губы. - Просто я очень обаятельный, - сказал он, проводя подушечками пальцев по ее шее, и снова поцеловал Кейт, прижав ее к себе. – К тому же у меня есть редкая врожденная способность находить тебя всегда, когда я ищу тебя. - Да, неужели? – вставила Кейт между поцелуями. – А ты вообще когда-нибудь спишь? - Бывает, - сказал Джеймс, осыпая поцелуями уголок ее губ, подбородок, щеку… Его губы касались ее закрытых век нежнее крыльев бабочки, пока его большой палец поглаживал ее щеку. Сердце Кейт сбилось с ритма, и ей трудно было собраться с мыслями, чтобы ответить. Она открыла глаза и посмотрела на него. Присмотревшись, ей показалось, что она видит круги в его голубых глазах. - Тебе необходим отдых, - с упреком сказала она. - Не сейчас, - небрежно бросил Джеймс и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на резные часы на камине. - Я сейчас буду свободен до четырех, а потом меня ждет двухчасовая вахта. После я немного посплю, пока ты ужинаешь. Кейт вздохнула, хотя было приятно, что Джеймса так тянуло к ней. Кейт и самой постоянно хотелось быть рядом с ним, но, к сожалению, это было невозможно. - Как было бы хорошо, если бы здесь было место, где мы могли бы спрятаться, - со вздохом сказала Кейт, обводя взглядом пустую читальную комнату, - где мы могли бы быть уверены, что нас никто не найдет. Повисла пауза, и вдруг и Кейт, и Джеймса осенило, что у них есть такое место, где они могут побыть наедине. Кейт сразу же пожалела о том, что сказала не подумав. Но Джеймс, казалось, был абсолютно спокоен. Он задумчиво поиграл манжетой своего рукава, прежде чем снова взглянуть на нее. - Что ж, - сказал Джеймс, помолчав, - все помещения первого класса сразу исключаются, потому что о тебе мгновенно поползут сплетни, и ты не можешь заходить в помещения для офицеров... - Сплетничающие пассажиры первого класса вряд ли уйдут куда-нибудь с верхних палуб, - продолжила Кейт, - если только им не станет любопытно, как живут внизу. Я слышала, кто-то говорил об этом за ужином прошлой ночью. Но члены команды могут бывать где угодно. Даже если мы спрячемся в третьем классе, нас может найти мой отец или, к примеру, мистер Лоу. - Это маловероятно. Они оба сейчас на дежурстве, поэтому вряд ли кто-то из них покинет мостик, разве только в случае какой-то чрезвычайной ситуации. Старшие офицеры делают обходы, но… - Но что? Вдруг задумчивость и даже растерянность Джеймса испарились в одно мгновение, и он снова улыбнулся. - Ничего, - быстро сказал он. - Даже если бы Гарольд и застал нас вместе, не думаю, что он сдал бы меня твоему отцу или шкиперу. Он не из таких. - Шкиперу? - повторила Кейт. - Капитану Смиту. - Нет, я знаю, кто такой шкипер, - раздраженно сказала Кейт. - Я просто думаю… что же случится, если кто-нибудь расскажет капитану о… о нас? Джеймс вздохнул. Он отвернулся от нее и окинул взглядом роскошную комнату. - Раньше, - медленно произнес он, - возможно, ничего бы страшного и не случилось… возможно, я бы просто получил замечание за то, что продолжаю общаться с тобой больше, чем полагается. Но теперь… теперь, когда мы… - он снова вздохнул и помолчал, прежде чем посмотреть ей в глаза. - Я уверен, что меня уволят. - Уволят с «Титаника»? - С «Уайт Стар Лайн», - поправил ее Джеймс. - Я не думаю, что когда-либо буду работать на корабле этой или любой другой компании. - он невесело рассмеялся. - Не говоря уже о том, что твой отец точно убьет меня. Кейт вскочила на ноги и начала мерять комнату шагами, заламывая руки. Она вдруг ужасно занервничала, как будто Уилл или капитан могут войти в любой момент. - Я не могу позволить тебе отказаться от своей карьеры ради меня, - решительно заявила она, глядя ему в глаза. - Я не стою такого риска, Джеймс, и ты это знаешь. - Нет, не знаю, - мягко сказал Джеймс и тоже поднялся со скамьи. - Ты думаешь, я несерьезно отношусь к этому, Кейт? Ты думаешь, мне не страшно потерять все, над чем я так упорно работал? Но ты не просто красивая девушка, которая привлекла мое внимание в тот день на мостике ... Я думал, ты уже догадалась. - Догадалась о чем? - прошептала Кейт, стараясь не расплакаться из-за душащих ее эмоций и паники. - О том, что ты стоишь всего, - мягко продолжил Джеймс. Он подошел к ней ближе и нежно взял ее лицо в свои теплые ладони. - Я готов рискнуть всем ради тебя. - Не нужно, - сказала Кейт и, к своему разочарованию, почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. - Ты рискуешь гораздо большим, чем я. Сплетни, злой отец ... Я смогу смириться со всем этим. Но я не позволю тебе испортить карьеру из-за меня, ради того, чтобы провести несколько дней на борту корабля с ... красивой девушкой с мостика. Джеймс усмехнулся, вытирая слезы с ее щеки. - Ты совсем меня не слушаешь, - тихо поддразнил он. – Я же сказал, что ты не просто красивая девушка с мостика, помнишь? Ты действительно красивая, и ты была на мостике, это так, но ты значишь для меня намного больше. Мне кажется, я нашел единственный бриллиант во всем океане, тот самый, который я искал, даже не подозревая об этом, и сейчас я с трудом верю в свое счастье. Как я могу отвернуться от чего-то столь прекрасного? - Мы должны быть стойкими. – ее шепот был едва слышен, заглушаемый мерным отдаленным гулом двигателей - единственного напоминания о том, что они находились в море. Кейт отвела взгляд в сторону. Джеймс взял ее подбородок и наклонил ее голову назад так, чтобы Кейт смотрела на него, и поцеловал ее, крепко обняв за талию. Кейт была уверена, что он чувствовал, как она дрожит, а ее сердце бьется об его грудь. - Да, должны, - сказал наконец Джеймс, прижав ее к себе после бесконечно долгого поцелуя. - Нам придется быть стойкими, Кейт, потому что единственный способ меня бросить - это буквально выбросить меня за борт в океан. Ну, или честно сказать мне, что мы ..., что то, что между нами... не стоит того, чтобы рисковать. Кейт опустила взгляд. Подумав, она посмотрела ему прямо в глаза и прошептала: - А что между нами, Джеймс? Эти тайные встречи, которые могут длиться лишь около недели, а потом мы навсегда расстанемся? Джеймс улыбнулся уголками губ. - Ты смогла бы выбросить бриллиант всего через две недели после того, как нашла его? Не думаю, что у меня хватит сил для этого. У нас есть еще четыре дня на борту «Титаника». - А что потом? - спросила Кейт. Джеймс нежно поцеловал ее в лоб. - Я не знаю, - признался он. - Но вместе мы что-нибудь придумаем. В читальный зал к ним никто так и не зашел. Но, по мере того, как часовая стрелка подходила все ближе к цифре один, Кейт все больше волновалась, поскольку знала, что пассажиры первого класса заканчивают свой обед, и дамы, возможно, захотят отдохнуть в этой комнате, написать письма или почитать. И хотя Кейт пыталась убедить Джеймса вернуться в свою каюту, чтобы поспать перед следующей вахтой, он наотрез отказался, сказав, что выспится позже. Поэтому, не в силах расстаться, но и боясь оставаться в столь публичном месте, они вместе ушли. Им показалось хорошей идеей слиться с пассажирами третьего класса, которые, даже если и будут сплетничать, вряд ли расскажут о них пассажирам первого класса или членам экипажа. Более того, в третьем классе было так много людей, что, несмотря на униформу Джеймса и элегантное дорогое платье Кейт, что явно указывало на их статус, они все же могли смешаться с толпой, и возможно никто не обратит на них внимание. И, поскольку, чтобы спуститься вниз, им нужно было преодолеть несколько помещений первого класса, они решили расстаться, чтобы встретиться на корме, на открытой палубе, которая была предназначена для пассажиров третьего класса. И как бы это ни было несправедливо, пассажиры третьего класса не имели права покидать отведенные для них палубы, в то время как Кейт могла гулять где угодно на корабле, от верхней до самой нижней пассажирской палубы. Она вспомнила, как какие-то незнакомые пассажиры, смеясь, обсуждали за ужином, как они явились в главный холл третьего класса, чтобы посмотреть на «нищих», будто они были совершенно другими существами, только потому что у них было мало денег. Кейт было противно это слышать, но все же она могла воспользоваться этими несправедливыми правилами, чтобы побыть с Джеймсом. Джеймс подробно рассказал Кейт, как ей быстро попасть на корму «Титаника». Он уже ждал ее в назначенном месте и засиял улыбкой, как только заметил ее фигурку вдалеке. Они вместе подошли к левому борту и устроились в укромном углу, где могли скрыться за гигантским электрическим краном и коленчатым рычагом. По палубе прогуливалось несколько пассажиров третьего класса. Они беседовали, смеялись, курили и, очевидно, прекрасно проводили время. Это напомнило Кейт один из вечеров, который она провела со своей семьей в Далбитти, когда один из ее дядюшек развел огромный костер, и она с кузенами весело танцевала и дурачилась вокруг него, пока не упала на траву, задыхаясь от смеха. А после дети поужинали и слушали сказки уютным теплым летним вечером. Она понимала, что, если бы ничего не изменилось и она так и выросла бы с семьей своего отца, то путешествовала бы в третьем классе на борту «Титаника». Хотя вряд ли Кейт захотела бы когда-нибудь уехать из Шотландии. - Прости, что я ушел так быстро вчера вечером, - сказал Джеймс, прислонившись к белым перилам корабля. – Ты говорила со своим отцом? Кейт мрачно улыбнулась, хотя в ее сердце сразу же проникло удушающее чувство вины. - Да. Он приходил в мою каюту сегодня утром. - Сегодня утром? То есть ты не встречалась с ним вчера? Кейт тяжело вздохнула, отвернулась к морю и стала пристально вглядываться в горизонт. Когда они с Лилиан пересекали океан будучи маленькими девочками, она пыталась убедить свою сестру, что может разглядеть вдали Африку или даже Антарктиду, в зависимости от того, где они были во время плавания. Кейт рассказала сестре по секрету, что феи, которые окрасили их волосы в цвета соломы и солнечного света, наделили ее редкой способностью видеть необычайно далеко. Лилиан прекрасно разбиралась в географии и никогда ей не верила, но Кейт было забавно притворяться, будто она может увидеть то, что находится за горизонтом. - Нет, - призналась наконец Кейт. - Я вернулась в свою каюту только тогда, когда началась его вахта. Когда отец пришел на мостик, он выглядел злым? Джеймс пожал плечами и стал рядом с ней, чтобы тоже смотреть на океан. - Нет, - сказал он. – Он совсем не казался рассерженным, правда. По крайней мере, я не заметил, даже когда он спросил меня про тебя. Кейт вихрем повернулась к нему лицом, от ужаса раскрыв широко глаза. - Он подошел к тебе специально, чтобы спросить обо мне? Что он сказал? Когда? Она ожидала, что Джеймс успокоит ее, скажет, что все в порядке, но он молчал. Джеймс даже не повернулся к ней и все еще не сводил глаз с горизонта. - Около одиннадцати, примерно через час после того, как твой отец пришел на дежурство. Он казался обычным ... не знаю, выглядел таким же, как всегда. Потом он отозвал меня в сторону, и без предисловий прямо спросил, был ли я с тобой вчера вечером. У Кейт замерло сердце. Она знала, что Джеймс был очень воспитанным и высокоморальным человеком, хотя и целовал дочь своего начальника. Но сможет ли он солгать этому самому начальнику? Он сказал, что понимает, как они оба рискуют, и, если бы Джеймс признался, что проводил с ней время накануне вечером, ярость Уилла скорее всего уже обрушилась бы на их головы. - И что же ты ответил? – еле слышно спросила она, желая, чтобы он оторвал свой взгляд от моря и наконец посмотрел на нее. Он обернулся, их глаза встретились. - Я солгал. Мне самому противно от этого. Я никому не врал. Никогда. Даже когда воровал печенье, которое мама приготовила к ужину. Но я не смог признаться старшему офицеру, что был с его дочерью. Я солгал, хотя и знал прекрасно, что было неправильно не только встречаться с тобой, но и врать ему, глядя прямо в глаза. Но я все равно сделал это. - Почему? - спросила Кейт, чувствуя себя еще хуже, чем раньше, из-за того, что она не только обманула отца, но и подвергла мучениям Джеймса. Джеймс вздохнул и, даже не заботясь о том, что их могут увидеть, взял ее лицо в ладони и поцеловал. - Потому что я люблю тебя, - прошептал он. - И я готов рискнуть гораздо большим для того, чтобы быть с тобой рядом. Ты веришь мне? Кейт ошеломленно смотрела на него. Она совсем не ожидала услышать такие слова. Ей хотелось плакать одновременно и от счастья, и от страха перед отцом. Что сказал бы Уилл, если бы узнал, что Джеймс признался ей в любви. Но только она собралась что-то ответить, Джеймс перебил ее. - Я знаю, что не должен был говорить этого, - сказал он быстро и отошел от нее. - Я знаю, что мне не подобает говорить такие слова, особенно, учитывая, что я встретил тебя впервые всего неделю назад, и мы не знаем, что ждет нас в ближайшем будущем. Я понимаю, что мог начать ухаживать за какой угодно девушкой, но только не за тобой. Ты для меня не досягаема, гораздо выше по статусу, и вряд ли я могу надеяться на то, что ты ответишь взаимностью, но я не могу больше молчать – ты знаешь, я очень нетерпеливый человек, - я люблю тебя, Кейт Мердок. Правда, очень люблю. Вот почему я готов рискнуть всем. - Джеймс… - Возможно, это безумие, - продолжил Джеймс, видимо, не услышав ее. - Возможно, это безумие мечтать прожить жизнь с кем-то вроде тебя, когда другой мужчина мог бы дать тебе гораздо больше, чем я когда-либо смогу. Но, я ничего не могу поделать с собой. Как можно не любить такую умную, смышленую девушку! Ты так красива, что у меня перехватывает дух, когда я смотрю на тебя! - Джеймс вздохнул и провел ладонью по лицу. - Мне повезло, что я встретил тебя, хотя, возможно, мне придется отказаться от всего, чтобы быть с тобой. Пусть так, и я мечтаю лишь о том, чтобы ты выбрала меня. - Джеймс! - громко воскликнула Кейт, прервав его тираду. Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, в которых смешались страх и мольба. Ее сердце бешено колотилось, а голова кружилась от захлестнувших чувств. Удивившись своей собственной смелости, она подошла к нему поближе, обвила рукой его шею и потянула к себе. Кейт прижалась к его губам, и Джеймс с радостью ответил на ее поцелуй, нежно прижав девушку к себе. - Я тоже люблю тебя, - прошептала она, почти касаясь его губ. Глаза Джеймса сияли и светились любовью. Еще никогда она не видела его таким счастливым. Он обнял ее своими сильными руками и прижал к себе. Кейт уютно устроилась на его груди, прижимаясь к нему так же крепко. Наконец-то, Кейт была там, где хотела. Они стояли на корме, наслаждаясь обществом друг друга, пока не подошло время очередной вахты Джеймса. Он рассказывал ей о своем детстве, своих старших сестрах - Виктории, Еве и Алисе - и о том, как они дразнили своего младшего брата в течение многих лет, пока он, примерно в возрасте пятнадцати лет, не ушел в море. Он рассказал ей, что рос в атмосфере любви: его отец хотя и был строгим, но добрым, мать была жизнерадостным человеком и постоянно пекла что-нибудь вкусненькое. Он утверждал, что одними из его первых воспоминаний были прогулки вброд реки. Кейт, улыбаясь, представляла крохотного смеющегося Джеймса, с ямочками на щеках. Но когда Джеймс захотел узнать побольше о Кейт, она лишь отмахнулась, сказав, что он знает о ее детстве больше, чем достаточно. - Нет ничего интересного в том, чтобы всю жизнь готовиться к дебюту, - сказала Кейт, качая головой. Джеймс пожал плечами. - Ты могла бы сказать то же самое и о среднем классе, кормящимся с моря, не так ли? Меня интересует все, что связано с тобой. Ты сказала, что я слышал достаточно, но у меня так много вопросов! Как жила та, чей отец - моряк из Шотландии, а мать - богатая американская светская львица? Ты до сих пор не рассказала мне свою историю от начала и до конца, Кейт. - Мне нечего рассказывать, - вздохнула она и снова облокотилась о белые перила. – Я и моя сестра –просто случайная ошибка – даже думаю, я больше, чем она, потому что родилась второй. А мой отец - лицемер. - Почему? Кейт опять тяжело вздохнула. Она ступала на опасную дорожку. Эту тему всегда умалчивали - по крайней мере, до сегодняшнего утра, когда Кейт намекнула на то, что Уилл даже не был ее отцом. Ее злость на отца еще не утихла, поэтому она решила все рассказать, как есть. - Я, если честно, не знаю всей истории. Он всегда отказывался говорить об этом. Но из того немногого, что мне удалось выудить из отца, можно сделать вывод, что он встретил Софи - мою мать - в пабе в Ливерпуле однажды вечером в январе, когда она из-за сильного снегопада не могла добраться до дома в Уилтшире. Ему было около девятнадцати, а ей восемнадцать. Позже, когда моя бабушка Бет, узнала, что Софи беременна, она отправила ее к тете Жозефине в Монреаль. Софи написала моему отцу о Лилиан и обо мне, он приехал и отвез нас в Шотландию. - Поэтому ты считаешь его лицемером? - Нет, потому что он считает неприличным мне разговаривать с тобой, - с горечью сказала Кейт. - Он переспал с девушкой, которую знал пару часов, а я не имею права поговорить с тобой в парке, наверное, думает, что я сбегу с незнакомцем. - Но ведь твой отец не работал в этом пабе. Отчасти он запрещает нам общаться, потому что я член экипажа, не так ли? Кейт горько покачала головой. - Если бы не моя бабушка, ему было бы все равно. Это она отравила его. - При чем здесь твоя бабушка? - спросил Джеймс. - Ты сказала, что твой отец забрал вас в Шотландию из Канады, разве это не порвало его отношения с семьей твоей мамы? - Так должно было быть, - Кейт вздохнула. - Но получилось по-другому. Софи заболела туберкулезом и умерла, когда нам не было и пяти лет. Она закатила глаза и положила на перила локти, все менее чувствуя себя элегантной дамой. - У Адама и Бет не было наследника их огромного состояния и титула виконта, поэтому они написали отцу после смерти Софи и предложили ему, что заберут нас себе на воспитание, а отцу за это будут отправлять очень большую сумму каждый месяц. До десяти лет мы жили в Филадельфии и учились быть маленькими принцессами, потом нас отправили в школу в Оксфорде. Мой отец попросил лишь о возможности видеть нас летом и на Рождество, и ему было этого вполне достаточно. На самом деле, все чего он хотел, это избавиться от нас. - Не думаю, что твой отец хотел от тебя избавиться, - тихо сказал Джеймс. - Я знаю, что он любит тебя, Кейт. С того момента, как мы встретились в Белфасте, он не говорил ни о чем, кроме как о тебе и о твоей сестре. Как это ее зовут? Джиллиан? Кейт улыбнулась его неожиданной шутке. Скорее всего он специально неправильно вспомнил имя сестры. Кейт подумала, что это очень непривычно, когда кто-то знает ее, но не знает сестру. Они всегда были вместе независимо от того, хотели они этого или нет. О близняшках никогда не говорили по отдельности, разве что в их семье в Шотландии, и всегда упоминали, как «Лилиан и Кэтрин. В отцовской семье девочки были окружены любовью, там никогда не поднимался вопрос о том, что они рождены вне брака, и даже к Лилиан по-прежнему относились любовью, хотя она и отвернулась от них. - Лилиан, - поправила она. Лилиан Мари Алтон, и она определенно предназначена для роскошной жизни. - Лилиан Мари, - задумчиво повторил Джеймс. - А какое твое полное имя? Дай угадаю! Кейт, ухмыльнувшись, приподняла бровь. - Удачи. - Софи? - Хоть моя мать и любила себя больше всех на свете, но все же она не додумалась дать свое имя дочке, которую не собиралась оставлять себе. Не угадал. - Бет? - предложил Джеймс. - Ее полное имя Элизабет, но тоже нет. Джеймс глубоко задумался, поглаживая подбородок, и пристально посмотрел Кейт в глаза. - Хм, - протянул он. – А какое полное имя твоей матери? - Софи Мари-Элен Клеман Алтон. Было странно говорить о ее матери так пренебрежительно, или скорее безразлично. Уилл никогда не упоминал ее, а Бет хотя и говорила о дочери часто, Кейт ее не слушала. Джеймс удивленно моргнул. – Столько букв... Кейт фыркнула. - Клеман - девичья фамилия Бет. - Итак… Мари… Хэлен, ты сказала, как-то так, по-моему? - Элен, - поправила его Кейт. – Не нужно произносить «х» и ударение на последний слог – это французское имя. - Это и есть твое второе имя? - спросил Джеймс. - Кэтрин Элен Мердок Альтон? - Да. Меня удивляет, почему, тогда как мать не хотела нас, она решила дать нам имена до того, как приедет отец. И мне интересно, как бы он назвал нас, если бы у него был выбор. Я как-о даже спросила, почему он не поменял наши имена после того, как мы приехали в Шотландию, но он так и не ответил. Джеймс пожал плечами. - Может, ему и так нравится? - Я не знаю. Может быть. Он почти всегда называет нас Кейт и Лилли, так что кажется, он действительно изменил наши имена. Я Кейт или Кейти в Шотландии и исключительно Кэтрин в Америке. Сейчас, когда бабушки нет рядом, я прошу своих знакомых называть меня Кейт. - Мы говорили о твоем отце… - Нет, помнится, ты спросил мое полное имя. - Мое второе имя Пол, но это так, между прочим. Ты сказала, что твоя бабушка отравила отца… но я думаю, он запретил бы нам видеться, даже если у тебя не было ничего общего с Алтонами - мистер Мердок всегда строго придерживается правил. - Это так, - признала Кейт, - но поэтому он и лицемер, разве не так? Никакие правила морали не позволили бы ему иметь двух внебрачных дочерей от только что овдовевшей девушки. Никто конечно об этом не говорил ни Лилиан ни мне, но я слышала, как мои тети и бабушка время от времени обсуждали на сколько все в семье были разочарованы и поражены, когда им сообщили, что у него родился ребенок, не говоря уже о том, что он неожиданно вернулся с двумя. Джеймс опять пожал плечами. - Может, все мы время от времени совершаем поступки, которые удивляют нас самих. Я никогда бы не подумал, что влюблюсь по уши в наследницу миллионов и буду встречаться с ней за спиной начальства, и все же я здесь. Кейт не могла сдержать улыбку. Мысль о том, что такой добрый, забавный и мягкий человек, может любить ее, казалась абсолютно невероятной, и все же он настаивал на том, что это правда. Перед ее глазами были примеры настоящей преданной любви в семьях бабушки и дедушки, ее теть и дядь, но она никогда не думала, что такое случится с ней. Когда она была с Джеймсом, ей овладевали чувства легкости и безмятежного счастья, словно все проблемы сами исчезали, как во сне. Но Кейт знала, что ее любовь только добавила трудностей в ее и без того сложную жизнь. Девушка не была уверена, что готова встретиться с ними лицом к лицу. Вечер Джеймс сегодня признался мне в любви. Его слова были для меня полной неожиданностью, и, думаю, для него тоже. Он сказал мне о своих чувствах на корме корабля, там, где гуляют пассажиры третьего класса. Из нас двоих только Джеймс имел право находиться там, но мы не пересекались с другими людьми, спрятавшись за большим краном и каким-то рычагом. Мне бы не хотелось встречаться с ним в тайне, но, возможно, именно поэтому, это так захватывающе. Мой отец наверняка взорвался бы от злости, если бы узнал, что мы с Джеймсом полюбили друг друга и уже не раз целовались, в то время как отец категорически запретил мне с его видеть. Я люблю Джеймса до беспамятства и ничего не могу с собой поделать. Мне бы хотелось объяснить это папе, и чтобы он понял и смирился с этим. Но это невозможно. Наши отношения с Джеймсом развиваются так стремительно, мы чувствуем, что не можем друг без друга, хотя знакомы всего неделю, но я никогда в жизни не была так счастлива, как сейчас. Я даже не была уверена, что то, что я чувствую, это любовь. Никогда раньше я со мной не случалось ничего подобного, но как только Джеймс признался мне, я поняла, что чувствую то же самое. У меня нет никаких сомнений. Интересно, любит ли Лилиан Дэниела Норкросса? Он очень приятный человек, и всегда казался мне почти идеальным, но все же он не из тех людей, которые обычно интересуют Лилиан. Помню, как она была расстроена, когда Кэл Хокли сделал предложение Роуз, а не ей, но лично я не думаю, что Кэл замечал еще кого-то, кроме Роуз; он танцевал с другими женщинами и даже ухаживал за ними, но до того, как Роуз дебютировала. Тогда он сразу влюбился в нее по уши, хотя Роуз всегда относилась к нему с безразличием. Бабушка думает, что Рут заставляет дочь выйти за него замуж, но почему она так не хочет? Мне он кажется красивым и милым. Но, возможно, как и жених Лилиан, он просто не в ее вкусе. С другой стороны, я даже не знаю, какой тип мужчин нравился мне до встречи с Джеймсом. Мужчины в целом меня никогда не интересовали, но сейчас я не в состоянии думать ни о чем, кроме Джеймса. Он занимает все мои мысли. Я вспоминаю его улыбку с ямочками, и улыбаюсь сама, хотя все вокруг меня может быть унылым. Однако главный вопрос, который витает над нами, и с каждой секундой становится все острее: что случится, когда корабль пришвартуется в Нью-Йорке?