На Краю Океана (The Edge Series: The Edge of the Ocean)

Четверг, 11 апреля 1912 Она вернулась в реальность, когда Джеймс нехотя прервал их поцелуй и, прижавшись лбом к ее лбу, нежно поглаживал ее щеку. На его лице не было и тени отвращения, поэтому Кейт пришла к выводу, что не сделала ничего ужасного во время своего первого в жизни поцелуя. Другой рукой он прижимал к себе ее талию, хотя она почти не чувствовала его тела сквозь слои вечернего платья, корсета и нижних юбок. В ее душе бушевала такая буря эмоций, что ей казалось, она вот-вот упадет в обморок. - Я хотел этого, как только впервые увидел тебя на мостике, - тихо сказал он. - Надеюсь, ты была не против. Хотя, наверное, уже поздно спрашивать разрешения. Кейт тихо хихикнула. - Я не против, - отозвалась она. Только их первый поцелуй закончился, Кейт захотела еще, и, словно прочитав ее мысли, Джеймс поцеловал ее снова. Когда ей и ее двоюродной сестре Гвендолин было около пятнадцати лет, за Гвен тайно ухаживал Алан, молодой фермер, который жил дальше по реке. Она по секрету рассказала Кейт и Лилиан, что, во время их поцелуев, ее уносило далеко-далеко от Шотландии, будто она парила высоко в небе. После этого Кейт думала, что ее первый поцелуй будет таким же: ей покажется, что забудет, где находится с мужчиной, которого целует. Но все случилось совсем не так: она по-прежнему твердо стояла на палубе «Титаника», волны с плеском бились о корпус, двигатели под ногами мерно шумели, а окна ресторана отбрасывали на палубу золотые квадраты. И девушка знала, что не хочет быть больше нигде, кроме как здесь. - Нас могут увидеть, - нехотя пробормотала Кейт, почти касаясь его губ, и попыталась отодвинуться. Но Джеймс только прижал ее талию крепче к себе. - Ты права, - сказал он, оглядываясь по сторонам. Вокруг не было ни души, но променад был очень публичным местом. И любой пассажир первого класса мог, проходя мимо, случайно увидеть, как мисс Кэтрин Алтон целуется с офицером. Или, что еще хуже, первый офицер Уильям Мердок мог найти своего коллегу целующимся с его дочерью. При этой мысли Кейт сделала шаг назад. - Иди за мной, - сказал Джеймс и протянул ей руку. Кейт улыбнулась и взяла его под локоть. Оглянувшись по сторонам, Джеймс отошел к другой стене ресторана, как можно дальше от золотых брызг света, чтобы никто не посмотрел в окна и не увидел их. Рядом с рестораном была невзрачная белая дверь, в которую он и впустил ее. Внутри Кейт ничего не могла разглядеть, но почувствовала, как какие-то пальто щекочут ей руку. Когда Джеймс вошел вслед за ней и закрыл дверь, стало так темно, что она немного испугалась. - Где мы? - прошептала она, пытаясь нащупать стену около себя. - Гардероб для посетителей ресторана, - весело ответил Джеймс. – Сюда могут войти только стюарды, чтобы повесить пальто тех, кто пришел поужинать. - А если стюард сейчас войдет? - спросила Кейт, чувствуя, как в ней нарастает паника. - Ну, тогда мы дадим ему пальто. А что? - Джеймс! - Не переживай, любовь моя, - нежно сказал Джеймс. Его рука в темноте нашла ее, и их пальцы скрестились. Ее так тронуло то, что он назвал ее своей любовью и с такой нежностью коснулся ее руки, что Кейт на мгновение забыла о своих волнениях. Она задрожала, когда почувствовала, его ладонь на своем лице. Каким-то волшебным образом его рука смогла найти ее в темноте, хотя Кейт была уверена, он ничего не видел точно так же, как и она. Девушка вся затрепетала и потянулась к нему всем телом, когда он снова поцеловал ее, и закрыла глаза, хотя все равно не могла ничего видеть. Их окружала тишина, все, что можно было слышать - это их прерывистое дыхания, звуки нежных поцелуев, звон стакана, доносящийся издали, или взрывы смеха из ресторана, который, казалось, находился за несколько миль от них. Спустя вечность или всего через несколько секунд они прервали поцелуй и снова прислонились друг к другу лбами. Он обнимал ее за талию, она – за его плечи и шею. - Я хотела бы видеть тебя, - улыбаясь сказала Кейт. - Откуда ты знаешь, что здесь находится гардероб? - Я офицер. Я все знаю. Кейт сразу вспомнила, что говорил ее отец, когда показывал ей «Титаник» перед отплытием. «Было бы забавно, если бы первый помощник капитана потерялся на своем корабле», - сказал он тогда. Она выпуталась из объятий Джеймса. - Я не должна здесь находиться, - сказала она, чувствуя, как сердце наполняется страхом. - Что, если кто-то увидит нас? А если это будет мой отец? - Мистер Мердок скорее всего сейчас спит, - попытался успокоить ее Джеймс. - Скорее всего он будет в своей каюте до десяти, пока не начнется его вахта. - Ну… - протянула Кейт, неловко сцепив руки. - Я так не думаю. Не сегодня. Повисла пауза. Кто-то громко рассмеялся в ресторане. - Почему нет? - спросил наконец Джеймс. - Кажется… я пообещала отцу встретиться с ним в моей каюте… в восемь. Опять тишина. - А это было до или после того, как ты согласилась увидеться со мной? - спросил Джеймс. - После. Сегодня утром. Когда он сказал мне встретиться с ним, правда я забыла сначала, но… когда вспомнила… в общем, решила встретиться с тобой, а не с ним. Кейт знала, что Джеймс не будет рад, что она выбрала его. Действительно, он тяжело вздохнул, и она почувствовала, как он отвернулся от нее. - Итак, твой отец ищет тебя где-то на палубах первого класса. А ты в это время находишься со мной в темной гардеробной на той же самой палубе первого класса. И все после того, как ты обещала ему увидеться, но даже не собиралась идти на эту встречу. О, Кейт, это просто невероятно! Было невыносимо больно слышать сарказм в его голосе. - Я не хотела обманывать его, - она попыталась объяснить. – А что я должна была сделать? Он хотел встретиться со мной, только чтобы продолжить наши ссоры, а я устала бороться с ним. У меня долгие годы впереди, чтобы ссориться с отцом, и всего несколько дней, чтобы побыть с тобой. Корабль достигнет американского берега меньше чем через неделю, а что потом? Джеймс вздохнул. - Я не знаю. - Так как ты можешь меня винить? Я хотела, чтобы мы провели время вместе. Но мой отец возможно сейчас проверяет каждую щель на борту корабля, а, может, он уже вернулся на мостик. - Может и нет… - Может и нет, - согласилась Кейт. Джеймс снова вздохнул. - Кейт ... меня не столько волнует то, что нас могут обнаружить ... Я хочу быть с тобой больше всего на свете. Но я не хочу вставать между тобой и твоим отцом. Не хочу, чтобы ты выбирала между нами. Так не должно быть. Это неправильно. - Так зачем ты меня целовал? - Кейт начала злиться. - Даже если бы я не солгала своему отцу, как ты думаешь, он бы прыгал от радости, когда бы узнал, что мы прятались в гардеробной? - Довольно сомнительно. Но мы сможем перейти этот мост, когда подойдем к нему. А до тех пор я отказываюсь становиться между тобой и твоим отцом. Кейт услышала, как он повернулся к двери. - Ты уходишь? - спросила она голосом полным разочарования. - Я не хочу, поверь, но должен. Это слишком большой риск. Твой отец возможно везде ищет свою дочь, а я не буду забирать тебя у него. Будет лучше, если ты с ним сейчас встретишься и поговоришь. - Нет, - отрезала Кейт. - Он может накричать на меня и завтра. Я не позволю ему испортить этот вечер. Джеймс шагнул к ней, каким-то волшебным образом нашел девушку в темноте и прижался губами к ее лбу. - Мы скоро увидимся, - прошептал он на прощание. Он открыл дверь, и свет из окон и фонарей хлынул внутрь. Джеймс огляделся и, убедившись, что никто не идет, выскользнул на променад. Пятница,12 апреля 1912 года. Уилл всегда любил наблюдать за восходом солнца. Он был рад, если его дежурство выпадало на раннее утро, когда Земля начинала просыпаться ото сна. Но на «Титанике» он был на вахте с 10 до 2 часов утром и вечером, поэтому не имел возможности любоваться ослепительным видом восхода и заката. Старший офицер Генри Уайльд заступал на смену с 2 до 6 часов и наблюдал каждый день появление солнца. (Еще и поэтому Уилл был расстроен, когда Уайльд занял его должность.) В пятницу Уилл проснулся гораздо раньше, чем нужно, проспав всего три часа. Около пяти он уже стоял на корме и сонным взглядом наблюдал за тем, как солнце выглядывает из-за горизонта. Он был в каюте Кейти вчера в восемь и собирался продолжить их незаконченный разговор вдали от бдительных глаз других пассажиров, но не застал ее на месте. Ее горничная Эстер предположила, что ужин затянулся, но чем дольше Уилл ждал, тем больше понимал, что Кэтрин намеренно избегала его. Он пытался держать себя в руках и, конечно, не срываться на Эстер, но ему всегда было трудно контролировать свой гнев. Так спокойно, как только мог, он попросил горничную передать Кэтрин, чтобы она пришла к нему на мостик сразу, как только вернется. Эстер согласилась, но в тот вечер его дочь так и не явилась. Шестого офицера Джеймса Муди тоже не было нигде видно до начала его вахты в полночь. Муди выглядел еще более сонным, чем обычно, хотя младшие офицеры всегда выглядели уставшими, поскольку им на отдых отводилось не более четырех часов подряд, в отличие от старших офицеров, имевших в своем распоряжении восемь часов на отдых. Но его рассеянность заметил даже его коллега, четвертый офицер Джозеф Боксхолл и, усмехнувшись, пошутил, что бедняге Муди, самому маленькому из всех офицеров, просто необходимо больше спать. - Отстань, Джо, - проворчал Муди и, зевнув, занял свое место у руля. - Вы что вообще не спали? - спросил Уилл, изо всех сил стараясь не выдать свои подозрения. - Нет, сэр, немного спал, - неопределенно ответил Муди. - Но я не сразу лег, когда моя вахта закончилась. Вы были с моей дочерью? Вопрос чуть не сорвался с языка Уилла, но он сдержал себя. По правде говоря, у него не было особых причин для подозрений; Муди, по крайней мере, ни разу не выдал, что мечтает о дочери Уилла каждую свободную минуту, в то время как лицо Кейт было словно открытая книга. К тому же Джеймс Муди был образцовым офицером; было очевидно, что вскоре он поднимется на вершину карьерной лестницы, и Уилл не хотел ставить под угрозу его будущее из-за неоправданных обвинений. У него не было доказательств того, что Муди нарушил правило не сближаться с пассажирами, и даже если этим пассажиром была бы его собственной дочь, он не хотел бы, чтобы у Джеймса возникли какие-то проблемы. Нет, если что-то и происходит, Уилл предпочел бы разобраться с этим самостоятельно. (Хотя он вовсе не был уверен, что думал бы так же, если бы узнал, что Джеймс ухаживал за Кэтрин.) Первый офицер думал о том, где была Кейти, на протяжении всей своей четырехчасовой смены, потом в два часа ночи заснул беспокойным сном и проснулся всего через три часа, как раз вовремя, чтобы застать восход солнца. Из двух его дочерей только Лилиан унаследовала его любовь к раннему утру, Кейт терпеть не могла просыпаться рано. Уилл понимал, что она не обрадуется, если ее поднимут с постели в пять утра, но знал, что ему нужно поговорить, пока не проснулись другие пассажиры первого класса. И поскольку он не мог рассчитывать на то, что дочь сама придет к нему на мостик, Уилл проводив глазами солнце в небо, направился к кормовой парадной лестнице и спустился на палубу «B», где, как он знал, Кейт крепко спала. Его каблуки стучали по кафельному полу бесконечного белого коридора. За исключением горничной Люси, которая сделала короткий реверанс, когда он проходил мимо, Уилл не встретил ни души. Он чувствовал себя ужасно усталым, опухшие глаза с трудом открывались, тело было вялым от недосыпа, но он знал, что не может это так просто оставить. Когда Уилл дошел до каюты B-76, расположенной в небольшой нише коридора, он требовательно постучал в дверь. Постояв немного и послушав тишину в ответ, он постучал снова, уже громче. Наконец, он услышал ее шаги и, через мгновение дверь распахнулась. Кейт стояла перед ним с заспанными глазами, с рассыпанными по плечам золотыми волосами, стыдливо кутаясь в халат. - Который сейчас час? - спросила она сонным раздраженным голосом. - Достаточно рано для нас обоих, - коротко ответил Уилл. Она пропустила его в комнату и закрыла дверь. - Где ты была прошлой ночью?" потребовал он ответа. Кейт зевнула, изящно прикрыв рот рукой. - Пап ... - Ответь мне, - перебил ее Уилл, не в силах сдерживать свой гнев. - Я сказал тебе, что приду в восемь, а тебя здесь не было. Я ждал почти два часа, Кэтрин. Кейт попыталась пригладить свои растрепанные волосы. - Почему ты всегда называешь меня полным именем, когда ругаешь? А когда не злишься, я для тебя «Кейт» или «Кейти». Уилл вздохнул. - Ты всегда моя Кейти, дорогая, - сказал он немного спокойнее. - Всегда. Ты всегда будешь моей маленькой мечтательницей. Но это не мешает мне злиться на тебя, что, нужно признать, в последнее время случается все чаще. И перестань уклоняться от ответа. Где ты была? - Ужин затянулся, - сказала наконец Кейт. - Ты лжешь. Эстер сказала, что ты не собиралась появляться здесь раньше девяти. Кейт никогда не умела лгать и крайне редко пыталась это делать. Она предпочитала держать свои эмоции в рукаве. И сейчас, придумывая оправдание для отца, она пристально рассматривала что-то на стене вместо того, чтобы смотреть ему прямо в глаза, как обычно. Когда Уилл сказал, что она лжет, ее щеки покраснели, и она еще плотнее закуталась в халат. - Как ты можешь обвинять меня в том, что я не хочу ссориться с тобой? - спросила она, отвечая вопросом на вопрос. – Кажется, это единственное, чем мы занимаемся с тех пор, как я приехала в Саутгемптон, и мне это ужасно надоело. - Мне тоже. Или ты думаешь, мне нравится кричать на тебя, Кейти? Я терпеть это не могу. Но все равно ты не имеешь права избегать меня… Я твой отец, даже если ты и скрываешь это от своих друзей. Во взгляде Кейт засквозил такой холод, что Уилл сразу пожалел о своих словах. Он знал, она не хотела его скрывать и ей не было стыдно за своего отца, но иногда он переживал… иногда он чувствовал это, и теперь, когда Лилиан явно показывала свое пренебрежительное отношение к нему, Кейти была единственным, что у него осталось. Но не успел он взять свои слова обратно, как она бросила ему в лицо первое, что пришло ей в голову. - А ты вообще уверен, что именно ты мой отец? - едко процедила она. - Ты же был с Софи только одну ночь, так? Где доказательство того, что ты наш отец? Ее слова ранили сердце, как нож. Уилл хотел поднять голос и накричать, чтобы показать ей, кто главный, но он мог только смотреть на дочь так, будто она ударила его по лицу. Конечно, нелепо предполагать, что кто-то, кроме Уилла, мог быть отцом Лилиан и Кэтрин; они были в точности похожи на него и почти ничего не взяли от Софи, может быть, за исключением ее фарфоровой кожи и ее невысокого роста. Единственный другой мужчина, с которым была близка Софи (насколько Уилл знал) - ее покойный муж Джон Уиддик. Но у него были темные волосы и глаза, и они не проводили время вместе несколько месяцев до его смерти - поэтому Софи и была так уверена, что ее дети от Уилла. Адам и Бет Алтон, пытаясь найти оправдание тому, что девочки не похожи внешне ни на мать, ни на отца, заявили, что малышки унаследовали светлые волосы и глаза от матери Бет, смеясь при этом так, будто находили это ужасно забавным. На самом деле Бет была в ярости, когда их золотые волосы не потемнели с возрастом, как ожидалось. Когда Уилл наконец смог говорить, его голос звучал спокойно. - Я твой отец, и я уверен, ты не сомневаешься в этом, Кейти. Я не могу выразить словами, как сильно я люблю тебя. Я не могу ругать тебя, наказывать, или запереть тебя в каюте до конца дня, и я не собираюсь ссориться с тобой, только чтобы утвердить свой отцовский авторитет. Ты была с Джеймсом Муди вчера вечером? Из-за него ты не встретилась со мной? Повисла тишина. Уилл внимательно следил за выражением лица дочери. Она смотрела ему прямо в глаза, но он видел, как она размышляет, и плохое предчувствие росло и увеличивалось в его сердце с каждой секундой. Ей даже не нужно было отвечать, чтобы он узнал правду. - Я была с Хелен Ньюсом, - сказала она наконец, откинув свои длинные светлые волосы с лица. - Она возвращается в Огайо с родителями. Если угодно, можешь даже пойти и спросить ее. Я не хотела возвращаться сюда, чтобы не ссориться с тобой, и осталась в ресторане с ней и другими дамами после того, как мужчины ушли в комнату для курения. Уилл настороженно кивнул, и внутри у него все сжалось от гнева. Она лгала - конечно же, лгала! Кейт слишком долго не отвечала и тщательно продумала, что сказать. Она прекрасно знала, что он не будет искать эту девушку, эту Хелен Ньюсом, только для того, чтобы спросить, правду ли говорит Кейт. Ему казалось, она вот-вот ухмыльнется, страшно довольная тем, как умно она его провела. Хотя на самом деле, может, Кейт и не собиралась этого делать. Но он знал, как получить правду. - Хорошо, - сказал наконец Уилл. - Я верю тебе. По лицу Кейт скользнула легкая тень улыбки, но через мгновение она исчезла. - Мне очень жаль, что я не встретилась с тобой. Честно. Я так устала ругаться, папа. Это все, чем мы занимались с тех пор, как я приехала в Саутгемптон. - И я больше не хочу ругаться. Но я переживаю из-за тебя. Мне небезразлична твоя репутация и твоя жизнь в Филадельфии - я не хочу, чтобы ты все испортила из-за того, что тебе понравился один из членов экипажа. Моментально щеки Кейт залились краской. Она неловко убрала прядь волос за ухо и, отвернувшись, пробормотала что-то о том, что ей-то уж точно никто не понравился, и что это вообще какое-то нелепое заявление. Уилл грустно улыбнулся и, нагнувшись, поцеловал дочь в лоб. - Я люблю тебя, Кейти. Но прояви ко мне хоть каплю уважения. Пожалуйста. - Конечно, папа, - сказала Кейт и пожала ему руку на прощание. - Я тоже тебя очень люблю. Когда Уилл ушел, он чувствовал себя хуже, чем раньше. Офицер буквально валился с ног от недосыпа. (Раньше он думал, что сложная жизнь в море делает человека устойчивее к проблемам. Но он оказался совершенно неподготовленным к трудностям в воспитании двух дочерей.) Когда Уилл вернулся в свою каюту, он лег на свою жесткую кровать и смотрел в потолок, мечтая заснуть хотя бы на пару часов. Когда первый офицер пришел в рулевую рубку в десять утра, Джеймс Муди уже был на дежурстве. Около часа команда занималась своими рутинными делами. Джеймс спокойно выполнял приказы своего начальника. Он смотрелся серьезным и исполнительным в своей униформе. Но в конце концов, терпение Уилла лопнуло. - Мистер Муди, могу я поговорить с вами наедине? - спросил Уилл, когда тот вернулся с обхода корабля. Сначала Джеймс удивился, но потом коротко кивнул: - Конечно, сэр. Он ушел следом за своим начальником со штурманского мостика на офицерский променад. Уилл кивнул проходившему мимо рулевому Хитченсу, и когда двое мужчин остались одни, не считая пассажиров первого класса, гуляющих ближе к корме, Уилл повернулся к Муди. - Вы были с моей дочерью вчера вечером? – спросил он так грубо, что мистер Муди растерялся и удивленно посмотрел на него. - Сэр? - пробормотал Джеймс через мгновение, оглядываясь по сторонам. - С моей дочерью, - повторил Уилл, - Кэтрин. Кейти, моей маленькой мечтательницей. Я хочу правды, мистер Муди. Я знаю, что вы общались с Кейт после того, как я сказал ей, чтобы она держалась от вас подальше. Я договорился встретиться с дочерью вчера, но она не пришла. Скажите мне прямо: она была с вами? - Нет, сэр. Взгляд мистера Муди не дрогнул; он смотрел Уиллу прямо в глаза, сцепив руки за спиной, и, хотя Уилл не поверил Кейт, глаза которой бегали повсюду, лишь бы не смотреть на своего отца, он понял, что верит молодому человеку. Сначала Уилл хотел надавить на него, заставить сказать, что он был абсолютно уверен в том, что говорит, но знал, что не получит от Джеймса никакого другого ответа. Итак, в конце концов, Уилл кивнул младшему офицеру и ушел обратно на мостик, хотя глубоко внутри у него все еще остались подозрения.