Почувствовав терпкий запах сырости, словно находилась в центре болота, я медленно открыла глаза. Аккуратно приняв сидячее положение, я осмотрелась. До ужаса страшное и темное помещение, свет в которое проникал только через небольшую щель под дверью. Когда глаза привыкли к темноте, я повернула голову вправо. Рядом со мной находились какие-то пыльные коробки и бочки. Мне казалось, словно я не чувствую собственных ног, холод окутал тело, вызывая табун мурашек. На улице был не май месяц, а я находилась в спальных шортах и майке. Я не понимала, сколько времени я пребывала в отключке, желудок неприятно бурчал. Проведя рукой по своему лбу, я ощутила что-то липкое. Судя по запаху — это была кровь.
Опираясь на стену, я с огромным трудом смогла подняться на ноги. Последнее, что я помнила, это крупный мужчина, его стальная хватка, мои попытки вырваться, а затем темнота. Прижав руки ко рту, я пыталась понять, что вообще, черт возьми, происходит.
Пришлось зажмуриться, когда входная дверь резко открылась, впуская в помещение яркий свет и силуэт мужчины. Я отшатнулась, когда узнала его рыжую бороду и зеленые глаза.
— Проснулась, куколка? — ехидно спросил он, кидая на коробку кусок хлеба.
— Кто Вы такой? Что происходит? — я даже не заметила, как мой голос охрип. То ли от долгого пребывания в отключке, то ли я успела заболеть.
— Поменьше вопросов, — продолжал издеваться рыжеволосый, складывая руки на груди. — Просто твой парень задолжал нам крупную сумму денег, мы решили его поторопить.
На несколько секунд комнату заполнила тишина, я лишь слышала звук собственного сердцебиения. Подняв голову, я внимательно посмотрела в глаза своего похитителя, надеясь, что он просто шутит и это чей-то глупый, неудачный розыгрыш.
— Вообще-то у меня нет парня, — нервный смешок все же сорвался с моих губ.
— Да-да, а я фея-крестная, очень смешно. Еще скажи, что ты не Маргарет Уилсон? — засмеялся громила, чуть ли не хватаясь за живот.
Пазл стал постепенно складываться в голове. Получается, раз они хотели похитить её, то именно Чарльз Эккорд был тем, из-за кого я попала в такую ситуацию.
— Конечно, нет. Маргарет Уилсон — это сестра моего лучшего друга, она старше меня на год, — воскликнула я.
— Что ж, наше упущение, сожалею. Но, наверное, ты так дорога нашему дружку, что они быстро подключили влиятельных лиц для твоих поисков, — оскалился мужчина. — Приятного времяпрепровождения, — закончил он, направляясь к двери.
— Нет, стойте, — пыталась остановить его я, делая несколько шагов вперед. — Вы что издеваетесь? Отпустите меня, — голос сорвался на крик, а руки пытались оттолкнуть похитителя, дабы прорваться на свободу.
Сильный удар по лицу отбросил меня к стене. Прежде чем отключиться, я видела черные массивные ботинки, которыми я получила по животу. А дальше… темнота.
***
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как ко мне заходили последний раз. Он появлялся довольно редко, бросал кусок хлеба, делал несколько фотографий и уходил. Как бы не было противно, мне приходилось есть черствый, пыльный хлеб. Казалось, я даже перестала обращать внимание на мышей или крыс, копошащихся в углу. Хотя лишь они продолжали мне внушать мысли, что я до сих пор жива. Периодически проваливаясь в сон, я видела дом. Я сидела за огромным дубовым столом, напротив находился отец, читающий газету. Мама суетилась рядом, накрывая на стол и помогая прислуге, а вот Гастон спускается со второго этажа. Братишка приветствует родителей и садится на соседний стул. Подают первое блюдо. Все начинают кушать. Опустив голову, я понимаю, что моя тарелка осталась пустой.
— Простите, Вы забыли подать мне суп, — улыбнулась я, обращаясь к прислуге.
Но женщина проходит мимо, поправляя фартук на своем платье, будто даже не услышала моей реплики.
— Я кстати поступит на юридический, — произнес Гастон, поедая свой обед. На лицах родителей засверкали счастливые улыбки. Папа всегда мечтал, чтобы его сын пошел по его стопам.
— Но ты же никогда не хотел быть юристом, — отозвалась я, пытаясь привлечь внимание брата.
— Мы так гордимся тобой, сынок, — защебетала мама, делая глоток сока.
— Мама? Папа? — спросила я, поднимаясь со своего места. Мои родители, словно, даже не слышали моей реплики, будто меня и не существовало. — Гастон, — воскликнула я, подходя к старшему брату.
Тот продолжал рассказывать, что он уже познакомился с несколькими ребятами, с которыми будет учиться. Убеждал родителей, что станет прекрасным адвокатом. Покачав головой, я перевела взгляд на камин, где стояло семейное фото. Наше. Нет, их семейное фото. Мама, папа и Гастон. Они выглядели такими счастливыми.
— Что за черт? — повернувшись, я наткнулась на чью-то стальную грудь. Подняв голову, я узнала мужчину с рыжей бородой и зелеными глазами. Комнату заполнил крик.
А потом я проснулась. Медленно открыв глаза, я вновь заметила носы черных кроссовок, стоящие рядом. Мне казалось, словно я схожу с ума. Не хотелось просыпаться, каким бы ужасным не был сон. Реальность оказывалась еще хуже. Я не знала, сколько прошло дней, ночей, а вдруг, я боялась этот сильнее всего, дней. Пытались ли меня найти? Как там мама? Слез уже нет, получая удары, я сдерживала крики, кусала губы до крови.
Опять этот противный, черный хлеб, который кинули к моему лицу. Несколько раз сработала вспышка фотоаппарата, а затем хлопок двери. И вновь тишина. Желудок издавал рвотные позывы. С трудом опираясь на руки, я попыталась встать, но попытка с треском провалилась. Ноги отказывались слушаться, будто я была прикована к инвалидному креслу. Нижняя часть тела была окутана льдом, а на лбу проступил пот, из горла вырвался душераздирающий кашель. Прикрыв глаза, я вновь провалилась во тьму.
Открыв глаза, я поняла, что нахожусь во дворе своего университета. На мне была одета зеленая блузка и черные рваные джинсы. Легкий ветер развивал длинные волосы, а руки сжимали темно-синюю папку и сумку. Мой самый первый день. Как по наитию я шла к кабинету директора. Успешное принятие заявление, выдача расписания, и вот я замечаю темную шевелюру подруги.
— Привет, меня зовут Вивиан, меня отправили, чтобы я провела тебе экскурсию. Заняться же мне больше нечем, пошли, — недовольно произнесла девушка, направляясь дальше по коридору. Ничего не понимая, я двинулась следом.
Экскурсия заняла не больше пятнадцати минут, видимо у Ротенберг совсем не было настроения.
— Ну, вот собственно и все. Удачи тебе в учебе, — слащаво улыбнулась она, махая на прощание рукой.
Я молча наблюдала, как она подбегает к своей компании, затем крепко обнимает Иана за шею и целует в губы. Казалось, что моя челюсть уже встретилась с полом. Что вообще происходит?! Прищурившись, я заметила нашу компанию элиты, правда выглядела она довольно… странно.
— Ну что, лузеры, ходите с кислыми лицами? Неужели двойку получили? — довольно протянул Нейт, складывая руки на груди.
— Отстань, — произнес Джейсон, проходя мимо компании.
Я же продолжала стоять на одном месте, не понимая, каким образом все вокруг поменялось. Повернувшись, я вновь наткнулась на чью-то грудь. Высокий, рыжий мужчина с зелеными глаза. Крик…
Удар ладонью по щеке привел меня в чувства. Похититель сжал мое горло, поднимая голову выше. А я лишь беспомощно смотрела в его глаза, ожидая нового удара. Собрав все силы, что остались внутри, я плюнула ему в лицо. Я заметила, как его рука сжалась в кулак, а я лишь закрыла глаза. Я была уверена, что еще один-два удара, и мой организм больше не выдержит. Последнее, что я запомнила это сильный топот, чьи-то крики, а затем сильные руки, которые оторвали меня от пола. Темнота…
***
Два парня сидели в гостиной, опустив голову. Уже почти три дня они ничего не могли предпринять. Даже, казалось, согласие на выплату долга не могло помочь. Похитители отказывались встречаться лично, просили лишь перевести крупную сумму на банковский счет. Но такая оплошность могла стоить жизни рыжеволосой девушки. Из кабинета Эккорда доносились крики женщины. Долго скрывать правду не получилось, поэтому Джейсон во всем признался миссис Верте. Первый день получилось солгать, что Белла изрядно пьяна и не может подойти к телефону, на следующий день появились подозрения, когда дочь « надолго засела к душе». Уже в обед Мелисса разрывала телефон, требуя объяснений. Мистер Эккорд взял эту ответственность на себя, убеждая женщину, что они сделают все возможное, только пока нужно повременить с полицией. Третий день стал последней каплей. Женщина заявилась в дом, намекая, что прямо сейчас напишет заявление в полицию. Она не знала, где сейчас находится её дочь, и это гложило изнутри.
Парни поднялись со своего места, когда дверь кабинета резко отворилась.
— Мелиса, прошу Вас…
— Это уже переходи все границы. Моя дочь, скорее всего, умирает, а ей никто и ничем не может помочь. Для вас это шутки? — кричала женщина, отталкивая от себя руки мужчины, которыми он пытался её успокоить.
Их ссору прервал телефонный звонок, раздавшийся в кармане мистера Эккорда. Подняв руку, призывая всех к тишине, он ответил на звонок. На несколько минут воцарилась тишина, сопровождаемая лишь короткими репликами мужчины. Отключившись, он поднял голову, осматривая присутствующих.
— Они нашли её…
***
— Доктор, прошу Вас, скажите, как она? — умоляла женщина, на плечи которой был накинут белый халат. Позади неё стоял мужчина с двумя парнями.
— Что я могу сказать? — тяжело вздохнул врач, закрывая какую-то папку. — Состояние крайне тяжело, двустороннее воспаление легких, многочисленные гематомы, сломаны двое ребер, — сочувствующие произнес он, осматривая присутствующих. — Не волнуйтесь, мы сделаем все, что в наших силах.
— К ней можно? — миссис Верта уже не сдерживала своих слез.
— Она спит, поэтому…
— Доктор, пожалуйста, я буквально на пять минут. Мне нужно её увидеть, — умоляла женщина.
— Хорошо, но только Вы, посещения пока для неё запрещены, — смирился мужчина, указывая рукой на белую дверь с номером «313».
Зайдя внутрь, женщина прижала руки ко рту, дабы сдержать всхлип. Она увидела свою малышку, лежащую на кровати. Точнее то, что от неё осталось. Она была мертвенно-бледного цвета, синие губы, синяки на лице и руках. Аппараты, подключенные к её организму, неприятно пикали, вызывая напряжение. Тихо опустившись на кровать, женщина прикоснулась к руке дочери. Самое ужасное, это видеть своего ребенка в таком состоянии и понимать, что ничем не можешь помочь. Она выглядела такой беспомощной, словно побитый котенок. Руки были такими тонкими, а выпирающие ключицы свидетельствовали о том, что она давно ничего не ела.
Угнетающую тишину прервал противный монотонный писк. Подняв голову, она посмотрела на прибор, на экране которого вырисовывалась одна сплошная линия.
— Белла, — произнесла женщина, приближаясь к девушке. — Господи, — вскочив, она выбежала в коридор. — Она не дышит, доктор, пожалуйста…
Коридор больницы заполнил крик женщины, суматоха, шум. Чарльз, стоящий у стойки регистрации, смог увидеть рыжеволосую девушку, лежащую на белоснежных простынях. Врачи суетились вокруг, последнее, что он смог услышать, прежде чем захлопнулась дверь:
— Пульса нет…
